Темные времена

Глава 17

Чарли

Сейчас

— Мы нашли адрес и сопоставили его с описанием Слейтера, которое ты нам дала, — говорит мне Малакай, когда я возвращаюсь в хижину после разговора со Скарлетт.

— Вы нашли его? — спрашиваю я с колотящимся сердцем.

Если я ошибаюсь на этот счёт, если Слейтер на самом деле не настроен против моего отца, тогда я погибну, потому что причастность клуба станет очевидной, и все могут пойти ко дну, включая меня. И эти люди, они стали для меня чем-то вроде семьи. Мысль о том, что я могу потерять их из-за неверной информации, вызывает у меня более чем сильное беспокойство.

Чёрт возьми, Слейтер, возможно, даже больше не имеет ничего общего с моим отцом. Возможно, он наконец-то вырвался на свободу и сбежал, хотя я предполагаю, что это не так. Он слишком тесно связан со всем этим. Не думаю, что он мог просто так уйти от этого. Чёрт возьми, никто просто так не уходит от Бенджамина Мастерса. Если ты с ним заодно, даже за решёткой, он позаботится о том, чтобы так оно и оставалось.

— Ладно, — говорю я, потирая руки и стараясь не смотреть на Коду, который пристально смотрит прямо на меня. Его взгляд напряжён. Я не знаю, что он пытается увидеть, но он не получит от меня дальнейших ответов.

Он хочет их получить. Знаю, что он хочет. Как и все они.

Чем дальше они копают, тем больше хотят узнать о моём отце и операции, которой он руководит. Я расскажу им всё, что им нужно знать.

Но Коде я ничего не расскажу.

Не сейчас.

Нет, пока он не продемонстрирует мне что-нибудь взамен.

— Ты уверена, что можешь пойти? — спрашивает Малакай, изучая меня.

Я сглатываю, потому что нервничаю. Как я уже сказала, если я ошибаюсь и Слейтер действительно предан моему отцу, он, скорее всего, сообщит информацию, и они найдут меня намного быстрее. Это пугает меня. Очень плохо. Но это наш единственный шанс, и я не собираюсь вечно жить в таком страхе.

И клуб этого тоже не заслуживает.

— Да. Если права, я буду единственной, с кем он захочет поговорить. Я знаю, каким бизнесом занимается мой отец, знаю, каковы будут последствия, если Слейтера поймают. Я должна спросить, и уверена, что он тоже спросит. Что это ему даст?

Малакай смотрит на Коду, затем на Маверика, а затем на меня.

— Свобода. Я позабочусь об этом.

Я тепло улыбаюсь.

— Любезно с вашей стороны. Спасибо.

— Он помогает нам, мы помогаем ему. Вот так мы и работаем. Кстати, о работе, давайте начнём. Нам нужно поехать и поговорить с ним.

— Маскировка, — произносит Скарлетт, выходя из домика с сумкой в руке. — У меня есть всё, что я использую в туре. Всё, что угодно. Вот. — Она достает парик брюнетки и протягивает его мне. Я смотрю на него, потом на неё.

— Серьёзно?

Она приподнимает брови.

— Да, серьезно. Мы не можем рисковать, что тебя обнаружат. Доверься мне. Надень это, он настоящий и очень удобный.

Я хмуро смотрю на парик и маленькую штуковину, похожую на носок, которую она даёт мне надеть на голову. Я наклоняюсь и собираю волосы в пучок, натягивая носок на голову. Я, без сомнения, выгляжу ужасно, но неважно. Я беру парик и натягиваю его, позволяя густым каштановым волнам рассыпаться по плечам, затем смотрю на Скарлетт. Её глаза расширяются.

— Черт возьми, девочка. Я думала, что рыжеволосой ты выглядишь сексуально, но и брюнеткой ты тоже выглядишь потрясающе.

— Да, чёрт возьми, — бормочет Маверик. — Симпатичная.

Я краснею и бросаю взгляд на Коду, который смотрит на меня с таким выражением, что мне хочется прыгнуть ему на шею. Боже, почему он должен выглядеть так невероятно великолепно и быть таким мудаком?

— Очки, шарф. — Скарлетт улыбается и бросает мне ещё два предмета.

Я надеваю солнцезащитные очки и обматываю шарф вокруг шеи. Затем развожу руки в стороны.

— Ну? Что думаешь?

— Ты новая женщина. — Она хлопает в ладоши. — Это не так уж и сложно, но лучше немного перестраховаться, чем потом сильно сожалеть.

В этом она права.

— Ладно, поехали, — говорит Малакай. — Кода, ты поедешь с нами.

Мы подходим к грузовичку Малакая и забираемся внутрь. Я сажусь на заднее сиденье, радуясь, что стекла на самом деле тонированы. Затем мы направляемся в город. Прошло много времени с тех пор, как я была здесь в последний раз, ну, ладно, прошло не так уж много времени, но после всего, что произошло, мне кажется, что это именно так. У меня в животе порхают бабочки при одной мысли о том, что всё может пойти не так.

Я стараюсь не думать об этом слишком много и просто отключаюсь. Малакай и Кода болтают на переднем сиденье и время от времени поглядывают на меня в зеркало заднего вида. Они знают, что я нервничаю, но чего они не знают, так это того, что я не только нервничаю, но и напугана. Я боюсь принять неверное решение и подвергнуть опасности весь клуб.

— Сюда, — говорит Малакай примерно через полчаса езды.

Старый дом, который я помню по тем временам, когда приезжала сюда в детстве, не изменился. Он, конечно, постарел, и белая краска, которая когда-то была яркой, теперь поблекла. Но в остальном двухэтажный дом, окружённый пышными садами, всё тот же. Интересно, нашёл ли Слейтер кого-нибудь? Я так и не узнала, была у него семья или нет. Он редко разговаривал, а когда говорил, то только для того, чтобы сказать то, что нужно было сказать, и всё.

— Готова? — спрашивает Кода, оглядываясь на меня.

Я киваю, и двое мужчин первыми выходят из машины, оглядываясь по сторонам, прежде чем предложить мне выйти. Я дрожу, когда выбираюсь из машины. Все фильмы, которые я когда-либо видела, о том, как в людей стреляют издалека, всплывают в моей памяти, и я нервно оглядываюсь по сторонам. Я делаю шаг ближе к Коде, не осознавая, что делаю, пока моя рука не обхватывает его плечо, и он слегка не дёргается. Я быстро отпускаю его и отступаю на шаг.

— Прости, — шепчу я. — Я… Я просто представила, как меня подстреливают.

Его глаза встречаются с моими, и на секунду я замечаю в них что-то очень искреннее, прежде чем он отводит их. Вместо этого он удивляет меня, подходя ближе и обхватывая меня рукой за талию, прижимая к себе. Конечно, меня всё ещё могут подстрелить, но так я чувствую себя в большей безопасности. И это приятно.

Мы подходим к входной двери дома Слейтера, и Малакай стучит. Мы ждём несколько долгих минут, и я сглатываю, гадая, может, его нет дома. Конечно, это возможно. Но через несколько минут дверь открывается и появляется знакомое лицо. Слейтер был ненамного старше меня, когда я была подростком, возможно, ему было чуть за двадцать. Сейчас ему где-то за тридцать.

И от него в равной степени захватывает дух.

Я видела не так много мужчин, похожих на него. Он такой устрашающий, и всё же невозможно отвести взгляд от его тёмных глаз.

Чёрных, как ночь.

Кожа оливкового цвета.

Волосы длинные и густые, ниспадающие беспорядочными волнами на плечи.

Тёмные брови, через одну из которых проходит шрам, который тянется немного вниз по его лицу.

Большие губы.

Огромное тело, мускулистое и покрытое татуировками.

Абсолютно пустая душа.

Он ничего не говорит, просто смотрит на нас троих, его взгляд в основном перемещается с Малакая на Коду и снова на Малакая. На них нет курток, но они крупные мужчины, страшные и внушающие страх. Хотя, я уверена, Слейтера мало что пугает.

— Слейтер, — говорю я, решая сделать первый шаг, учитывая, что никто другой, похоже, этого не хочет. — Не знаю, помнишь ли ты меня, но… хорошо… ты, наверное, меня помнишь. Я просто…

Я колеблюсь. Мне страшно. В ужасе от того, что, как только я скажу ему, кто я, он выкинет что-нибудь безумное, и я окажусь в руках своего отца. Чёрт, он может даже решить убить меня сам и забрать деньги.

Я прерывисто вздыхаю.

Кода и Малакай здесь.

— Это я, — тихо молвлю я. — Шарлин.

Наконец, взгляд Слейтера перемещается на меня, и он пристально смотрит. Конечно, он почти ничего не видит, я так замаскирована. Итак, я медленно снимаю солнечные очки, шарф и парик, позволяя своим рыжим волосам рассыпаться по плечам.

— Мне нужна твоя помощь.

Мгновение он просто смотрит на меня, и моё сердце колотится так сильно, что я чувствую, как оно колотится о грудную клетку. Малакай держит руку у заднего кармана, без сомнения, готовый в случае необходимости вытащить пистолет.

— Ты хочешь умереть, детка? — громыхает Слейтер, его голос точно такой, каким я его помню.

Хриплый и немного надломленный.

Но он всегда называл меня деткой.

Всегда.

Я улыбаюсь, хотя мои губы дрожат.

— Да, похоже, что так, но ты единственный человек, который, возможно, сможет мне помочь. Мы можем войти?

Слейтер смотрит на Малакая, затем на Коду.

— Я впущу тебя, когда ты расскажешь мне, какого чёрта ты тусуешься с членами мотоклуба «Стальная Ярость».

Откуда, черт возьми, он это узнал?

О, боже.

Мой отец уже знает, где я?

— Его уже предупредили? — я запинаюсь. — О, боже. Он знает. Нам нужно…

— Успокойся, — жестко приказывает Слейтер. — Он ни хрена не знает. Я знаю, кто они такие. Если ты здесь, чтобы создавать проблемы, то, мать твою, не надо.

Малакай изучает Слейтера, затем качает головой.

— Мы заботимся об этой девушке. Хотим, чтобы она была в безопасности. Не для того, чтобы создавать проблемы, если только у тебя их нет.

Слейтер с каменным лицом некоторое время выдерживает пристальный взгляд Малакая, затем кивает и отступает, пропуская нас внутрь.

Мы переходим в гостиную и садимся за круглый обеденный стол. Слейтер не сидит. Он стоит. Я думаю, такие мужчины, как Слейтер, редко сидят.

Из этого кресла он выглядит ещё более устрашающе.

Он огромный.

— Чего вы хотите? — спрашивает он хриплым голосом.

— Мне нужна твоя помощь, — говорю я ему. — Я могу ошибаться, очень, очень сильно ошибаться, но у меня такое чувство, что ты с моим отцом работаешь вместе не потому, что ты ему предан. У меня такое чувство, что ты там потому, что должен быть. Я всегда это чувствовала. Всегда видела, как ты на него смотришь. Поэтому я надеюсь… мы надеемся… что ты поможешь нам с ним справиться.

Слейтер ворчит.

— Ты с ума сошла, детка? Ты же знаешь, какой Шанкс сильный. В ближайшее время его не свалят.

— Да, но у нас есть план…, — протестую я.

— Какой у тебя был последний грёбаный план? — рычит он.

Я вжимаюсь в кресло. Потому что из-за моего последнего плана мой отец оказался за решёткой, но не навсегда. Теперь мы вернулись к исходной точке.

— Я боялась, у меня не было другого выхода. Теперь всё по-другому. Я никогда не буду жить спокойно, пока его не уберут, а вместе с ним и его организацию.

— И как, — рычит Слейтер, — чёрт возьми, ты подумываешь подобное провернуть?

— С твоей помощью, — отвечает Малакай. — Ты согласишься помочь нам, и мы дадим тебе всё, что ты захочешь. План прост: мы начинаем войну с кем-то более могущественным, обманув Шанкса. Картель, мафия, мне, блядь, всё равно. Мы сделаем так, чтобы всё выглядело так, будто он их надул. Они сделают за нас грязную работу.

Слейтер свирепо смотрит на Малакая.

В комнате становится напряжённо.

— Ты хочешь свободы, — наконец произносит Кода. — Я вижу это по твоим глазам. Что бы ни было у этого куска дерьма на тебя, оно съело тебя заживо и забрало с собой каждую частичку тебя. Ты хочешь свободы, мы даём тебе свободу.

— Как, чёрт возьми, вы думаете, можете дать мне свободу? — рычит Слейтер.

Кода ухмыляется, но холодно и чертовски уверенно.

— Мы примем тебя к себе.

На мгновение все в комнате замолкают. Я просто в шоке, потому что не ожидала, что такие слова прозвучат из уст Кода. Пригласить его. Это большое дело, даже грандиозное. Попасть в клуб — это всё. Это не то, к чему они относятся легкомысленно.

Я бросаю взгляд на Малакая, который с яростью смотрит на Коду. Он президент, и Кода только что переступил черту дозволенного.

— Да? — говорит Слейтер хриплым голосом.

Все оборачиваются и смотрят на него.

— Не уверен, что это зависит от него, — выдавливает из себя Малакай. — Я тебя не знаю. Я тебе пока не доверяю. С чего ты взял, что я захочу принять тебя в свой клуб?

Слейтер смотрит на меня, затем скрещивает руки на груди.

— Очевидно, её жизнь важна для тебя, иначе тебя бы здесь не было. А это значит, что с тобой можно договориться. Ты знал, что я не стал бы делать это просто так, ты же не настолько глуп. Я слишком долго был связан с миром Шанкса, и у меня есть на это свои причины. Чего у меня нет, так это выхода. Я делаю то, о чём вы просите, я заслуживаю вашего доверия, и хочу быть членом вашего клуба. Я хочу свободы. И мне нужна твоя помощь.

Малакай пристально смотрит на здоровяка.

— Мой клуб — это моя семья, моя грёбаная жизнь. Ты же понимаешь, я не могу просто так взять кого-то, не убедившись, что ему можно доверять, и это на всю жизнь. Ты хочешь сказать, что был бы рядом всю жизнь, верный, прикрывал бы нас? Потому что прямо сейчас, чёрт возьми, ты не проявляешь особой лояльности к Шанксу.

Ауч.

Я даже вздрагиваю от этого, потому что нам нужна помощь Слейтера, мы не хотим отталкивать его ещё больше. Кода сердито смотрит на Малакая, но Малакай удерживает взгляд Слейтера. Наблюдающий. Изучающий. Без сомнения, познающий.

— Ты когда-нибудь любил что-то настолько сильно, что твоя душа отдавалась этому?

Слова Слейтера шокируют меня. Во-первых, потому что он редко говорит что-либо, кроме того, о чём бы он ни говорил, и, во-вторых, потому что он никогда не говорил о том, что для него важно. Я решила, что у моего отца, очевидно, что-то на него есть. Потому что иначе он бы здесь не задержался, но что именно, я не совсем уверена.

Малакай кивает, потому что, конечно, так оно и есть. Он любит Амалию и отдал бы за неё свою жизнь.

— Тогда представь, что ты теряешь это, но оно не исчезает полностью, представь, блядь, на секунду, что ты живёшь более десяти грёбаных лет, задаваясь вопросом, где, чёрт возьми, этот человек, жив ли он, и в каком аду он жил, потому что какой-то грязный ублюдок забрал его у тебя.

У меня разрывается сердце. Я знала, что Слейтер работал с моим отцом над чем-то серьёзным, но я просто не предполагала, что это зашло так далеко.

— Так что я, блядь, не свободен. Я с ним, потому что он, блядь, единственный, у кого есть информация. Он это знает. Я знаю это. И он знает, что я, блядь, ни на шаг не отойду, пока он не даст мне то, что мне нужно. Только он, блядь, не даёт мне этого, прекрасно понимая, что я никогда не остановлюсь, пока не найду её. Но я устал, я грёбаный уставший раб. Я хочу уйти. Я найду её сам. Я не могу просто уйти, и ты, блядь, это понимаешь. Мне нужна защита. Мне нужен кто-то, кто прикроет меня. Твой клуб, вы можете дать мне это. Но не смей, чёрт возьми, никогда больше подвергать сомнению мою гребаную преданность.

О, боже.

Малакай делает шаг вперёд, приближаясь к Слейтеру.

— Ты сделаешь то, что нам нужно, и справишься с этим, продемонстрируешь нам свою преданность, избавив мир от этого подонка, и я тебя приму. У тебя будет защита в моём клубе. Мы тебя прикроем. Если ты меня обманешь, я приду за тобой и заставлю пожалеть, что ты вообще родился на свет.

Слейтер не дрогнул при этих словах, он просто кивнул и протянул руку.

— Даю тебе слово.

Я верю ему. Я доверяю ему. И я знаю, что Малакай тоже верит. В Слейтере есть что-то особенное, что-то настоящее. В нём нет ничего подозрительного, он просто очень ясно дал понять, почему он так долго был рядом с моим отцом, почему он был таким преданным. Потому что он потерял очень близкого человека и сделал бы всё, чтобы найти её.

Что с ней случилось?

Я сгораю от желания узнать.

— Слейтер, — спрашиваю я, скрещивая руки на груди и потирая их, — девушка, о которой ты говоришь, что с ней случилось?

Малакай отступает, а Кода делает шаг вперёд.

— У меня есть ресурсы. Хороший следопыт. Мы можем помочь тебе найти её, а ты помоги нам избавиться от этого ублюдка.

— Шанкс — единственный человек, который может знать, где она, или у кого она, чёрт возьми, находится, и он держит это в секрете. Не могу вечно ждать, пока он освободится, надо попробовать в другом месте. Нужно получить ответы. Нужно покончить с этим. Её зовут Элли…

Как только он произносит это имя, мои колени дрожат, и я отшатываюсь назад, врезаясь в кофейный столик. Кода быстро подходит и хватает меня за руку, чтобы я не упала. Слёзы застилают мне веки, а к горлу подступает тошнота. Кода поддерживает меня, но у меня кружится голова. Кажется, что всё вокруг меня вот-вот рухнет.

Элли.

Девушка в подвале. Девушка, которую я пыталась спасти, но никто не смог её найти. Девушка, о которой мой отец говорил, что её не существует. Девушка, от которой я ушла, потому что слишком боялся помочь ей. Похищенная, сломленная девушка, которая была закована в цепи.

Я икаю и издаю страдальческий звук.

Слейтер подходит ко мне, обхватывает большой рукой моё плечо и притягивает к себе, заставляя Коду отпустить меня. Он наклоняется, не сводя с меня глаз.

— Ты кое-что знаешь. Ты, блядь, что-то знаешь.

— Да, — шепчу я. — Да, я кое-что знаю.

Все взгляды обращаются ко мне.

— Говори, — требует Слейтер.

— Я-я-я-я, — заикаюсь я, затем делаю глубокий вдох и шепчу: — Отпусти меня, чтобы я могла выпрямиться, и расскажу тебе всё, что знаю.

Слейтер отпускает меня, и я беру себя в руки, выпрямляясь. Сейчас не время впадать в уныние. Мне нужно сохранять спокойствие, даже несмотря на то, что у меня сжимается грудь, сердце бешено колотится, а желудок сводит. Я не знала, что эта девушка принадлежала Слейтеру — чёрт возьми, я вообще мало что о ней знала, только то, что она была в подвале, а когда я попыталась узнать больше, все вели себя так, словно её не существовало.

Но я знала, что она была.

И я не помогла ей.

Я должна была помочь ей.

Десять лет.

Целое десятилетие.

Что с ней случилось за это время?

Чарли

Тогда

— Что ты выяснила? — рявкает мой отец. — Ты что-нибудь выяснила?

Я качаю головой.

— Нет, у него в кабинете или спальне ничего не было, и ничто не указывало на то, что он тебя обманывает. Хотя у них с Клэем был оживлённый разговор, они быстро замолчали, когда я вошла.

Лицо моего отца мрачнеет.

— Если этот парень в этом замешан, я выпущу ему кишки…

— Я так не думаю, но, по-моему, его дядя пытается втянуть его в это дело. Насколько я знаю, Клэй заинтересован в сотрудничестве с тобой. Очень заинтересован. Думаю, его дядя искажает факты, чтобы создать впечатление, что он на твоей стороне, но есть вероятность, что он даёт Клэю неверную информацию, возможно, для того, чтобы заставить его совершить ошибку и попасться на этом.

Отец кивает, выглядя почти впечатлённым.

— Очень умный человек. Что ещё?

Должна ли я рассказать ему об Элли? Должна ли я сказать ему, что нашла её?

Если я позвоню в полицию, меня убьют, а может, и того хуже, мой отец позаботится об этом. Если мой отец решит, что дядя Клэя настроен против него, он может просто использовать Элли, вытащить её, использовать её, чтобы втянуть его дядю в беду, и она, возможно, выйдет на свободу. Не знаю, как ещё я смогу вытащить эту девушку оттуда.

Честно говоря, я не знаю.

— Есть кое-что ещё.

Мой отец делает шаг вперёд, кладёт руку мне на плечо и сжимает так сильно, что я вздрагиваю.

— Что, черт возьми, я говорил насчет хождения вокруг да около? Ты рассказываешь мне всё, что мне нужно знать, и делаешь это быстро.

Мои глаза наполняются слезами от боли, и через секунду он, наконец, отпускает меня. Я отступаю назад, плечо пульсирует болью. Ненавижу его. Ненавижу его так сильно, что это обжигает. До глубины души.

— Там была девушка, — осторожно говорю я. Нервничаю. Не знаю, собираюсь ли я навсегда осудить эту девушку или освободить её. В любом случае, у меня нет надежды снова попасть в этот дом, даже с Клэем, а шансы снова спуститься в подвал равны нулю. А это значит, что вот мой единственный шанс.

Мой отец смотрит на меня пустыми и суровыми глазами.

— Какая девушка?

— Я нашла дверь… в его спальне. Она вела в подвал. Там была девушка, она была прикована цепью и напугана, и она сказала, что её зовут Элли.

Глаза моего отца вспыхивают, и он делает шаг вперёд так быстро, что я вздрагиваю, когда его рука снова обхватывает мое плечо.

— Там не было никакой грёбаной девушки. Ты меня понимаешь?

Что?

— Да, была… Там была девушка и…

Он поднимает кулак и бьёт меня с такой силой, что я отлетаю назад и врезаюсь в его стол с такой силой, что угол ударяет меня по позвоночнику, и я кричу от боли. Падаю на пол, и мой отец подходит ко мне, приседает на корточки, хватает меня за волосы и дёргает, пока я не начинаю кричать от боли.

— Нет никакой гребаной девчонки. Если я ещё раз услышу, как ты заикнёшься об этом, я ещё раз услышу, как ты это говоришь, я приставлю нож к твоему горлу и перережу его. Ты мне на хрен не нужна, сука.

— Да, нужна, — выплевываю я в ответ, огонь и боль пронзают моё тело. — Там была…

Он бьет меня так сильно, что у меня хрустит челюсть, и мои крики наполняют комнату. Я откатываюсь назад, крича от боли, а он подходит, прижимает ботинок к моему горлу и давит с такой силой, что я не могу дышать. Давление настолько сильное, что на мгновение я вижу, как моя жизнь проносится передо мной. Жалкая, разбитая жизнь, которую я вела из-за этого человека.

Этого чудовища.

Когда у меня перед глазами начинают расплываться звёзды, я понимаю, что он может это сделать. Он действительно это делает. Он избивал меня так много раз, что я уже забыла, сколько раз, и он осыпал меня жестокими словами, и он сделал так много ужасных вещей. Но на самом деле я никогда не думала, что он может убить меня. Но сейчас, когда я смотрю в его глаза и вижу, как они холодно смотрят на меня.

Я знаю, что он может.

И он это сделает.

В конце концов, он убьёт меня.

Мне нужно освободиться.

— Не было никакой девушки, — выдавливаю я из себя.

Он задерживает свой ботинок на секунду дольше, и я волнуюсь, что он оставит его там, но в конце концов он снимает его и рычит:

— Еще раз упомянешь её имя, и я убью тебя. Я обещаю тебе это.

С этими словами я выползаю из его кабинета, поднимаюсь на ноги и, спотыкаясь, иду по коридору, пока не нахожу свою сумочку. Я хватаю ключи и выхожу из его дома. Иду к своей машине и еду в полицейский участок. Может быть, мой отец убьёт меня за это, но факт в том, что он всё равно убьёт меня. Я слишком долго жила в страхе. Если это то, как я закончу, то я не позволю ему так легко отделаться.

Я подъезжаю к местному участку; он огромный, один из лучших в городе. Я выхожу из машины и подхожу к главному входу. Секретарша бросает взгляд на моё окровавленное лицо и берёт трубку, чтобы кому-то позвонить. Я подхожу к столу и шепчу:

— Мне нужен ваш лучший детектив.

Она кивает, широко раскрыв рот и пристально глядя на меня.

— Вы в порядке?

— Просто предоставьте мне лучшего. Пожалуйста. Сейчас.

Я падаю обратно на стул, моё тело корчится в агонии, всё внутри меня сломлено, включая мой дух. Мне уже всё равно. Если для меня всё так и закончится, пусть будет так.

Я больше не могу так жить ни единой секунды.

— Мисс?

Я поднимаю глаза и вижу мужчину лет тридцати с небольшим, он стоит передо мной, смотрит сверху вниз, его взгляд мягок. У него карие глаза, которые вы никогда не забудете. Тёплые, добрые, с густыми ресницами. У него темные, волнистые и густые волосы. Может, итальянец, а может, мальтиец? Я не уверена. Он красив и выглядит спокойным.

— Вы детектив? — шепчу я.

— Да, — он кивает и протягивает руку. — Я Оливер. Чем я могу вам помочь?

Оливер.

Я не надеюсь, что вы сможете мне помочь.

Я надеюсь, что вы сможете меня спасти.