Только мои грёзы

Глава 8

Клодия Беррисфорд проснулась на другое утро у себя в лондонской квартире от двух одновременных звонков — дверного и телефонного.

Она первым делом схватила трубку. Клодия еще плохо соображала после пьянки, длившейся всю ночь, с Оззи и их друзьями. Она обычно никогда не приходила в себя раньше полудня, а было только десять часов, для нее это что-то вроде рассвета.

Где, черт возьми, Бетти, приходящая горничная, которая обычно являлась к девяти, прибиралась и ждала, пока Клодия ее позовет? В дверь продолжали звонить.

— Да, я слушаю, — сказала она охрипшим голосом.

— Это я, дорогая, — раздался высокий голос пианиста Освальда Аллардина. — Ты будешь ужасно сердиться, что я позвонил так рано, но я должен был.

— Господи, что тебе еще надо? Мы расстались всего несколько часов назад, дорогой Оззи, дьявол тебя забери.

Она знала, что на него можно браниться сколько угодно и он не будет обижаться. Это было, на ее взгляд, одно из его достоинств. Он сказал:

— Очень важная новость, Клодия, дорогая. Никак не приду в себя. Рэймонд умер вчера. Несколько минут назад позвонили из Финнегана. Кровь пошла горлом — и все. Бедняга Рэй. Разве не ужасно?

Клодия села в постели и совсем проснулась. Новость, которую Оззи совершенно правильно сообщил ей первой, была для нее очень важна, чуть ли не самым лучшим, что она могла от него услышать. Никто не ожидал, что его брат умрет так скоро. Это было действительно очень важно, поскольку означало, что Оззи теперь следует официально именовать виконтом Аллардином и он стал прямым наследником графского титула.

В дверь все продолжали звонить. Клодия быстро встала с постели. Взгляд ее выражал волнение.

— Подожди минуточку, Оззи, — сказала она.

Она надела халат и причесалась. Господи, как ужасно она выглядит сегодня утром, подумала она, взглянув в зеркало. Прямо старуха. Какой дьявол там трезвонит и где эта Бетти?

Хорошо еще, что Оззи взял собачку к себе и не надо с ней гулять.

Она заторопилась к двери. Квартира провоняла табачным дымом после ночной пьянки. Такая страшная жара, и совсем нет воздуха. Потому-то вчера она и поехала к реке. Но она даже и не мечтала о таком подарке судьбы, как эта мисс Корелли, это стоило некрасивой сцены с Джулианом и возвращения домой без ужина.

Под дверь была подсунута записка. Клодия поморщилась, прочитав ее. Бетти — хорошая горничная, и хорошо оплачиваемая, но ее мать — инвалид, и ей иногда приходилось ухаживать за матерью. В таких случаях младший брат Бетти приносил записочки с извинениями. Вот где она!

За дверью стоял высокий мужчина в сером костюме, со шляпой и перчатками в руках.

— Ты! — воскликнула она.

Она была поражена, увидев Джулиана. После вчерашнего его она ожидала меньше всего, как и меньше всего хотела видеть.

Не без тревоги она взглянула в это суровое лицо. Она знала: если он принял решение, он неумолим. Уж не пришел ли он к ней со своим старым армейским револьвером, чтобы застрелить? Трусоватая Клодия отступила на шаг.

— Если ты собираешься применить насилие…

— Не будь дурой, Клодия, — перебил он ее, бросая шляпу и перчатки на столик в коридоре. — Я пришел говорить с тобой о так называемом разводе.

Она вздохнула с облегчением:

— Иди в гостиную и располагайся. Мне надо поговорить по телефону, но я быстро.

Она бросилась в спальню, чтобы узнать, что еще скажет Оззи. Он торопился, надо было успеть на самолет в Ирландию.

— Конечно, я вернусь сразу, как только смогу, милая, — сказал он.

Клодия старалась говорить тихо:

— Теперь все должно постепенно наладиться, дорогой. Понимаешь, о чем я говорю? Если я получаю свободу, то я — невиновная сторона. Мы, конечно, сможем встречаться открыто, и я, наверное, смогу ненадолго приехать к вам в Ирландию. Как хорошо было бы снова начать ездить верхом.

— Это было бы прелестно, дорогая. Я попрошу маму сразу же тебя пригласить, я не могу жить без тебя. И конечно, ты ведь понимаешь, раз ты будешь свободна, я смогу тебе предложить много больше…

Да, она понимала это. Она уже торжествующе улыбалась, видя себя виконтессой Аллардин, в будущем графиней Сент-Финнеган. Графской чете за семьдесят, сам граф давно хворает. Оззи у них поздний ребенок. Они без ума от него, несмотря на его безвольный характер, и, конечно, будут рады, если он женится и остепенится, пусть даже на Клодии, разведенной и старше его. Продолжая пребывать в радостной эйфории от своих мыслей, она отправилась в гостиную к Джулиану.

Он стоял спиной к камину, лицо его выражало все ту же мрачную решимость. Пока супруга говорила по телефону, он с отвращением осматривал комнату. Когда-то он с удовольствием помогал Клодии обставлять эту квартиру, хотя ему не нравились ее вкусы, но ему хотелось тогда порадовать ее. Теперь же здесь было просто неприятно находиться.

Конечно, здесь никто сегодня не убирался. В комнате стоял удушливый запах табачного дыма и духов. Дорогие цветы в огромной вазе на пианино завяли. Хотя оба окна были открыты, через шелковые шторы проникало мало воздуха. «Ни уюта, ни теплоты, одна видимость, прямо как сама Клодия», — подумал он.

И импозантность Клодии, одетой в серый атласный халат, не произвела на него впечатления. Ему было очень неприятно видеть ее постаревшее лицо. Но он не мог не заметить, что она очень довольна, словно кошка, наевшаяся сметаны. Он хорошо знал это выражение ее лица. Видно, что-то удалось захапать. Но всего ей нельзя позволить, и ради этого он здесь!

Он сказал:

— Ты все еще намерена заниматься этим грязным делом с разводом?

Она широко улыбнулась и уселась на софу.

— Сигарета найдется? У меня, кажется, кончились.

Он нетерпеливо протянул ей коробку. Она улыбнулась ему, словно старому другу. Он не ответил на улыбку.

— Давай ближе к делу. Собираешься ли ты подавать в суд на развод с помощью подкупленного слуги?

Клодия поморщилась, закуривая:

— Что за ужасные вещи ты говоришь, Джулиан!

— Но ведь ты подкупила Джексона, не так ли?

— Неужели я скажу «да», даже если ты прав?

— После твоего ухода я спрашивал себя, неужели ты способна на такую подлую вещь?

Она изобразила искреннее удивление.

— Разве так подло, если жена хочет развестись с мужем, который открыто живет с девушкой, которая, по словам Джексона, носила даже одну из моих ночных рубашек и…

— Ну, хватит! — оборвал ее Джулиан. — Джексон прекрасно знает, что было на самом деле и что не было той картины супружеской неверности, которую он изобразил. Ты заплатила ему, и он сказал это. Я собираюсь доказать, что он лжет. Что до тебя в роли обиженной жены, то…

Клодия перебила:

— Если ты будешь что-то доказывать в суде, дело примет большую огласку, и тебе тогда не отмыться. Показания Джексона не опровергнуть.

— Его могут посадить за лжесвидетельство, Клодия.

— А кто докажет, что это лжесвидетельство? Против него только ты и девушка. Даже кухарка находит странным, что ты оставил Мин дома, когда ушла медсестра. Я думаю, и сама медсестра считает, что здесь что-то неладно, и может это сказать.

— Может это сказать? — спросил Джулиан.

Он запутался и понимал это. Черт бы побрал всех этих злобных баб, как эта сестра, кухарка, тетка Прю и все прочие. Кажется, все против него и несчастной Мин. А если Джексон все это наговорит в суде, кто сможет доказать, что он врет?… Это действительно означало бы гнусную огласку и гораздо ухудшило бы положение Мин.

Он решил изложить Клодии цель нынешнего визита.

— Тебе ведь нужны деньги, Клодия? — резко спросил он.

— От них я никогда не откажусь, — сказала она с тихим смешком.

— Полагаю, у тебя долги, как всегда?

— Так точно, — ответила она с сарказмом.

— И большие?

— Тебе это интересно? Не собираешься ли ты попросить меня отказаться от развода и уплатить за меня долги? Если так, ты немного опоздал. Я предпочитаю свободу и треть твоего дохода.

Он начал нервно расхаживать по гостиной.

— Вот что, Клодия, — сказал он. — Если хочешь развода, пусть так и будет Ты сама совершаешь преступление и втягиваешь в него необразованного человека, но черт с тобой. Меня интересует эта девушка, как несчастная жертва твоих интриг.

Клодия почувствовала, что остатки совести зашевелились в ее душе, когда она посмотрела в спокойные, полные презрения глаза человека, которому она хотела нанести удар. Но совесть тут же умолкла. Она раздраженно засмеялась:

— Это словно цитата из романа.

— Мне наплевать, как это звучит для тебя. У меня есть конкретное предложение. Разводись, если хочешь. Может быть, я буду рад избавиться от тебя, моя дорогая. Моя репутация меня не особенно волнует. Но меня волнует, что вовлечена совершенно невинная девушка.

— Упираешь на невинность, — сказала Клодия раздраженно. — Но не думаю, чтобы тебе поверили. Джексону не составит труда убедить судью в том, что он видел, когда принес утренний чай.

Джулиан сжал и разжал пальцы, потер лоб, потом сказал устало:

— Клодия, давай договоримся. Я понимаю, что суд будет против меня из-за свидетельства Джексона и из-за того нелепого положения, когда мы с Мин оказались наедине в Шенли. Я хочу предложить тебе взятку, дорогая Клодия. Я плачу за тебя долги, несомненно очень облегчив твое положение, а ты не называешь имя девушки как причину развода и обеспечиваешь то же со стороны Джексона.

Клодия с удивлением и интересом посмотрела на мужа. Она сказала:

— Ну и чудеса! Ты точно влюблен в маленькую мисс Корелли.

Сердце его как будто кольнуло, ему и в голову не приходило, что он в самом деле любит Мин. Он принужденно засмеялся:

— Ну, это ерунда.

— Раз ты готов расстаться с несколькими тысячами, лишь бы сохранить ее имя в тайне…

— Несколько тысяч? Все равно, готов.

— Они достигают не менее четырех тысяч. Я заказала новую норковую шубку на зиму.

— Так ты готова пойти со мной на сделку, Клодия?

Она задумчиво постукивала атласной домашней туфелькой по полу. В конце концов предложение неплохое… У нее ужасно много неоплаченных счетов, и сегодня она еще не может попросить беднягу Оззи ее профинансировать. И будет лучше, если она войдет в семью Сент-Финнеган без этого хвоста долгов, который тянется за ней. И какая разница для нее, будет ли названа мисс Корелли, если она, Клодия, получит свободу? Даже треть его дохода теперь не так уж необходима: она получит куда больше, став виконтессой Аллардин. И если она собирается стать виконтессой, лучше выступить пострадавшей стороной при разводе. Она встала и посмотрела на него исподлобья.

— Хорошо. Я согласна на сделку, Джулиан. Ты даешь мне тысяч пять, треть дохода, эту квартиру с моими вещами и, конечно, оплачиваешь судебные издержки. Тебе остается имение в Шенли и все остальное. Плюс лилейно чистая репутация твоей Мин.

Он помолчал. Это была сделка, которую он сам не одобрял. И не было законным вступать в такое финансовое соглашение со своей женой вне суда. Но кажется, это единственный выход спасти бедную девушку. Он быстро прикинул в уме. Доход его, по уплате налогов, около полутора тысяч. Его ценные бумаги вложены в фирму. Правда, его дядя на будущий год собирается в отставку, и Джулиан будет управлять «Камлиджем», получая большую директорскую зарплату. С другой стороны, как отнесется к разводу дядя Филипп? Он очень приятный человек, и Джулиан любит его, но он придерживается строгих взглядов. Клодию дядя не очень любит, но брак есть брак, супруги должны быть верными друг другу. Недавно, когда они обсуждали нынешнюю раздельную супружескую жизнь его и Клодии, дядя даже предположил, что было бы лучше для доброго имени Джулиана, если они сгладят свои противоречия и побольше будут вместе бывать на людях. Джулиану было неприятно разъяснять дяде, что за женщина Клодия, и он не стал это делать, просто сказал, что они уже прошли ту стадию, когда можно было как-то урегулировать размолвку. Он обещал только создать видимость для публики и постараться, чтобы Клодия появлялась на разных приемах и ужинах, куда приглашаются с супругами.

Но развод стал бы ударом для старика. И не имеет смысла рассказывать правду. Дядя назовет его донкихотствующим дураком за попытку спасти репутацию Мин ценой собственной. Сам дядя Филипп женился молодым, рано потерял жену и с тех пор вел жизнь убежденного холостяка, будучи совершенно открытым и общительным в деловой жизни. Женщины его не интересовали, и он, конечно, не стал бы спасать репутацию безвестной девушки подобным образом. Пройдет ли все успешно или нет, все равно выйдет скверно. И чем больше думал Джулиан, тем больше понимал, что он не сможет выиграть это дело. Надеяться, что миссис Беррисфорд будет заклеймена в газетах как нечестная женщина, пытавшаяся подкупить слугу? Это может перерасти в плохо доказуемое дело о клевете и стать бесконечным. Нет, дела уже не поправишь, и дядя Филипп должен узнать, что они с Клодией разводятся. Это также означало бы разрыв личных отношений со стариком. Раз в неделю Джулиан ужинал с ним в его клубе и получал удовольствие от его общества. Это будет потеря для Джулиана. «Жизнь станет более одинокой», — печально подумал он. Но делать нечего.

Оплата судебных издержек по разводу с обеих сторон, пять тысяч, отданные Клодии, и оплата ее долгов будут для него сильным финансовым ударом. Придется очень сократить расходы, и он не сможет заменить Джексона. Может быть, уйдут и кухарка с Рози. Впереди все новые неприятности.

Клодия здесь выиграла. Она, однако, не выразила мужу особой благодарности. Она даже заметила, что с ее стороны благородно не назвать имени Мин. Эту издевку он оставил без комментариев. Но когда она заявила, что он сможет жениться на мисс Корелли, когда будет свободен, Джулиан не выдержал и закричал:

— Пойми раз и навсегда, что она не имеет к этому никакого отношения и не будет иметь! И что бы ты ни предпринимала, не возникнет такой ситуации, что мне будет необходимо жениться на ней. Я люблю и уважаю это дитя, у которого не было в жизни ничего, что имела ты, и я не могу допустить, чтобы она пала жертвой твоей крайней непорядочности. Но не пытайся сделать меня участником несуществующей интриги. Я соблюдаю свои условия, ты — свои. Одно упоминание ее имени — и я не дам ни цента. Более того, я выступлю во время процесса и всем расскажу, что ты собой представляешь!

Он умолк, лицо его покрылось потом. Опасаясь наговорить что-нибудь еще, он повернулся и, как слепой, пошел к выходу.

Клодия смотрела на него с интересом. Она никогда не видела Джулиана в таком состоянии, он всегда ей казался даже слишком сдержанным. И это самообладание всегда злило ее. Она любила иметь полный контроль и власть над мужчинами вроде Оззи. В то же время его проявившийся сегодня темперамент заинтриговал ее. Она мягко сказала ему вслед:

— Не надо так уходить. Мы, может быть, видимся последний раз. Разве мы не можем попрощаться как друзья?

Он обернулся и посмотрел на нее. Остатки ее привлекательности оставили его холодным. Он ответил:

— Мы никогда не были друзьями, теперь я это понимаю. И не будем. И я не хотел бы встретиться с тобой снова. Думаю, что адвокатов ты найдешь сама. Они вступят в контакт с моими. Ты их знаешь: «Главер, Бранскил и Главер. Королевская адвокатская контора».

Он закрыл за собой дверь. Кажется, она вновь его окликнула, но он не отозвался. Не часто он приходил в эту квартиру и вряд ли придет еще.

Жара в городе была страшная, воздух — удушливым. Он почувствовал наступление приступа головной боли и зашел в аптеку купить веганина. «До чего отвратительно это дело, — думал он. — А теперь еще надо увидеться с дядей и рассказать ему об этом». Это сулило финансовые потери. Он — наследник дяди, и тот может даже решить передать деньги на благотворительность. Он только не может изгнать его из фирмы, так как Джулиан — владелец отцовской доли капитала. Братья были партнерами, хотя Филипп и был основатель.

Усталый Джулиан отправился на Сент-Джеймс-сквер. Но до встречи с дядей надо было побеседовать о Мин с миссис Тренч, руководившей отделом просвещения. Не рассказывая лишнего, он должен сообщить, что работа Мин здесь теперь невозможна, что он попробует найти другую и надеется только на помощь миссис Тренч в поисках жилья для Мин. Она ведь должна завтра уехать из Шенли. Это — грустный конец всем его надеждам дать девушке хорошую работу и сделать ее жизнь радостнее.

Миссис Тренч, как всегда, была полезна. Она по летам ему в матери годилась и работала еще при отце. Она, как и другие сотрудники, любила мистера Джулиана. Как тактичная женщина, она не лезла в чужие тайны, но полагала, что у милого мальчика, возможно, небольшой роман с этой мисс Корелли. Его скверная жена не могла принести ему большого счастья. Но он такой цельный человек, что трудно было поверить в его любовную интрижку. Узнав, что мисс Корелли не будет здесь работать, она была удивлена и слегка смущена, но не задавала вопросов. Он с облегчением узнал от нее два адреса, которые она уже нашла. Один — пансион в Голден-Грин, где, по ее мнению, Мин будет очень удобно, другой — меблированная комната в Южном Кенсингтоне, в хорошем доме, где миссис Тренч некогда жила сама.

— Может быть, она предпочтет самостоятельную жизнь пансиону? — заметила Тренч. — Я не знаю, насколько она предприимчива.

Джулиан слегка улыбнулся — он не назвал бы Мин предприимчивой. Бедная, застенчивая, неопытная, гораздо простодушнее, чем иные девушки помоложе, которых он встречал в свете.

Он поблагодарил миссис Тренч за адреса. Она посмотрела на него из-под очков чуть тревожно:

— Вы не очень-то хорошо выглядите сегодня, мистер Джулиан.

— Да, голова опять болит. Дядя у себя?

— Да. Он только что спрашивал о вас.

Джулиан мрачно пошел по коридору к кабинету дяди. Предстоял очень неприятный разговор. Надо было сказать дяде Филиппу о грядущем разводе, и чем скорее, тем лучше.