Только если ты захочешь

Глава 10

Канатоходцы

Мы движемся по жизни как канатоходцы, убежденные, что время научит нас сохранять равновесие на дрожащей струне бытия.

Нам кажется, что ничто не может нарушить ход часов, которые мы тщательно заводим каждое утро, каждый месяц, каждый год.

Но однажды всё меняется в одно мгновение; мы об этом еще не знаем, но уже ничто не будет так, как раньше: канатоходец срывается с каната, а часы останавливаются.

_{* * *}

Через несколько дней у Ванессы и Люка начинались занятия. Каждый раз сборы в школу заставали Камиллу врасплох. Торговые центры и магазины канцтоваров были переполнены.

В эти дни здесь можно было наблюдать необычное явление: множество особей женского пола, которые с жадным взглядом сновали между магазинными стеллажами, судорожно сжимая листок бумаги в одной руке, а ручку – в другой, и, найдя нужный предмет, с торжествующим криком вычеркивали строчку из длинного и непонятного списка школьных принадлежностей. Для Камиллы каждое такое «вычеркивание» превращалось в победу над собственными детьми, которые думали только об одном: о новой сумке или рюкзаке фирмы East-pak, которые стоили в два, а то и в три раза дороже почти таких же, но не имеющих знаменитого красно-черного логотипа!

Каждый год она задавалась одним и тем же вопросом, который вскрывал суровую правду, хотя она не осмеливалась произнести его вслух: уж не соревнуются ли учителя между собой, составляя свои невообразимые списки? Или это был такой вид издевательства над родителями: тетрадь формата А4 и плотностью бумаги 80 г/м² в крупную клетку по математике, папка-планшет формата А4 с плотностью бумаги 90 г/м² в мелкую клетку по биологии, тетрадь формата А5 в 225 листов – ни больше, ни меньше – в твердой обложке и по возможности такого же цвета, как учебник французского языка… и так далее, до полного нервного истощения родителей.

– Пачка из шести или из двенадцати? – прокричал чей-то голос ей прямо в ухо.

Камилла вздрогнула от неожиданности.

– Ой, как ты меня напугала! Ты с ума, что ли, сошла?

Сабина тоже ходила по этажам и рыскала по полкам Фнака^[14] и Форум-де-Алль^[15]. Она приехала одна, собираясь собственноручно бороться с пресловутым списком.

– У меня уже сил нет, а я справилась только с половиной, – вздохнула Камилла, делая знак Ванессе, которую неуклонно сносило к стеллажам, уставленным компакт-дисками с музыкой и фильмами.

– Вот найду «розовый бриллиант» и на этом закончу! – пошутила Сабина, потрясая листком бумаги.

– Розовый бриллиант? Что это?

– Это ластик, простой ластик, но он должен быть обязательно розовым; но тут, конечно, есть голубые, белые, оранжевые, зеленые и розово-голубые! А вот чисто розовые… как бы не так!

Люк уже добрых пятнадцать минут находился в отделе комиксов, где, развалившись на подушках, пожирал «Небо обрушивается ему на голову» – один из последних выпусков «Астерикса и Обеликса».

– Давай, красавица, я помогу тебе добить этот список до конца, иначе так и будешь ходить здесь до закрытия… а ты мне за это добудешь розовый ластик! – предложила Сабина. – А потом пойдем в кафе, я мечтаю о бананово-клубничном коктейле! Мы его заслужили!

– О’кей, договорились!

Через час враг был повержен, злополучные списки выброшены. Победа была сокрушительной; даже пресловутый «розовый бриллиант», вырванный во время потасовки из жадных рук другой мамаши, занял свое место в корзине.

Было уже четыре часа. Сабина не могла думать ни о чем другом, кроме своей награды: бананово-клубничного коктейля; ей вторила Ванесса, которая, правда, предпочитала другой вкус.

– Ладно, нытики! Идите в кафе, а я заберу Люка и присоединюсь к вам! – вздохнула измученная Камилла.

Отдел детской литературы был почти безлюден; здесь царила спокойная и непринужденная атмосфера, в отличие от нижнего этажа, где стоял непрерывный шум и гам. Она увидела сына, лежащего на голубом диванчике в окружении стопок комиксов.

Она подошла к нему, но тут ее внимание привлекла яркая витрина, на которой она увидела знакомую картинку: мальчик в картузе с заклепками и в коротких брюках до колен, бегущий по лондонской мостовой, – «Оливер Твист»! Это было новое, сокращенное издание романа Чарльза Диккенса, которое ФНАК рекламировал к началу учебного года. Камилла взяла книжку в руки, повернула ее и на задней стороне обложки прочитала:

«С Оливером, девятилетним сиротой, жестоко обращается его хозяин. Мальчик сбегает от него и отправляется в Лондон, где, к несчастью, находит приют у грабителя, который хочет сделать из него вора. После нового побега Оливер встречает наконец достойного человека, мистера Браунлоу, который становится его покровителем».

Она подумала о Стивене. В шестнадцать лет это был его любимый роман.

«Надо же, ведь эта книга несколько недель лежала у меня на столе», – подумала она, возвращая книгу на полку и снова беря ее.

Измученная в последние три недели своими отроческими воспоминаниями, которые захлестывали ее, как волны, Камилла не решалась позвонить Стивену. Разговор с Калиньей убедил ее, что ей надо связаться с ним, но она все откладывала, не в силах придумать вескую причину для звонка.

– Вот и повод, – прошептала она.

«Оливер Твист» станет ее поручителем, а мальчик-сирота – удобным предлогом для продолжения знакомства.

_{* * *}

В тот же вечер Камилла погрузилась в чтение романа Диккенса. Ришар уехал на весь уик-энд на конгресс, Ванесса проводила вечер у одной из своих подруг, а Люк отчаянно сражался на своей игровой приставке с гуманоидами, прилетевшими из галактики Ромул, чтобы захватить нашу прекрасную голубую планету.

Камиллу нельзя было назвать страстной читательницей. Как большинство женщин ее возраста, она открыла для себя захватывающие романы трех французских авторов, которых читала с любопытством и даже интересом: Анну Гавальда, Марка Леви и Гийома Мюссо. Она признавалась, что больше всего ей нравится «Мне бы хотелось, чтоб меня кто-нибудь где-нибудь ждал» – роман, благодаря которому писательница Гавальда стала известна широкой публике.

Сабина и Амели пытались пристрастить ее к эротической трехтомной жвачке «Пятьдесят оттенков серого», знаменитому роману, написанному англичанкой Э. Л. Джеймс. Но Камилла сдалась, не дочитав первого тома и без сожалений предоставив Кристиану и Анастейше продолжать их эротические эксперименты.

Мир Диккенса, очень далекий от того, что она привыкла читать, показался ей довольно мрачным. Но когда на маленького Оливера в очередной раз сваливались несчастья давно прошедшей эпохи, ее охватывало волнение, и она чувствовала, как в уголках глаз скапливаются горячие слезы.

Сто шестьдесят страниц сокращенной версии были проглочены меньше чем за три часа, и за все это время она прервала чтение только один раз – чтобы уложить спать сына, который, наконец, победил гуманоидов – «Ромулансов».

Она положила книжку на стол в гостиной и пошла выкурить сигарету. Одна из последних гроз уходящего лета осветила небо парижского региона, изливая потоки дождя и оставляя после себя такую умиротворяющую свежесть.

Был час ночи; она пошла на веранду, где стоял письменный стол, включила ноутбук и зашла на свою страницу в «Фейсбуке». Ее мысли блуждали, она искала все новый повод, чтобы наконец написать сообщение тому, кто мучил ее с тех пор, как снова возник в ее жизни, – словно призрак, появившись ниоткуда.

«Это просто дань вежливости! Он тебе написал, ты ему отвечаешь», – сказала она себе.

Наконец Камилла решилась. Лента новостей подождет; она щелкнула курсором на иконку «сообщение», затем на кнопку «послать новое сообщение»; она набрала первую букву «С» – появилось имя «Сабина», это вызвало у нее улыбку, затем сразу под ним – «Стивен».

Камилла взвешивала каждое слово: писала, удаляла, снова писала и снова удаляла свое сообщение. Она вспомнила замечание Амели: «В социальных сетях никто не читает тексты больше 120 букв».

«Да, шансов у меня немного; учитывая, что я привыкла к длинным выступлениям на слушаниях, краткость – не мой конек!» – подумала она.

Наконец, она нажала на кнопку «отправить»:

«Здравствуй, Стивен, не ожидала твоего звонка,

я была в отпуске в Аркашоне,

было бы неплохо как-нибудь снова увидеться. До встречи».

Едва отправив письмо, она тут же пожалела об этом.

«Какая чушь! Зачем «снова», что за глупость!» – подумала она.

Камилла налила себе бокал вина, дополнив его вкус последней на сегодня сигаретой. Шел уже третий час ночи, и ее глаза начали слипаться. Прислонившись спиной к окну, она спокойно допивала вино, собираясь идти спать.

Она затянулась последний раз, когда услышала характерный звук, означающий, что в мессенждер «Фейсбука» пришло сообщение.

– Наверное, Амели увидела, что я на сайте, и теперь будет приставать, а я спать хочу! – пробормотала она.

Решив не отвечать подруге, она навела курсор на значок «выйти» и вдруг в списке своих друзей против имени Стивена увидела зеленый кружочек: в этот час только он был на сайте!

Она открыла мессенджер:

«Аркашон! Ты помнишь дом моих родителей?»

Удивившись, она кивнула. Одно мгновение она смотрела на эти слова: они были кратким словесным портретом того Стивена, которого она когда-то знала. Все та же манера отвечать вопросом на вопрос, деликатность, которая никуда не исчезла. Стивен умел разрядить обстановку в самой сложной ситуации, его реплика была тому подтверждением.

Вопрос прозвучал неожиданно, но Камиллу сразу отпустило напряжение. Она быстро напечатала:

«Конечно, помню!»

«Так ты ищешь меня на набережной?»

Она была разоблачена и теперь не знала, что ответить. Ее пальцы застыли на клавиатуре, и она вспомнила старого Симона – конечно, это он рассказал о ней.

«Удивляешься: откуда я знаю, что это была ты, я прав?»

Она неуклюже солгала:

«Я тебя ищу? Ничего подобного!»

«Женщина лет сорока пяти с ярко-зелеными глазами, слегка наклоняет голову вправо и опускает глаза, когда смущена или удивлена».

Она не успела ответить.

«Элегантная и невероятно красивая!»

Она расхохоталась; напряжение понемногу спадало.

«По твоему описанию это может быть кто угодно!»

«Симон дал мне именно такое описание, и я понял, что это была ты… потому что…»

«Потому что – что?»

«Не буду врать, я видел в новостях твои выступления в суде. А около трех месяцев назад проходил мимо твоей адвокатской конторы с табличкой на двери».

Она была заинтригована, и ей захотелось узнать больше.

«А что потом?»

«А потом я стал ждать, когда ты выйдешь. У тебя офис в таком великолепном месте – напротив Люксембургского сада».

Камилла испытывала смущение, которое странным образом наполняло ее безмятежностью. Посреди ночи она болтала с фактически незнакомым человеком: ведь двадцать семь лет – это целая вечность. Как эта женщина, так хорошо владеющая собой, умеющая смиряться, читавшая журналы, попадавшиеся ей под руку в приемных покоях врачей, признававшая логику единственным лекарством от душевных травм, – как могла она снова очароваться тем, что осталось в далекой юности?

Она была польщена словами Стивена, но не могла избавиться от своей неизбывной, проклятой сдержанности.

«Ты увидел табличку, дождался меня и узнал? Надо же! Как так получилось?»

Ответ Стивена не заставил себя ждать:

«На все три вопроса ответ «да». Камилла, ты не изменилась, даже реагируешь так же, как раньше. Знаешь, существует такая штука, как случайность… а еще желание!»

Он продолжал, не дожидаясь ответа Камиллы:

«Ты не отвечаешь; я хотел бы тебя увидеть, познакомиться с блестящей адвокатессой, которой ты стала, я помню: это была твоя мечта в лицее. Наверное, ты счастлива!»

«Блестящая адвокатесса! Просто у меня язык без костей!! Ты все так же любишь книги?»

«Разумеется, и ты это знаешь!»

«Да! Я сегодня вечером перечитала, точнее, впервые прочитала «Оливера Твиста»!»

«Если хочешь, приходи ко мне в магазин, поговорим!»

Она помедлила минуту, ее пальцы замерли на клавиатуре.

«Хорошо, на следующей неделе я пойду обедать с подругой, и если ты в этот день будешь там, загляну к тебе».

«На следующей неделе я буду там каждый день, жду тебя!»

«Времени у меня будет немного, до встречи!»

Он не обратил внимания на реплику Камиллы.

«До встречи, спокойной ночи!»

Камилла потушила свет в гостиной, выключила компьютер и поднялась в спальню. Она заглянула в комнату Люка, потом забралась в свою постель. Ее сознание баюкали воспоминания о брызгах, летящих с гребней океанских волн. В эту прекрасную ночь она не закрывала ставни.

_{* * *}

Работа в офисе, всегда кипевшая в начале сентября, почти не оставляла свободного времени. Утренние часы, отведенные на изучение дел и непрерывные встречи с клиентами, после обеда сменялись длительными слушаниями в суде, которые затягивались иногда до восьми часов вечера, а то и дольше.

В такие дни Камилла мало виделась с детьми. Поэтому, несмотря на плотный график, она старалась каждое утро немного задержаться и позавтракать вместе с ними. Ришар, который сам был в офисе уже в восемь часов, как-то упрекнул ее в задержках, но никто и ничто не могло изменить ее решение. Она предпочитала в свой обеденный перерыв между двумя встречами перехватить какой-нибудь салатик в кафе на углу, чем пропустить эти минуты близости с детьми, наполненные ароматом кукурузных хлопьев и горячих гренок.

Когда вечером она возвращалась домой, уроки были сделаны, дом убран, а в микроволновке ждал ужин.

С самого рождения Люка супруги наняли помощницу – это была женщина африканского происхождения по имени Буссара. Она занималась в основном уборкой и глажкой белья. Но если возникала необходимость, она превращалась в настоящую хозяйку дома. Благодаря спокойному характеру она с поразительной легкостью справлялась с капризами Люка и плохим настроением Ванессы. Вдобавок к обычным обязанностям она забирала Люка из школы, встречала Ванессу у выхода из метро, помогала обоим делать уроки и готовила им еду.

Часы в прихожей отбили двадцать ударов, когда Камилла подъехала к дому. Она вошла через черный ход, который вел прямо на кухню.

– Добрый вечер, Буссара, как прошел день? – спросила она, стаскивая туфли-лодочки со своих измученных ног, чтобы дать им отдых после долгих хождений по залам заседаний суда высшей инстанции в Кретее^[16].

– Все в порядке, мадам. У Ванессы был приступ хандры, но она пару раз крепко хлопнула дверью, и это ее успокоило.

– Спасибо, Буссара, вы просто ангел! Что бы я без вас делала?

– Да нашли бы другую Буссару, только не думаю, что это возможно, – ответила африканка и разразилась своим заразительным смехом.

Буссара заслуженно пользовалась доверием супругов, и Камилла очень ценила ее.

– А теперь собирайтесь скорее, Буссара, ваш муж, наверное, заждался вас.

– Ой, знаете, вечером показывают футбол, так что я не уверена, что сегодня ему прямо не терпится меня увидеть!

– Тогда, может, завтра? – пошутила Камилла.

– Завтра и увидим, мадам, – ответила Буссара и снова залилась своим особенным смехом. – До завтра, дети! – закричала она, спустившись с лестницы.

Послышался голос Люка:

– До завтра, Буссара!

– Ванесса, ты тоже могла бы попрощаться, – громко сказала Камилла, раздраженно барабаня по перилам лестницы.

– Не беспокойтесь, мадам, у нее, наверное, в ушах эти здоровенные затычки.

Камилла положила руку на плечо Буссары и проводила ее до двери.

– Кстати, я приготовила телятину с соусом по моему домашнему рецепту, вы мне потом скажете, пришлась ли она вам по вкусу. Дети были в восторге.

Камилла открыла дверь.

– До свидания, спасибо!

– Ваш муж до сих пор не приехал? – забеспокоилась Буссара, спускаясь с крыльца.

– Нет… все еще на работе, – ответила Камилла.

– Ничего страшного, зато вы спокойно попробуете мою стряпню. Со стаканчиком розового это будет объедение!

И Буссара ушла.

Камилла закрыла за ней дверь и рухнула на диван. Люк спустился вниз и расцеловал мать.

– Дай я тебя обниму, мой дорогой!

– Мне надоело, что ты так поздно возвращаешься, – признался он, уткнувшись лицом в живот матери.

– Я знаю, дорогой, знаю. У нас с папой очень много работы.

Люк с детской прямотой прервал мать:

– А почему ты не сменишь работу? Ты могла бы забирать меня из школы, как мама Эрвана и Николя.

Камилла помедлила, собираясь с ответом. Она нежно погладила шевелюру сына, который не мог видеть ее лица.

Он настаивал:

– Ведь правда, мам?

– Обычно я возвращаюсь раньше, но сейчас начало года, и все клиенты хотят, чтобы их дела продвигались как можно быстрее…

Люк вскочил; уже взбираясь по лестнице, он закричал в гневе:

– У вас с папой всегда одно и то же, и вас никогда нет дома!

– Люк!..

За ним с шумом захлопнулась дверь.

Камилла знала, что дети страдают, оставаясь по вечерам одни. Чувствуя себя обязанной быть образцом современной женщины, которая преуспевает и в карьере, и в семейной жизни, она всегда считала, что ее постоянное вынужденное отсутствие дома – всего лишь неприятное, но вполне терпимое обстоятельство и что оно изменится… в один прекрасный день! И разве финансовая независимость не была ее лучшим оправданием?

Камилла пыталась убедить себя, что роли жены, матери и адвоката достаточно для самореализации и ей не на что жаловаться.

Ее договоренности с самой собой загнали ее в тупик; откажись она от них – жизнь осталась бы прежней, и проблемы никуда бы не исчезли. Начались периоды сомнений, все более сильных, все более частых.

Тренажерный зал, встречи с подругами – вот средства, которыми Камилла скрашивала свою жизнь, убежденная, что даже если эта капелька свободы и не достаточна для того, чтобы разрешить ее многочисленные вопросы, то она хотя бы снимет их остроту: абонемент на право потеть, крутить педали, бегать да несколько ресторанных счетов в месяц – вот все, что она себе позволяла.

И Камилла замкнулась в себе, уверенная, что обязана чувствовать себя счастливой: хотя счастье и обязанность – она это знала – сочетание невозможное!

В тот вечер она провела с детьми больше времени, чем обычно. Люк захотел, чтобы ему почитали «Оливера Твиста». Мальчик на обложке заинтриговал его еще неделю назад: интересно, почему мама купила эту книгу? Но его любопытства хватило ненадолго. Камилла не дошла еще до десятой страницы, когда он заснул крепким сном. Стиль Чарльза Диккенса оказался слишком усыпляющим.

Она укрыла сына одеялом и оставила включенным ночник, окружавший изголовье кровати ореолом голубоватого света.

Камилла вышла в коридор и постучала в комнату дочери.

– Да, мам, входи!

– У тебя все в порядке? Буссара сказала мне, что…

Камилла не успела закончить.

– Она мне надоела, ходит за мной по пятам! – огрызнулась Ванесса, яростно запихивая в шкаф тетради.

– Она просто хочет как лучше, вот и всё!

– «Ты сделала уроки? Дай-ка я проверю» – слушать противно! Мне уже не десять лет!

– Успокойся, ну, подойди ко мне! Тебе уже не десять лет, но обнять-то тебя можно?

– Мам, ну что ты спрашиваешь, конечно, можно!

– Скажи, ты увиделась со своими подругами?

– C большинством – да, только Элисон куда-то пропала, хотя с ее закидонами это неудивительно.

– А какие-нибудь симпатичные молодые люди появились? – продолжала Камилла, поглаживая дочь по плечу.

– Они все страшные, как на подбор, одни уроды!

– Ну конечно, откуда здесь симпатичным взяться, – подтвердила Камилла.

– Ты что, смеешься надо мной?

– Вовсе нет… Вовсе нет, они и правда все страшные!

– Ну, мама, скажешь тоже!

Ванесса сердито вздохнула.

– Всё, больше не буду к тебе приставать, иди, занимайся, только не сиди до ночи.

– Ладно, мама.

Камилла поцеловала дочь в лоб и вышла в длинный коридор, ведущий к лестнице на первый этаж. Она спустилась в кухню и разогрела мясо, приготовленное Буссарой. Ришара все еще не было.

Расположившись в гостиной на диване, Камилла поставила тарелку на столик. С вилкой в одной руке и телевизионным пультом в другой она долго переключала каналы, прежде чем остановила свой выбор на реалити-шоу. Участники, развалившись в шезлонгах у бассейна, пытались «философствовать» на темы, которые им предложили по сценарию: «Надо ли преодолевать вместе все трудности супружеской жизни?» Камилла улыбалась и даже смеялась над комментариями участников, которые в итоге пришли к выводу, что когда мужчина согласится участвовать в ведении домашнего хозяйства, а особенно – пылесосить, тогда да – можно считать, что супруги готовы преодолевать все трудности жизни!

– Что ж, это обнадеживает, – пробормотала Камилла с иронией, ставя тарелку в раковину.

Ее телефон начал вибрировать – наверное, Ришар сообщал, что выезжает домой.

«Извини, завтра в час дня у меня срочная встреча с поставщиками!

Если хочешь, встретимся в другой раз? Целую».

Камилла нахмурилась: она уже предложила Амели составить ей компанию; ей не хотелось идти к Стивену одной. Она начала писать ответ:

«Может быть, в пятницу, если тебе…»

Подумав, она удалила текст и написала Амели, что все равно хочет зайти в книжную лавку, хотя Стивена там не будет.

«Ничего страшного, я просто загляну на минутку. Спокойной ночи. Целую, до встречи!»

Не дожидаясь ответа подруги, Камилла выключила телефон. Наконец распахнулась дверь, и появился Ришар. На ходу развязывая галстук, он быстро поцеловал жену.

– Устал как собака, – объявил он, наливая себе первый бокал виски.

– Ты голоден? Буссара молодец – приготовила нам ужин, это объедение!

– Всё ещё горячее? – спросил он напряженно, почти агрессивно.

Камилла пристально взглянула на него и, подойдя, ответила в том же тоне:

– Конечно, нет! Я же никогда не знаю, сколько тебя ждать!

– Я, знаешь ли, работаю!

– А я нет?

– Ты вернулась гораздо раньше! Надеюсь, ты помнишь, что у нас много клиентов!

От этого последнего замечания Камилла взорвалась.

– Ты меня уже утомил своими клиентами, они мне все осточертели! – закричала она.

– Успокойся, дети спят, – сказал он, с раздражением махнув на нее рукой, чтобы она говорила тише.

– Вот именно, дети, – давай поговорим о них! Ты хоть помнишь, что у тебя их двое? Люк сейчас просил меня поменять профессию. Они устали оттого, что совсем нас не видят. Ты можешь это понять или нет?!

Глаза Камиллы покраснели, дыхание стало коротким и прерывистым – казалось, она не владеет собой. Она упала на стул и закрыла лицо руками. Рыдания и вскрики сотрясали ее тело. Ришар, не переставая прихлебывать виски, попытался ее образумить:

– Камилла, что с тобой? Возьми-ка себя в руки!

Она подняла голову; несколько мокрых от слез прядей волос прилипли к ее лицу, грудь сильно вздымалась – все предвещало истерику. Казалось, она обезумела.

– Вы все мне осточертели! – закричала она снова. – Клиенты, ты, дети, моя мать, подруги, вы меня бесите! Я жить хочу, черт подери, ты понимаешь, что это значит – ЖИТЬ!

Камилла захлопнула стеклянную дверь, пересекла веранду и бегом сбежала с лестницы. Она легла на траву и устремила глаза в небо. Звезды мерцали бело-оранжевым светом, обычным для позднего лета, когда дневная жара резко сменяется ночной прохладой. Ей хотелось успокоиться, взять себя в руки.

Она повертела головой, чтобы охладить горящие щеки; ночной ветерок овевал ее лицо, дыхание понемногу выравнивалось.

Обидное замечание Ришара вывело ее из себя, но откуда взялась эта буря отрицательных эмоций, совершенно ненормальная и неприличная? Она уже много раз терпела подобные сцены. Почему же так взорвалась сейчас? Для чего ей сдерживаться, соблюдать приличия? Для чего это всё?.. Вопросы мелькали в ее голове, но она не могла ответить ни на один из них.

Камилле было страшно; впервые в жизни она потеряла контроль над своими эмоциями. Она не смогла сдержать гнев и побороть тоску, охватившую ее после слов сына.

Почти четверть часа она лежала на траве, когда за ней пришел Ришар.

– Ну что, успокоилась? – неловко спросил он, протягивая ей пачку сигарет.

Камилла откинула голову назад; Ришар присел рядом с ней на корточках.

– Нет, спасибо. Это очень мило, но я слишком много курю. Лучше сядь рядом со мной, – попросила она, потрепав его по лодыжке.

Ришар сел рядом с женой. Он смущенно смотрел на нее и казался сильно встревоженным.

– Ты точно в порядке? – настойчиво повторил он с неожиданной озабоченностью в голосе.

Камилла улыбнулась и положила руку ему на бедро. Она ждала какого-то порыва нежности, но ничего не произошло. Он сидел, пристально глядя вдаль – туда, где мерцали огни Парижа.

– Если ты хочешь немного отдохнуть, возьми несколько дней отпуска. У детей начались занятия, а я в этом никак не участвовал, все заботы свалил на тебя. Я всё понимаю, дай себе отдых, – предложил он.

– Это пройдет, я просто дико устала.

– Сходи к врачу, он пропишет тебе что-нибудь, и станет легче, вот увидишь.

Камилла поднялась с земли, запахнула куртку и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я уже две недели принимаю всякую дрянь, чтобы успокоиться!

– Правда?

– Да, с тех пор, как мы вернулись из Аркашона…

– Почему же ты мне ничего не сказала? – искренне удивился он.

– Нет, Ришар, конечно, я тебе говорила… но ты не слышал.

– А… прости.

– Не извиняйся, ты просто не обратил на это внимания, вот и все. Коробка с таблетками лежит на кухне, на этажерке рядом с вином. Я положила ее туда, чтобы Люк не дотянулся. Ты ее не заметил?

– Конечно, заметил… Я думал, это лекарство Ванессы от астмы.

– Об этом и речь: ты ни на что не обращаешь внимания. Зачем держать ее лекарство на этажерке? Разве ты не знаешь, что оно всегда должно быть при ней?

– Знаю, – сказал он смущенно, словно извиняясь.

Камилла вернулась в дом и проглотила две таблетки, запив их большим стаканом воды.

– Пойдем спать, уже поздно! – сказал Ришар, запирая дверь на веранду.

– Нет, постой, оставь дверь открытой.

– Зачем? Уже поздно.

Камилла схватила сигареты.

– Я передумала! Покурю немного.

Ришар ничего не ответил и пошел наверх. Камилла была измучена, но ей совершенно не хотелось спать.