Темное золото

Глава 18

Эйдан почувствовал мгновение, когда вампир проснулся. Земля, камни и гниющее дерево гейзером взорвались сквозь густой туман. Крысы, запищав, разбегались прочь от прогнивших пиломатериалов. Тараканы отхлынули от рассыпающейся древесины, словно живой ковер под сломанными досками пола. Полуразрушенное здание содрогнулось. Взрыв зла возникнул в воздухе, с вызовом крича от ненависти и ужасно смеясь. Все это спешило к машине, к ожидающему призу.

В белом тумане замерцала радуга, приобретая форму Эйдана, который спокойно и мощно выходил из тумана.

Вампир наклонился над сиденьем автомобиля, приготовившись схватить спящего ребенка. Вдруг он резко остановился, его тонкие губы осторожно, с рычанием, растянулись, обнажая длинные желтые клыки. Его голова откинулась назад, а потом вытянулась вперед, на сморщенной, словно у рептилии, шее. Холодные глаза с подозрением осматривали дорогу, а потом почерневшую землю. Он следовал за кусками обугленной плоти. Длинный ядовитый свист вырвался из его рта, а глаза сфокусировали взгляд на приближающемся Эйдане.

Вампир отступил в сторону от спящего ребенка и открытой дороги.

— Ты думаешь, что сможешь отвлечь меня такой дешевой уловкой? — обвиняюще прорычал он некогда красивым голосом, но сейчас загнивающим и приходящим к разрушению так же, как и его душа.

Эйдан быстро преодолел маленькое расстояние.

— Мы оба знаем, что мне не нужны никакие уловки, чтобы убить тебя, — проговорил он мягко таким чистым тоном, что это физически причиняло боль ушам вампира. — Это в твоем стиле использовать малышей в качестве залога. Ты совсем низко опустился, Диего. Раньше ты был сильным мужчиной. — Голос опустился еще на пару октав ниже, и, несмотря на ненавистную частоту, вампир напрягся, чтобы услышать легкое дрожащее примечание.

— Мужчина, — усмехнулся вампир. — Не оскорбляй меня, именуя таким слабым существом. Михаил хорошо промыл тебе мозги. В течение столетий он завораживал нас, делая похожих на послушных овец. Он отсылал наших людей, стараясь забрать власть, которая по праву принадлежала нам. Открой глаза, Охотник. Посмотри, что ты делаешь. Ты же убиваешь подобных себе.

— Ты не моего вида, Диего. Ты упал так низко, что пытаешься убивать тех, кто слабее тебя. Женщин. Детей. Невинных людей. Я не такой, как ты.

Вампир вдохнул с четко слышимым звуком ненависти.

— Легко говорить, когда тебя покрывает запах твоей женщины, проникающий в каждую твою пору.

— Я на два столетия старше тебя. И даже до того, как моя Спутница жизни принесла мне свет, я не обратился, как сделал ты, чтобы облегчить свое существование, — спокойно сказал Эйдан. — Не отказывайся от ответственности за свои поступки. В этом виноват не Михаил, и не твоя отсутствующая Спутница жизни, как ты говоришь. Это был полностью твой выбор — стать тем, кем ты являешься сейчас.

Тонкие губы обнажили десны, запятнанные красным цветом. Белая кожа Диего была сильно натянута на его костях, делая его похожим на скелет. Он поднял свою худую руку с выставленными для битвы когтями и указал в направлении открытой дороги.

— Ты думаешь, что достаточно силен и сможешь нанести мне поражение, но я не без своих талантов.

Эйдан глубоко в душе спрятал опасения за Джошуа. Его лицо осталось невозмутимым и абсолютно спокойным. В своем уме он почувствовал, как задохнулась Александрия, когда змеи стали заползать на автомобиль. Эйдан не двигался и ничего не говорил, даже не пытался успокоить свою Спутницу жизни. Он был горд за ее молчание, за то, что она оставалась, за ее доверие.

Если вампир создавал иллюзию, то она была полным совершенством. Эйдан мог чувствовать жизнь в извивающихся рептилиях. Они казались живыми, хотя как вампир смог воззвать к такому количеству, Эйдан не знал. Он попытался взывать к змеям, увести их отсюда, но они были в полном подчинении вампира. Первая гадюка поползла в сторону дороги. Почти сразу же несколько из них последовали за ней. Они, извиваясь, шипели, и змея за змеей стали подползать, неся смерть. Наконец вампир поднял руку, и оставшиеся змеи поползли обратно на землю, обвиваясь вокруг его лодыжки.

— Ты же говорил, что мы обойдемся без этих детских игр? — говорил Эйдан. — Иди ко мне, Диего, не забывай про того мужчину, которым ты был раньше. — Его голос заставлял, принуждал, захватывал, гипнотизировал так, что вампир почти шагнул вперед.

Затем Диего зарычал. Звук был жесток и уродлив в контрасте с голосом Эйдана.

— Я убью тебя, потом мальчика, и заберу твою женщину. — Его улыбка была гротескной. — Она будет страдать долго и сильно за все твои грехи.

Эйдан небрежно пожал плечами.

— Ты должен совершить невозможное, чтобы нанести мне поражение, но если это и случиться, моя Спутница жизни захочет последовать за мной. У тебя не будет ни единого шанса заполучить ее в свои руки. Ребенок будет в безопасности, потому как в этой области есть другой Охотник. Лучший из всех. Ты не сможешь победить. Никто не сможет нанести ему поражение, — он проговорил это с оттенком самодовольства, с полной уверенностью в это.

Вампир снова закричал с истерической яростью, угрожавшей убить их обоих.

— Грегори! Как отважился он приехать на эту землю? Что дало ему на это право? Это отличный пример лицемерия Михаила. — Затем голос изменился, успокоился и с хитростью продолжил. — Грегори не такой, как ты, Эйдан. Ты справедливый человек. Кодекс управляет твоими действиями. Твоя Охота была ненормальна, а ты думаешь, что делаешь все это, потому что должен? — Вампир оглянулся вокруг и понизил голос. — Грегори — хладнокровный убийца. Он не чувствует никакого раскаяния. Я слышал рассказы и слухи, про которые другие клянутся, что они верны. Целитель убил незаконно, притворяясь самым лучшим из наших людей. А на самом деле — худший, и Михаил одобряет этот ужас.

Непривычный слух этот коварный голос мог бы обмануть, он казался таким убедительным. Но Эйдан видел серую кожу, сморщенную на черепе, засохшую кровь на длинных желтых когтях, обнаженные десны и увеличенные клыки. Лучше всего он понимал то, насколько уязвим мальчик на дороге в машине. Он был лучшим инструментом для мести вампира.

— Ты стремишься выиграть время перед смертью. Почему? Каков твой план, что ты претворяешься моим другом? — После слов Эйдана гадюки рванули в его сторону, шипя и скользя извивающимися телами.

Когда змеи приблизились к его ногам, они стали превращаться в ползущих к нему сексуальных женщин, шипящих длинными раздвоенными языками. Используя туман в качестве прикрытия, Эйдан снова появился позади вампира. Так как Диего перемещался туда-сюда, Эйдану приходилось отбивать и блокировать удары, чтобы это быстрее закончилось. Но в последний момент вампир отпрыгнул далеко в сторону, и его существа, наполовину женщины наполовину змеи, плюнули ядом в Эйдана, ползя к нему на животах, руках и коленях.

«Не обращай внимания на его иллюзию. Не спускай глаз с вампира. Он дожидается твоей оплошности».

Голос Александрии в его голове был мягок и сладок, рассеивая все паутины, которые плел иллюзионист, запутывая его.

«Он очень силен, cara», — признался он.

«Но не достаточно», — с полной верой ответила она.

Женщины на земле низко завыли, причитая и печально скуля. Все это отдавалось в ветре. Эйдан пренебрег вампиром с ленивой самоуверенной улыбкой.

— Ты пробуешь привлечь Грегори к нашему маленькому сражению? Ты гораздо глупее, чем я думал. Даже я, кому не стоит ничего опасаться, и то не стану беспокоить уединение Грегори. С таким приветствием он точно присоединится к нам. — Его золотые глаза хлестнули вампира, нашли тупой мертвый пристальный взгляд и остановились на нем, держа изображение другого человека в расплавленных глубинах.

— Я много лет тесно сотрудничал с Грегори. Ты знал об этом, Диего? Все что он делает, делает хладнокровно и эффективно. Нет никого подобного ему. Возможно, в свой последний момент жизни, ты хочешь противопоставить свои скудные навыки его величию.

Вампир снова задвигал головой, череп стал ритмично раскачиваться вперед и назад. Он шипел команды, и непристойные существа, изобретенные им, стонали и отползали. Запев, он махнул рукой, и вопящие женщины снова трансформировались в змей. Обычных невинных садовых змей.

Вампир начал двигаться в медленном осторожном злом танце. Он окружал Эйдана, твердые панцири тараканов хрустели под его ногами. Его голова продолжала двигаться вперед-назад, блеснули клыки с капающей слюной. Эйдан стоически выносил столкновение с вампиром, отказываясь смотреть на то, как в танце он давит тараканов и садовых змей, приближающихся с левой стороны.

«Змея не невинна, Эйдан, — спокойно предупредила Александрия. — Это еще одна из его иллюзий. Это — не садовая змея. Я чувствую триумф вампира».

Эйдан проявил твердое спокойствие, его золотые глаза ни разу не скользнули взглядом вниз, оторвавшись от фигуры двигающегося вампира. Он сделал совсем немного, прекрасно осознавая опасность змей, которые ползли в его направлении, огибая все препятствия. Действия вампира были гипнотическими. Странные шаги и направления движений были устремлены на то, чтобы притупить смыл и захватить ум.

Когда змея всего в нескольких дюймах от Охотника свернулась в кольцо, вампир остановился и стал пристально смотреть в глаза Эйдана, стремясь загипнотизировать его. Затем с невероятной скоростью вампир, нападая, подался вперед. Змея тоже бросилась вперед, стремясь похоронить клыки в ноге Эйдана. Но Охотника больше не было там, где он стоял. Он прыгнул быстрее, чтобы быть наравне с вампиром. Его руки поймали голову в форме пули и повернули. Раздался треск, и вампир завыл. Острые как бритвы ногти прошлись по груди Эйдана.

Когти разорвали кожу, оставляя четыре глубокие борозды. Эйдан переместился далеко от иллюзиониста и снова появился рядом с сиденьем автомобиля. Он рискнул быстро взглянуть на ребенка. Вокруг мальчика лежали обуглившиеся змеи. Он хотел отбросить этих злых созданий от Джошуа так далеко, как только возможно.

«Эйдан, не игнорируй вампира, — предостерегла Александрия. — Он все еще опасен. Он набирается сил для убийства. У тебя все в порядке? Я чувствую твою боль».

«Я ничего не чувствую», — ответил Эйдан, внезапно возвращая внимание вампиру.

Его голова была повернута к одной стороне, а лицо искажала льстивая пародия на улыбку. Красное пламя горело в его глазах. Он задыхался, но Эйдан не попался на эту уловку. Вампир сейчас был опаснее, чем когда-либо. Эйдан видел эту опасность в красном тумане, застилавшем его глаза, в ногтях, протыкающих собственные ладони до крови.

— Позволь мне умереть спокойно, Эйдан. Ты убил меня, — мягко и убедительно сообщил вампир. — Возьми ребенка и уходи. Оставь мне мое достоинство. Я встречу рассвет и умру, как и полагается нашему народу.

Эйдан все еще не расслаблялся, но в его теле появлялась слабость, почти лень. Его плечи расслабились, руки опустились по сторонам, колени слегка согнулись. Нужна была ясность. Золотые глаза моргнули. Он наблюдал за вампиром, словно хищник, каким он и являлся.

Вампир стал ругаться непристойными проклятиями, — звуковым выражением его расстройства.

— Приди и возьми меня, — тогда потребовал он.

Эйдан не двигался, а просто пристально смотрел на него. Он не позволит жалостью в своем сердце и душе к этому существу дезориентировать себя. Это было бы ошибкой. У нежити нет раскаяния. Диего бы полностью высушил Джошуа, лишь бы добраться до Эйдана и Александрии, а потом отбросил бы ребенка как ненужный мусор. С вампиром не торгуются, и не нужно никаких рассуждений. Охотник продолжал терпеливо ждать.

Ему не пришлось долго ждать. Нежить не имеет понятия о терпении. Вампир трансформировался, но его голова продолжала торчать на худющей шее, изогнутой под неестественным углом. Существо превратилось в тигра с зубами-лезвиями и прыгнуло.

Эйдан ждал до последнего. Уйти от клыков и массивного веса животного было сравнительно легко. Но дотянуться до него, не задев смертельно опасные когти, которые тянулись выпотрошить его, было нереально. Он закрыл ум и отсоединился от Александрии, чтобы она не чувствовала его боли. Затем его рука обхватила шею чудовища, и он уселся верхом на него так, чтобы когти не достали до него. Но даже с его огромной силой было очень трудно управлять этим воющим извивающимся животным, только и норовившим добраться до него.

Медленно и очень осторожно Эйдан стал сдавливать шею тигра, перекрывая доступ кислорода. Животное озверело, стало сопротивляться и брыкаться, пытаясь сбросить его. Это существо выло неземным высоким криком, но Эйдан стойко держался. Его рука скользнула чуть ниже в поисках пульса.

Даже теперь, когда Эйдан почти достиг своей цели, вампир умудрился пару раз поцарапать его шею, до того как ему разорвали яремную вену. Кровь била струей, он чувствовал, как она стекала по его коже. Зверь был таким сильным и проворным, что у Эйдана мелькнула мысль: а сможет ли он нанести ему поражение? Затем что-то задвигалось в его уме. Тихая уверенность наполнила его доверием и силой.

И хотя он пытался ее не допустить до этого, удерживая от жестокости, Александрия никогда не покидала его. Она была там, подпитывая его своей собственной силой. Наконец рука Эйдана нашла то, что искала. Он погрузил свой кулак глубоко внутрь тигра к мягким и уязвимым органам, не обращая внимания на сокращение мускулов.

Вампир бесновался и кричал, из последних сил нанося удары по Эйдану, стараясь забрать Охотника с собой. Когда Эйдан извлек пульсирующее сердце, тигр снова трансформировался в вампира, но уже полностью безмолвного.

Эйдан оставил в покое умирающее существо, неосознанно создавая расстояние между собой и этим отвратительным созданием, некогда бывшим Карпатцем. Он позволил себе глубоко вздохнуть и осел напротив деревьев у дороги. Ветер усиливался, унося отвратительный запах вампира прочь. Ночь снова стала для него темной, таинственной и красивой.

«Нужны ли мы? Тебе нужна кровь, Эйдан?»

Он слышал ее усталость, полностью соответствующую его состоянию. Это было трудным заданием: поддерживать умственный контакт, особенно сквозь такую сильную борьбу, ведь она только научилась этому. И еще она ослабла от отсутствия питания. Она позволила ему жадно кормиться, а потом без колебания отдала крохи оставшихся сил. И даже сейчас Алекс заботилась о нем.

«Оставайся там, piccola. Я скоро буду дома и принесу с собой Джошуа. Скажи Стефану и Мэри, что все хорошо».

Он старался из-за всех сил сказать голосом, что за него можно не бояться. Ее мягкий смех согрел его сердце.

«Я нахожусь в твоем сознании, любовь моя. Ты не можешь скрыть от меня свои раны».

В воздухе появилось какое-то беспокойство, волнение, но ничего более. Большой хищник приземлился на ветви прямо над головой Эйдана и медленно сложил крылья. Эйдан должен был почувствовать, что рядом кто-то из его вида, но не мог. Легко спрыгнув, птица изменилась, а на ноги приземлился уже Грегори.

Он плавно прошел мимо Эйдана, чтобы рассмотреть мусор на земле.

— Он был хорошим? — мягко спросил он. Его голос был таким красивым и успокаивающим, что проходил сквозь утомленное тело Эйдана и возобновлял его силу. Несмотря на темноту в себе, Грегори принес с собой чистоту и свет. Все это обволакивало его, словно аура силы.

— Диего заразился большим злом. Они начали объединяться на нашей родине, думая своими фокусами нанести поражение Михаилу. А когда это не сработало, они завербовали себе в помощь человеческих мясников. Сейчас они обращаются, чтобы путешествовать и обманывать. Они использовали много способов, пробуя победить тебя, Эйдан. Ты хорошо выучил сегодняшний урок.

— С твоей помощью. — Эйдан выпрямился, прижимая одну руку к рваной ране на шее.

Грегори парил над тараканами и черными змеями. Его ноги не касались земли, когда он приблизился к открытой дверце машины.

Эйдан не смог удержаться, чтобы на всякий случай не предупредить целителя.

— Я использовал твои чары, чтобы мальчику не причинили вреда. — Он не верил, что целитель когда-нибудь соберется превратиться, но, все-таки, должен быть бдительным.

Грегори кивнул.

— Ты добавил и кое-что от себя. Ты многому научился за эти годы, Эйдан. Подойди ко мне. — Он вскинул голову. Его глаза странного серебристого цвета и низкий голос стали гипнотизировать.

Эйдан пошел вперед, не обращая внимания на тревожный вскрик Александрии. Она не верила, что другой Карпатец может быть злом, но целитель считал свою душу уже потерянной. Это делало его опасным…

«Не иди к нему! Он опасен, Эйдан. Я чувствую твою слабость, она вызвана его голосом. Ты же не скажешь, что это его голос манит тебя?»

«Он — великий человек, cara. Таково мое мнение», — успокоил ее Спутник жизни.

Грегори очень легко прикоснулся к Эйдану, но Охотник почувствовал тепло, которое стало распространяться по всему телу. Целитель сомкнул глаза, заставил свой дух выйти из тела и поместиться внутрь Эйдана. В воздухе эхом зазвучал древний язык их людей, совершая лечебный ритуал через кровь, такой же старый, как само время. Эйдан почувствовал боль, которую выталкивали из его тела в те моменты, когда целитель встречался с ней. Песня звучала в течение некоторого времени, но Александрия продолжала разделять его сознание, твердо отказываясь оставить свое место. Она знала, что Грегори чувствует ее присутствие и видит ее недоверие, но девушку больше беспокоила безопасность Эйдана, чем чувства Грегори.

Грегори медленно вернулся в свое тело. Напряжение лечебного процесса сказалось на его лице — на нем появились морщинки усталости. Он небрежно разорвал свое запястье зубами и предложил Эйдану.

Эйдан колебался, зная, что Грегори предлагает намного больше, чем просто питание. После этого он будет связан с Грегори. Он сможет найти его везде по своему желанию или по необходимости. Сильное запястье с капающими драгоценными рубиновыми капельками приближалось к его рту. Эйдан со вздохом уступил неизбежному. Ему были нужны средства к существованию, и Александрии, что ждала дома, тоже.

— Эта земля по-своему красива, да? — Грегори не ждал ни ответа Эйдана, ни доказательства того, что потеря крови как-то сказывается на нем. — Это не такое дикое и неприрученное место, как наши горы, но что-то в этом есть. — Он не поморщился, когда зубы Эйдана глубже погрузились в его запястье.

Сила, какой он не знал за все эти годы, лилась в Эйдана. Грегори был древним, его кровь была сильнее, чем у мужчин более молодого возраста. Кормление мгновенно восстановило Эйдана. Оно сняло боль и усталость, принесло живость, которую он до этого не испытывал. Он тщательно, дотошно и с большим уважением закрыл рану.

— Теперь я твой должник, Грегори, за то, что ты помог мне сегодня, — проговорил он формально.

— Тебе не нужна была моя помощь. Я только немного облегчил путь. Твои чары на ребенке дали бы тебе необходимое время, даже без тумана. У тебя достаточно сил, чтобы выдержать солнечный свет и без меня. Ты мне ничего не должен, Эйдан. Я был бы счастлив иметь несколько человек, к которым я смог бы обратиться, как к друзьям. Ты — один из них. — Голос Грегори звучал так, словно он был уже где-то далеко.

— Пойдем в мой дом, Грегори, — настаивал Эйдан. — Остановись хоть на мгновение. Это, возможно, поможет тебе.

Грегори покачал головой.

— Я не могу. Ты знаешь, что не могу. Мне нужна дикая природа и горы, где я чувствую себя свободным. Это — мой путь. Много миль отсюда я нашел такое место. Я построю там дом, чтобы ждать свою Спутницу жизни. Не забывай того, что обещал мне.

Эйдан кивнул. Он почувствовал в своей голове прикосновение Александрии, когда та предлагала ему спокойствие и удобство.

— Следи за ребенком, Эйдан, и за своей женщиной. Даже на таком расстоянии я чувствую ее беспокойство за тебя и мальчика. Ее нужно покормить. Ее голод бьет в меня. Не трать бесцельно свое время, волнуясь за меня. Я заботился о себе в течение столетий. — Его физическая форма замерцала и стала распадаться на капельки тумана, но голос вернулся. Это было несколько странно, но красиво. — Это был настоящий подвиг — то, что ты сделал сегодня среди белого дня. Не многие смогли бы так поступить. Ты многому научился.

Эйдан наблюдал, как он исчезает. Туман плавно вытекал из леса, пока не исчез полностью. Одобрение Грегори за его достижения вызвала у Охотника гордость. Это было похоже на детскую похвалу от любимого родителя. С тех пор как Грегори выбрал, к кому он будет относиться по-дружески, он чувствовал себя особенно польщенным.

Очень осторожно, с бесконечным терпением, Эйдан распутал чары вокруг Джошуа, а затем нежно поднял мальчика с сидения. Почерневшие змеи падали на землю, рассыпаясь в прах у ног Эйдана. У него было много работы, которую нужно было выполнить, но он не мог более оставлять мальчика в этом ужасном месте с существами, созданными вампиром.

Эйдан отнес Джошуа на травянистый холмик под сосной и положил на землю, нежно откинув назад его белокурые локоны.

«С ним все хорошо, Александрия, он глубоко спит, как я и приказал. Я разбужу его, когда вернусь домой. А затем мы подумаем, как поступить с тем, что он видел».

«Только поторопись. Я хочу увидеть его и обнять. Мэри до сих пор не может поверить в то, что с Джошуа все в порядке».

В ее голосе был надрыв, но также слышалась и усталость, возникшая из-за иссякшей силы.

Волнуясь, Эйдан оставил безмятежно спящего мальчика. Он молча возвращался на поле битвы, чтобы завершить неприятную работу и полностью уничтожить останки вампира. Расчлененное тело и сердце, наряду с зараженной кровью, необходимо было сжечь.

Посмотрев в небо, он начал создавать ток, вызывая извилистые кривые молний и увеличивая трение, пока они не образовали дугу и не стали потрескивать. Все это он направил на тело вампира — огненный шар с летящими из него искрами. Тело вампира бешено извивалось, в ночном воздухе поднималось сильное зловоние. Недалеко от ног Охотника в смертельном пульсировании билось сердце.

Обеспокоенный странным явлением, Эйдан направил пламя прямо на сердце, которое сразу испепелилось и превратилось в горстку пепла. Тело сильно задергалось, попыталось подняться. Раздался длинный печальный вой, и ветер подхватил его. В ночи это прозвучало отвратительно. Но еще хуже стало в тот момент, когда вой сменился уродливым ядовитым смехом.

Эйдан мгновенно осмотрелся вокруг. Его золотые глаза в беспокойстве осматривали землю, деревья, небо, ища скрытые ловушки. В его голове Александрия затаила дыхание. А затем он услышал это. Мягкий коварный шелест. Тайный. Скрытный. Что-то скользило сквозь сосновые иглы.

«Джошуа!» — в откровенном ужасе вскрикнула Александрия. Трепет охватил Эйдана с головы до пят.

Он переместился со сверхъестественной скоростью. Быстрее, чем когда-либо двигался за все эти столетия, пересекая расстояние до травянистого холмика, где оставил ребенка. Его рука нашла змею, схватила ее и резко оттолкнула от цели. Она зашипела и стала кольцами сворачиваться на его руке, сдавливая мышцы и вонзая зубы в кончики пальцев. Змея выпустила яд, каждый ее инстинкт приказывал осуществить месть вампира. Эйдан оторвал змею и бросил в пламя, пожирающее тело нежити. Вредная черная копоть поднялась в небо. Стал появляться и кружиться зеленый дымок, потом он смешался с черным дымом и исчез.

Эйдан опустился рядом с Джошуа и взял ребенка на руки. Он медленно и осторожно осмотрел каждый дюйм кожи ребенка, уверяясь в том, что ребенок невредим, а затем стал ждать реакцию на змеиный яд. Через несколько минут его легкие стали бороться за воздух, он почувствовал сильную тошноту, но это было не так плохо, как он ожидал, ведь яд был приправлен ненавистью вампира. Некоторое время ушло на то, чтобы понять — кровь Грегори эффективно разлагала яд. Он чувствовал борьбу в своем теле, но кровь Грегори была намного сильнее всего, что мог бы придумать вампир. Через пару минут Эйдан уже чувствовал себя превосходно. Легкие и сердце работали в нормальном режиме, а яд змеи стал выделяться через поры.

Он взял мальчика на руки, поднялся в воздух и развернул крылья. Он летел по небу к ждущей его Спутнице жизни. Едва он приземлился на балкон третьего этажа, как Александрия уже тянула руки к ребенку, смеясь и плача одновременно.

— Ты сделал это, Эйдан! Я не могу поверить, что у тебя получилось! — Она была мертвенно-бледной, а руки дрожали от слабости.

Эйдан слышал, как ее бедное сердечко трудится, а легкие с хрипом работают, борясь за право функционировать, хотя кровоснабжение было недостаточным. Несмотря на свое желание забрать Алекс и позаботиться о ней, он отдал ей на руки Джошуа.

— Только посмотри на его маленькое лицо, — плакала она, слезы капали на синяки Джошуа и его раздувшийся глаз. — О, Эйдан, ты только посмотри на него.

— Он выглядит неплохо, — мягко проговорил он, обнимая ее за талию. Большую часть веса мальчика Охотник взял на себя. — Давай уложим его в постель и разбудим.

Он слышал, как Стефан и Мэри поднимаются по ступенькам, чтобы присоединиться к ним. Голод Александрии бил в него. Все мужское, все, что было в нем от Карпатцев, требовало, чтобы он позаботился о ней. Джошуа был в безопасности. Теперь ему было нужно время для восстановления.

— О, Мэри, ты только посмотри на его личико, — плакалась старушка Александрии. — Что с ним сделало это чудовище…

Мэри открыто плакала, забирая ребенка у Александрии. Стефан тоже пришел, чтобы подержать мальчика.

— С ним все хорошо, он спит, — успокаивал их Эйдан. Сейчас его главной заботой была Александрия. — Мы уложим его в кровать, а затем разбудим. Скажем ему, что это было похищение с целью шантажа, попыткой вымогательства денег. Он примет это объяснение и поймет наличие охраны, когда это будет необходимо.

Стефан отнес Джошуа в комнату. Мэри переодела его в пижаму и приложила холодное полотенце к черному глазу. Александрия присела на кровать рядом с Джошуа. Эйдан встал рядом с ней на колени, одна его рука была на ее талии.

— Джошуа, сейчас ты проснешься. Александрии нужно увидеть твои голубые глазки, — прошептал он мягко. В его голосе было принуждение, которое проникало в мозг мальчика и призывало его обратно в их мир.

Джошуа тяжело просыпался, борясь и брыкаясь, пробуя освободиться. Эйдан успокоил мальчика и прикрыл Александрию своим телом, несмотря на все ее усилия добраться до мальчика.

— Послушай меня, Джошуа. Ты дома. С нами. Ты в безопасности. Ты больше не у похитителей. Я хочу, чтобы ты успокоился и не делал больно Мэри или своей сестре. — Его голос был безмятежным и красивым, как и всегда, заставляя мальчика прекратить борьбу, осторожно открыть глаза и посмотреть на них. Когда он увидел Александрию, то расплакался.

Она была в объятьях Эйдана, но сейчас освободилась и сама обняла Джошуа.

— Ты в безопасности, мой хороший. Никто не сделает тебе больно.

— Были собаки, большие собаки. Там везде была кровь. Винния укусили. Я видел.

— Винний храбро пытался спасти тебя от похитителей, — Александрия, успокаивая его, гладила белокурые локоны на лбу. — Он лежит в больнице, но он жив и с ним все будет хорошо, также как и с Руфусом. Через несколько дней мы отведем тебя к ним, чтобы ты увидел их. Еще мы должны сказать о том, что кто-то пытался похитить тебя. — Она аккуратно прикоснулась кончиком пальца к его глазу. — Извини, что я не поделилась этим секретом с тобой. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это знать.

— Это то, почему ты боялась жить здесь?

— Частично. Эйдан очень богатый человек. Поскольку он любит тебя, нас обоих, то мы всегда будем рисковать. Иногда у нас будет охрана. Ты понимаешь то, что я пытаюсь тебе сказать, Джошуа? Это моя ошибка… Я не заставила тебя понять всю серьезность ситуации, в которой мы оказались.

— Не плачь, Алекс. — Вдруг Джошуа спросил совсем взрослым голосом: — Это Эйдан пришел и спас меня?

Она кивнула.

— Это был он. Никто не сможет забрать тебя у нас. Никогда.

— В следующий раз, когда Мэри и Стефан скажут мне не выходить из дома, то чтобы ни случилось, я так и сделаю, — сказал Джошуа. Он смотрел на Александрию озабоченным взглядом. — Что случилось с тобой? Ты такая бледная…

— Просто она очень сильно испугалась за тебя, Джошуа, — сообщил Эйдан. — Мэри и Стефан присмотрят за тобой, пока я уложу Александрию в кровать. Ей нужно отдохнуть. И не волнуйся о Бароне. Стефан позаботился о нем для тебя. Твой щенок может остаться с тобой, пока я укладываю Александрию.

Александрия покачала головой.

— Я не собираюсь оставлять его ни на минуту. Я останусь здесь, пока он не заснет.

— Нет, не останешься, cara mia, — твердо сказал Эйдан. Он изящно провел по ее губам. Его руки легко поймали ее и прижали к груди. — Ей нужно отдохнуть, Джошуа. Я приведу ее к тебе позже.

— Так и есть, Эйдан, — сказал Джошуа, как мужчина мужчине. — Лежать в кровати ей необходимо больше, чем мне.

Эйдан усмехнулся ему и забрал Алекс из комнаты, не обращая внимания на препирательство.

— Он прав, и ты это знаешь, — говорил он ей в шею. — Тебе нужно в кровать. Мою кровать. — Его дыхание было теплым дразнящим приглашением, с которым она не нашла сил бороться.

— Я думаю, что ты ненасытный, — обвинила она его, но ее руки уже поднимались к его шее, а тело расслаблялось рядом с его.

— Там, где дело касается тебя, это верно, — Эйдан был согласен. Он быстро продвигался через дом к туннелю, а его тело уже напряглось в предвкушении.

Ее руки проскользнули внутрь рубашки, лаская его грудь. Ее рот ласкал его шею, спускаясь ниже к груди; ее язык странствовал, лаская и воздавая дань его храбрости.

Очутившись в их комнате, Эйдан положил ее на кровать, а сам, пристально смотря на нее, начал расстегивать свою рубашку.

Александрия скинула свитер и откинула его в сторону.

Он наклонился, обхватывая ее за ребра, поднимая в свои объятья и изгибая так, чтобы его губы могли воспользоваться приглашением, которое делало ее тело. Она пахла свежестью, а кожа была подобна атласу. Его тело сразу ответило на это. Сильно. Требовательно. Ее руки нащупали кнопку на его брюках, потом молнию, а затем стали стаскивать ткань с бедер.

Эйдан простонал, когда она, лаская, обхватила его руками. Его руки были более грубыми, и он, попросту, разорвал ее одежду, желая, чтобы ее кожа как можно быстрее соприкоснулась с его.

— Ты делаешь меня ненормальным, piccola. Абсолютно ненормальным, — прошептал он, поднимая ее на руках. — Обхвати меня ногами за талию.

Ее голова была низко склонена и путешествовала по его груди, ища пульс.

— Покорми меня, — прошептала Александрия. Ее голос был таким чувственным, что его ноги чуть не подкосились.

Его руки обхватили ее бедра, держа таким образом, что бы он мог вонзиться в ее бархатный футляр. Он вскрикнул, когда ее мышцы стали медленно открывать ему вход, а потом она сжалась вокруг него, обхватив его своим горячим мягким бархатом.

— Возьми от меня то, что хочешь. Это принадлежит тебе, — прошептал он, входя в нее глубже, соединяя их вместе в огненной страсти. — Сделай это, Александрия. Я хочу этого.

В тот момент, когда ее зубы прокололи его кожу, через его тело пронесся свет, чистый экстаз. Он становился в ней еще тверже, напрягаясь и срочно требуя освобождения. Ее волосы накрывали их, чувственно прикасаясь тысячью нитями шелка. Ее руки скользили по его спине, чувствуя каждое движение мышц. Ее рот заставлял его идти дальше.

Эйдан замедлил темп, стал медленнее двигать бедрами, а его руки плотнее обхватили ее. Она была с ним. Спутница Жизни. Он терпел столетия пустоты и одиночества в ожидании. Она была его миром. Его светом. Цветами, которые, как он думал, потерял навсегда. Она была наслаждением, равным которому он не знал ничего прежде. И она будет с ним вечно.