Темные времена

Глава 12

Кода

Тогда

Поддельные документы.

Поддельные паспорта.

Поддельное всё.

Это единственный способ вытащить Брэкстона из дерьма. Он слишком глубоко увяз. Ему никогда даже не дадут шанса попытаться вернуть то, что он украл, не говоря уже о том, чтобы исправить то, что он натворил. Ему это просто не сойдёт с рук, а нас всего двое, и мы не способны справиться с чем-то такого масштаба. А это значит, что единственный выход — стереть всё начисто и начать сначала.

Чёрт, я даже подумываю о том, чтобы инсценировать его смерть, если это позволит мне вытащить его целым и невредимым.

Я попробую сделать всё, что смогу.

У меня мало времени.

Слава богу, я знаю людей, и они навели меня на того, кто может достать мне всё, что мне нужно, по разумной цене. Новые личности. Мы начнем всё сначала. Где-нибудь в другом месте. В чертовски безопасном месте. Я вытащу своего брата из этой передряги и приведу его в порядок.

Мои ботинки шлёпают по луже, отвлекая меня от размышлений. Я оглядываюсь по сторонам, натягивая капющон толстовки ниже на голову. Это плохая часть города, опасная, но это то, с чем ты сталкиваешься, когда вступаешь в этот мир. Опасность. Всегда чёртова опасность. Но ради Брэкстона я рискну. Нельзя, чтобы меня увидели или узнали. Если это так, то моя жизнь будет отнята по ошибке.

Я иду по тёмным переулкам, капает вода после дождя, прошедшего несколько часов назад. Трубы издают шелестящий звук, когда по ним бежит вода, но это единственный звук, который можно услышать. Всё остальное погружено в мёртвую тишину. Вокруг никого. На улицах тихо. Как ни странно. Мне это совсем не нравится. Я ещё раз смотрю на адрес, который мне дали, и подхожу к старой, рассохшейся двери. Она была скреплена несколькими деревянными пластинами, которые были очень хорошо прибиты гвоздями.

Я наклоняюсь и кричу:

— Эй?

Проходит несколько минут, и появляется темноволосый мужчина. Он высокий, с такой тёмной кожей, что сливается с ночью. Его взгляд пронзает кожу. Он большой, чертовски большой. Добрых шесть футов три дюйма и крепкие мускулы.

— Я ищу Джарода.

Он прищуривает глаза.

— Имя?

— Дакода.

Он изучает меня, прищурившись.

— Да. Хорошо. Заходи с чёрного хода. Только побыстрее.

Я засовываю пистолет за пояс джинсов, который взял перед уходом из дома, и прохожу в заднюю часть здания, где открывается массивная дверь и снова появляется Джарод, его властное присутствие теперь намного сильнее. Я бы не стал с ним связываться, если бы у меня не было в запасе много грёбаного оружия. Он бы уложил человека даже моего роста за миллисекунду.

Он смотрит на меня очень, очень долго.

— Это какая-то грёбаная шутка?

Я снимаю толстовку, и он отступает на шаг.

— У тебя, блядь, есть яйца, раз ты пришёл сюда, — рычит он, доставая свой телефон.

— Я не Брэкстон.

Он хмыкает.

— Мои глаза видят то, что они видят, и ты Брэкстон.

Я тянусь за своей толстовкой, и он быстро достаёт пистолет, так чертовски быстро, что я останавливаюсь и смотрю ему в глаза.

— У меня в кармане удостоверение личности. Собираюсь показать тебе. Я его брат-близнец. Но я здесь от его имени. Если ты не хочешь, чтобы я двигался, я не буду. Ты можешь взять его сам.

Глаза здоровяка сужаются.

— Не двигайся, чёрт возьми.

Он тянется к карману моей толстовки и вытаскивает оттуда документы. Я позаботился о том, чтобы взять их с собой, на случай, если возникнут вопросы. Свидетельство о рождении, все документы, удостоверяющие личность с фотографией. Всё. Он изучает всё это, перелистывая страницы, разглядывая картинки, а затем возвращает их мне.

— Брат-близнец. Неприятно это говорить, но ты, блядь, в такой же опасности, как и он, потому что ходишь и выглядишь, как он.

— Полностью осознаю это, — бормочу я. — Но я должен обезопасить его. Он облажался, но он мой брат. Семья. Кровь. Ты можешь мне помочь или нет?

Он внимательно смотрит на меня, стиснув зубы и пристально глядя в глаза.

— Также поступил бы со своим братом, и, честно говоря, я не лезу в дела других людей. Просто знай, что за твоим братом охотится много людей.

— Да, — бормочу я.

— Его имя пользуется большой популярностью.

Я отшатываюсь.

— Что?

— Ты не знал?

Я сжимаю челюсти.

— Пожалуйста, объясни, чёрт возьми.

— Парень, которого он облапошил. Он сам не делает грязную работу. Он совершает убийства. Крупные. Много денег. Достаточно, чтобы привлечь внимание отчаявшихся людей, наркоманов, людей, которым нужны деньги. Всё, что им нужно сделать, это пустить пулю в лоб твоему брату и привести его к нему, и они уйдут с большой суммой наличных. Два миллиона, насколько я помню.

Ебать.

Меня.

Два миллиона. Долларов.

Это очень много. Чертовски много.

— Блядь, — шиплю я, проводя руками по волосам. — Как быстро ты можешь работать? Начинаю думать, что он не в безопасности, даже там, где он сейчас находится.

— Вот что я тебе скажу: твой брат нигде не в безопасности в этом штате, чёрт возьми, возможно, и в этой стране.

Блядь.

Грёбанный Брэкстон.

— Ты можешь мне помочь?

— У тебя есть наличные? Я помогу.

Я достаю нужную сумму наличных и протягиваю ему. Он пересчитывает их, по одной купюре за раз. Затем он оформляет все необходимые документы, чтобы выдать нам новые удостоверения личности.

— Дай мне две недели.

— У меня нет этого гребаного срока, — рявкаю я, сжимая кулаки.

— Подобный хлам, как этот, проходит не только через правительственные учреждения, но и через аэропорты, границы, значит, я должен, блядь, всё делать правильно. Это нелегко. Рискованно. Две недели или ничего.

Блядь.

— Ладно, — рычу я. У меня нет грёбаного выбора. — Две недели.

— Возвращайся, ровно через две недели. У меня будет всё, что тебе нужно.

Я киваю, изучая его ещё раз. Если он меня обманет, если сбежит с моими деньгами, у меня больше не будет времени на это. Он это знает. Я знаю это. И Брэкстон, и я будем мертвы. Жара, блядь, усиливается, и мы начинаем разваливаться под её напором.

— Я не собираюсь от тебя сбегать, — говорит Джарод грубым голосом. — У тебя и так достаточно проблем, если ты выйдешь из этого живым, я буду чертовски удивлён.

И он, и я, оба.

Да.

И он, и я.

Кода

Сейчас

Один глоток.

Затем ещё один.

Выпито три четверти бутылки бурбона, а моя рука всё ещё чертовски болит. Я смотрю на Чарли, которая сидит со Скарлетт и Амалией, пьёт и смеётся. Она выглядит так чертовски красиво, и мой член дёргается при одной мысли о том, насколько, чёрт возьми, лучше она выглядела бы подо мной. Что бы я сделал, окажись эта девушка подо мной.

Но я не могу.

Потому что я слишком близок к тому, чтобы, чёрт возьми, наконец найти человека, который украл жизнь моего брата и забрал с собой мою душу.

— Когда мы спросим её, знает ли она кого-нибудь, кто мог бы нам пригодиться? — бормочу я, глядя на Малакая.

— Когда она будет не так травмирована. Важная ночь, важный день, дай ей передохнуть.

— У нас есть двое мужчин, которые ни хрена нам не сказали, за исключением того, что они знали о нападении и нашли её номер. Другим не составит труда найти её. Любого можно найти, если обратиться к нужному человеку. Даже хорошо спрятавшихся. Поверь мне на слово. Нам нужно поторопиться, иначе в итоге мы получим мёртвую девушку и чертовски опасную ситуацию для клуба.

Глаза Малакая вспыхивают яростью.

— Я, блядь, знаю это, Дакода. Но я также знаю, что этой девчонке нужно пять гребаных минут, чтобы переварить услышанное. Как только рассветёт, я поговорю с ней, задам вопрос, начну действовать. Тебе нужно отступить. Сегодня она тебя прикрывала, пора бы и тебе начать её прикрывать.

— Это не моя грёбаная работа — прикрывать её, — киплю я.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты в последнее время ведёшь себя как ебанутый мудак? — спрашивает Маверик, свирепо глядя на меня. — Я знаю, что обычно ты не такой, Кода. Что бы там ни было с этим делом, тебе нужно разобраться с ним, пока всё не вышло из-под контроля. Эта девушка чертовски много для нас сделала. Мы не собираемся рисковать её жизнью, не убедившись сначала, что предусмотрели все возможности.

Я стискиваю зубы, но знаю, что они правы. Знаю, но я чертовски ненавижу это. Я не хочу, чтобы Чарли оказалась в опасности, чёрт возьми, я не такой уж большой мудак, но я также не хочу, чтобы этот кусок дерьма, который приходится ей отцом, снова улизнул, не испытав медленных страданий за то, что он сделал с другими людьми. Такие монстры заслуживают самой мучительной смерти.

И я должен убедиться, что это произойдет.

Так или иначе.

— У тебя есть что-то против её отца, о чём мы не знаем? — спрашивает меня Малакай.

Ненавижу лгать ему больше всего на свете. Если бы не он, я бы не был там, где я сейчас. У меня не было бы клуба. У меня не было бы семьи. Я бы не смог подняться с земли и восстановиться после того, как потерял Брэкстона. Я буду вечно благодарен ему за это, и что он дал мне шанс.

И я знаю, что когда он узнает, то выйдет из себя.

Но если я расскажу ему, если он поймёт, насколько это важно для меня, он вернёт меня обратно. Он позаботится о том, чтобы я не был связан ни с Чарли, ни с кем-либо ещё. Защита Чарли была моей лазейкой, и они знали, что я идеально подхожу для этой работы. Однако они не знали, что я хотел этого не просто так. Какие бы причины у меня ни были, это не значит, что я позволил бы чему-то случиться с этой девушкой.

Она не заслуживает такой жизни, какой жила.

Она определённо не заслуживает того, чтобы называть эту свинью своим отцом.

— Нет, — говорю я, глядя Малакаю в глаза. — Но этот человек трогает меня до глубины души, понимаешь? Из-за таких людей погиб мой брат.

Не совсем из-за него. Я никогда не назову его точно.

— И поэтому для меня это значит больше, чем для тебя, — увидеть, как его уничтожат. Не говоря уже о том, — я бросаю взгляд на Чарли, которая встречается со мной взглядом, и она слегка улыбается мне, прежде чем снова повернуться к Скарлетт — что он использовал ребёнка для выполнения своей грязной работы и в процессе разрушил её жизнь.

Я оглядываюсь на Малакая, и он смотрит на меня с состраданием в глазах. Не сказал о Брэкстоне, никогда не говорил и, вероятно, никогда не буду. Это чертовски больная для меня тема. Но Малакай знает, что я потерял его, и он знает, что это навсегда изменило меня.

— Понимаю, брат, — говорит он твёрдым голосом. — Понимаю. Просто не теряй головы.

— Да, я так и сделаю, — киваю я.

Когда голова Бенджамина Мастерса будет у меня в руках, я подумаю о себе. Я буду спать спокойно, зная, что мой брат умер не зря. Я позабочусь о том, чтобы его кровь, всё ещё стекающая с моих пальцев, никогда не причинила вреда другому человеку.

— Я снова вижу это выражение в твоих глазах, — говорит Мейсон, и я вздрагиваю, поворачиваюсь к нему и хмурюсь. — Этот взгляд такой, блядь, пустой, что пугает. Я думал, что смогу посмотреть в зеркало и увидеть чистую пустоту, но ты, в тебе есть пустота и горькая ненависть, которая проникает так глубоко, что ты пропитан ею до мозга костей.

Его слова поражают меня прямо внутрь, но я ничего не говорю, просто киваю.

— Будь осторожен с этим, — бормочет он хриплым голосом. — Съест тебя живьём.

Слишком поздно для этого.

Чертовски поздно.

Это уже случилось.