Услада пирата

Глава 11

Петрок Камерон несколькими широкими шагами пересек комнату, подхватил с полу покрывало и набросил его на плечи Скай.

– Что касается вас, мадам, то будьте любезны вернуться в свою каюту. День выдался нелегкий, а у меня еще есть над чем поработать.

Она непонимающе смотрела на него.

– Вы правда считаете меня таким жестоким? – улыбнулся он. – Все дело в том, что возникает очень серьезная ситуация, когда поднимается пиратский флаг, вы и сами это знаете. Должен признаться, у меня сердце чуть не выскочило из груди, когда я увидел, что эта скотина схватил вас. Дэви – славный паренек, из него выйдет отличный матрос. А теперь, любовь моя…

Она все еще молчала, когда он взял ее за руку и повел к двери. Он не оставил ее в коридоре, а прошел вместе с ней до ее каюты. Кто-то заходил туда, убрал все и унес маленькую ванну; на туалетном столике ярко горело несколько ламп. Рок поклонился ей и ушел, а она так и не вымолвила ни слова.

Странный человек, очень странный…

Она прилегла на койку и натянула повыше одеяло.

Наверное, ей не следовало выскакивать на палубу, но ведь пожар на борту корабля – это очень страшно. Она угодила в руки этому пирату, точно так, как попала в плен Логану на Нью-Провиденсе…

Она свернулась калачиком и подумала о Ястребе, стараясь сосредоточиться на воспоминаниях о нем, вызвать в памяти его образ. Он слабел, расплывался и… накладывался на реальную фигуру его родственника. Ее мужа.

Она вдруг вспыхнула, вспомнив о нескромном поцелуе Камерона. Это была не нежная ласка, а нечто жгучее и настойчивое. Она думала о высокомерном пренебрежении, которое он выказывал на палубе, когда Стикс удерживал ее. «Забирай ее, от нее одно только беспокойство», – сказал он.

И он обнажил ее спину, но не для удара плетью. Для страстных поцелуев…

Она беспокойно перевернулась в постели. Он называет себя лордом, но он жестокий человек, только притворяется добрым. Она не станет его женой, вернее, никогда не признает себя его женой! Она ему благодарна, признательна, но не более того.

Скай едва задремала, когда другой матрос принес ей обед на серебряном подносе: нежную свежую рыбу с зеленым перцем. Она чувствовала себя усталой и подавленной, хотя сама не понимала, почему. Она не стала переодеваться к обеду, а просто сняла разорванную сорочку и накинула ночную рубашку из тонкого полотна, отделанную вышивкой из крошечных маргариток. Стянув шнуровку изящного кружевного корсажа, она набросила на плечи накидку с постели и села за еду. Ром, который лорд прислал ей еще раньше, стоял на туалетном столике, и она решила попробовать его. Напиток оказался такой крепости, что у нее онемели губы, от горла к желудку пробежала горячая дорожка. Больше она пробовать не стала, но единственный глоток сделал свое дело: Скай почувствовала, что может лечь и попытаться уснуть.

Среди ночи она грезила о пленительной райской лагуне на Бон-Кей. Ее возлюбленный поднимался из воды и шествовал к ней, но с каждым шагом он изменялся – в зависимости от того, как солнечный свет падал на его голые плечи. Только что это был Серебряный Ястреб, выражавший свои чувства нежной просьбой, но вот свет лег по-другому, и это был уже ее супруг, великодушный и властный, дерзкий и бесстрашный, и она не знала, надо ли ей бежать от него или ждать, когда он придет к ней, и раскрыть ему объятия.

Она вздрогнула и проснулась. Лампы светили слабее, и она поняла, что уже близится утро. Приподнявшись, она услышала, что в коридоре прозвучало тихое ругательство. Кто-то шел к ее двери.

Скай выскользнула из постели и взяла шпагу лорда Камерона – с пола, где она оставила ее вечером. Шаги приближались к ее каюте. Она опять забралась в постель, осторожно пристроив острое как бритва оружие рядом с собой. Сердце ее колотилось.

Дверь тихонько отворилась. Долгое время девушка лежала, затаив дыхание, а потом чуть приоткрыла глаза и сквозь густые ресницы посмотрела на дверь.

Лорд Камерон в белом, тщательно завитом парике молча глядел на нее.

Она ждала, что будет дальше. Он вошел, закрыл за собой дверь, подошел к Скай. Одеяло сползло с ее плеч, и он протянул руку. Она больше не могла терпеть: широко раскрыла глаза и в тревоге уставилась на него.

– Мадам, извините, что потревожил вас, – проговорил он так тихо, словно ночной ветерок прошелестел.

– Вы не имеете права входить сюда! – смущенно пробормотала она.

– У меня есть все права на это, но не будем спорить среди ночи. Мы скоро прибудем домой.

– Мой дом в Уильямсберге.

– Миледи, ваш дом – одно из прекрасных мест этого полуострова. Чтобы его отыскать, понадобилось пролить немало пота, слез и крови, и я не намерен сносить ваши оскорбления.

– Но я не оскорбляла…

– Но хотели. Доброй ночи.

Она не даст ему вот так уйти! Она села в постели, вытащила из-под простыни его шпагу, и глаза ее загорелись синим огнем. Быстро и ловко она поднесла кончик его собственного оружия ему к горлу.

– Скай…

– Нет! Нет! – Она предостерегающе держала клинок у его шеи, пока сама не встала на колени, оказавшись лицом к лицу с ним. – Сэр, мне придется сейчас начать и кончить этот разговор, – усмехнулась она. – Итак, вы не имеете права находиться здесь. Вы с моим отцом разыграли какой-то трюк и теперь воображаете, что я замужем за вами. Поскольку я оспариваю этот факт, вы не имеете права здесь находиться! Далее, сэр. Вы спасли меня из рук не одного, а двух пиратов. Тем не менее я считаю, что вы ненамного лучше любого из них! Вы сегодня дрались во имя той же самой жажды утвердить свою власть и точно так же, как ваш родственник, презираете общепринятые правила и пренебрегаете ими. Я не стремлюсь сделать вас несчастным, сэр, а вы ломаете мою жизнь.

– Позвольте вас прервать. Ваш отец…

– Мой отец! – Она плотнее прижала лезвие к его горлу, заставляя его умолкнуть. – При чем тут мой отец? А вы, сэр, разве не мужчина? Вы никогда не слышали слова «нет»?

Его глаза ярко блеснули.

– Мадам, я ничего не делаю не по своей воле, я всегда поступаю как хочу. Но я чту своего отца и уважаю данное им обещание. Если у вас имеются возражения против наших теперешних отношений, вы вольны довести их до сведения вашего отца, но помните, по закону вы моя жена. Что касается характера, то, боюсь, именно ваша враждебность заставляет меня удерживать вас при себе. Вы зависите от моего великодушия, мадам, и советую не забывать об этом!

Скай торжествовала: она взяла над ним верх, к его горлу приставлен стальной клинок, а он все еще угрожает ей!

– Мне так и хочется вас исполосовать, на куски разрезать! – прошептала она.

– Причем немедленно, – сказал он спокойно. – Лучше всего было бы совершить это кровавое убийство сию же минуту, не то вы будете всю жизнь сожалеть, что упустили момент.

– Я так не думаю. Полагаю, вы сию же минуту покинете мою каюту.

– Только вместе с моей шпагой.

– А вот это будет трудно. Ваша шпага у меня.

– Нет, не у вас.

Может быть, он понял, что она не в силах его убить, может быть, она держалась недостаточно угрожающе, а может быть, слишком упивалась собственным триумфом – как бы то ни было Скай пала жертвой его быстроты и смелости. Он взялся за лезвие обеими руками и оттолкнул его от себя, прежде чем вырвать у нее рукоятку. И проделал он все это с такой скоростью и беспечной бравадой, что не успела она и глазом моргнуть, как лезвие уже оказалось у ее груди.

Он любезно улыбнулся:

– Моя шпага у меня, миледи, как видите.

Скай опустилась на корточки, настороженно глядя на лорда Камерона. Он очень медленно просунул шпагу между кружевами ее ночной рубашки. Острый край легко и бесшумно разрезал тонкую шнуровку, и рубашка распахнулась. Скай не поняла, желание или отвращение вызвало у него то, что он видел. Он легко отодвинул ткань с ее груди опытной рукой – острое как бритва лезвие даже не поцарапало кожу. К замешательству Скай, тело ее ответило самым тревожным образом: груди напряглись, соски отвердели. Ее дыхание участилось, и он, разумеется, понял по биению пульса, как быстро побежала кровь по жилам.

– Негодяй! – воскликнула она и оттолкнула шпагу. С низким гортанным смехом он опустил руку.

Она кое-как стянула свой корсаж.

– Такая была прекрасная сорочка! – сварливо заметила она.

– Поскольку кормить и одевать вас – мой долг, я заменю ее, мадам. Смею сказать, покупка новой вполне стоит того.

– Не смейте так говорить!

– Бедняга тот разбойник, который захватил вас, миледи! Вот почему Ястреб отпустил вас, не спросив ни единого фартинга!

Тихо посмеиваясь, он повернулся к двери. Если бы она была наделена хоть крупицей здравого смысла, она бы дала ему уйти. Но в этот момент здравый смысл был последним в числе ее добродетелей. Скай вылетела из постели и наскочила на лорда Камерона, размахивая кулаками.

– Нечего тут развлекаться, вы мне не муж, и я категорически требую…

Она оборвала свою гневную тираду, так как он повернулся на каблуках и заключил ее в объятия. Шпага упала на пол, он не обратил на это ни малейшего внимания. Несколько мгновений он ничего не говорил, Скай тоже замерла, ощущая жар его тела, думая, что теперь, более чем когда-либо, она зашла слишком далеко. Он держал ее стальной хваткой, не двигаясь, почти не дыша. Наконец прошептал совсем тихо:

– Не дразните меня, если только не хотите, чтобы я сейчас же подтвердил свои супружеские права!

Скай опустила голову и исподволь поглядывала на него с благоговейным страхом. Ей хотелось умереть. Стыд и унижение захлестнули ее, вызвав яркий румянец на щеках. Зачем ей эти два человека? Один из них научил ее страсти и сладостным темным тайнам желания, а теперь этот незнакомец все тем же серебряным магнитом тянет ее к себе. Она этого не вынесет!

– Пожалуйста! Я прошу прощения, отпустите меня!

Он раздраженно выдохнул и медленно выпустил ее.

Его пальцы коснулись обнаженной груди, когда он стягивал разошедшиеся складки на ее порванной сорочке.

Он пошел к двери, и Скай обрадовалась. Оставшись, наконец одна, она опустилась на постель, съежилась, поджала ноги к животу. Во имя Господа, что ей теперь делать? Она не может стать его женой, не может отдаться ему…

Возможно, она уже носит ребенка пирата. В смятении она снова выскочила из постели и сделала несколько глотков крепкого рома.

В своей каюте Петрок Камерон – капитан «Леди Елены» и когда-то хозяин своей судьбы – выпил значительно больше, чем несколько глотков рома. Он сел за бюро, разразился потоком проклятий и выпил еще.

К черту Спотсвуда! К черту Черную Бороду, и Логана, и Вейна, и любого пирата, бороздившего когда-либо воды Атлантики или Карибского моря.

– А самое главное, – пробормотал он вслух, – будь проклят Серебряный Ястреб! Чтоб он сгорел сто тысяч раз в аду!

Он умолк и откинул голову на спинку кресла. Ром постепенно уносил напряжение и муку, боль и желание, расслаблял судорожно сведенные мышцы и члены. Он закрыл глаза, но не мог забыть о ней, не мог забыть ее аромата, нежности ее кожи…

А ее волосы, которые, словно солнечные лучи, рассыпались по ее восхитительной груди! А ее сине-зеленые, как море, глаза, манящие глубиной и изменчивым цветом…

Больше всего на свете хотелось ему привести ее назад в эту каюту и быть с ней рядом в постели всю ночь напролет. К дьяволу весь мир! Пусть кто угодно нагрянет и разобьет их, сокрушит – он с радостью умрет, пойдет ко дну, лишь бы держать ее в своих объятиях…

Ведь она его жена. Он имеет право…

Глупец, он сам все разрушил, в порыве страсти обрек сам себя на ад, и в этом аду ему предстоит гореть.

Он коснулся своих чисто выбритых щек и царапины, которую оставил клинок пирата во время вчерашней схватки. Поморщился, справедливо отметив, что, пройди лезвие чуть ближе, его жизнь была бы кончена, провел пальцами по шее, где еще чувствовался холод от прижатого острия шпаги. Он снова увидел перед собой ее гордое лицо, огонь в глазах, сладостный триумф. Похоже, она не умеет отступать, нет, она просто не отступает, даже когда побеждена. Даже когда он перехитрил ее, когда разорвал шпагой изящную шнуровку на ее рубашке, она продолжала испепелять его взглядом. Ее поражение обернулось против него: он всем сердцем захотел коснуться ее, ощутить в ладони полноту ее груди.

Рок глотнул еще рому и громко застонал. Будь у него хоть немного разума, он держался бы подальше от нее. Он привез бы ее в Камерон-Холл, разобрался с делами и как можно скорее сбежал бы оттуда. Увы, разум не всегда руководил им. Один ее взгляд – и он опять готов броситься в бой. Он никак не мог угомониться, все продолжал испытывать ее.

Он хочет от нее правды.

Нет, он лукавит, он хочет ее. Хочет со всем своим пылом и жаром. Ему становилось все труднее переносить ад, который он сам же создал. Ему не следовало целовать ее, не следовало сидеть здесь, размышляя о ней. О ее кудрях, дразнящих его, о глазах, затуманенных страстью, о бедрах, качающихся под ним. Ему нельзя. Это его ад, только его.

Он сгорит в аду… Вместе с бутылкой рома, подумал он смутно, и со своими мечтаниями.

На следующий день лорд Камерон намеренно избегал Скай.

Дэви появлялся и уходил и выглядел лишь немного подавленным, прислуживая ей. Она радовалась, что он и Бесси с Тарой были возле нее, когда она смотрела с палубы на далекую береговую линию.

Через день он все же заговорил с ней. Подошел, когда она стояла у поручня, глядя вокруг.

– Это Северная Каролина, мадам. Мы близ Виргинии – скоро будет Чесапикский залив, а там и река Джеймс… и Камерон-Холл.

– Как хорошо! Я скоро увижу отца.

– Да, полагаю, он будет там. Я виделся со Спотсвудом перед отплытием – он знал, что ваше судно захвачено и что я потребовал вас у Ястреба. Я уверен, что он предложил вашему отцу приехать в мой дом.

– Мы быстро решим все дела, – пробормотала она.

– Вероятно, – коротко ответил он и показал на берег. – Заливы, проливы, острова… Спотсвуд сумеет сделать так, что правительство Северной Каролины пожалеет о своих действиях. Он ведь военный человек и сам возглавляет народное ополчение.

– Да, я знаю губернатора, лорд Камерон. Я выросла поблизости от его новой резиденции.

– Вы еще не видели ее после окончания строительства. Прекрасный дом. – Он улыбнулся. – Будете хорошо себя вести, я как-нибудь свожу вас туда на бал.

– Я еще погляжу, сэр, годитесь ли вы для настоящего бала!

Он тихо засмеялся:

– Леди, вы отвечаете угрозой на угрозу – так же поспешно и свирепо, как воробей ястребу!

Она быстро отвернулась при слове «ястреб». Рок мгновенно разозлился.

– Мадам, вам никогда меня не победить. Прекратите ваши попытки, и мы поладим, я уверен в этом. Право же, мое единственное желание – заботиться о вашем благе.

– О моем благе – в вашей постели! – сорвалось у нее, и она тут же залилась краской и оглянулась, куда бы сбежать. Как она могла произнести такие слова!

Он удивленно поднял брови и придвинулся ближе.

– Расскажите мне, любовь моя, что вы знаете о таких вещах?

– Ничего! – отрезала она. – Отец… отец говорит, что Александер с подозрением относится к губернатору Идену, считает, что его правление не просто неудачное, но, возможно, продажное. Якобы он позволяет пиратам искать прибежища в своих водах – за деньги.

– Многие люди зависят от денег.

– А как насчет вас?

Он медленно покачал головой:

– Нет, миледи. У меня есть свои грехи. Я полагаю, вам известно, что в число их входит высокомерие.

– И некоторый недостаток скромности? – любезно подсказала она.

– Может быть. Но меня нельзя купить. Ни за какие деньги. Запомните это, миледи. На случай если вам захочется… поторговаться.

Он повернулся и ушел. Она осталась одна у поручня, вздрагивая, несмотря на благодатное дневное тепло.

Когда Скай проснулась на следующее утро, они уже плыли по Чесапикскому заливу. Она оделась, позавтракала и вышла на верхнюю палубу – как раз когда судно входило в устье реки Джеймс. Команда ловко и быстро устанавливала паруса.

– О, миледи, до чего ж тут красиво! Вам нравится? – Бесси и Тара любовались живописными берегами.

По их восхищенным взглядам Скай поняла, что им все здесь казалось сказкой. Они оставили позади тесноту Старого Света и во все глаза смотрели на Новый. Она улыбнулась тому, как они замерли, держась за руки, как бы в благоговейном страхе, и кивнула им.

– Очень нравится, – одобрительно сказала она.

Она бросила взгляд на рулевую рубку. Сам лорд Камерон стоял у штурвала. Он выглядел не столько моряком, сколько аристократом – в парике с аккуратной косой, элегантном шелковом камзоле, атласных синих панталонах, светлых чулках и башмаках с серебряными пряжками. Косица была перевязана темной бархатной лентой, голову украшала треугольная шляпа с пером. Скай стояла не слишком близко, но чувствовала, как от него исходит энергия и сила. Он вдруг повернулся к ней и поклонился. Скай тотчас отвела глаза.

Вскоре раздался приказ выстрелить из пушки: лорд Камерон прибыл домой.

Прежде всего Скай увидела дом. Его нельзя было не заметить, так как он стоял высоко на холме. Построенный из кирпича, он обладал изяществом и внушительностью одновременно. Стройные колонны, казалось, упирались в небеса, здание окружала широкая, просторная терраса. Со всех сторон к особняку подступали строения. Окружавшая дом земля была щедрой: чудесные зеленые луга простирались до самой реки. С обеих сторон Камерон-Холл окружали деревья, вдалеке виднелись поля.

– Мои прапрадеды отвоевали его у дикой природы.

От неожиданности она вздрогнула: капитан уже стоял возле нее.

– Джейми Камерон побывал здесь еще юношей, во время осмотра местности Джоном Смитом. Тогда он прибыл сюда со своей молодой женой. Первый дом он построил из дерева и обнес его деревянным частоколом. Во время резни на Пасху Джесси захватили индейцы.

– Сэр, мне отлично известно, что мы отогнали индейцев далеко в глубь страны, – улыбнулась Скай. – Вы стараетесь запугать меня?

– Ничего подобного, любовь моя.

– Я полагаю, что ваша прапрабабка была спасена?

– Разумеется. Мы, Камероны, обожаем спасать дам, попавших в беду. – Он показал на дом: – Отсюда виден главный зал, самая первая часть дома. Король Яков скончался, и на трон взошел Карл Первый. Потом в Англии началась гражданская война. Эйон Камерон отправился на родину сражаться на стороне короля Карла. Там он и погиб – в битве со сторонниками Кромвеля. Часть наших английских владений была утрачена во времена Протектората, и даже владения в Виргинии оказались в опасности. Но затем Кромвель умер, и добрейшего Карла Второго пригласили вернуться на трон. Сын Эйона прибыл в Англию, отыскал тело отца и восстановил фамильную собственность. Эйон погребен здесь, на наших склонах. Его сын Джейми пристроил к дому восточное крыло. Яков Второй взошел на трон после смерти своего брата, а Джеймс, герцог Монмут, любимый побочный сын Карла, попытался захватить королевский престол, обвинив своего дядю в том, что он – папист. Увы! Джеймс угодил на плаху, а дядюшка при этом и глазом не моргнул. Рассказывают, он был хорош собой и храбр, имел много сторонников. Некоторые из них прибыли сюда, в Камерон-Холл. Здесь в стенах есть тайные ходы, к морю ведут тоннели.

– Значит, Камероны известны укрывательством преступников?

– Преступников? Никогда! – горячо возразил он. – Никаких преступников, мадам, только людей, взгляды которых отличались от прочих, людей страстных, а порой и слепых в своей преданности. Опасность была невелика, когда он укрывал сторонников Джеймса. Яков Второй недолго оставался на троне. Вильгельм Оранский, суровый человек, как говорят, но блистательный король, вместе с дочерью Якова Марией начал свою бескровную и «славную» революцию, в результате которой они завладели троном. Они были очень целеустремленной парой. Увы, бедняжка Мария вскоре умерла, и после нее корона досталась Вильгельму, а потом королеве Анне, а теперь – немцу из Ганновера. А тем временем здесь, в Камерон-Холле, мы сражались с индейцами, москитами и болезнями. Всякий раз, когда царствующий монарх призывал нас, отплывали в море, чтобы участвовать в войне с Испанией. Мы видели, как дважды горел Джеймстаун, и мой отец был в восторге, когда столицу перенесли в Уильямсберг.

– А что, лорд Камерон, вызывает восторг у вас?

Ей не следовало задавать этот вопрос. Он взял ее руку, медленно поднес к губам, глядя ей в глаза.

– Любовь моя, я уж и не помню. С тех пор как увидел вас, я в восторге от вашего присутствия.

Скай выдернула руку.

– Мне кажется, лорд Камерон, что с тех пор, как вы меня увидели, вам доставляет удовольствие смеяться надо мной!

– И это тоже, леди Камерон, и это тоже. – Он отвесил ей изящный поклон и зашагал назад к рубке, выкрикивая на ходу команды. Она успела заметить довольную улыбку на его лице. Получалось, будто ему открыты ее истинные чувства и мысли! Она сердито поджала губы.

Корабль подходил к пристани. Там скопилось много людей – словно на праздник. Босоногие матросы бросили тросы на причал, и вскоре судно встало на якорь. Паруса убрали, люди свертывали и закрепляли такелаж. Жены окликали мужей, дети – отцов. Зрелище было привлекательное и красочное. Тара и Бесс молчали, полные благоговения и трепета. Скай рассеянно размышляла о своем будущем. Отец будет здесь, и всем неудачам придет конец.

Она отправится домой, встретится с друзьями в Уильямсберге. Мэтти, должно быть, там, присматривает за домом. Скай займет место хозяйки в отцовском доме, будет вместе с Мэтти устраивать приемы, вечера, заниматься садом, будет ходить в губернаторскую резиденцию на чай. Все будет хорошо. Она с энергией и энтузиазмом окунется в новую жизнь и забудет пирата Серебряного Ястреба, так же как и его аристократического родственника.

Однако это может осуществиться не так уж быстро… На пристань перебросили сходни, и лорд Камерон направился к ней.

– Милая моя! – Он взял ее за локоть, привлекая к себе.

– Я не ваша милая!

– Пойдемте! – скомандовал он.

– Подождите, вот я увижусь с отцом! – шепотом пригрозила Скай.

– Буду ждать затаив дыхание, мадам.

Они ступили на сходни. Лорд Камерон приостановился, сияя своей обаятельной улыбкой. Раздались приветственные возгласы, пожелания здоровья. Он утихомирил толпу.

– Моя молодая супруга Скай, леди Камерон!

Поднялся веселый крик. Малыши выбрались из-за материнских юбок, чтобы поглядеть на жену хозяина. В воздухе замелькали платки. Он повел ее по пристани, и тут начались представления, следующие друг за другом так быстро, что у Скай в ушах зазвенело.

– Милая, это Мэри, дочь настоятеля, а это Джинни, его жена. Мистер Тибальд и мистер Оскин – наши арендаторы, дорогая, они ведут хозяйство на самых северных землях. Миссис Биллингсгейт… – Он остановился и коснулся щеки старой женщины быстрым поцелуем, от которого она вспыхнула как девушка. – Ее покойный муж плавал вместе со мной. Она держит лавочку на пристани для наших людей и их жен. У нее можно выпить чаю и пива, а печенье у нее просто замечательное!

Миссис Биллингсгейт сделала торопливый книксен Скай, не спуская с хозяина обожающих глаз. Скай вынуждена была признать, что здешний народ полностью подпал под обаяние Камерона.

– А вот и экипаж! – сказал он и потянул ее вперед. С каждым шагом число желающих познакомиться с женой лорда возрастало. Она едва успевала кивать людям, имена которых не в силах была запомнить. Все они тепло приветствовали ее, и ей никак не удавалось сказать, что она вовсе не жена и не будет ею.

Он подвел ее к красивой карете, которая подошла бы для богатой английской усадьбы. Герб Камеронов украшал ее дверцы. Лакей отворил дверцу с гербом Камеронов, кучер натянул вожжи четверки отличных, серых в яблоках рысаков. Скай села в карету, лорд Камерон последовал за ней. Кнут щелкнул в воздухе, и лошади сорвались с места. Ход у экипажа был плавный, бархатные сиденья – мягкие и удобные. Роскошная карета!

– В чем дело, мадам, что вас не устраивает?

Она отодвинулась к дверце, потому что Рок нагнулся слишком близко к ней, его глаза были темными и испытующими, и она внезапно испугалась. Он мог быть настойчивым, молчаливым или красноречивым, он мог вспылить и тут же взять себя в руки.

– Не знаю, что вы имеете в виду, – пробормотала она, мечтая, чтобы поездка поскорее закончилась. Ведь они совсем близко от дома.

А порой он похож на Серебряного Ястреба: может заглянуть ей в душу, дразнить ее и вызывать лихорадочное волнение. С ним она забывала о прошлом, или, наоборот, вспоминала его слишком ярко.

– Что вам не нравится, мадам? Пожалуй, моя гордость своим домом чрезмерна, но ведь это одно из богатейших поместий на Полосе приливов, да и во всей колонии. Весьма престижно – жить здесь. Дом отделан со всей возможной роскошью, ведь нам, мореходам, доступны лучшие заморские товары. На столе у нас всегда изобилие. Так почему же вам так не нравится быть леди Камерон?

– Из-за лорда Камерона, – улыбнулась она и отвернулась к окну. Интересно, разожгла ли она в нем гнев? Впрочем, ей это совершенно не важно.

– Об этом мы еще поговорим, – усмехнулся он.

– Хорошо! – согласилась она.

Карета остановилась. Лакей распахнул дверцы, лорд Камерон протянул Скай руку и помог ей выйти из экипажа.

– Непременно поговорим! – повторил он.

Скай с неудовольствием обнаружила, что ее сердце неистово заколотилось. Она потупилась и хотела отстраниться, но он опять взял ее под локоть и повел по ступеням к порталу с массивными греческими колоннами. Двери в просторный холл с полированным паркетным полом открылись, и солидный дворецкий в нарядной ливрее встретил их.

– Питер, ну как тут дела, дружище?

– Все в порядке, сэр. Подагра моя малость разыгралась, вот и все. – Он поклонился Скай. – Добро пожаловать, миледи, позвольте от всей души приветствовать вас и пожелать всего наилучшего!

Петрок Камерон отступил назад, и когда Скай оглядела просторный холл, освещенный солнцем, она увидела, что вся домашняя прислуга выстроилась в ряд, чтобы поздороваться с ней. Она познакомилась с камердинером и поваром, с горничными верхних комнат и с горничной нижнего этажа, со старшим лакеем и его помощниками. Она мило улыбалась, хотя в душе так и кипела. Она здесь не останется! Но с каждым уходящим мгновением она чувствовала, что запутывается все сильнее и сильнее.

Когда она добралась до конца ряда, то обнаружила, что ее муж исчез. Дворецкий Питер ждал ее. Он снова поклонился, приветливо улыбнулся. Слуги здесь выглядели и одеты были в точном соответствии с предписаниями света, однако их отношения с хозяевами очень отличались от тех, которые существовали в знатных домах Англии. Лорд Камерон являлся также и колонистом, янки, как и сама она. Слуги, арендаторы, хозяева – все зависели друг от друга, и, таким образом, социальные барьеры становились не такими строгими. Питер, подумала Скай, был скорее друг Камерона, а не просто дворецкий. Он старался угодить ей ради своего хозяина.

– Миледи, если вам будет угодно пройти сюда, я покажу вашу комнату.

– Отлично. Благодарю вас. Питер, где мой отец? Лорд Камерон сказал, что он будет здесь.

– Лорд Кинсдейл еще не прибыл, миледи.

– О-о, – разочарованно протянула Скай.

– Сюда, пожалуйста… – Питер указал на элегантную широкую лестницу. Она последовала за ним, оглядываясь по сторонам. Особняк и правда был великолепным и благоустроенным. Скай вышла на площадку лестницы и оказалась в другом холле, открывавшем путь в главный зал и в оба крыла дома – восточное и западное.

Она задержалась в холле, служащем портретной галереей: стройной вереницей тянулись портреты Камеронов: красивые женщины, отважные и привлекательные мужчины.

Слишком у многих из них эти пронзительные серебряные глаза! Как они все похожи! Портрет Ястреба мог бы так же спокойно висеть тут, как портрет законного наследника Камеронов. Стоило только побрить его, заплести в косу волосы, соответственно одеть и…

– Миледи, пожалуйста, сюда.

Питер провел ее через холл в коридор поуже в западном крыле и распахнул двойную дверь в большую спальню.

Скай шагнула внутрь.

Комната оказалась просторной и красивой. Высокие окна на противоположной от двери стене выходили на реку Джеймс и чудесный зеленый склон. Скай прежде всего прошла к ним, невольно пробормотав слова восхищения. Но ее восхищение пропало и голос стих, когда она повернулась и окинула взглядом все помещение.

Главное место в ней занимала огромная кровать на ножках под бархатным балдахином. Направо от нее стоял книжный шкаф, налево располагался камин, к которому были придвинуты несколько кресел с высокими спинками и подголовниками. Напротив камина, перед окнами, возвышалось солидное дубовое бюро, а ближе к свету – небольшой круглый стол, застланный простой белой скатертью. Открытая дверь вела в гардеробную. Скай устремилась прямо туда. В комнатке размещались умывальник с тазом и кувшином, за ним – большая медная сидячая ванна и стульчак. В дальнем углу виднелась вешалка с камзолами и прочей мужской одеждой.

Скай вышла из гардеробной. Ее сундуки уже вносили в спальню. Вне всякого сомнения, это была комната хозяина дома, отличная комната с изысканными удобствами для мужчины.

– Эта… эта комната не может быть моей! – запротестовала Скай, обращаясь к Питеру.

Дворецкий с изумлением посмотрел на нее:

– Миледи, конечно, это комната лорда Камерона. Он распорядился, чтобы я проводил вас сюда, леди Камерон.

– Но я…

Она осеклась, не желая вступать в споры со слугами, понимая, что это ни к чему. Лакеи уже втащили ее сундуки, сопровождая свои действия новыми поклонами и застенчивыми улыбками. Если сейчас начать возражать, они подумают, что она сошла с ума.

Спорить надо с лордом Камероном. Она должна отвратить его от этого безумия.

Скай сжала кулаки и обратилась к Питеру:

– Где ваш хозяин?

– Он занят, леди Камерон.

, – Я вас не об этом спрашиваю. Где он?

– У себя в кабинете, миледи. Но я не должен…

– Вы и не будете. Но я побеспокою его, – сказала она мягко, оставила Питера и слуг, проскочила через портретную галерею и сбежала вниз по лестнице.

У себя в кабинете…

Она толкнула дверь налево – за ней открылась парадная столовая. Скрещенные мечи над камином, стол, за который можно усадить не меньше двадцати человек, на полу – персидский ковер, на дальней стене – герб Камеронов. Окна выходили на лужайку.

Скай захлопнула дверь и двинулась дальше. Следующей оказалась музыкальная комната с удобными креслами, прекрасным ковром и лепниной под потолком. Миновав эту комнату, она обнаружила небольшой салон, отделанный в стиле Людовика XIV, и поспешила на другую сторону холла. Открыв первую же дверь, она увидела Рока Камерона, сидящего за массивным полированным письменным столом. Возле него на полу стоял большой глобус, все шкафы были уставлены книгами. Еще одна чисто мужская комната.

Он сбросил камзол, и на нем были лишь панталоны и нарядная рубашка с кружевами. Он разбирал свою корреспонденцию, напряженно хмуря лоб, но морщины слегка разгладились, когда он увидел перед собой Скай. Он отложил письмо, которое читал, и выжидающе посмотрел на нее. Он не предложил ей войти, даже слова не сказал.

На какое-то мгновение девушку охватила паника. Она пронеслась через весь дом, ворвалась сюда, а сама толком не знает зачем.

Нужно бежать, озарило ее. Она будет соглашаться со всем, а когда слуги уйдут, проберется на конюшню и выкрадет лошадь. Правда, местность на полуострове ей совсем незнакома, но ведь лорд говорил, что отсюда три часа пути до Уильямсберга. Разумеется, она найдет дорогу!

– Вам угодно войти? Хотите что-нибудь сказать? Или просто пришли полюбоваться на меня?

– Нет, конечно.

Скай вошла, закрыла дверь за собой, шагнула к столу и вдруг почувствовала, что язык у нее отнялся. Она бессильно опустилась в кожаное кресло.

– Вы поместили меня в вашу комнату, – посетовала она.

Камерон пожал плечами.

– Вы моя жена, – усмехнулся он.

– Я не согласна.

– Вы можете не соглашаться с солнцем, но оно все равно восходит.

Она стукнула кулаком по столу.

– Вы говорили, что мой отец будет здесь.

– Да, я ждал его.

Он говорит правду, подумала она. Он, кажется, не меньше ее поражен тем, что Тео не появился. Скай откинулась на спинку кресла.

– Если бы мой отец был здесь, вы не запихнули бы меня в свою комнату!

– Мадам, если бы ваш отец был тут, и его отец, и отец его отца тоже, я в любом случае поместил бы вас в своих покоях. Вы моя жена.

Она выпрямилась. Нет, она не может быть его женой! Значит, ее единственной надеждой остается немедленный побег отсюда. Сердце у нее оборвалось. Он обнаружит, что она лгала ему. Как он с ней поступит тогда? Освободит ли?

Она не смеет рисковать, чтобы он не догадался о ее замысле, однако не может и выносить его прикосновения. Они ей отвратительны. Она слишком остро воспринимает его пыл, не понимая, ненавидит ли она этого человека или бесконечно околдована им. Сил нет скрывать в душе эту бурю чувств…

– Я не могу! – вырвалось у нее.

– Не можете?

Она вскочила с кресла, взволнованно прошлась по комнате. Сказать ему о Серебряном Ястребе? Да какая разница! Если пирата когда-нибудь схватят, его все равно повесят без долгих раздумий, и ее слова никак не отразятся на его печальной судьбе. И все же на какой-то миг сердце заныло – ведь она совершает предательство. Пират своей нежностью и заботой подчинил себе ее чувства: она полюбила его, полюбила нежно и страстно, несмотря на обиду, которая пришла потом. А теперь она предает эту любовь… Впрочем, у нее нет иного выхода.

– Я не могу быть вашей женой, потому что…

Он подался вперед.

– Почему же?

Скай повернулась к нему спиной, глядя в окно. Если ей суждено умереть, пусть это произойдет красиво. Уронила голову на грудь, выражая самоуничижение и стыд.

– Я никогда не смогу стать вашей женой. Я не та, за кого вы меня принимаете. Я… – Она запнулась. – Он… он изнасиловал меня!

Лорд Камерон в негодовании вскочил на ноги, уронив стул. Шагнул к ней, обхватил за плечи, поворачивая лицом к себе.

– Что он сделал?!

Не поднимая головы, она старалась выжать из глаз слезы.

– Он пират, вы же знаете! Ужасный, страшный негодяй.

– И он вас… изнасиловал? – повторил лорд Камерон.

– Да! – крикнула Скай, вырываясь из его рук.

– Боже мой, – потрясенно прошептал Рок. – Он запугал вас, заставил, вас – мою жену! Овладел вами жестоко и грубо, против вашей воли?

– Ну конечно!

– О Господи!

Она по-прежнему не поднимала головы. Провела рукой по щекам, будто вытирая слезы.

– Вы мне ничего не сказали!

– Я не могла… не могла сначала говорить об этом. Но теперь вы должны узнать, что вам нет необходимости брать на себя ответственность за меня или за этот фарс со свадьбой. Лорд Камерон! Я освобождаю вас. Найдите себе достойную и невинную жену.

– Какой удар!

– Да!

– Какая прискорбная история!

– Да!

Она наконец осмелилась посмотреть на него. В комнате уже начинали сгущаться сумерки, и серебряное острие его взгляда словно вонзилось в нее.

– Я прослежу, чтобы мои вещи убрали. Подпишу все необходимые бумаги, чтобы освободить вас…

– Нет, любовь моя, – сказал он очень тихо.

– Что? – выдохнула она.

Он подошел к ней, обнял за плечи.

– Ваша… честность… достойна одобрения, любовь моя. Неужели вы действительно так плохо обо мне думаете? Вы – моя жена, я поклялся в этом перед Богом. При всем вашем великодушии я никогда не откажусь от вас. Поэтому, любимая, возвращайтесь в нашу комнату. Как только закончу дела, я присоединюсь к вам – с превеликой радостью!

Она смотрела на него не веря своим ушам. Он наклонился к ней, а она была так поражена, что не могла пошевелиться. Его губы коснулись ее рта. Ее обдало жаром, таким же пугающим, как этот внезапный поцелуй. Уже не кровь, а расплавленная лава потекла по ее жилам. Она ощущала напряжение в каждой клеточке тела.

Скай вырвалась из объятий Рока, задыхаясь от отчаяния, презирая саму себя, ненавидя страсть, которую ему удалось в ней пробудить. Он наблюдал за ней, в глазах его светилось понимание.

Он улыбнулся, и ей почудилось, будто она увидела лицо дьявола.

– Ступайте в нашу комнату, любимая. На нашу постель. Я скоро приду к вам, клянусь.

Она хотела отвергнуть его, хотела выплеснуть на него гнев, сказать, что она всей душой ненавидит его…

Но это была неправда, поэтому она ничего не сказала.

Она больше не хотела бороться – только бежать. И спастись.