Точки над I

Не из-за этого ли я не смогла поехать к Алек после свадьбы? Потому что я не могла забыть о том, что произошло с ней в те темные, кошмарные часы перед рассветом? Она не тот ребенок, протестовал мой разум. Эта женщина больше не тот беззащитный ребенок. Она стала взрослой. Она не ребенок, над которым надругался Брайан.

- Доброе утро.

Я подпрыгнула и открыла глаза. Алек потягивалась и не видела ужаса, написанного на моем лице. Мне кажется, что если бы она посмотрела на меня, то увидела бы отражение той комнаты в моих глазах.

- Привет, - мягко сказала я. Я пыталась совместить эти два образа – беззащитную пятилетнюю девочку и сильную одаренную женщину, которую я начинала узнавать. Сделать это было непросто.

Алек удобно устроилась в моих руках, положив голову на мое плечо.

- Ты давно проснулась?

Я не могла оставаться в постели. Я выскользнула из ее объятий и направилась в ванную.

- Не очень. Хочешь есть?

Когда она не ответила, я заглянула в спальню. Алек сидела в кровати, по пояс замотанная простыней.

- Что случилось?

Она не тот ребенок, снова напомнила я себе. Я подошла ближе и опустилась на кровать рядом с ней.

- Столько всего изменилось между нами. Прошлая ночь была великолепна, но и другие ночи в твоем доме тоже. Наверное, я жду, что это закончится так же, как закончилось там.

Она привстала на колени и обвила мою талию руками. Серьезные серые глаза заглянули в мои.

- Я люблю тебя, Тори. Пусть этого будет достаточно хотя бы пока. Хорошо? Можно этого будет достаточно прямо сейчас?

Я кивнула. Прямо сейчас этого было достаточно.

Понедельник рассвел ярким и жарким солнцем. Алек уехала в Обри прошлым вечером. Я хотела, чтобы она осталась на ночь, но она сказала, что должна быть утром на занятиях. Волонтерская работа на неполный день, которая у нее была летом, теперь стала работой на полный день. Я смотрела как она неохотно уезжает. Алек, которую я знала раньше и та, которую я узнала в Обри, не шли ни в какое сравнение с той Алек, какой она была в эти выходные. Я снова влюбилась в нее.

Моя колонка должна была быть сдана в три часа. Я пошла в офис и включила свой компьютер. Я написала заметку о своих выходных. Разумеется, я не упомянула Алек и то, чем мы занимались. Я написала об новом открытии того, что думала я знаю и об осознании того, что на самом деле ничего не знала. Моему редактору это обязательно понравится. Я оставила заметку на ее столе в половине второго. Теперь я могла уделить время ланчу со своей лучшей подругой.

Новая студия Элейн была большим стеклянным зданием с видом на Беверли Хиллз. Я припарковалась у ее красного мерседеса. Совсем недавно она ютилась в тесной двухкомнатной студии и водила старый фольксваген. Когда я открыла дверь меня приветствовал приятный прохладный воздух. В главной галерее, находящейся в круглом углублении через несколько шагов от входа, полным ходом шла подготовка к выставке. Несколько пустых медных рам стояли вместе. На главную галерею открывался широкий вид с балкона, который вел в несколько небольших выставочных залов.

Я направилась в большое офисное помещение в конце здания. В коридоре слышался смех Элейн. Она сидела, задрав ноги на подоконник окна, находящегося за ее письменным столом. Оставшись незамеченной, я села на стул перед ее столом. Она разговаривала с клиентом, с одним из тех, чья выставка готовилась. Элейн развернулась в кресле, чтобы взглянуть в свой календарь и увидев мое улыбающееся лицо, в удивлении уставилась на меня.

- Привет, - прошептала я.

Она закончила разговор через пару минут.

- Виктория Сенетт. Где ты была все это время?

- Работала, - соврала я. С тех пор как я вернулась из Обри я совсем забросила свою общественную жизнь. В моей жизни происходило столько событий, что мне нужно было время, чтобы собрать силы для дальнейшего наступления.

Элейн была рада видеть меня и по видимому решила не ловить меня на лжи. Она слишком хорошо меня знала, чтобы действительно поверить в то, что я была слишком занята, чтобы встречаться с друзьями или хотя бы перезвонить.

- Алек приезжала в пятницу. Хочешь увидеть новый оригинал Чейзн?

Мое счастливое и радостное настроение тут же испарилось.

- Алек привезла новую картину?

Она кивнула и вскочила на ноги.

- Ты должна увидеть это полотно. Я не смогла пока выставить его. И сейчас ты поймешь почему.

Я оцепенело последовала за ней по главному залу и вверх по лестнице. Я знала какую картину мне предстоит увидеть. Когда я видела ее в последний раз, она висела над камином в доме Алек в Обри.

- Алек сказала мне, что вы двое пытаетесь начать все сначала. Я хотела бы услышать эту историю, - взволнованно сказала Элейн.

Я тоже была бы не прочь, так как узнала об этом в выходные. Мы с Алек обсуждали наши отношения – что каждая из нас хотела от другой и что могла дать взамен. Этот разговор случился за субботним обедом.

Элейн завесила новую картину Чейзн и отметила ее надписью, грозящей смертью любому, кто посмеет к ней прикоснуться. Когда она открыла ее, я вздрогнула, поняв, что это была не та картина, которую Алек написала для Келлен. Однако написана она была в той же цветовой гамме. Это была яркая и светлая картина. Если ранние работы Алек отражали ее внутреннюю борьбу и боль, эти новые картины передавали ее внутреннее умиротворение. Если мне нужно было еще одно доказательство того, что Алек изменилась, то оно было передо мной.

- Ты выглядишь ошеломленной. Я чувствовала то же самое, когда впервые увидела ее.

Я не сводила глаз с полотна. Я бы не использовала слово «ошеломленная», чтобы описать то, что я чувствовала. За все выходные Алек ни разу не упомянула о том, что привезла новую картину.

- Я думала, она больше не рисует.

Элейн пожала плечами, радуясь, что это не так.

- Я тоже. Наверное, она имела в виду, что не рисует свои старые картины.

Ее старые картины. Так вот как будут называться ранние работы Чейзн – ее старые картины. У нее может быть несколько разных периодов, как у Пикассо. Это - период ее боли, а это счастливый период. Я не могла дождаться начала ее следующего периода.

- Это все?

Обычно Алек отдавала на показ несколько картин. Она была плодовитым художником.

- Все, что она принесла. Не могу дождаться пятницы.

Я бы улыбнулась иронии, но, боюсь, я была не слишком расположена к чувству юмора Алек. Она возвращалась в четверг вечером, на самолете. Какая же я дура. Я думала, она возвращается, чтобы увидеть меня.

К счастью, Элейн не замечала моей горечи. Да это и неудивительно. Во всех наших ссорах с Алек, она всегда была на ее стороне. Она объясняла это тем, что дружба это одно, а такой клиент как Алек Чейзн совсем другое. Меня можно заменить.

- Что ты здесь делаешь? – спросила она, вдруг осознав, что я пришла не для того, чтобы полюбоваться Чейзн.

Я смотрела на прекрасную картину, думая о том, что лучше мне было бы пойти на ланч домой. Тогда я не знала бы об обмане Алек и смогла бы спокойно поесть. Теперь, я не думала, что мне кусок в горло полезет.

- Я ехала домой и подумала, что следует заехать к тебе и посмотреть чем ты занимаешься.

Элейн провела меня по галерее и показала несколько новых картин. Я пыталась слушать ее, что было не просто и в обычный день, так как я не в восторге от многих работ ее клиентов. Наверное, в то время, когда мы с Алек были вместе, я даже ненавидела ее картины. Когда мы зашли в пустой выставочный зал, я соврала Элейн что-то о своей срочной работе и попрощалась. Я видела, что она не поверила мне, но мне нужно было уйти и это все что имело значение.

Оказавшись в своей машине, я завела мотор и решила поездить по улицам. Я была очень зла на Алек. Я чувствовала себя обманутой и преданной. Если Алек снова начала писать, почему она ничего мне об этом не сказала? Я была ошарашена, когда она сообщила мне, что больше не рисует. И я поверила, что она вернулась в Лос-Анджелес, чтобы увидеть меня. Какая дура. Я должна была оттолкнуть ее и выставить из своей квартиры в пятницу. Я знала, что она сделает что-нибудь в этом роде. Единственным сюрпризом было то, что я не ожидала этого.

Ну что ж, посмотрим, как ей понравится мой сюрприз, когда я не встречу ее в аэропорту в четверг.

Алек звонила несколько раз на этой неделе, а я, следуя ее примеру, просто не отвечала на звонки. Я не доверяла себе. Я знала, что она не приехала бы в пятницу, еслибы я потребовала у нее объяснения по телефону. Не важно, ждет ее выставка или нет. Я хотела, чтобы она была здесь, я хотела говорить с ней лицом к лицу, а не слушать мертвую тишину на другом конце провода.

Ее последний звонок раздался в пятницу утром. Она оставила короткое сообщение с номером своего рейса и временем прибытия. Я пыталась расслышать в ее голосе, что она чувствует хоть что-то из-за моего молчания, но, похоже, Алек не замечала ничего странного. Думаю, что тот, кто не отвечает на звонки сам, не удивляется, когда это же делают другие.

Когда самолет приземлился, я сидела в своей квартире и ела пиццу. Когда она должна была стоять у багажной ленты, если, конечно, у нее был багаж, я принимала душ. Я сидела, завернувшись в халат, и смотрела телевизор, когда она должна была забеспокоиться, почему меня все еще нет. Я бесцельно переключала каналы и бросала взгляд на часы, думая о том, сколько времени ей понадобится на то, чтобы понять, что я не приеду.

Я позволила ей позвонить в дверь несколько раз, прежде чем встала с дивана и открыла дверь. Она знала, что я была дома. Моя машина стояла на парковке, а в окнах горел свет.

Алек была в ярости. Ее темные глаза метали молнии, когда она проскользнула мимо меня спустя два часа после приземления. Она бросила свои сумки в центре моей гостиной и медленно повернулась ко мне.

- И где тебя черти носили? Мой самолет приземлился два часа назад.

Я не была впечатлена. Ее злость была ничто по сравнению с той злостью, которую я испытывала всю эту неделю. Первый вопрос, который я задала, был не тот, который я готовила эти два часа.

- Почему ты не сказала мне о том, что снова рисуешь?

- А зачем? – резко ответила Алек. – Тебе никогда не нравились мои картины. Разве тебя волнует, рисую ли я снова или нет?

Ее голос стал еще резче, словно она контролировала свою злость, пока не узнала, что я не лежу в больнице в состоянии комы. Теперь, когда она видела, что я совершенно здорова и вполне была в состоянии забрать ее, как и обещала, она начала терять над собой контроль.

- Я чувствовала себя близким тебе человеком, Алек. Рисование значило для тебя все. Но ты даже не удосужилась сообщить мне, что снова начала рисовать.

Алек тяжело вздохнула и отвернулась. Может, ищет стакан? Она начала мерить шагами гостиную, нервно проводя руками по взъерошенным волосам.

- Черт возьми, Тори, у нас ничего не выйдет, если ты продолжишь играть в эти игры. Почему ты не позвонила мне? Если это так много для тебя значит, какого черта ты мне не позвонила? Ты оставила меня зря дожидаться тебя там из-за этого?

- Как насчет завтрашней выставки? – бросила я свой козырь. Почему я должна была звонить ей? Почему она не могла просто сказать мне? Почему каждую мелочь из нее нужно вытягивать так, словно это сверхсекретная правительственная информация?

Алек опустилась на диван, она казалась уставшей. Напряжение исчезло с ее лица и стройного тела. Она выглядела опустошенной.

- Ты думала, я вернулась из-за выставки.

Это был не вопрос, а констатация факта.

- Да. А это не так?

Она покачала головой.

- Нет, Тори. Я вернулась, чтобы побыть с тобой.

- Ты не идешь на выставку?

- Я не посещаю выставки. Тебе это известно. И это была всего одна картина.

Алек встала и подошла ко мне. Она остановилась рядом и грустно посмотрела на меня.

- Сможешь ли ты когда-нибудь поверить мне?

Я потянулась к ней, но она отступила. Она сбросила обувь и скинула куртку. На ней были голубые джинсы и майка. Она пошла на кухню за стаканом воды. Я села на диван, чувствуя себя такой же опустошенной, какой выглядела она. Я должна была задать себе вопрос и серьезно на него ответить. Могут ли у меня быть серьезные отношения с этой женщиной? Могу ли я дать ей то доверие, которое нужно отношениям, чтобы выжить? Я хотела быть с ней, но одного желания недостаточно. Жизнь с Алек никогда не будет легкой.

Она вернулась и присела возле меня.

- Прости, что не сказала тебе. Я правда не думала, что тебя это волнует.

Делала ли я из мухи слона? Искала ли ложь и обман там, где его не было? Какое имело значение то, рисовала ли Алек Чейзн снова? Моя жизнь не изменилась бы, не прикоснись она больше ни разу кистью к холсту. Я привыкла к постоянному ожиданию того, что она будет скрытной, что мне нужно быть внимательной к каждому ее слову и действию, чтобы не пропустить признаки того, что она что-то скрывает.

- Мне тоже жаль. Просто я была удивлена, когда Элейн показала мне картину.

Она улыбнулась.

- Надеюсь, Элейн не ожидает меня завтра вечером. Я собираюсь быть в постели к тому времени, когда начнется выставка.

Я рассмеялась и вскоре оказалась в крепких объятиях, осыпаемая поцелуями. Я могла бы привыкнуть к такой Алек.

Она склонилась надо мной.

- В следующий раз просто позвони мне. Я не хочу, чтобы все повторилось как в прошлый раз. Я хочу честности и доверия. Хорошо?

Эти темные глаза, глядящие в мои, были серьезны как никогда. Я хотела верить тому обещанию, которое, мне казалось, я читала в их мягкой серой глубине. Я хотела верить, что в этот раз мои фантазии превратятся в реальность. Больше всего остального я хотела поверить, что Алек на самом деле была свободна от темных теней, которые бросила на ее жизнь смерть Брайна Брента.

ГЛАВА 5

Я жила выходными. Хотя мы никогда это не обсуждали заранее, я была в международном аэропорту Лос-Анджелеса каждую пятницу в 7:15 вечера. Алек всегда выглядела спокойной и расслабленной, когда появлялась в коридоре. Большинство людей к концу недели выглядели немного усталыми. По крайней мере, я знала это о себе, но для Алек все было по-другому. Жизнь преподавателя-волонтера и иногда художника была ей во благо. Я надеялась, что наши отношения также были хороши для нее.

Мы с Алек вошли в комфортабельную рутину. Обычно она привозила с собой одну картину, и мы отвозили ее в студию Элейн поздним субботним утром. Затем мы втроем, иногда еще с кем-нибудь из друзей, отправлялись на обед. Мы договаривались с нашими друзьями о планах на вечер, а затем проводили день, гуляя по старым излюбленным местам. Воскресенье мы проводили вдвоем, в моей квартире. Алек улетала вечерним рейсом в 9:30. После ее отъезда моя квартира казалась мне жутко пустынной. Рабочие дни я занимала работой и встречами с друзьями. Я принимала любое приглашение, которое получала. Я ходила в кино, в театр и на церемонии награждений. Я делала все, чтобы эти пять дней пролетели быстрее.

Джиллиан и Рейнер вернулись домой почти через два месяца после свадьбы. Рейнер позвонил мне с лайнера и спросил смогу ли я встретить их. Это была пятница и я была недовольна, что мой налаженный график ломался. Обычно я работала до тех пор, пока не наступала пора отправляться в аэропорт.

Пароход заходил в порт в пять часов. Я пообещала отцу быть там к этому времени. Элейн сказала что заедет за Алек. Последнее, что мне хотелось это оставлять ее ждать. Не нужно было много ума, чтобы понять, что Алек не очень будет рада остаться ждать в аэропорту, пока я буду встречать Джиллиан.

К счастью, пароход прибыл вовремя. У меня было очень тесное расписание. Мое раздражение сразу же пропало, как только я увидела Джиллиан и Рейнера, радостно машущих мне с палубы. Я поняла, насколько сильно скучала по отцу. Я была благодарна Алек за то, что она занимала столько моего времени. В противном случае, эти последние два месяца были бы очень одинокими.

- Виктория! Ты вся сияешь, - поприветствовал меня отец. Я крепко обняла его, пытаясь скрыть мои покрасневшие щеки. Я была влюблена в свою сводную сестру. Господи, это звучало ужасно. Алек будет смеяться, когда я ей расскажу.

- Вы оба выглядите просто чудесно, - наконец выговорила я. Мы с Джиллиан обменялись легким объятием. Хоть она и казалась счастливой, она цепко держалась за руку Рейнера и оглядывалась вокруг украдкой.

- Мы можем идти? – спросила она, пряча глаза за большими солнечными очками.

Рейнер тут же понял, что Джиллиан не хотела привлекать к себе внимания. Он погладил ее по руке и мы собрали их багаж. Мы легко протолкнулись через толпу людей, высаживающуюся на берег. Джиллиан попросила меня отвезти их в Виндчейз. Я была удивлена, узнав, что отец перевез свои вещи в ее поместье. Конечно, наш дом был намного меньше и не настолько красив как ее, но зато в нашем доме не умер Брайан Брент. Разве было неразумно ожидать, что она воспользуется представившейся ей возможностью покинуть Виндчейз?

- Ты продал дом? – спросила я. Я была рада, что находилась за рулем. Мой голос звучал нормально и Рейнер не мог видеть моих шокированных глаз.

- Нет, милая. Теперь он твой.

О, господи. Я ждала намека, что Алек хотела видеть меня рядом с собой в Обри. Чего мне не было нужно так это еще одного фактора, привязывающего меня к Лос-Анджелесу.

- Мне нравится моя квартира, папа. Выстави дом на продажу. Он не должен оставаться пустым.

Он хотел, чтобы дом был моим. Всю дорогу в Виндчейз Рейнер перечислял преимущества своего дома над моей квартирой. Я не могла не согласиться с ним, не объяснив ситуацию с Алек, поэтому я слушала молча.

Я проехала ворота в предвкушении. Совсем скоро я буду с Алек. Все что мне нужно было сделать, это провести с ними еще несколько минут. Будет слишком грубо, если я останусь в машине и уеду сразу, как только они выгрузят свой багаж.

- Останься с нами на ужин, Виктория, - предложила Джиллиан, когда их вещи, наконец, были занесены в гостиную.

Я взглянула на часы. Самолет Алек уже касался посадочной полосы. Элейн должна была встретить Алек и отвести в ресторан. Если я поспешу, то смогу приехать на несколько минут раньше ее. Хоть движение из аэропорта и было кошмарным, все-таки территориально они были ближе к ресторану, чем я.

- У меня назначена встреча, которую я не могу отменить.

Они пытались уговорить меня встретиться на выходные, но я не сдавалась и они хоть и нехотя все же согласились на ужин в понедельник.

Я нервно играла хлебной палочкой, когда Алек появилась в полумраке ресторана. Я выбрала не слишком популярный итальянский ресторан из-за его уютной, сумеречной атмосферы и закрытых приват-кабинок. Мне нужно было немного уединения, чтобы объяснить этой прекрасной сердитой женщине, почему кто-то другой приехал за ней в аэропорт вместо меня.

- Дорогая, - начала я со спокойной, как я надеялась, улыбкой. Я чувствовала все что угодно, кроме спокойствия.

Алек опустилась на стул. У стола, спасая меня, появился официант, и она одарила меня лишь холодным взглядом. Алек заказала ужин, даже не посоветовавшись со мной - салат, курицу с пармезаном и фаршированные артишоки. Голос Алек был мягким, а улыбка настолько очаровательной, что официант даже ни разу не взглянул в мою сторону, чтобы удостовериться, что я согласна с ее выбором.

- Хорошо, дорогая, произведи на меня впечатление. – Ее глаза саркастично сияли.

Я могла бы солгать. Я могла бы выдумать какую-нибудь проблему со статьей или срочное, не требующее отлагательств, дело. Я не была уверена, что смогла бы врать, глядя ей в глаза. Это поставило бы под угрозу то доверие, которое мы пытались построить между нами. Если я сделаю это хотя бы один раз, это станет плохим началом. И у меня не было никаких гарантий, что Алек об этом не узнает.

- Днем мне позвонил Рейнер, прибывал их пароход. Они не были более важны мне, чем ты, Алек, я просто не знала что делать.

Алек смотрела на меня несколько долгих тревожных секунд. Она отвернулась, когда заговорила и ее голос звучал устало.

- Прости, Тори. Я никогда не хотела ставить тебя в такое положение.

Как же приятно испытать облегчение. Я заулыбалась, но Алек выглядела подавленной.

- Я так рада, что ты не злишься.

Принесли салат и несколько минут мы ели в полной тишине.

- Виктория, - неожиданно произнесла Алек очень серьезным тоном. – Я не ожидаю, что ты прекратишь видеться с Рейнером и Джилл. Я понимаю, что у тебя с ними теплые и близкие отношения. Я не хочу их в своей жизни, но я знаю, что они всегда будут частью твоей. Пожалуйста, не беспокойся больше о моей реакции. И не бойся ее.

Я смотрела на белокурую голову, склоненную над тарелкой с салатом. Эта женщина так отличалась от той, которую я думала, что знаю. Куда делась та женщина? Где была ее злость?

Впервые с того дня как Алек стала приезжать ко мне на выходные, мы не занялись любовью. Она положила голову на мое плечо и спросила меня о свадьбе. Я была удивлена. Почему она спрашивала сейчас? Она приехала через два дня после свадьбы и ни разу не задала ни одного вопроса. Странно проявлять интерес два месяца спустя.

Я прикрыла глаза и попыталась представить свадьбу.

- Их поженили возле утеса. На Джиллиан было бледно-голубое кружевное платье. Церемония была очень красива. Джиллиан проделала превосходную работу, все было организовано ею.

- Джилл умеет принимать гостей, она всегда была превосходной хозяйкой. Она организовывала все их вечеринки, и они всегда были великолепными. Я уверена, что организовать то, что так много для нее значило, было просто.

Когда в Обри Алек рассказывала о своем детстве, она говорила об Англии и о том, как росла с Корделией. Ее единственным упоминанием Виндчейза был тот момент, когда она сказала мне, что в ту ночь, когда умер Брайан Брент, в доме было только три человека. Ей было пять лет, когда она уехала в Англию, и теперь мне было интересно, как много она помнила из своего детства, проведенного в Лос-Анджелесе.

Я заговорила осторожно. Последнее, что я хотела, это вызвать в ней болезненные воспоминания.

- Алек, что ты помнишь о Джиллиан до того как уехала в Моргрув Хаус?

Она перевернулась на бок, подальше от меня. Я повернулась и обвила свои руки вокруг ее тела. Она молчала. Должно быть, те воспоминания были ничем больше чем мимолетными фрагментами жизни сквозь невинные глаза маленького ребенка.

Ее голос был тихим и задумчивым.

- Я помню, что думала, что она очень красива и что я хотела быть похожей на нее, когда вырасту. Она отсутствовала чаще, чем я хотела бы, из-за сьемок в кино. Помнишь, несколько лет назад мы взяли напрокат «Потерянное время»? Я несколько раз была на съемках, но ни разу не видела фильма до того момента. Во время одной сцены я вспомнила, что присутствовала на съемках и сидела в кресле Джиллиан, пока ее снимали. Она была великолепной актрисой.

- Ты хотела быть актрисой? – спросила я. Я почувствовала ее улыбку у своей руки.

- Возможно, хотя я не припоминаю,чтобы я как-то выражала это желание. Я боготворила свою мать. Я помню как сидела у ее ног, наблюдая за тем, как она красится и ловила каждое ее слово.

Пока она говорила, я представила маленькую девочку, сидящую у ног Джиллиан и с обожанием смотрящую на нее. Джиллиан Янг была ослепительной женщиной и если Келлен была слишком мала, чтобы понимать кем была ее мать, для нее она все равно была больше, чем сама жизнь. Ее мать окружала магия и это не ускользнуло от внимания ребенка.

- Чему ты научилась у ног своей матери? – игриво спросила я.

После недолгого молчания она заговорила шепотом.

- Я научилась любить женщин у ног своей матери. - Алек крепче прижалась ко мне и поцеловала мое плечо. – Спокойной ночи, Тори. Я люблю тебя.

Я смотрела в темноту. Детство Алек было нечто большее, чем один единственный акт жестокости, закончившийся смертью Брайана Брента. Что должно было случиться, какое действие должно было произойти, чтобы заставить пятилетнего ребенка забрать чужую жизнь? Я почувствовала как Алек расслабилась в моих руках, погружаясь в сон. Я хотела защитить ее от всего, что могло причинить ей боль. К сожалению, я опоздала на двадцать пять лет.

Я с опаской ждала ужина в понедельник. Я позвонила в Виндчейз в половине четвертого, в надежде, что ужин мог быть отменен. Рейнер только вернулся с медового месяца, который был проведен в отрыве от мира и без какой-либо связи. Я надеялась, что он захочет сразу же влиться в рабочий процесс и останется в своем офисе до вечера.

На звонок ответил один из служащих Джиллиан. Я назвалась и попросила ее к телефону. Вместо Джиллиан я услышала голос своего отца. Мое сердце опустилось. Контроль Джиллиан над моим отцом впечатлял. Он не только не остался в офисе допоздна, а даже пришел домой раньше обычного.

- Привет, папа. Я позвонила, чтобы узнать про сегодняшний ужин. Всё в силе?

Даже я не слышала в своем голове энтузиазма. Я хотела увидеть своего отца, я скучала по нему. Я просто не хотела быть в том доме. Чем ближе я становилась Алек, чем больше я видела то, какую работу она проделала над собой, тем меньше я принимала сторону Джиллиан.

- Да, милая. Мы собираемся готовить на заднем дворе.

Я повесила трубку, пообещав скоро приехать. Понедельник был моим нелюбимым днем. Пустота, которая охватывала меня после отъезда Алек, в понедельник достигала своего пика. Может быть, поездка на ужин в Виндчейз повлияет на меня хорошо. Я послушаю рассказы об их путешествии и медовом месяце, а когда придет пора возвращаться домой уже будет поздно и я буду утомлена.

Я переоделась в джинсы и блузку с длинными рукавами. Дни были теплыми и солнечными, а вечера прохладными. Дорога из моего дома в Виндчейз была зрелищна. Я слушала музыку и вспоминала о последних двух днях, проведенных с Алек.

Она была молчалива и тиха. Она сказала, что выдалась тяжелая рабочая неделя и я почти поверила ей. Такие дни бывали у всех. Меня насторожила ее частая задумчивость и я стала подозревать, а не было ли причиной этого возвращение Джиллиан в Лос-Анджелес. Она напоминала мне ту женщину, которой она была, когда я ее встретила. Она только улыбалась в ответ на мое беспокойство, а я не могла задать ей никаких вопросов, кроме банального «Алек, ты в порядке?». Я не хотела ссориться с ней. Я не хотела спорить с ней из-за Джиллиан Янг. Все, что я могла сделать это дать ей знать, что всегда была рядом, если она хотела поговорить. Я сомневалась, что она когда-нибудь воспользуется этим предложением.

Мне казалось, что все, что было между нами, когда она жила в Лос-Анджелесе, были секреты. Сейчас Алек была открыта и счастлива так, как я никогда не думала она сможет быть. Я начинала понимать, чтобы продолжить жить и преодолеть себя ей пришлось не просто принять свое прошлое. Возможно, Алек смирилась со своим участием в нем, но она еще не простила Джиллиан за ее.

Когда я прибыла в Виндчейз, во дворе уже все было готово к ужину. На гриле жарились три стейка и я остановилась у края бассейна и огляделась вокруг себя. Большие фонари и мерцающий бассейн освещали двор теплым зеленоватым светом. Я очень не хотела быть здесь. Я хотела находиться в своей гостиной и размышлять над тем, стоит ли мне звонить Алек. И поужинать китайской едой, оставшейся с субботнего вечера.

Рейнер подошел к грилю и перевернул стейки. Да, я не хотела быть здесь, но я уже была тут и ради своего отца попытаюсь получить удовольствие от ужина. Ради него я забуду, что мой уикенд с Алек был разрушен из-за его жены.

- Викки, ты давно приехала?

Он был так рад видеть меня, что я почувствовала вину за то, что не хотела приезжать. Когда я росла, он всегда был занят, но я никогда не чувствовала, что мне не хватало его внимания. Я всегда знала, что занимала важное место в его жизни. И я ни за что не дам ему почувствовать себя так, словно он не важен в моей.

- Только что. И я умираю с голода. Я не ела твои знаменитые стейки уже несколько месяцев.

Мой отец гордился своими стейками. Это единственное, что он умел готовить и у него был какой-то секретный рецепт маринада.

Он приобнял меня за плечи.

- Как ты, милая? Ты была в такой спешке в пятницу. А я так хотел, чтобы ты осталась. Я чувствую себя так, словно отсутствовал в городе не два месяца, а два года.

Я соврала о том, что была завалена работой и встречами с друзьями. Я раздумывала весь день, стоит ли говорить им об Алек. Рейнер не знал, что я когда-то жила с Алек Чейзн. Сейчас он знает, что она и Келлен это один человек. Он хотел познакомиться с ней, со своей падчерицей. Я не была уверена, какой будет его реакция, когда он узнает, что это Алек Чейзн разбила мое сердце два года назад. Еще меньше я была уверена в том, как отреагирует Джиллиан, узнав, что я встречаюсь с ее дочерью. В конце концов, я решила ничего им не говорить.

Вскоре к нам присоединилась Джиллиан, принеся с собой напитки.

- Я так рада, что ты смогла прийти, Виктория. Рейнер все это время ужасно по тебе скучал.

Они оба были одеты в одинаковые наряды – голубые джинсы и толстовки с именем бейсбольной команды «Доджерс». Я привыкла видеть Рейнера в простой повседневной одежде, но видеть Джиллиан в голубых джинсах было необычно. Ее волосы были собраны в тугой хвост. Как я могла не замечать что они с Алек точная копия друг друга?

- И я скучала по нему.

К стейкам подали печеный картофель и салат. Я слушала веселые и забавные истории, произошедшие с ними во время медового месяца. Я всегда думала о Джиллиан как о кинозвезде. О ком-то всегда грациозном и элегантном. Я рассмеялась, представив ее толкающей облаченного в сюртук Рейнера в бассейн на пароходе, в одну из их романтических вечерних прогулок. Еще сложнее было представить ее прыгающей вслед за ним в платье, усыпанном блестками.

Когда Рейнер отошел, чтобы принести десерт, она наклонилась и прикоснулась к моей руке. Ее зеленые глаза были темными и серьезными, когда она встретила мой взгляд.

- Как Алек?

Я надеялась, что в моих глазах не было заметно того удивления, которое я чувствовала.

- Что заставляет тебя думать, что я знаю как Алек?

Джиллиан нахмурилась и откинулась назад. Я чувствовала, что ей было известно о том, что я встречалась с Алек. Она не спрашивала меня, слышала ли я что-нибудь об Алек. Она спрашивала о самой Алек. Она знала о нас.

- Я знаю, что она приезжает к тебе по выходным. Она остается в твоей квартире. Я только хочу знать как она. Разве это так много?

Да, откровенно говоря, много. Я встала и холодно посмотрела на нее. В этот момент появился Рейнер с подносом, на котором лежал разрезанный яблочный пирог.

- Давай сразу расставим все точки над и. Я знаю, что Алек не ответит на твои звонки и не прочитает письма, если ты напишешь его. Я не собираюсь притворяться, что знаю почему. Но ни на секунду не думай, что ты можешь давить на меня с целью получения информации о ней. Если ты хочешь что-нибудь узнать об Алек, обратись к тем ресурсам, которые, по-видимому, у тебя уже есть. Им должно быть известно то же, что и мне.

Холодный голос Джиллиан остановил меня, прежде чем я смогла отойти. Я обернулась и увидела, что она стояла.

- Ты знаешь, каково это, когда приходится узнавать о своей дочери от других людей? Да, у меня есть человек, который держит меня в курсе событий, происходящих в жизни Алек. Я знаю когда она приезжает в Лос-Анджелес. И это все, что я знаю. Я хочу знать как она, как она справляется. Больше нет никого, у кого я могу об этом спросить.

Когда-то я могла бы смягчиться от этой, определенно, искренней речи, но не сегодня. Я вернулась назад и подошла вплотную к Джиллиан. Я хотела, чтобы она могла так же легко читать мое лицо, как и я ее.

- Тогда мне очень жаль, потому что я ничем не могу тебе помочь. Однажды я уже теряла Алек. И я не собираюсь снова терять ее, только чтобы ты могла унять свою вину.

На этот раз меня никто не остановил. Джиллиан не произнесла ни слова. Рейнер опустил поднос на стол и подошел к ней. Я чувствовала на себе его укоризненный взгляд, когда уходила. Если бы я знала, что ей было известно о визитах Алек, я была бы готова к этому. Я ожидала бы, что она попытается это сделать и может быть справилась бы намного лучше. Однако, готова я не была и справилась с ситуацией ужасно. С каждым словом Джиллиан становилась все бледнее. Все что я думала это как она смеет спрашивать меня об Алек, если так и не убрала ту спальню? Алек ненавидела ее, неужели она на самом деле думала, что я стану шпионить на Алек ради нее?

Когда я пришла домой, мой телефон разрывался. Я знала, что это была не Алек, поэтому не стала отвечать. Спокойный голос моего отца оставил сообщение с просьбой позвонить им, когда буду дома. Если за время своей жизни с Алек я чему-то у нее научилась, так это неуважению к телефонным звонкам. Люди могли оставлять на автоответчик столько сообщений, сколько им заблагорассудится, но это не значило, что я отвечу на них. Я отключила телефон и убавила громкость автоответчика.

«Потому что я могу.» Алек сказала, что хотела причинить боль Джиллиан, потому что могла, но это была ложь. Алек хотела сделать ей больно, потому что Джиллиан сделала ей больно первой. У Алек был десяток причин не пускать меня в свою жизнь, но она все равно приехала в Лос-Анджелес. Она сказала, что любит меня, хотя у нее не было никаких гарантий, что я отвечу ей тем же. Что сделала Джиллиан Алек? Где была Джиллиан в тот момент, когда Брайан был в спальне их дочери?

Алек сказала, что не предавала Джиллиан, так как Джиллиан предала ее первой. Кого предала Джиллиан? Ребенка, которым была Келлен или женщину, которой была Алек?

Алек позвонила мне в четверг вечером, чтобы сообщить, что на выходные она не приедет. Ее голос был вял и я знала, что с ней что-то происходило. Моим единственным стимулом на всю неделю была мысль, что Алек приедет в пятницу. Мне ни разу не пришло в голову, что она может не приехать.

- Это из-за возвращения Джиллиан? - прямо спросила я. Мне нужно было знать станет ли возвращение ее матери проблемой для нее и для нас.

- Обязательно каждое мое действие должно зависеть от нее?

Я слышала обреченность в ее тихом усталом голосе. Или я делала поспешные выводы? Ну и что, что она была отстраненной в эти выходные. Ну и что, что она впервые за два месяца отменяла свой визит. Что из того, что это случается в то же самое время, когда ее мать возвращается в Лос-Анджелес. Это могло быть просто совпадением. Ну да, конечно. Одним невероятным шансом к миллиону.

- Конечно, нет. Ничего, как-нибудь продержусь до следующей пятницы. - Я пыталась сделать так, чтобы мой голос звучал непринужденно. Я с трудом дождалась этой пятницы, до следующей мне казалось была целая вечность.

- Я не уверена насчет следующей пятницы тоже, - поколебавшись, ответила Алек.

Мне следовало удивиться, а затем разозлиться, но я не сделала ни того, ни другого. Ее слова только подтвердили мои подозрения.

- Я позвоню, когда буду знать точно.

- Алек, я люблю тебя, - сказала я, но она уже повесила трубку. Она не собиралась приезжать и не дала никакого объяснения почему. Она сказала, что причина была не в Джиллиан и я знала, что это была ложь. Внезапное изменение в настроении Алек было связано с Джиллиан и ни с чем другим. Алек не хотела присутствия Джиллиан в своей жизни. И я боялась, что это значило, что и меня в своей жизни она тоже не желала видеть.

Если бы я думала, что могла хоть что-то изменить перезвонив ей, я бы звонила до тех пор пока она лично не сняла бы трубку. Я бы поехала в Обри, если думала бы, что это даст ответ.

Единственный ответ, который я была уверена, что получу, это тот, что Алек никогда не вернется в Лос-Анджелес, пока Джиллиан Янг дышит его туманным воздухом. Зачем совершать такой длинный путь только для того, чтобы узнать то, что я знала и так.

Мой отец и Джиллиан звонили всю неделю. Я не отвечала на их звонки. Я была удивлена, что Рейнер все еще не ворвался в мой офис. Игнорирование проблем не было в моем стиле. И я не была уверена, что он будет таким же спокойным, если я не позвоню ему в скором времени. У меня не было никакой причины не разговаривать с ними, если Алек не было тут. Джиллиан могла бы задавать свои вопросы сутками, все равно я не смогла бы дать на них ответа.

Было достаточно поздно, когда Рейнер ответил на звонок. По его отстраненному тону я могла сказать, что он работал. Он был не очень рад слышать меня.

- Прости, пап. Я была занята.

Я знала, что оправдание было неубедительным.

- Виктория, что происходит?

После телефонного звонка от Алек, последнее, что я хотела слышать, это беспокойство в голосе отца. Я была готова расплакаться и я не хотела, чтобы он слышал как я плачу. Просила ли я слишком многого? Я хотела Алек и хотела, чтобы мы были счастливы. Но, каждый раз, как я подбиралась ближе к своей цели, выскакивало прошлое Алек и она отдалялась от меня.

- Детка, Джиллиан сказала мне, что ты была в отношениях с ее дочерью несколько лет назад. Та женщина, с которой ты жила... это была Алек?

Алек не хотела знакомиться с Рейнером. Она не говорила мне почему, но теперь мне кажется я понимаю. Она не могла включать меня в свою жизнь так как я ее в свою. Алек всегда действовала по справедливости. Она никогда не брала у меня того, чего не могла вернуть. Я не понимала и мне было больно, но я не могла сказать, что Алек просто пользовалась тем, что я предлагала.

- Да.

- Моя женитьба на Джиллиан доставляет тебе проблемы с Алек?

Я улыбнулась. Мой отец. Всегда настоящий адвокат, каким и является. Он был быстр в распознавании моих проблем, особенно, если это были сердечные проблемы.

- Алек ненавидит Джиллиан, папа. Я не думаю, что смогу одновременно иметь отношения и с ней и с Джиллиан.

- Виктория, можешь встретиться со мной завтра, на ланч? Мне кажется есть кое-что, что ты должна знать о детстве Алек.

Мы попрощались, договорившись встретиться завтра в его офисе. После его загадочного высказывания я была готова встретиться с ним когда угодно и где угодно. Если бы он предложил, я бы приехала в Виндчейз. Я не знала, что он мог знать такого о детстве Алек чего не знала я. Но он не казался удивленным, услышав, что Алек ненавидит Джиллиан и я хотела знать почему.

Мы не пошли в ресторан на ланч. Рейнер заказал сэндвичи и мы поели их в его кабинете. Он вел беседы на отвлеченные темы пока не принесли заказ. Мы разложили сэндвичи на его конференц-столе. Я была в волнении от предстоящего разговора и нервно грызла чипсы.

Его голубые глаза смотрели на меня с ласковым состраданием.

- Ты ведь понимаешь, что мы с тобой находимся в одной ситуации. Мы оба любим людей, у которых одно трагичное прошлое. То, что я собираюсь тебе рассказать, было сказано мне конфиденциально. И единственная причина, что я тебе об этом рассказываю в том, что знаю - ты поймешь. Только, я тебя прошу, ни в коем случае не говори Алек то, что тебе станет известно. Хорошо?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова из-за волнения. Что такого может знать он о детстве Алек, что не известно даже ей?

- Брайан Брент был ублюдочным садистом, - начал он.

Рейнер жевал свой сэндвич и рассказывал мне о сказочном замужестве Джиллиан, в его голосе звучала то горечь, то осуждение и злость. Джиллиан вышла замуж за Брайана будучи совсем молодой девушкой, стремящейся к звездной жизни. Замужество распахнуло перед ней те двери, которые раньше даже не приоткрывались. К тому времени когда она осознала, что Брайан не являлся мистером совершенство, каким казался, она была беременна Келлен. Брайан ненавидел малышку, но пользовался ею, чтобы удержать Джиллиан. В какой-то момент даже дошло до того, что Патрик подготовил все документы для их развода. Джиллиан уже была готова подписать их, когда Патрик спросил ее попрощалась ли она с Келлен. Неужели она на самом деле думала, что он позволит ей забрать с собой его единственную внучку? Правда стала ударом для Джиллиан. Если она хотела уйти, ей надо было оставить Келлен с Брайаном.

- Брайан ненавидел Келлен, Виктория. Я не стал давить на Джиллиан и выпытывать у нее подробности, но я знаю, что Брайан обижал девочку. И я думаю что и Джиллиан тоже. Джиллиан думала, что Келлен была еще слишком мала, чтобы забыть о его обращении. Но перед самой свадьбой она узнала, что Келлен помнит слишком много.

Я вернулась воспоминаниями в ту первую встречу с Джиллиан. Алек была там до меня и что бы ни было сказано, это едва не уничтожило Джиллиан. Я все еще видела перед собой ее искаженное мукой лицо, ее полные боли зеленые глаза. Почему Алек была в Виндчейзе в тот день? Почему они разговаривали о Брайане Бренте?

- Виктория, мы не можем выбирать на чью сторону становиться. Я люблю Джиллиан, а ты любишь Алек. Но не забывай, что я твой отец, а Джиллиан мать Алек. Мы одна семья.

Мы одна семья. Это была неплохая мысль. Но правда заключалась в том, что один член этой семьи чувствовал себя преданным другим. Алек не собиралась хвататься за возможность быть членом еще одной семьи, которая включала в себя Джиллиан Янг.