Точки над I

ГЛАВА 6

День Благодарения и Рождество были единственными праздниками, которые мы с отцом отмечали. Алек не признавала никаких праздников, а рождественские были для нее особенно трудными. Теперь я знаю почему, но это не помогает не чувствовать вины за те сцены, что я устраивала ей раньше. Алек отменила еще два уикенда без всякого объяснения, поэтому я решила принять приглашение Джиллиан провести оба праздника с ними. Неужели я на самом деле считала, что она приедет в Лос-Анджелес на Рождество?

Я начинала думать, что если хочу снова увидеть Алек, мне придется самой отправиться в Обри. Алек добираться было гораздо легче, чем мне - она могла проехать три-четыре километра до аэропорта и сесть на самолет. Вся дорога, от ее дома до моего, занимала у нее три с половиной часа. Я же не летаю самолетом, поэтому на дорогу у меня уйдет минимум часов шесть, и то если ехать на большой скорости. Я решила, что будет неплохо отправиться в этот путь, но только после праздников, таким образом Алек не сможет обвинить меня в том, что я пытаюсь отметить их с нею.

Придя к решению о том, когда снова увижу Алек, я отправилась за покупками. Лос-Анджелес самый лучший город для выбора подарков. Здесь можно найти все, что угодно, когда угодно и для кого угодно. Порой за вполне приличную цену. Я увидела пару вещей, которые с удовольствием приобрела бы для Алек. Одной из них был серо-голубой вязаный свитер, для холодных дней на ее любимом пирсе.

Угодить Рейнеру было проще простого – новая авторучка Ватерман в его коллекцию, пара рубашек и несколько книг его любимых авторов. Выбрать подарок для Джиллиан было невероятно сложно. Что можно подарить актрисе, живущей затворнической жизнью, которая только мечтает вернуть свою дочь?

- Папа, что хотела бы Джиллиан на Рождество? – спросила его я, когда не придумала ничего сама. Я подумывала о том, чтобы купить ей одну из новых картин Алек, но по какой-то причине мне показалось, что этот жест от меня будет выглядеть как пощечина. Джиллиан покупала картины Алек, но подарить ей одну из них самой казалось насмешкой.

Рейнер раздраженно вздохнул.

- Ничего. Я понимаю, что Рождество вызывает у нее неприятные воспоминания, но теперь настала пора для новых счастливых воспоминаний. Она становится замкнутой и отстраненной. Если честно, мне кажется, нам нужно уехать на некоторое время.

- Куда? – Мысль остаться на Рождество совсем одной казалась мне ужасной.

- Я подумывал о Моргрув Хаус. Если я все устрою, ты поедешь с нами? Тебе понравится Корделия, она прекрасная женщина.

Я уже знала, что Корделия Чейзн была прекрасной женщиной. По крайней мере, должна была быть, раз провела Алек через все ее детство.

- Не знаю, пап.

Что бы почувствовала Алек, узнав, что я поехала в Моргрув Хаус? Я увидела бы ее комнату, ее детские фотографии. Не знаю почему, но мне казалось, что Алек не хотела бы, чтобы я была там. Как и не хотела, чтобы там была Джиллиан.

- Подумай об этом. Сегодня я подниму эту тему в разговоре с Джиллиан.

Рождество в Англии. Я бы предпочла провести его в Обри.

Алек позвонила в четверг вечером.

- Есть планы на выходные?

Я была в замешательстве от ее приветствия, пока не поняла, что это значило – Господи, пусть значит – что я буду в аэропорту Лос-Анджелеса в пятницу.

- Нет. А что? Они есть у меня сейчас?

Алек почувствовала ноту раздражения, прячущуюся за энтузиазмом в моем голосе. Я хотела, чтобы она приехала и злилась на себя за то, что меня было так легко подкупить. Три недели без единого уикенда вместе, три недели без всякого объяснения и я уже была не в состоянии волноваться по этому поводу. Я хотела, чтобы она приехала, пусть это даже будет всего на один день.

- Тори, не сердись на меня. У меня есть подарки под твою елку.

Подарки? То есть, рождественские подарки? Хорошо, теперь я действительно подозреваю, что Алек Чейзн мертва, а ее тело захвачено пришельцем. Алек не дарила подарки и тем более не ожидала их от других.

- Я не понимаю.

- Рождество, Тори. Ты ведь поставила уже елку, да? До Дня Благодарения осталась неделя. Разве не в это время ты всегда ставишь елку?

Алек звучала почти взволнованной предстоящими праздниками.

- Я собиралась сделать это на следующей неделе. Обычно я жду до недели после Дня Благодарения.

- Отлично. Я смогу помочь. Я никогда раньше не наряжала елку.

Когда я положила трубку, я была одновременно и в замешательстве и в приятном волнении. Мне казалось или Алек действительно планировала отметить со мной Рождество? Должно быть, я читала слишком много в этих «подарках» чем то, что на самом деле имела в виду Алек. Наверное, она привозила мне подарки, чтобы я открыла их одна, в рождественское утро. Она же будет в Обри, делая, что она обычно делает, чтобы заглушить воспоминания о том последнем Рождестве с Джиллиан и Брайаном.

Я набрала номер Виндчейза, но повесила трубку, прежде чем кто-то ответил. Я не хотела отменять свои планы с ними до тех пор, пока не была уверена в планах Алек. Я придавала слишком много значения паре подарков. Несколько подарков не значили, что Алек собирается переехать в Лос-Анджелес, простить свою мать и что отныне мы заживем долго и счастливо.

Алек шла по коридору, в руке она держала лишь одну легкую сумку. Ее улыбка была яркой, а глаза счастливого серебряного цвета. Я удивилась, заметив, что ее, совсем недавно короткие, волосы касались ворота рубашки и завивались за ушами. Она отращивала волосы. Я не думала, что будет мудро сообщить ей, что это только усиливало ее сходство с Джиллиан.

- Я люблю тебя, - прошептала она, когда мы обнялись. Теперь она говорила об этом так открыто. Каждый телефонный звонок и каждое пожелание доброй ночи она заканчивала этой чудесной фразой.

Я отступила от нее и заметила молодого человека, облаченного в униформу авиакомпании, старательно избегающего смотреть на нас.

- Мисс Чейзн, если вы готовы…?

Она кивнула, и мы последовали за ним. Он шел на несколько шагов впереди нас.

- Я привезла с собой упаковочный ящик. Я сказала им, что я художница Алек Чейзн и везу с собой ящик с картинами. Они все устроили и теперь мы должны забрать его со склада или откуда-то еще. Разве это не мило?

Я с трудом сдержала смешок, глядя на ее выражение лица. Алек Чейзн не любила, когда ее узнавали. Она чувствовала себя неуютно в ситуациях, когда она была Художником и переставала быть обычным человеком. Сейчас, она пользовалась преимуществом того, что давало ей имя Алек Чейзн.

- Это было невероятно, Тори. Все, что мне нужно было сделать это подписать десяток салфеток и мне показали кабину пилота. Мне кажется, что если бы я позволила им сказать «Мы так безопасны, что Алек Чейзн перевозит с нами свои картины», то они сделали бы меня пилотом.

Ее ироничный тон заставил меня улыбнуться. Она может и использовала свое имя, но не покупалась на то, что это делало ее особенной.

Следующие полчаса стали уроком того как чувствуют себя привилегированные люди. Тим – второй пилот на рейсе Алек – провез нас на моей машине через ворота международного аэропорта с надписью НЕ ВХОДИТЬ. Ящик Алек лежал снаружи открытого ангара под охраной трех официально выглядящих мужчин. Двое из них оказались сотрудниками безопасности аэропорта, все-таки это были оригиналы Чейзн. Третий мужчина представился Питером Олдриджем – официальным представителем USAir.

- Мистер Олдридж, спасибо за вашу помощь, - поблагодарила его Алек.

Питер Олдридж лично проконтролировал погрузку ящика на заднее сиденье моей машины. Он дал Алек свою визитку и попросил обращаться к нему лично, если ей когда-нибудь еще понадобятся услуги его авиакомпании. Алек поблагодарила его, охрану и запасного пилота.

Когда мы отъехали, она откинулась на спинку сиденья и улыбнулась.

- Я бы чувствовала себя ужасно виноватой, если бы там действительно не было ни одной картины. Вся эта суматоха ради рождественских подарков. Ты можешь поверить, что я всего лишь обратилась к кому-то на стойке регистрации. Я и подумать не могла, что они сделают все это.

Мы рассмеялись. Они выглядели так серьезно, стоя на страже у подарков, пока к ангару не привезли Алек на машине, за рулем которой был никто иной, каксам второй пилот. Они и вправду верили, что в ящике находились бесценные полотна Чейзн. Единственной реальностью во всем этом фарсе были автографы Алек, подписанные для всей команды.

Алек не была голодна – «Они заставили меня поесть в самолете» - поэтому мы сразу отправились ко мне домой. Ящик был довольно тяжел для того, чтобы в нем находились только картины. Мы с трудом занесли его в дом, и я вознесла благодарность богу за то, что жила на первом этаже, и бросили его прямо на пороге, оставив только немного места для того, чтобы мы смогли закрыть за собой дверь.

- Сколько у тебя там подарков? – простонала я, падая на диван.

Алек сбросила обувь и стянув с себя свитер, пошла на кухню. Я слышала как она стучала там ящиками и вскоре вернулась с молотком. Она использовала загнутый конец, чтобы открыть крышку ящика.

- Несколько. Он такой тяжелый из-за картины.

Я с интересом наблюдала за тем, как она вынимает яркие, празднично завернутые коробки. Когда у ее ног собралось семь коробок, она попросила меня помочь ей поднять картину. Холст был покрыт тяжелой защитной тканью. Мы прислонили его к стене в углу дивана. Там картина будет в безопасности.

Алек осторожно посмотрела на меня.

- Подарки помечены. Два для твоего отца, а остальные для тебя. Картина для Джилл.

- Джилл? – тупо повторила я. Она дарила подарок своей матери? Алек кивнула и отвернулась от меня.

- Пожалуйста, не читай в этом жесте больше, чем в нем есть. Я просто подумала, что должна подарить что-нибудь и ей, раз дарю подарки Рейнеру. А ты говорила, что у нее есть несколько моих картин.

Я была больше заинтригована картиной, чем подарками, предназначенными для меня. Я подошла к ней и попыталась отодвинуть драпировку.

- Она прибита. Ты увидишь ее, когда Джилл ее откроет.

Я не доверяла ей. Что если это был троянский конь? Я могла представить много сцен, которые могла изобразить Алек, чтобы причинить боль своей матери. У нее было несколько вариантов на выбор. Может, я смогу открыть ее после отъезда Алек? Если это окажется бездыханное тело в детской кровати, я смогу купить что-нибудь другое и заверить всех, что это работа Алек. Как они узнают? Навряд ли у Джиллиан появится возможность обсудить это с Алек или поблагодарить ее. Не было никаких шансов, что она дождется звонка от Алек в рождественское утро.

- Не беспокойся, Тори. Там нет ничего страшного, - сказала Алек, словно прочитав мои мысли.

Алек была молчаливой и отстраненной все эти дни. Она смотрела куда-то в пустоту и вздыхала, словно в уме приходила к какому-то сложному решению. Я отчаянно хотела, чтобы она со мной поговорила. «Скажи мне, Алек, - мысленно просила я. – Скажи мне и мы вместе разделим это, чем бы оно ни было. Ты не должна проходить через все это одна». Но это был единственный известный ей способ справляться со сложностями. Возможно, это единственное, что она никогда не сможет в себе изменить.

- Ты будешь здесь на День Благодарения? Я должна знать, потому что папа и Джиллиан пригласили меня в Виндчейз.

Алек казалась очень уставшей, лежа свернувшись в углу моего дивана.

- Нет. У меня только два выходных в школе.

Эти два выходных выпадали на четверг и пятницу, плюс суббота и воскресенье, которые шли следом. Она могла приехать на два дня, но четыре было слишком много? Эта ее логика меня жутко раздражала. Она была абсурдна, бессмысленна, одному богу известно, почему я все еще пыталась в ней разобраться.

Алек, должно быть, почувствовала мое раздражение.

- Я пытаюсь, Тори. Почему то, что я делаю недостаточно? Чего еще ты хочешь?

Я хотела Алек в своей жизни каждый день и каждую ночь, но, видимо, я была единственной, кто этого хотел. Алек была вполне довольна своей жизнью в Обри и редкими встречами со мной в Лос-Анджелесе. Она могла приходить и уходить в любое удобное ей время и у меня не было над этим никакого контроля. Я бросала свои дела, когда она приезжала и делала новые планы, если она отменяла встречу. Я с нетерпением ждала уикенда и с опаской ждала телефонного звонка по четвергам. Я хотела, чтобы Алек позвонила и сказала, что едет. Я знала, что она звонит, чтобы сообщить, что не приедет. К тому времени, когда раздавался звонок, мои нервы были на пределе. Чего еще я хотела? Ох, какой список я могла бы составить.

- Хорошо, я проведу День Благодарения со своим отцом и твоей матерью.

Если она и услышала сарказм в моем голосе, то он не произвел на нее никакого впечатления. Я не собиралась больше изводить ее по этому поводу, так что это не имело значения. Хотела бы я, чтобы моя жизнь была так проста.

- Я уверена, ты хорошо проведешь время, - мягко сказала Алек, вставая с дивана. Когда я отправилась на ее поиски полчаса спустя, то обнаружила ее спящей в своей постели. Под глазами Алек залегли тени, словно она не спала долгое время.

Я вспомнила вчерашнюю ночь. Мы занимались любовью и, когда я в последний раз взглянула на часы, была половина третьего. Алек еще не спала. Она разбудила меня утром завтраком в постель. Если она и спала, то очень недолго. Она снова рисовала. Что значило, что она снова рисовала? Она не рисовала, когда я поехала в Обри. Она была в мире и в ладу с собой и своим прошлым. По крайней мере, так казалось. Сейчас же она была напряженной и тревожной. Она теряла вес. Алек рассмеялась, когда я спросила ее об этом прошлой ночью и остановила мои вопросы поцелуями. Поглаживая ее спину, я чувствовала ребра под своими ладонями.

Она была прекрасна. Темные ресницы мягко лежали на бледных щеках. Как я это пропустила? Я убедила себя, что эта Алек была другой. Я хотела верить, что истерзанная замученная женщина навсегда исчезла, уступив место этой уверенной в себе сильной женщине, которую я начинала узнавать. Я думала, все было кончено. Но рисование было терапией для Алек. Накладывание штрихов маслом по холсту было то, как она справлялась с проблемами, единственным, известным ей способом справляться со своей жизнью. С чем она справлялась сейчас? Каких демонов я пробудила в ней и для нее?

Я плотно прикрыла за собой дверь и вернулась в гостиную. Я разберусь со злостью Алек позже, сейчас мне нужно было знать что было на той картине для Джиллиан. Написала ли Алек ее исключительно для своей матери? Или просто выбрала одну из уже законченных, потому что не знала, что подарить тому, кто был ей совсем чужим? Я отогнула скобы от деревянной рамы и отодвинула в сторону ткань.

Я зажмурила глаза. О, Алек. В этот момент я отдала бы все, сделала бы все за возможность стереть из памяти Алек все воспоминания.

Маленький ребенок в одиночестве играл на пляже. Фотографически точный стиль Алек был виден в каждом завитке белокурых волос, хлопчатобумажной ткани голубого комбинезона, в желтом песке у босых загорелых ног. Задний фон залитого солнцем пляжа и голубой глади Тихого океана был размыт. Маленький ребенок был центром этой картины и мне не нужно было вторгаться в мозг Алек, чтобы узнать эту девочку. Ее звали Келлен.

Я снова скрепила картину скобами. Алек не подала виду, что заметила, что я подглядывала. Она спала до самого утра воскресенья. Мы провели день в молчании, которое она не пыталась нарушить.

Я наблюдала за ней, замечая все то, что раньше была слишком слепа, чтобы увидеть. Она не отращивала волосы. Я могла сказать по неровным концам, что она просто забыла их подстричь. Она соврала о том, что поела на борту самолета. Авиалинии не подают еду в полетах, которые длятся менее двух часов. Завтрак, который она подала мне в субботу, не включал тарелки для нее. Я поверила ей, когда она сказала, что перекусила, пока готовила. Позже, когда она сказала, что должно быть не рассчитала и поела слишком много утром, я снова ей поверила. Она пошла спать приблизительно во время ланча и беспокойно проспала всю ночь. Если она и ела хоть что-то в эти выходные, то определенно не в моем присутствии.

Я оставила Алек в зоне для пассажиров. Обычно я провожала ее до зала ожидания, но не смогла заставить себя сделать это сейчас. Мне пришлось бы смотреть, как она уходит от меня. Мне пришлось бы видеть эти лохматые волосы и мешковатую одежду. Мне пришлось бы видеть ее темные глаза, пытавшиеся бороться с прошлым, с которым она никогда не сталкивалась до этого. Это был путь, который я не могла пройти с ней. И я не могла вынести вида того, что она проходила его одна.

Обычно она звонила, когда добиралась до дома, чтобы сообщить, что все в порядке. Я пошла в кино, а затем поужинала в тихом, полупустом ресторане. К тому времени, когда я вернулась домой, было уже за полночь. Автоответчик мигал одиноким сообщением. Я стерла его, не прослушав.

Алек не была в порядке. И я отказывалась слышать, как она произносит эту ложь своим тихим пустым голосом.

ГЛАВА 7

День Благодарения наступил без Алек. Я раздумывала над тем, что надеть в Виндчейз и остановила свой выбор на темных брюках и шелковой рубашке. Мой отец и я имели традицию, которая не вписывалась в гламурный образ жизни Джиллиан Янг. Обычно мы ходили на праздничный обед в ресторан, а после, переодевшись в голубые джинсы и толстовки с именем нашей любимой команды, проводили весь день за просмотром футбола.

После нашей размолвки мы с Джиллиан несколько раз говорили по телефону, но это будет наша первая встреча лицом к лицу. Мы обе были теплы и радушны и я понимала, что отец рассказал ей о нашей встрече и разговоре. Я не была уверена в своих чувствах к ней. Было трудно относиться к ней плохо, когда я знала, что она была одной из жертв Брайана. Обе они пострадали от Брайана и обе жили с памятью о нем. Было несправедливо с моей стороны считать, что Алек пострадала больше Джиллиан. Как можно было сравнивать один удар с другим? Потому что Алек была ребенком? В конце концов, именно Алек стала тем, кто остановил насилие.

Я позвонила в дверь ровно в половине двенадцатого. Я была рада что нарядилась, когда Джиллиан открыла дверь в ярком и веселом красном фартуке поверх черных слаксов и шелковой рубашки.

- Ты не должна звонить в звонок, Виктория. Просто входи, - с улыбкой пожурила она меня.

Я последовала за ней в большую изысканную кухню. Воздух был наполнен великолепными ароматами домашней еды, что, несомненно, было шагом вперед от нашей с отцом рутины с рестораном. Нарядно одетый Рейнер разделывал запеченную до золотистого цвета индейку. Джиллиан подошла к плите и помешала что-то кипящее в кастрюле.

- Счастливого Дня Благодарения, - радостно поприветствовал меня отец. Я поцеловала его в щеку и стащила маленький кусочек индейки.

Я хотела начать заново с Джиллиан. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями, если бы она не была матерью Алек, которую та так ненавидела. Я подошла к ней.

- Ты знаешь, каждый раз как я тебя вижу, ты разбиваешь вдребезги образ, который у меня сложился о тебе. В прошлый раз ты была в голубых джинсах, а теперь ты готовишь. Если так пойдет и дальше, я начну думать о тебе как о вполне обычном человеке.

Она рассмеялась, ее смех был очень похож на смех Алек.

- Вот и отлично. Именно так ты и должна обо мне думать.

- Могу я помочь? – спросила я, обращаясь к ним обеим. Джиллиан указала на стопку тарелок и приборов.

- Накроешь на стол? Как только Рейнер закончит с индейкой мы сядем есть. У меня строгий наказ закончить к половине первого. Что-то насчет футбола.

К половине первого мы с Джиллиан убирали со стола. Рейнер пошел переодеться во что-нибудь поудобнее.

Джиллиан пыталась отказаться от моей помощи.

- Я справлюсь сама. Твой отец хочет, чтобы ты посмотрела с ним футбол.

Я знала, что он этого хотел и я удовлетворю его желание, но только после того как помогу ей. Она неохотно уступила и мы быстро разложили оставшуюся еду в холодильник. Пока я полоскала тарелки и протягивала их Джиллиан, а ты укладывала их в посудомоечную машину, я набралась смелости сказать ей то, что хотела, чтобы она знала.

- Алек была здесь в прошлый уикенд, - начала я, стараясь звучать непринужденно. Она замерла, но больше не выдала ничем, что мои слова подействовали на нее.

Ее лицо оставалось отвернутым от меня. А тон был таким же осторожным, как и мой.

- Я знаю.

Я снова задумалась о том, кто же информировал ее о прибытии Алек. Кто-то из окружения Алек был Иудой.

- Она привезла с собой несколько рождественских подарков. Один из них для тебя. – Джиллиан не ответила и я отчаянно хотела видеть выражение ее лица. Я продолжила полоскать посуду, а она монотонно складывать ее в машину.

- Зачем ты мне это говоришь? – Ее голос был напряжен, а напускное спокойствие исчезло.

- Я не хотела, чтобы это стало для тебя шоком, - честно ответила я.

Мы закончили с посудой и в молчании стали протирать поверхности кухни. Наконец нам не оставалось ничего другого, кроме как взглянуть друг другу в лицо. Джиллиан была бледна, а ее зеленые глаза были темны и нерешительны.

- Ты знаешь что это? – спросила она.

Я ожидала этого вопроса, поэтому была подготовлена солгать, не моргнув глазом.

- Я только знаю, что это картина. Она сказала, что там нет ничего ужасного.

Напряжение не ушло с ее лица.

- Если я передам ей подарок... думаешь, она его откроет?

У меня сжалось сердце от этого вопроса. В ней зажегся маленький огонек надежды, после моего признания. Затаив дыхание, она ждала моего ответа и пока я молчала, я видела, что она готовилась к боли, которую он мог принести.

Я улыбнулась.

- Думаю, откроет.

Джиллиан быстро кивнула и вышла из кухни. Я обнаружила отца в гостиной, сидящим на диване и наблюдающим за розыгрышем первого мяча. Он улыбнулся мне и похлопал по свободному месту на диване рядом с собой.

- Тебе надо было захватить с собой пару джинсов, детка, - поддразнил он меня.

Мы смотрели игру уже некоторое время, но я понятия не имела кто и с кем играл.

Принимающий захватил мяч и бежал с ним к воротам, а Рейнер яростно кричал на другую команду, требуя остановить его.

Я ждала пока не пробьют штрафной удар, прежде чем прервать его футбольный энтузиазм.

- Алек привезла несколько подарков в прошлый уикенд. Кое-что для тебя. И картину для Джиллиан.

Его голова дернулась и он повернулся, уставившись на меня так, словно я сообщила ему, что футбол самая глупая игра в мире.

- Ты сказала Джиллиан?

Я кивнула. Конечно, предполагается что подарки должны оставаться сюрпризом, но я не хотела убивать Джиллиан.

- Она хочет передать подарок для Алек.

- Думаешь, это хорошая идея?

- Думаю, да. С Алек что-то происходит и я не знаю что. Но мне кажется, что подарок для Джиллиан хороший знак.

Я надеялась, что это был хороший знак.

Джиллиан присоединилась к нам через час. Я бесстрастно улыбнулась ей и освободила ей место возле своего отца, внимательно разглядывая ее лицо на предмет следов слез. Она переоделась в джинсы и свитер такого большого размера, что должно быть он был Рейнера.

- Кто выигрывает?

Рейнер недовольно сообщил ей, что его команда проигрывала в два тачдауна. Он ушел за десертом, когда его команда забила гол. Чем занималась Алек сегодня? Я была здесь и наслаждалась теплым семейным праздником, в то время как она была совсем одна. Разумеется, это был ее выбор. Джиллиан с удовольствием приготовила бы место и для нее. Она могла бы быть здесь и, после праздничного обеда сидеть с нами и смотреть футбол.

Рейнер вернулся с тарелкой тыквенного пирога и пудинга. Джиллиан поддразнивала его, а я сидела и слушала их добродушное подшучивание друг над другом, отчаянно желая быть сейчас с Алек. Я понимала, почему она не могла быть здесь. Мне самой было неудобно находиться тут, хотя воспоминания были не мои. Но если бы я могла выбирать членов семьи, с кем я разделила бы этот день, то определенно это была бы Алек.

Я бросила взгляд на часы. Три часа дня. Если я поспешу и сумею собрать вещи за пятнадцать минут, я могу оказаться в Обри до того, как Алек ляжет спать. День был почти на исходе, но какая разница? Я хотела быть с Алек. Мне действительно было неважно, что к тому времени все гуляния закончатся, а игры будут отыграны. Я хотела быть с Алек не просто потому что это был День Благодарения.

Оставить Рейнера и Джиллиан оказалось проще, чем я ожидала. Я зевнула, потянулась и сказала, что очень устала. Десять минут спустя я выходила за дверь, мысленно собирая свой чемодан. Это даже не было ложью – я действительно очень устала быть без Алек.

Движение на дорогах было спокойным и вскоре Лос-Анджелес остался лишь точкой в моем зеркале дальнего видения. Я поставила диск Ребы МакЭнтайр и счастливо подпевала ей, не попадая в ноты.

За весь долгий путь мне ни разу не пришло в голову, что Алек не будет рада видеть меня. Когда она приезжала в Лос-Анджелес, мы ладили намного лучше, чем когда-либо. Да, ее прошлое доставляло нам проблемы, но мы скорее справлялись с ним, чем просто игнорировали. Мы разговаривали и честно пытались построить наше будущее вместе. Не так ли?

Поднимаясь вверх по холму, я чувствовала себя так, словно вернулась домой. Сомнения об Алек и Джиллиан, которые преследовали меня в Лос-Анджелесе, померкли под этим черным, без единой звезды, небом и во влажном тумане. Я поехала вниз по главной улице и с трудом сдерживалась, чтобы не увеличивать скорость в этом тихом, медленном городке. Я стремилась быстрее оказаться в пляжном домике.

На этот раз Алек не стояла на краю пирса, словно ожидая меня. Ее «ягуар» был припаркован в том же месте и свет падал из стеклянных раздвигающихся дверей. Я поспешила по песчаным дюнам к дому. Как только я подошла к крыльцу, с неба начали падать большие капли дождя. Я забарабанила в дверь, встревожив Алек почти так же, как она меня. Она подскочила на диване. Удивиленное выражение ее лица не сменилось на радостное и приветливое, когда она увидела меня, насквозь промокшую перед ее дверью. Я мокла все больше и больше, пока она смотрела на меня со своего теплого сухого дивана.

Наконец, она положила стопку бумаг на стол и встала, чтобы открыть дверь.

- Стой здесь, - наказала она. Я осталась стоять на пороге. В камине пылал огонь и я была благодарна ощутить его тепло. Алек вернулась с парой полотенец.

- Держи. Вытрись.

Заикаясь, я поблагодарила ее и начала вытирать свои волосы. Алек энергично обтерла меня другим полотенцем. Когда с меня больше не стекала вода, Алек забрала полотенца и бросила их в сушилку.

- Что случилось, - спросила она спокойным тоном. Серые глаза потемнели от досады.

- Ничего не случилось. А что?

Алек не ответила. Она нахмурилась, заметив, что я дрожу, не смотря на то, что в комнате было тепло. Она вздохнула и жестом пригласила меня следовать за ней.

- Почему ты промокаешь каждый раз, как оказываешься здесь?

Я проследовала за ней наверх, в ее спальню. Так как это был всего лишь второй мой визит сюда, она не могла утверждать, что я промокала каждый раз как оказывалась здесь. Разве моя вина, что здесь постоянно идет дождь? Или что она оставила меня стоять на крыльце в ливень? Я не сказала ничего из этого, потому что горячая вода была слишком маняща. Я выскользнула из своей мокрой одежды и забралась в пышущую паром кабинку.

Теперь, если у нее окажется горячая еда и кофе, когда я выйду, я отдам ей свою руку и сердце сегодня же.

Когда я с неохотой выбралась из душа, спальня Алек была пуста. Я обнаружила на кровати аккуратно сложенную стопку одежды. Я села на кровать и медленно натянула на себя футболку, спортивные штаны и носки. Внизу в кухне Алек подогревала ужин. Мое разочарование ее, не таким уж радушным, приемом, померкло перед лицом ее заботы.

- Лучше? – спросила она, когда я спустилась по лестнице. Гостиная была свободна от бумаг, которые, как я заметила раньше, покрывали диван, стол и даже пол.

Я кивнула и села напротив нее. Эта будничность была такой приятной и знакомой. Мне следовало приехать раньше, сразу как Алек начала отменять наши встречи на выходные. Если Магомет не идет к горе…

- Да, спасибо. Что это?

- Овощной суп. У меня нет никакой праздничной еды.

Теперь, когда я согрелась и высохла, а вскоре буду и накормлена, я стала внимательно рассматривать Алек. Ее волосы уже были ниже ворота рубашки и у нее появилась привычка убирать падающие на глаза волосы каждые несколько минут. Она стала еще худее. Серые глаза, с залегшими под ними тенями, встретили мой взгляд.

- Что? – спросила она, в ее голосе сквозило раздражение.

- Я думала ты будешь рада видеть меня. – Я не пыталась скрыть обиду в голосе. Я была рада быть здесь. Почему она не рада, что я здесь?

Алек налила суп в миску и протянула мне открытую пачку крекеров. Она поинтересовалась что я буду пить и я выбрала чай.

- Я рада видеть тебя, Тори, но я ведь говорила тебе, что сейчас очень занята, - сказала она, пока грелся чайник. Затем она бросила по пакетику чая в две кружки.

- Ты проверяла домашние работы? – спросила я. Мне было любопытно чем были эти исчезнувшие листы бумаги.

- Нет. – Алек налила чай. Я хотела объяснения, но знала, что жду его напрасно. Она насыпала сахар в свою кружку и взяв ее направилась в гостиную. Я повернулась на стуле, наблюдая за ней. Пока я принимала душ, она заменила бумаги на книгу и плед. Алек прилегла на диван и открыла книгу на закладке. Должна ли я поверить, что она читала, когда я приехала?

Я ела суп, напоминая себе, что Алек это Алек и я не могу задавать ей десяток вопросов за один раз. Что с того, что она сейчас читает. Чем бы она ни занималась до моего приезда, это не касалось меня и не стоило риска затевать ссору. К тому же, не стоило забывать, что за окном лил дождь, а я не хотела быть выставленной за дверь в такую погоду. Когда я закончила есть, я помыла посуду и пошла погреться у огня.

Была половина двенадцатого. Двенадцать часов назад я стояла на пороге Виндчейза, не подозревая, где буду ночевать. Так как у меня не было никаких гарантий, что я разделю постель с Алек, то я и сейчас не была уверена, где буду спать.

- Ты выглядишь уставшей, Тори.

После этих слов я внезапно почувствовала себя измотанной. Я не хотела ничего больше, кроме как лечь на ее мягкую постель и положить голову на ее плечо. Я кивнула.

- Да, я устала. Это был еще тот денек.

Алек встала и бросила книгу на журнальный столик. Она протянула мне свою руку.

- Я тоже очень устала. Твой чемодан может подождать до завтра?

Я упала в ее руки и получила приветствие, которое я ожидала получить сразу по приезду. Она обняла меня за шею и притянула к себе в долгом мягком поцелуе.

- Я рада, что ты здесь.

Я забралась в ее кровать, чувствуя сквозь сон, как она скользнула под одеяло вместе со мной. Моей последней мыслью было то, как приятно было ощущать ее тело рядом со своим, и ее теплые губы на своем лбу.

Алек Чейзн больше не рисовала, потому что дождь в Обри так и не прекратился. Пятница была такой же серой и влажной, какой обещала быть прошлой ночью. Я обнаружила Алек внизу, свернувшейся на диване под одеялом и читающей книгу. Она улыбнулась, когда увидела меня и я приняла это за признак того, что она рада, что я здесь.

- Я начала думать, что ты проспишь весь день, - поддразнила она меня. Я опустилась на колени возле нее и наклонилась к ее губам за поцелуем.

- Мне спится намного лучше, когда я сплю с тобой, - призналась я. Было так уютно и комфортно засыпать под звук ее мерно стучащего сердца под моей головой.

Алек запустила пальцы в мои волосы.

- Мне тоже. А еще мне нравится просыпаться рядом с тобой.

- Что на завтрак? – задала я интересующий меня вопрос.

- Мне нужно сходить за покупками. Мы можем поесть ланч в городе, а потом пойти по магазинам. Хорошо?

Ланч? Я взглянула на часы и удивилась, обнаружив, что уже действительно было время ланча. До сегодняшнего дня, я никогда в жизни не спала дольше 11 утра. Алек занесла в дом мой чемодан и оставила его у лестницы. Она уже была одета для выхода, в голубые джинсы и мягкий свитер. Я переоделась в джинсы и одолжила ее куртку, чтобы накинуть поверх своей футболки.

- Я буду в машине, - крикнула Алек, пока я переодевалась.

В Обри было гораздо холоднее, чем в мой предыдущий приезд. Алек жила не достаточно высоко, чтобы здесь шел снег, но погода здесь была намного холоднее чем та, к которой я привыкла в Лос-Анджелесе.

Алек припарковала свой «ягуар» на обочине улицы. Мы зашли в безымянный ресторан, который был удобно расположен возле супермаркета Stop-n-Shop. Ресторан был пуст и только одинокая официантка стояла у стойки и читала книгу. Она взглянула на нас и широко и радостно улыбнулась.

- Привет, Алек. Не ожидала увидеть тебя сегодня, ведь школа закрыта. – Она взяла два меню и подошла к нашему столику.

Алек ответила женщине улыбкой.

- У меня оказался неожиданный гость и никакой еды в доме. Миранда, это Виктория, моя подруга из Лос-Анджелеса. Миранда - владелица этого места, но ей нравится, когда люди думают, что она здесь работает.

Миранда видимо была моложе, чем выглядела с этими пышными рыжими волосами и живыми карими глазами. Она улыбнулась мне и протянула меню.

- Так я получаю больше чаевых.

Алек, даже не взглянув на меня, заказала сэндвич с цыпленком, картофельный салат и стакан холодного чая. Быстро просмотрев меню, я заказала то же самое. Меню на ланч состояло из небольшого выбора – гамбургер, сэндвич с цыпленком или ветчиной. А также выбор из жареной картошки, салата из капусты или картофельного салата.

Алек извиняюще улыбнулась мне, когда Миранда отошла, чтобы отдать заказ.

- Здесь небольшой выбор, я знаю, но зато еда просто восхитительна.

Пока мы ждали свой заказ, пришли еще несколько посетителей. Они поздоровались с Алек, называя ее по имени и она в ответ также приветствовала каждого по имени. Вскоре недалеко от нас сидела группа мужчин. Они все были одеты в грязные джинсы и теплые клетчатые рубашки. Алек была включена в их громкий разговор о футболе и детях. Она улыбнулась мне и пожала плечами, когда согласилась с Эдом, что команда Сан-Франциско может выйти в финал.

Алек ела свой ланч в умиротворенной безмятежности. Она присоединилась к обсуждению с соседними столиками, словно ее место действительно было здесь - в маленьком ресторане в кругу дальнобойщиков, домохозяек и грузчиков. Она шутила о вчерашней футбольной игре и вежливо слушала, когда мать одного из ее учеников жаловалась на его постоянно испачканные краской джинсы. Я ела свой ланч в завороженном молчании.

Когда она оплатила счет и мы стали уходить, со всех сторон на нас посыпались пожелания удачи.

Я последовала за Алек в супермаркет. Может, ее место действительно было в этом маленьком городе, где люди вели себя с ней как друзья. Мне не нужно было знать о прошлом Алек, чтобы понимать, как много для нее значило их принятие и признание. Должно быть, это была одна из причин, почему она отдавала столько своего время преподаванию живописи в школе. Они никогда не смогут позволить себе иметь преподавателя живописи, тем более саму Алек Чейзн. Она могла дать им взамен что-то за то, что они давали ей.

- Как долго ты собираешься здесь пробыть? – спросила она, когда мы, взяв продуктовую тележку, прохаживались у отсеков.

- Мне нужно уезжать в воскресенье.

- Тогда мне нужно не так уж много, - ответила она.

Я шла позади нее, пока она выбирала продукты. Я смотрела на ее свисающие джинсы, вспоминая о ее комментарии о том, что у нее нет еды в доме. Зачем ей покупать еды всего на несколько дней, если у нее нет дома никаких запасов?

- Алек, разве тебе не понадобится еда, после того как я уеду?

Нахмурившись, Алек смотрела на ряд из консервированных продуктов. Она подошла ближе и начала читать этикетки.

- Я поеду в Лос-Анджелес с тобой. Я все равно собиралась лететь туда в понедельник. И я не хочу, чтобы еда испортилась, пока я буду там. Я собираюсь остаться в городе на всю неделю.

Я чувствовала себя глупо, наблюдая за тем, как она отходит с несколькими банками. Она собиралась приехать в Лос-Анджелес в понедельник. Если бы я только дождалась. Словосочетание «если бы» часто встречалось в наших отношениях.

- А как же школа?