Только если ты захочешь

Глава 16

Последнее свидание

Нацарапанная на клочке бумаги записка, электронное письмо или несколько слов, сказанные шепотом на ухо, – последнее свидание, которое следует за этим, всегда самое яркое.

В этот момент никто не хитрит: ни тот, кто знает об этом, ни тот, кого ждет разлука. Жизненные пути расходятся, надежды и ожидания умирают.

Чувства не прожиты, они просто превращаются в боль последнего свидания.

_{* * *}

«Сколько времени нужно, чтобы забыть его лицо, его запах, звук его голоса? Наверное, годы, – сказала себе Камилла. Пытаясь улыбнуться, она затянулась сигаретой. – Впрочем, почему «забыть»? Забвение – это дверь, ведущая в пустоту, в «ничто»…»

Стивен закрыл дверь квартиры, расположенной на втором этаже его лондонского магазина «Всего несколько слов».

– До скорой встречи! – сказал он в знак того, что они увидятся снова.

– «До скорой встречи»… нет, любовь моя, скоро не будет твоего тепла, твоего тела, не будет вообще тебя… – Она раздавила сигарету и бросила последний взгляд на огни тауэрского моста; через три часа она будет в Париже.

_{* * *}

Любовная история Камиллы и Стивена длилась уже почти шесть месяцев. Теперь они встречались не только в Париже, но и в Лондоне, в квартире Стивена. Камилла представляла интересы одной нефтяной корпорации, штаб-квартира которой находилась в английской столице. Под предлогом долгих переговоров и усталости она оставалась на ночь у своего любовника и уезжала только на следующее утро.

В тот день у Камиллы разрывалось сердце. Стивен еще не знал об этом, но она собиралась расстаться с ним; она приняла это решение рано утром.

За эти шесть месяцев он подарил ей любви больше, чем она могла испытать за всю предыдущую жизнь; она любила его всем сердцем, но должна была уйти.

В эту ночь Камилла снова подарила ему всю свою любовь. Впервые за все это время она попросила его выключить свет, потому что плакала; она любила его и плакала. Стивен не заметил ее слез или сделал вид, что не замечает.

Накануне в ресторане на берегу Темзы, напротив «Лондонского глаза»^[20] он снова признался в своем чувстве к ней, которое никуда не исчезло со школьных времен. Камилла знала об этом, сила этой любви восхищала ее, но она не заглядывала вперед больше, чем на неделю-другую, позволяя себе планировать будущее не дальше следующего свидания.

Когда им принесли десерт, Стивен схватил ее за руку, лежащую на столе, и сжал изо всех сил.

– Камилла! – сказал он необычайно торжественно.

Она заметила его волнение и с беспокойством ответила:

– Слушаю тебя.

Стивен опустил глаза и, запинаясь, сказал со всей искренностью:

– Камилла, ты знаешь, что я люблю тебя!

– Да, и я…

Он прервал ее:

– Я никогда ни о чем тебя не просил, но сегодня, пожалуйста, не перебивай, выслушай меня до конца. Если я собьюсь, то не смогу закончить.

Камилла не сводила со Стивена глаз; улыбка а-ля Саймон Бейкер, которая обычно не сходила с его лица, бесследно исчезла. Огни «Лондонского глаза» отражались в панорамных окнах ресторана. Медленное вращение гигантского колеса придавало сцене атмосферу вечности.

Камилла догадалась: сейчас Стивен скажет, что ему недостаточно свиданий и он хочет отношений. Она также знала, что не выскажет прямо свой отказ, не сможет сделать больно человеку, который вернул ее к жизни, подарил шесть месяцев непрерывного счастья, на которое имеет право каждый человек.

Стивен начал свой длинный монолог:

– Камилла, ты можешь мне не верить, это твое право, но вся эта история – настоящее безумие. Знай, что я никогда не переставал любить тебя с того момента, когда в школе осмелился взять тебя за руку. А сколько раз я поднимался на нашу дюну и смотрел на океан? Сколько раз я представлял, что ты рядом, прямо за моей спиной, что ты обнимешь меня за талию и прижмешься ко мне, и никто нас не увидит, кроме солнца, постепенно скрывающегося за мысом Кап-Ферре? Сколько раз, любимая? Я не знаю! Камилла, слова слишком слабы, слишком пусты, чтобы выразить мое чувство к тебе: да, есть такие слова, как «любить», «обожать», – но главное, что все это сильнее нас, это судьба.

Я прожил свою жизнь в ожидании тебя; нет, Камилла, я не сумасшедший, я не пьян, ты – часть меня самого, которой мне не хватало, ты солнце, восходящее каждое утро над моей дюной. При звуке твоего голоса по моему телу пробегает дрожь удовольствия. Когда мы занимаемся любовью, мое сознание уносится в мир, о существовании которого я даже не подозревал. Ты моя половинка, смысл моего будущего, надежда, которую я душил в себе столько лет.

Стивен опускал голову все ниже и ниже. Камилла крепко держала его за руку; ее глаза блестели ярче обычного, выдавая навернувшиеся слезы.

Она внимательно слушала его, каждое слово отзывалось в ней радостью и нежностью. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно. Стивен признавался ей в любви, которая нарушала все принятые условности, но то, чего она боялась, все-таки случилось.

Он не посмел попросить ее прямо – бросить все и уйти к нему, он выразил это, как делал всегда, – деликатно и изящно.

– Камилла, что ты скажешь, если мы будем больше времени проводить вместе?

Она взглянула на него с бесконечной любовью, и по ее щеке скатилась слеза.

– Стивен, ты не сошел с ума, и я знаю, что ты говоришь искренне. Я не могу сделать тебе такое же красивое признание, я просто не найду слов… хотя ты и так знаешь… да и всегда знал. Я не могу ничего сказать тебе, Стивен, ничего обещать, давай просто любить друг друга. Пусть нас несет этот поток, и пусть жизнь решит за нас.

Камилла замолчала; их взгляды тонули друг в друге; огни «Лондонского глаза» понемногу гасли.

Впервые она лгала Стивену. Ей не хотелось, чтобы в их последний вечер произошел разрыв, да она и не выдержала бы этого.

Она догадывалась, что их история закончится таким образом. Ожидания Стивена были справедливыми, и Камилла была готова ради него на всё, но только не на развод, который повлечет для нее разлуку с детьми. Ванесса и Люк – самое большое счастье в ее жизни, и она не отдаст их ни за какие блага в мире, даже за любовь к мужчине, какой бы сильной она ни была!

Последнее свидание – самое яркое, но и самое трудное. Камилла знала, что завтра Стивен уже не сожмет ее в объятиях – она так решила сама, понимая, что будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

_{* * *}

Когда она спустилась вниз, такси уже стояло у входа в магазин. Она подошла к Стивену, который только что открыл «Всего несколько слов».

– Ты что-то неважно выглядишь, – заметил он обеспокоенно.

У нее не было сил объявить ему о своем решении прямо в лицо, она подумала, что скажет ему об этом позже.

Он настаивал:

– Ты уверена, что не заболеваешь?

– Да, до встречи… любовь моя!

– Ого! Чем это я заслужил такие слова? – удивился он.

Камилла погладила Стивена по щеке и провела рукой по его волосам.

– Так… просто захотелось это сказать.

Таксист, припарковавшийся во втором ряду, нетерпеливо посигналил.

– Мне пора, – сказала она и поцеловала Стивена.

– До встречи, и подумай о том, что я сказал тебе вчера вечером, – срочности нет, не торопись с ответом!

Камилла прощально помахала ему рукой. Такси тронулось в сторону вокзала Сент-Панкрас, там Камилла села на поезд «Евростар» до Парижа.

Последующие дни были непривычно спокойными. Стивен на неделю задерживался в Лондоне: сезон был в самом разгаре, и ему было нужно установить новые полки для партии шотландских книг, которые он только что получил. Они регулярно обменивались сообщениями и звонили друг другу, но Стивен сразу почувствовал, что поведение Камиллы изменилось. Она, которая обычно искрилась радостью и интересовалась его делами, вдруг стала далекой и грустной.

Стивен не сказал ей об этом, думая, что его предложение лишило ее покоя; он не хотел снова начинать тот разговор из страха надавить на нее и заставить принять решение, требующее времени.

Не могли же их отношения закончиться таким образом! Ему даже в голову не приходила подобная мысль. Ему казалось, что Камилла пребывает в раздумье; когда он вернется в Париж, все устроится, – думал он.

Этим вечером Стивен возвращался в Париж. Камилла собиралась встретить его на вокзале, чтобы сообщить свое решение. Она не могла сосредоточиться и ушла с работы около четырех часов; ей надо было побыть одной.

После долгой ходьбы Камилла села на террасе кафе, граничащего с садами Трокадеро. Она заказала чай, и ее мысли потекли в привычном направлении.

Больше часа она невидящими глазами смотрела на триста двадцать четыре метра Эйфелевой башни. У школьных ворот ее ждал сын, а ей было все равно!

Она думала о Стивене; ей хотелось его забыть, перестать представлять его, изгнать из своих мыслей, вычеркнуть его из своих надежд на будущее… но в глубине души она не хотела этого.

«Появись! Найди меня, возьми за руку, и я увезу тебя далеко-далеко: к берегу моря, к вершинам гор, к цветочным полям. Иначе однажды днем или ночью мне придется украсть тебя…» – думала она.

– Мадам, вы не пьете чай? – официант мгновенно вернул ее в «настоящую» жизнь. Она быстро набрала на телефоне текст:

«Иду, мой дорогой, не волнуйся. Мама»

Камилла схватила сумку и, лавируя между машинами, побежала к площади, где, наконец, спустилась в метро на девятую линию.

_{* * *}

Часы на фасаде Северного вокзала показывали 23.12; поезд из Лондона стоял на четвертом пути. Камилла не предупредила Стивена, но уехала из дома под предлогом, что ужинает с Сабиной и Амели. Она сидела в единственном открытом в этот час кафе лицом к лестнице, по которой спускались пассажиры, прибывшие международными поездами.

Через застекленное пространство второго этажа она увидела Стивена с рюкзаком на плече. Она смотрела, как он медленно спускается по лестнице; вот он поднял голову и увидел Камиллу, и его лицо озарилось. Он улыбался, счастливый от того, что вернулся в Париж к своей любимой.

Как она объявит ему, что их история закончится сегодня, на этом вокзале, что они больше не увидятся и что так будет лучше? Что одно счастье не восполняет потерю другого, каким бы волшебным оно ни было? Как она ему это скажет? Она еще не знала. Стивен подходил все ближе, а она не могла вымолвить ни слова.

Камилла встала; ее утомленное лицо выражало глубокую печаль, она едва осмелилась взглянуть на него.

Подойдя к ней, Стивен радостно сказал:

– Ты пришла меня встретить, как это приятно.

Он хотел ее обнять и только сейчас заметил, в каком она смятении. Никогда еще он не видел такого выражения глаз той, которую всегда любил. Он уронил рюкзак; они стояли лицом к лицу, в двух шагах друг от друга. Громкоговорители перечисляли правила техники безопасности, которые звучали в голове Камиллы бессмысленным набором звуков, пока она пыталась, но так и не могла произнести ни слова.

Стивен застыл, он как будто только что понял, что Камилла ускользает от него, становится снова той недоступной женщиной, которую он так страшился потерять.

Разлука и страдание – он испил их полную чашу; теперь ему придется жить с осознанием того, что надежды снова ее увидеть больше нет.

Стивен почувствовал, как подкашиваются ноги; он схватился за спинку стула и сел. Камилла по-прежнему молчала, не двигаясь с места.

Стивен провел по лицу руками и произнес сдавленным голосом:

– Ты… все решила.

– Да, – ответила она.

Ей хотелось в последний раз сжать его в объятиях, вдохнуть его запах, почувствовать его щетину на своей коже, провести рукой по его волосам, но она сопротивлялась этому желанию изо всех сил: ей нельзя было давать слабину.

– Думаю… это оказалось слишком трудно для тебя?

Она смогла только молча кивнуть.

Ему хотелось кричать от боли, плакать, разбить все, что было в пределах его досягаемости, но он ничего этого не сделал, он знал, что тогда Камилле будет еще труднее.

Уронив голову на руки, он заговорил:

– Боже мой, как я люблю тебя! Как я буду жить без тебя, зная, что ни через несколько часов, ни через несколько дней не услышу твой голос, не буду гладить твою кожу? Как мне теперь жить… – повторял он.

Стивен не мог видеть лицо Камиллы, видеть, как судорожно сжалось ее горло, сдерживая рыдание, как безостановочно текут слезы по ее щекам. Не в силах больше сдерживаться, она подошла к нему и обвила его голову руками. Он уткнулся лицом ей в грудь и обнял за талию. Они больше не говорили, только плакали; плакали, как дети, потерявшиеся в дюнах на берегу океана.

Они знали, что это их последнее объятие, больше не будет этого ощущения тепла другого.

Платформы были почти безлюдны, только запоздалые пассажиры и всегдашние бездомные немного оживляли огромное здание вокзала. На другом конце запустили уборочные машины, которые начали всасывать и сбрызгивать водой всё, что попадалось им на пути. Гул машин приближался, перекрывая приглушенные рыдания бывших любовников.

Они стояли так еще несколько минут и не произносили ни слова. Да и что могли они сказать друг другу? Никакие слова были не в силах смягчить боль Стивена и угрызения совести Камиллы.

Разорвав объятия, они еще мгновение держали друг друга за руки, но вот и они разжались и бессильно упали. Камилла в последний раз виновато улыбнулась Стивену, но он слишком любил ее, чтобы чувствовать гнев.

Каждый пошел в свою сторону, к своей прошлой жизни.

На следующий день Стивен снова откроет свои «зеленые лотки» и магазин «Слова и словесность», а Камилла, пусть и с меньшей энергией, снова будет защищать в суде очередного клиента.

Их по-прежнему будет разделять только мост Нотр-Дам на острове Сите.