Усадьба госпожи Аннари (СИ)

Глава 12

Довольно приятные тёплые дни сменяются дождливыми. Теперь понимаю, почему здесь не путешествуют поздней весной и ранней зимой: дороги размыты, а когда ударит мороз, они превратятся в каток.

Жизнь уже более-менее вошла в колею. Утром я просыпаюсь, завтракаю, до обеда шью, потом обедаю, играю с дочкой, а затем читаю. После ужина укладываю дочку спать, а затем сижу в гостиной с Рансоном. Мы обсуждаем, как прошёл день, играем в местный аналог карт. Рансон рассказывает о военной службе и просто забавные случаи из жизни. А ещё о том, каким был мой муж. Из рассказов Рансона получается, что храбрым и умным. Потом мы отправляемся спать.

И так по кругу. Если бы не книги, уже бы выла от скуки. Обещаю себе, что в следующем году переберусь в город — деревенская жизнь всё-таки не для меня. Без интернета и телевизора в такой глуши тоскливо.

Из книги с законами узнаю, как осуществляется в местном обществе классовое разделение. Крепостных или рабов тут нет, но владеть землёй могут только аристократы, а люди низшего сословия имеют право выступать лишь в роли арендаторов. Школы тут есть, но образование не является обязательным.

Совершеннолетие наступает в двадцать лет, а до этого тобой распоряжается родня. И именно с этого возраста можно выйти замуж.

Противозаконно воровать, убивать, обманывать, вымогать — в общем, всё то же, что и в наших странах. Только здесь наказания за преступления очень отличаются в зависимости от того, аристократ ты или простолюдин. Казнить аристократа могут лишь за заговор против короля, тюрьма грозит только за убийство, в остальном наказывают ссылкой. А вот простолюдина за тяжкие преступления казнят, а за не столь тяжкие (например, обман с целью обогащения или выдача себя за аристократа) отправляют на каторгу. Но больше всего меня порадовало, что здесь есть зачатки трудового кодекса. Рабочий день прописан десятичасовой, да и выходной полагается только один в неделю. В моём мире и подобное когда-то было роскошью.

Ещё успеваю прочитать любовный роман. Похоже, дарить дамам цветы принято и в этом мире, так же как и украшения. Но помимо этого кавалер приносит даме еду. Причем не сладости, а вполне себе тушу кабана, окорок, корзину свежеиспечённого хлеба, мешок сахара и так далее. И мне это кажется более практичным, чем сладости. Раздумья об этом наводят меня на мысль, что пора бы побаловать себя вкусненьким, а заодно испытать мои иномирные рецепты на местных.

После завтрака захожу на кухню и сообщаю Рисе:

— Я хочу приготовить нам десерт.

— Так вы, госпожа, скажите, какой хотите — я сама приготовлю.

— Торт печь умеешь? — поскольку слово «торт» звучит на русском, я уже догадываюсь, каким будет ответ.

— А что такое торт? — оправдывает мои ожидания Риса.

— Сейчас узнаешь, — улыбаюсь я.

Чувствую себя шеф-поваром: Риса вместо меня разбивает яйца, взбивает их с сахаром и вообще доверяет мне лишь руководить процессом. На её лице вижу сомнения в том, что из моей затеи выйдет что-то съедобное, но указания она выполняет в точности.

Поскольку у нас созрел первый урожай клубники, украшаю бисквит кремом из сливок и свежими ягодками. Пахнет очень вкусно. Пробуем по небольшому кусочку. Торт кажется гораздо более вкусным, чем получался в моём мире. Возможно, дело в том, что я давно ничего подобного не ела, но мне кажется, что всё-таки в качестве продуктов.

Риса свою порцию уничтожает очень быстро, а потом восхищённо произносит:

— Так вкусно! И просто! Госпожа, а какие ещё рецепты вы знаете?

— Теперь веришь, что и я знаю что-то полезное? — усмехаюсь я. — В следующий раз попробуем приготовить что-нибудь новенькое.

В своём мире я готовила дочке печенье, торты, пирожные и конфеты самостоятельно, так что рецепты помню. Конечно, не всегда с точными пропорциями, но это не страшно. Если что-то не получится с первого раза, можно будет пробовать до тех пор, пока не выйдет.

Торт едим после обеда. Как я и надеялась, и дочка, и Рансон остаются от него в восторге.

Когда открываю на следующее утро глаза, удивляюсь, что меня никто не разбудил — слишком уж светло в комнате. Однако часы показывают обычное для моего подъема время. Причину ошибки узнаю, посмотрев в окно — выпал снег.

Перед моими глазами появляется реалистичное видение — огромный волк с оскаленной пастью. Инстинктивно отшатываюсь, и видение исчезает. Но забыть о нём не получается, так же как и о видении с окровавленной дочкой. Пытаюсь успокоить себя тем, что про неё же не сбылось, но всё равно тревожно. А ещё странно — даже если я вдруг зачем-то соберусь на улицу, территория усадьбы защищена не только высокими каменными стенами, но и заклинанием. Дикое животное сюда попасть просто не может.

Ночью мне снятся тревожные сны с разрушенными лестницами, по которым мне нужно подняться или спуститься. Бегу от кого-то, но всё равно слышу позади шаги. И оглянуться боязно — не хочется потерять даже небольшое преимущество. Утром испытываю огромное облегчение, что это всего лишь сон.

Когда до Праздника середины зимы остаётся месяц, устраиваю семейный совет вместе с Рансоном, Асей и Рисой. Обсуждаем, что мы можем вырастить на продажу и куда лучше всего отвезти нашу продукцию. Риса и Рансон единодушны: надо везти в город — если не купит граф, можно будет продать в одну из лавочек. А ещё решаем помочь Асе на огородике. Заниматься прополкой и посадкой мне не разрешают, но отвоёвываю себе полив. Считаю неправильным бездельничать, когда предстоит так много работы. Рансон уходит в деревеньку и возвращается с хорошими новостями: староста с несколькими мужиками соглашаются нам помочь.

Но есть и плохая новость: я очень надеялась, что в деревне нам смогут продать какое-то мясо помимо куриного, но эта надежда не оправдалась. У нас, конечно, ещё осталось немного копчёной говядины и сушеной рыбы, но они мне уже успели очень сильно надоесть. Как никогда скучаю по гипермаркетам и доставке продуктов на дом.

Заметив моё огорчение, Рансон улыбается:

— Если хотите, можем попробовать ставить силки на зайцев.

— Вы умеете?

— Довелось научиться.

— И мы действительно можем кого-то поймать?

— Зайцы зимой тощие, но ведут себя смелее и подбираются поближе к людскому жилью.

— Давайте! А я могу чем-то помочь?

— Я сегодня схожу посмотрю. Зайцы обычно протаптывают тропы в снегу, а ещё нужно будет выварить верёвку для силков в отваре трав и коры.

Жду возвращения Рансона с надеждой, и он оправдывает мои ожидания:

— Я нашёл несколько троп. Можно попробовать.

Весь вечер мы заняты силками, а сразу же после завтрака Рансон собирается отправиться их устанавливать. Навязываюсь составить ему компанию. Он хмурится:

— Вы умеете ходить на снегоступах?

Качаю головой:

— Нет. Но я научусь. Здесь каждый день похож на предыдущий. Хочется хоть какого-то разнообразия.

— Вы могли бы гулять во дворе вместе с дочкой.

— Вы запретили мне строить снежные крепости и играть в снежки, — укоризненно произношу я. — А просто так наворачивать круги вокруг дома грустно.

— Ладно. Собирайтесь.

Быстренько надеваю две пары тёплых подштанников, две пары носков, самое тёплое платье и с верхней одеждой в руках бегом отправляюсь на кухню — переживаю, что Рансон передумал и ушёл один. Но он сидит за столом и ждёт. Увидев меня, вздыхает:

— Может быть, всё-таки передумаете?

— Ни за что!

Натягиваю сапожки, шубу, шапку и обматываю шею тёплым шарфом:

— Я готова!

— А варежки?

— А они в карманах. Пойдёмте.

Рансон мученически вздыхает, но поднимается и натягивает свой тулуп. Возле крыльца прикрепляем к обуви снегоступы и отправляемся в лес. Сперва чувствую себя очень неуклюжей, но с каждым шагом у меня получается всё лучше. Внутри горит радостное предвкушение приключения. Зайчиков, конечно, очень жаль, но, к сожалению, я не вегетарианка. Мой организм настойчиво требует мяса, и я уже дошла до такого состояния, когда вкусовые качества животного перевешивают его милую внешность. Жизнь в глубинке очень быстро смыла с меня налёт цивилизации.

Мороз щиплет щёки, холод забирается под шубу, но ощущение такое, словно я выбралась на волю из заточения.

Рансон показывает мне заячью тропу и, то как правильно расставить силок, но вот когда приближаемся к следующему месту, просит не ходить за ним:

— Подождите меня, пожалуйста, здесь. Обилие чужих следов наверняка насторожит зайцев. Не хочу их спугнуть. В случае чего — кричите.

— О каком случае идёт речь?

— Вы поймёте, — уклончиво отвечает Рансон и на дальнейшие расспросы не поддаётся.

Проводим в лесу около трёх часов. Успеваю основательно замёрзнуть, но всё равно чувствую себя очень счастливой.

Через два дня Рансон берёт мешок и отправляется проверять силки. Опять навязываюсь его сопровождать. Он уточняет:

— А вы точно уверены? Может быть, всё-таки останетесь в усадьбе?

— Я с вами! — категорично заявляю я.

Он вздыхает, но не возражает.

Через три часа становимся обладателями двух заячьих туш. Одна отправляется на ледник, а из второй Риса готовит рагу, и я наслаждаюсь каждым кусочком.

За два дня до Праздника середины зимы мы с Асей и Рисой просыпаемся задолго до рассвета, чтобы аккуратно уложить зелень, ягоды, цветы и овощи в специальные короба с соломой. Мы старательно работали, и видеть, что всё получилось — для нас огромная радость.

На рассвете к нам присоединяются Рансон, староста и два деревенских мужика. Спохватываюсь, что мы не договорились с ними об оплате — не просто же за «спасибо» они согласились проделать такой долгий путь. Отвожу Рансона в сторонку:

— А что староста попросил в качестве оплаты?

— Не переживайте, — успокаивающе произносит он. — Я договорился, что мы подарим им немного клубники и зелени на Праздник середины зимы. Как раз к нашему возвращению успеете вырастить. Ася знает.

— В будущем, пожалуйста, рассказывайте мне о таком. Хочу быть в курсе.

— Хорошо.

Всё утро переживаю. Пытаюсь браться за разные дела, но всё валится из рук, потому что толком не удаётся сосредоточиться. Решаю, что прогулка пойдёт мне на пользу. Но просто так гулять не хочется, поэтому отправляюсь проверять силки.

Первые три ловушки пусты, а в четвёртой обнаруживаю зайца. Следующие пять тоже пусты. А потом замечаю зайца. Спешу к своей добыче, и когда на заячью тропку выскакивает волк, это оказывается для меня полнейшей неожиданностью. Высотой мне по грудь, с оскаленными клыками — он пугает настолько, что застываю. Панически пытаюсь вспомнить, как следует поступать в подобных ситуациях, но в голове пусто.

Волк изготавливается к прыжку. Мимо меня проносится кинжал и втыкается по самую рукоятку зверю прямо в глаз. Он пошатывается, а потом падает замертво.

Оборачиваюсь и вижу мужчину верхом на коне. Он кажется нереальным не только потому, что невероятно красив, но и его конь стоит на снегу, совершенно не проваливаясь.

Внезапно возникает видение: незнакомец близко напротив меня, в его ярко-голубых глазах нежность, он заправляет прядь, выбившуюся у меня из причёски, за ухо и улыбается.

Сердце пропускает удар. Моргаю и вновь оказываюсь в заснеженном лесу.

Мужчина грациозно спешивается, подходит ко мне и с беспокойством в голосе спрашивает:

— С вами всё в порядке?

Заторможенно киваю.

— Вы уверены? — уточняет он.

Сглатываю ком в горле:

— Да. Спасибо вам!

— Почему вы бродите по лесу в одиночестве? Разве не знаете, насколько это опасно?

— Простите, так получилось.

Опускаю взгляд, чтобы не пялиться. И чтобы скрыть смущение тоже. Видение о нём кажется неприличным, и что делать в подобной ситуации совершенно непонятно.

— Пойдёмте, провожу вас домой, — произносит он.

Качаю головой:

— Не нужно. Я сама.

— Вы уверены?

— Да.

— Мне совсем несложно вас проводить.

— Не стоит, спасибо.

— Может быть, вам нужна какая-то помощь?.. Вы голодаете?

От удивления поднимаю взгляд:

— Нет, что вы!

— Ладно, — он кивает.

Потом подходит к волку, вытаскивает свой кинжал, вытирает о волчью шкуру и возвращает в ножны на поясе. Хмурится:

— Этот волк был последним, так что сегодня вам не должно ничего угрожать, но в будущем воздержитесь от прогулок в одиночестве по лесу. Если вы не голодаете, нет причин подвергать себя опасности.

— Хорошо.

Он без видимых усилий поднимает волчью тушу, закидывает её себе на плечо, а потом сгружает на коня. Оборачивается, словно хочет что-то сказать. Появляется странное желание задержать его, провести с ним ещё немного времени, поговорить ещё немного. И это настолько странно, что немного пугает.

Молча наблюдаю, как он садится на коня, а потом уезжает. Смотрю ему вслед до тех пор, пока он не скрывается за деревьями. Затем разворачиваюсь и возвращаюсь в усадьбу.

Мысли мечутся. Получается, я могу видеть будущее? Но почему тогда видение с волком исполнилось, а с дочкой — нет. Может быть, мне не стоило отказываться от помощи незнакомца? Не разрушила ли я своим отказом будущее, которое было в видении? Ну и пусть у меня слишком мало слуг для баронессы, ютимся лишь в одном крыле усадьбы, у нас нет охраны, и мы лёгкая добыча для воров… Может быть, стоило рискнуть? Хотя чего уж тут — что сделано, то сделано.

Первое, что делаю, вернувшись домой — отыскиваю исцеляющий артефакт и кладу его в карман платья. Если вдруг видение про дочку всё-таки исполнится, лучше к этому подготовиться.

Рансон возвращается вместе с деревенскими только к вечеру следующего дня. Выглядит хоть и замёрзшим, но довольным. Когда деревенские, получив оговоренную плату, уходят, спрашиваю у Рансона:

— Ну как?

Он улыбается:

— Двадцать пять золотых! Ваша идея оказалась очень удачной. Графиня забеременела, а у беременных иногда бывают причуды. И ей очень хотелось клубники. Настолько, что она уже порядком достала и графа, и его домочадцев. Овощи и зелень они тоже выкупили полностью, а вот цветов взяли только половину — у них есть собственная оранжерея. Но мы продали остаток на рынке даже по более выгодной цене.

— Огромное вам спасибо!

— Рад помочь.

Он уходит отдыхать, я же возвращаюсь на кухню — хочу приготовить сегодня торт и оставить его на ночь пропитываться. Хотя приготовить — это громко сказано. Моё дело отдавать распоряжения и контролировать процесс, а готовит Риса. Первое время я расстраивалась по этому поводу, но потом поняла, что без кухонного комбайна приготовление десертов не так уж и увлекательно.

Пока готовили я думала, стоит ли рассказывать Рансону о том, что произошло со мной, пока он отсутствовал. Не люблю, когда меня ругают. Но всё-таки безопасность на первом месте. Только пусть сперва отдохнёт, поужинает, подобреет, а потом и огорошу.