Упоенные страстью

ГЛАВА 9

Прозвенел звонок, возвещающий конец урока биологии, и Тейт вздохнула с облегчением. Одной рукой собирая ручки, другой она быстро захлопнула папку: если немного поторопиться, то можно успеть на автобус в два двадцать три. Даже не позаботившись сунуть папку в портфель, она протиснулась между медленно двигающимися одноклассниками в коридор и быстро направилась к главному выходу.

— Эй, Тейт! Подожди!

Ей незнаком был этот голос, но настойчивость, с которой ее окликнули, заставила ее обернуться, нахмурившись. Из толпы одетых в школьную форму подростков выбралась стройная хорошенькая девушка и легким упругим шагом, от которого ее светлые волосы разметались по плечам, быстро подошла к ней. Татум смутно помнила ее лицо, но понять не могла, почему та заговорила с ней. Как же ее зовут?.. Келли — нет, кажется, Кайли.

— Привет, — сказала та. — Мы с тобой вместе занимаемся в классах античной истории и математики. Меня зовут…

— Кайли, я знаю. А в чем дело?

— На самом деле я Кейли.

Более озабоченная тем, как бы не упустить автобус, чем правильным произнесением имени, Тейт натужно улыбнулась.

— Извини, я забыла.

— Пустяки. Все вечно делают эту ошибку. Кейли — это комбинация из имен моей матери и брата, поэтому я и хочу поговорить с тобой.

Очаровательно! — подумала Тейт. — Видишь ли… э-э… Кейли, я очень спешу. У меня ав…

— Я Кейли Таггерт, — объявила она. Ее улыбка сделалась такой широкой, что показались сверкающие белоснежные зубы. — А Ли — мой брат.

— Ли?..

— Ну да. Ты его знаешь: Ли Таггерт.

Тейт непонимающе уставилась на девушку, — совершенно сбитая с толку ее словами.

— Я что, должна знать этого… э-э… Ли?

Кейли рассмеялась.

— Ну конечно, если ты дружишь с Джейсом.

— Ты имеешь в виду Джейса Бентона?

— Ну, разумеется! — От возбуждения карие глаза девушки заблестели, и она испустила преувеличенный вздох облегчения. — А я уже начала думать, что ошиблась.

— Так и есть, — сказала ей Тейт. — Джейс Бентон вовсе мне не друг. Это просто самодовольный тупица. Я и не думала с ним дружить.

Кейли выглядела совершенно ошарашенной.

— Но ведь Джейс классный мэн. Ты шутишь, верно?

— Классный болван, — отрезала Тейт.

— Что вы здесь делаете, девочки? Почему вы не в классе?

Ну вот! Теперь их застукал учитель!

— О, э-э… Татум больна, мистер Лонгли.

Оторопев от этой лжи, Тейт открыла было рот, чтобы возразить, но девушка бросила ей красноречивый взгляд.

— Она плохо себя чувствовала весь последний урок, сэр, — продолжала она, когда учитель подошел к ним. — Я уже собиралась отвести ее в медпункт.

Красное одутловатое лицо учителя повернулось к Тейт.

— По-моему, она не выглядит больной, мисс Таггерт.

В ответ Тейт скорчила гримасу и схватилась за живот.

— Спазмы, — выдохнула она и страдальчески скривила рот.

— Возможно, это аппендицит, сэр, — пришла ей на помощь Кейли. — Если он прорвется, она умрет. — При этом комментарии учитель скептически взглянул на нее. — Я знаю. Так было у наших соседей.

— О, дорогая! Ты ведь не думаешь, что это аппендицит, не так ли? — Учитель ждал от Тейт отрицательного ответа, и она из вежливости дала его.

— Н-нет, сэр, — еле слышным голосом и морщась произнесла она. — Периодическая боль… сэр. Иногда, когда это случается, мне все вокруг кажется красным.

Мужчина побледнел.

— Ах, вот как! Может, мне позвать кого-то, чтобы тебя отвезли домой. Я…

— О, в этом нет необходимости, сэр, — торопливо вмешалась Кейли. — Через десять минут за мной заедет мой брат. Он не откажется завезти Татум домой.

Лонгли нахмурился.

— Через десять минут? Но ведь урок кончается только через сорок.

— Гм, мне надо на прием к зубному врачу, сэр. У меня нарыв. Видите? — И подойдя почти вплотную к Лонгли, Кейли широко открыла рот, ткнув туда пальцем.

Лонгли отшатнулся.

— Да, конечно… А ты уверена, что твой брат не откажется отвезти мисс… э-э…

— Милано, — подсказала Тейт таким слабым голосом, точно находилась при последнем издыхании.

— Он вовсе не откажется, сэр! — уверила его Кейли. — Как добрый христианин мой брат любит, когда люди больны и ему приходится помогать им! Э-э… я имею в виду, что он любит помогать…

— Да-да, мисс Таггерт, я понял. — Его колебаниям пришел конец после очередного стона Тейт. — Наверное, будет лучше, если ты отведешь мисс Милано прямо на стоянку машин, — сказал он Кейли. — Я помечу, что вы отсутствовали по уважительной причине, и послежу за вами, пока не приедет твой брат.

— О, спасибо, мистер Лонгли! Ну, Тейт, давай свой портфель и обопрись на мою руку. Боже, ты и вправду выглядишь ужасно! Как ты думаешь, у тебя хватит сил дойти до стоянки?

Со склоненной головой Тейт кивнула, беря Кейли под руку. И мелкими неуверенными шагами обе плутовки направились к выходу.

— Продолжай в том же духе, пока не дойдем до стоянки, — тихо сказала Кейли. — И, ради Бога, не смейся.

Не смеяться! Черт, да она едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. И чувствовала, как сама Кейли тряслась от молчаливого смеха, пока вела ее к выходу.

— Не оглядывайся, — предупредила та, направляясь к стоянке. — Старик Лонгли будет смотреть на нас из окна.

— А зачем все это нужно? Мы же всего-навсего пропускаем урок Закона Божьего. А они не обязательны.

— Я знаю, но Лонгли ханжа и зануда. Он обязательно начал бы читать нам проповедь, почему они должны быть для нас обязательны. А вот и Таг!

Узнав это сокращенное имя, которое она слышала от Бентона, Тейт остановилась.

— Так твой брат и вправду забирает тебя?

— Ну да. Мы поедем по магазинам выбирать маме подарок на день рождения. Он гарантирует деньги, а я — хороший вкус. — Она улыбнулась. — Но мы можем завезти тебя по дороге. Ты ведь живешь у дедушки Джейса, правда?

Тейт кивнула.

— Да, но я могу и на автобусе.

— Конечно можешь, — согласилась Кейли. — Но почему бы не поехать с нами? — И весело, легко засмеялась. — Пошли, Тейт. Доковыляй до машины, и я познакомлю тебя с моим братом. Только не говори мне, — предупредила она, — что он великолепен! Я от этого просто заболеваю!

Устроившись на заднем сиденье машины, Тейт решила, что брат Кейли и в самом деле красив, но сказать об этом ей не удалось: блондинка трещала без умолку. После быстрого представления: «Тейт, это мой брат Ли — но зови его Таг. Его все так зовут. Таг — это Тейт Милано» — она тут же предупредила, что они должны завезти Тейт домой, и со смехом принялась повествовать о схватке с учителем, когда они обе решили сбежать с урока.

Сначала Тейт лишь из вежливости улыбалась в нужных местах, но рассказ Кейли был так комичен, забавен, что она начала хохотать непритворно. Реакция Тага была такой же. Покончив с этим и даже не переведя дух, его сестра повела уничтожающую атаку на одну девушку из драмкружка, чьи сценические способности были такими же, как у колоды.

— Можешь мне поверить, — сказала она, оглядываясь с переднего сиденья назад на Тейт, — если бы она была с нами в холле, черта с два мы бы вырвались от Лонгли.

Таг улыбнулся Тейт в зеркальце водителя.

— Я хочу предупредить насчет Кейли. Она у нас такая молчунья и такая застенчивая с детства. Не обращай на это внимания.

Сестра сердито ткнула его кулаком в бок.

— Не обращай на него самого внимания, Тейт. Он считает, что у него есть чувство юмора.

Поначалу насторожившись, когда девушка остановила ее в холле, Тейт была удивлена, обнаружив, что не чувствует себя скованно в обществе Кейли Таггерт и ее брата.

В классе ни для кого не было секретом, что она «одна из приютских», а приютские общались преимущественно между собой. Если им достаточно везло, чтобы быть насовсем принятыми в какую-то семью, им предоставлялась возможность перейти в другую школу, где их происхождение было неизвестно и где они могли легко смешаться с другими учениками. Но не желая менять привычную школу на незнакомую другую, Тейт решила остаться там, где была, и вследствие этого оказалась в некоторой изоляции. Ей казалось, что это не так уж и важно, ведь она привыкла обходиться без близких подруг и потерпеть еще какие-то двенадцать месяцев было не так уж и тяжело, но сейчас, когда с ней обращались как с «нормальным» человеком не только Кейли, но и ее брат, она словно бы вкусила запретный плод. И все же здравый смысл предостерегал ее не слишком-то входить во вкус. Пусть Кейли могла иметь очень смутные сведения о ее происхождении, ее брат, благодаря Джейсу Бентону, наверняка в курсе всех ее дел. И как только она выйдет из машины, Кейли тут же получит братский совет держаться в будущем от нее подальше.

К тому времени, когда Тейт решила это, они остановились на обычно пустой подъездной дорожке дома старика Брайса, позади незнакомого белого автомобиля.

— Смотрите-ка, и Джейс здесь, — сказал Таг.

Черт, только этого не хватало! — подумала Тейт, тут же прикидывая возможности незаметно выскользнуть из машины и спрятаться, пока Джейс не уедет. Но Кейли ужасно обрадовалась этому известию.

— Давай зайдем поздороваемся, — предложила она, сразу отстегнув свой привязной ремень. — Я сто лет не видела Джейса. И Брайса тоже! — быстро добавила она, покраснев под насмешливым взглядом брата.

Желая в душе, чтобы тот не согласился, Тейт вышла из машины. Если они войдут в дом, ей придется пойти тоже, и у Джейса будет прекрасная возможность насмехаться над ней и вводить ее в замешательство.

— Не сегодня, малышка. Мы же собрались поездить по магазинам. Уверен, что Татум не будет возражать, если ты как-нибудь в другой раз зайдешь вместе с ней, чтобы э-э… навестить Брайса. — Он обратил к Тейт понимающую улыбку и спросил: — Ты согласна?

Она с облегчением кивнула, еще не вполне осознав полный смысл его слов. Значит, Таг поощрял сестру проводить время с ней?

И пока она безмолвно стояла, озадаченная всем происходящим, Кейли, довольно улыбаясь, уже снова пристегнула свой ремень.

— Давай завтра утром позавтракаем вместе в молочном баре на углу возле школы, — высунулась она в окно, когда автомобиль уже отъезжал. — Постарайся быть там ровно в восемь!

Сдерживая дыхание, Джейс намеренно подходил тихо. Имелся только один узкий проход, который отделял сарай от забора, разделяющего два соседних участка, и убежать ей было некуда. Сгорбившись и упершись спиной в стену садового сарая, Тейт сидела прямо на земле. На ее согнутых в коленях ногах лежала книга, которую она читала.

— Не темновато читать, а?

От неожиданности Тейт дернула головой, ударившись о стенку сарая, и этот удар заглушил тихое ругательство, сорвавшееся с ее губ. С болезненной гримасой она отпустила книгу и схватилась за затылок.

Ступив в это узкое пространство, Джейс наклонился и поднял книгу.

— Отдай! — потребовала Тейт.

Джейс лишь мельком взглянул на название и протянул книгу ей. Хотя на лице Тейт читались гнев и раздражение, но тот факт, что в сумерках она сидит здесь уже третий час в одиночестве, заставлял воспринимать ее не столько агрессивной, сколько жалкой и покинутой. Несчастной и уязвимой. Как по отношению к нему, так и к пронизывающей вечерней прохладе.

Легкий свитер лимонного цвета, может, и хорош был во время теплого дня, но едва ли защищал от ранней вечерней сырости; как и короткая юбка из серо-синей шотландки, которую она носила. Сознание, что она замерзла гораздо больше, чем хочет показать, заставило его сочувственно улыбнуться.

— Брайс велел сказать, что ужин готов.

По тому, как дрогнули ее брови, он понял, что Тейт не знала, что деду известно, что она уже дома.

— Я не голодна, — упрямо сказала она.

— Странно. А дед мне сказал, что ты всегда умираешь с голоду, когда приходишь из школы. Он решил, что у тебя, должно быть, сейчас волчий аппетит.

Тейт смерила его с ног до головы презрительным взглядом.

— Есть люди, присутствие которых лишает меня аппетита, — ответила она. — А уж если я во время еды взгляну на них, то меня просто вырвет.

Джейс прислонился к забору, изучающе глядя на нее.

— А ты почувствуешь себя лучше, если я скажу, что не останусь ужинать?

Сунув книгу в портфель, она быстро встала и отряхнула юбку, потом резким движением откинула назад волосы и уставилась на него.

— Если хочешь, чтобы я почувствовала себя лучше, — с вызовом сказала она, — дай мне заряженное ружье.

Схватив свой портфель, Тейт двинулась, чтобы пройти мимо него, но он быстро выпрямился, загородив ей дорогу.

— Пусти! — крикнула она.

— Не сейчас, — сказал Джейс. Грудь его поднялась в тяжелом вздохе. — Тейт, я должен перед тобой извиниться.

Она бросила на него короткий безмолвный взгляд и отступила в другой конец прохода.

— Если ты не хочешь перелезть через крышу сарая, тебе придется выслушать меня.

У Тейт на языке так и вертелось сказать ему что-нибудь этакое, но выхода не было, и она предпочла промолчать.

— Тейт, тихо сказал он, — я извиняюсь.

Она слушала полуотвернувшись и не глядя на него.

— Я был не прав по отношению к тебе и очень сожалею.

Джейс и не ожидал, что помириться с ней будет легко. Он заранее представлял, как далеко она может послать его с этими его извинениями. Но тягостного молчания, которое последовало за его словами, он не ожидал. Его так и подмывало поднять руку и посмотреть на часы в тусклом свете сумерек — сколько же еще она может так безмолвно стоять?

— Видишь ли, у меня нет времени стоять здесь всю ночь, — проговорил он. — Поэтому я скажу все, что собирался, неважно, будешь ты слушать или нет. О'кей?

Он вздохнул: ни кивка, ни ответа. Труп и тот проявил бы больше отзывчивости.

— Я не знал, что ты слышишь то, что я говорил за обедом в тот вечер. Хотя, конечно, я все равно не имел права говорить это. У меня имелось предубеждение против тебя, и я очень об этом сожалею. Я просто беспокоился за деда. В некотором роде он самый близкий мне член нашей семьи.

Джейс никогда никому не признавался в этом и сам удивился, произнеся эти слова вслух. Неужели он так отчаянно хотел, чтобы эта шестнадцатилетняя девочка приняла его извинения?

— Я боялся, что ты можешь огорчить его, создать для него какие-то проблемы, но после разговора с ним понял, что ты — благо для старика, Тейт. Теперь, когда ты появилась здесь, к нему снова вернулись жизненные силы.

Джейс не преувеличивал. В глазах деда появился какой-то здоровый блеск, а хромота в результате недавней операции почти исчезла и теперь казалась, скорее, упругостью шага.

Единственное, чем прежде дед занимался на кухне, это жарил тосты, заваривал чай да открывал банки с фасолью, поэтому, придя сегодня и обнаружив, что тот не только печет сдобные пышки, но и бесконечно наслаждается этим занятием, Джейс на мгновение лишился дара речи. Когда же он пришел в себя достаточно, чтобы задать вопрос по поводу этого, дед весело сообщил ему, что Тейт всегда умирает с голоду, когда возвращается из школы, а пышки — ее любимая еда.

Конечно, Джейс тут же пустился в разглагольствования о том, как глупо поступает дед, потакая вкусам этой девчонки, но тут же был разбит, когда дед открыл крышку кастрюли на плите, наполнив кухню ароматом аппетитного болонского соуса. Тейт, как он кратко сообщил внуку, приготовила его перед уходом в школу, а когда вернется домой, сварит к нему спагетти. И это было только начало бесконечных похвал в адрес Татум Милано.

Джейсу очень хотелось узнать, что заставило Тага привезти девочку домой, но компаньон уехал, прежде чем Джейс успел выйти и поговорить с ним. Поэтому он остался ждать в комнате мысленно подбирая извинения, которые должен принести Тейт. Ждал-ждал, но так и не дождался.

— Выйди во двор и поговори с ней, — сказал дед, когда прошло уже два часа, а Тейт так и не появилась.

— Видишь ли, я бы не хотел больше ссориться с ней, вступать в перепалку, И кроме того, становится чертовски холодно; она не выдержит на улице очень долго.

— Как бы не так! А ты такой же упрямец и будешь сидеть в этом кресле до полуночи, — проворчал недовольно старик.

Джейс покачал головой.

— Я — нет. У меня свидание с одной пылкой блондинкой, дрессировщицей лошадей, и я не хочу его пропустить.

— Прекрасно! Но, надеюсь, ты не покинешь своего старого деда с замерзшей брюнеткой на руках? — раздраженно и требовательно сказал Брайс. — Так что иди сейчас же за ней и приведи ее домой, пока она не схватила там пневмонию.

Найти ее не заняло много времени, но уломать оказалось гораздо труднее.

— Видишь ли, я знаю, что был груб с тобой, и очень сожалею, — попытался он снова. — А теперь скажи, принимаешь ты мои извинения или нет. Или дай мне знать по крайней мере, что ты хотя бы слышала их.

То, что она не безжизненная статуя, было видно лишь по тому, что, когда налетел ветер, она поежилась. Раздосадованный до такой степени, что хотелось взять и хорошенько тряхнуть ее, Джейс выругался про себя. Но потом сказал примирительно:

— О'кей, твоя взяла! Я ухожу. И это должно вернуть тебе твой утраченный аппетит. Но в любом случае я бы посоветовал тебе бросить упрямиться и побыстрее вернуться в дом. Если не думаешь о собственном здоровье, то по крайней мере подумай, что будет с Брайсом, если ты заболеешь: старик только тобой и дышит, но он же не сможет сам вылечить тебя.

Он уже повернулся, чтобы уйти, когда Тейт наконец заговорила. Ее голос, более мягкий и неуверенный, чем он ожидал в этой ситуации, заставил его остановиться.

— Если ты хочешь с нами поужинать… оставайся.

— Значит, ты принимаешь мои извинения? — спросил он, пытаясь в почти полной темноте разглядеть выражение ее черных глаз.

— Брайс ведь твой дедушка.

Он улыбнулся этому уклончивому ответу.

— Действительно. Но в данный момент, я думаю, ты ближе к тому, чтобы унаследовать фамильный секрет приготовления пышек. Ты произвела впечатление на старика, а он не такой человек, у которого легко войти в доверие. Но что еще хуже, мама, отец и Итан уже несколько недель поют тебе дифирамбы.

У Тейт потеплело на душе от этих искренних слов, и румянец залил ее щеки. Слава Богу, что совсем темно и он не может заметить ее реакции. И хотя она уже готова была к взаимному прекращению огня, но ей не хотелось, чтобы он думал, что это в результате похвал. Как не хотелось его сочувствия и жалости.

— Так вот почему Кейли Таггерт вдруг стала такая приветливая со мной?

— Что? — Он был искренне удивлен.

— Ты просил Кейли Таггерт подружиться со мной?

— Нет. С чего ты взяла?

Она пожала плечами.

— Странно, что она подходит и заговаривает со мной в тот же самый день, когда ты извиняешься. К тому же она использовала тебя как предлог. — И помедлив, добавила: — Надеюсь, ты знаешь, что она от тебя без ума?

К ее удивлению, он рассмеялся.

— Кейли без ума от любого парня, который окажется перед ней. Она симпатичная девчонка, но я уже вышел из того возраста, когда шестнадцатилетняя может заинтересовать меня.

— Даже такая хорошенькая, как Кейли?

— Даже такая хорошенькая, как ты, — ответил он. — А теперь, не пора ли тебе домой, пока ты совсем не окоченела? А я помчался дальше.

— Ты не останешься ужинать?

— Не могу. У меня слабость к итальянской кухне, но еще большая слабость к разбитным длинноногим блондинкам на ипподроме. — Белые зубы его блеснули в лукавой улыбке. — Но обещаю, что в следующий раз останусь поужинать, о'кей?

Его дружеский тон был похож на тон взрослого, утешающего маленького ребенка. Тейт слегка обидели эти слова, но возразить на них было нечего.

— Пошли, я попрощаюсь с дедом. Если мы вернемся вместе, он скорее поверит, что мы помирились.

Пожав плечами, она последовала рядом с ним, и в кухню они вошли вместе.

— Тейт, — сказал он, останавливая ее на пороге легким прикосновением к руке. — Знаешь, то, что я сказал… Я в самом деле сожалею.

Остановись вовремя, Кейли, подумала она, глядя в эти синие-синие глаза на красивом, как у голливудского героя, лице. Даже если бы этот парень принял тебя всерьез, тебя ототрут бесчисленные конкурентки.

Тейт сознавала, что крепнущая дружба с Кейли Таггерт не была ее заслугой: та пошла на сближение, и к тому же на полной скорости, первой. Кейли безоговорочно готова была разделить ее мнения, ее тайны, ее веселье, ее семью и друзей, и Тейт, несмотря на первоначальную подозрительность по отношению к такому энтузиазму, скоро обнаружила, что в первый раз в жизни у нее есть лучшая подруга.

— Ты знаешь, — спросила ее Тейт через неделю после их знакомства, — что моя мать была проституткой, которая умерла от передозировки наркотиков?

— Да, — смущенно ответила та, глядя вниз на свои туфли. — Но знаешь, — она подняла голову и посмотрела на Тейт с грустной улыбкой, — если ты когда-нибудь захочешь… ну, знаешь… поговорить о ней… захочешь, чтобы кто-то сходил с тобой на ее могилу или что-то такое… ну, ты только скажи мне, о'кей?

Застигнутая врасплох, смущенная этим предложением и теми чувствами, которые крылись за ним, Тейт смогла ответить только медленным кивком головы. Кейли широко улыбнулась.

— Ну и хорошо. — И тут же затараторила: — Ну, скажи, разве Даниэль Кросби не самый мировой парень в нашей школе? Я просто тащусь каждый раз, как вижу его! Давай забежим в молочный бар. Может, он еще околачивается там…

А месяц спустя Тейт пришла на день рождения к Джуди, жалея, что у нее нет денег на подарок, который бы лучше выражал ее признательность за все, что та для нее сделала, чем паршивая коробка конфет!

— Привет, Тейт! — сказал Брайен, возясь с шипящим на вертеле барашком во дворе. — Сделай одолжение, милая, попроси кого-нибудь из ребят принести мне пива.

Улыбаясь, она пошла и принесла пиво сама. А вернувшись, застала рядом с ним сногсшибательную блондинку в очень облегающих джинсах и дорогой кожаной куртке, держащую в руках огромный сверток. Она смеялась и непринужденно болтала с Брайеном. Улыбаясь, Тейт протянула ему пиво.

— О, спасибо, дорогая. Это Донна Браун, подруга Итана. А это Татум Милано, — представил он их.

— Привет, Татум! Давно хотела с тобой познакомиться. Итан упоминал о тебе. — Блондинка улыбнулась и стала еще красивее. — Ну, пойду вручать подарок Джуди и поищу Итана, пока он не решил, что я вообще не приду! Поговорим позднее, Татум, о'кей?

— Конечно.

Наблюдая, как она идет к дому, Тейт поняла, почему Итан так прилип к ней, что редко бывает дома.

Тейт мыла посуду после обеда, когда в кухню вошла Донна. В первый раз со времени ее появления в доме Итана не было рядом.

— Ах, Татум! Скучные кухонные обязанности, не так ли?

— Я подумала, что лучше помыть посуду, пока именинница не решила это сделать сама.

— Как мило с твоей стороны. Ты тратишь массу времени, выдумывая, как снискать расположение своей благодетельницы, не так ли? — издевательским тоном сказала она. — И ты права. Если бы не сострадательное сердечко Джуди, ты бы кончила так же, как и все эти несчастные в Кроссе.

Тейт захотелось запустить в эту стерву тарелкой, но она сдержала свой темперамент.

— Я покинула Кросс задолго до того, как встретила Джуди.

— Ах да, ведь ты найденыш, беспризорный ребенок! — Ее взгляд стал жестче. — Хоть это и очень трогательно, не жди от меня какого-то сочувствия к тебе!

— Я бы скорее повесилась, чем приняла сочувствие от такой, как ты. И вообще не пора ли тебе отвалить?

Блондинка натянуто улыбнулась.

— Так я и думала. Именно этого я и ожидала, когда Итан рассказал о тебе. Пошлая, грубая и вульгарная.

Тейт боролась с искушением показать ей, насколько она грубая и вульгарная, но твердо решила не делать этого. Вместо этого она одарила ее приторно-сладкой улыбочкой.

— Какая замечательная у тебя интуиция, — сказала она, пытаясь сымитировать холодный, сдержанный тон превосходства, которым часто пользовалась Лулу. — А вот я совсем не так тебя представляла. Ведь Итан описывал тебя как красивую и приветливую девицу, а я вижу перед собой просто долговязую сучку, у которой морды не видно из-под косметики.

Донна смерила ее высокомерным взглядом.

— Я слишком хорошо воспитана, чтобы беспокоиться о том, что обо мне думает дочь шлюхи и наркоманки.

— Прекрати, Донна. — Голос Джейса раздался неожиданно; Тейт не видела, как он вошел в кухню. И судя по удивлению на лице Донны, та тоже.

— Маме не понравилось бы, узнай она, что ты доводишь здесь Татум, — сказал он. — И мне не нравится. Так что пойди-ка попроси лучше Итана отвезти тебя домой, пока ты не испортила настроение еще кому-нибудь.

Смерив его сузившимся от ненависти взглядом, Донна повернулась на каблуках и заторопилась к двери.

— У Итана явно испорченный вкус на женщин, — проворчала Татум ей вслед.

— Донна сама испорченный человек, — сказал Джейс. — Но не беспокойся, просто выбрось из головы все, что она здесь наговорила, Тейт. Она затаила злобу против Кросса.

Тейт нахмурилась.

— Ты, видно, знаешь больше, чем говоришь. И похоже, что она беспокоит тебя гораздо больше, чем меня. Интересно, почему?

— У меня есть причины.

— Она отшила тебя, так? — поддразнила Тейт.

Его красивое лицо отвердело.

— Было когда-то. Но нам тогда было по семнадцать лет, и не из-за этого я зол на нее.

Задавая вопрос, Тейт вовсе не ожидала, что он прямо на него ответит — скорее ловко увернется. А Джейс, судя по горечи его тона и выражению лица, сказал ей правду.

— Она бессердечная стерва, у которой нет сочувствия ни к кому. Даже к старым друзьям, которые ушли из жизни.

Джейс заметил ту боль, которая отразилась на лице Татум, когда Донна упомянула, что ее мать была наркоманкой. Неважно, знала Донна или нет, что эта девочка первой увидела мертвое тело матери, в любом случае ее злобные слова ничем нельзя было извинить. Воспоминания, которые они должны были пробудить в душе Тейт, были такие же горькие и страшные, как и его собственные воспоминания о Дуге Расселе. Может быть, это и помогло бы ей, если бы она знала, что кто-то хорошо понимает то, что она испытывает.

— Ты умеешь играть на бильярде? — спросил он, удивив ее этим внезапным вопросом.

— Нет.

— А хочешь научиться?

— Ты собираешься научить меня играть на бильярде?

— Да. И еще, — сказал он, беря из холодильника банку кока-колы и пиво, — пока мы будем это делать, я расскажу тебе об одном парне, который научил играть меня… о Дуге Расселе.

В тот вечер Тейт узнала, что Джейс ненавидит Донну Браун до глубины души. Определенно в этом парне присутствовали и привлекательные черты, которые искупали его недостатки.