Услада пирата

Глава 2

Ястреб рывком поднял Скай с палубы и поставил перед собой. Ощущение близости его крепкого, мускулистого тела встревожило девушку. На лице пирата заиграла сатанинская усмешка. В бешенстве она попыталась вывернуться, но, казалось, даже море подыгрывает ему: водяной вал подхватил судно, и ее еще плотнее прижало к обидчику. Он уверенно сохранял равновесие на вставшей на дыбы палубе, словно умелый ездок, одолевающий крутой подъем. Заметив смесь страха и злости на лице Скай, он громко рассмеялся:

– Ну же, миледи! Вы встречали мою шпагу с такой восхитительной отвагой, неужели она изменит вам при встрече с мужчиной, обладающим ею?

– Что за нужда мне встречаться с этим мужчиной? – резко ответила она, что только развеселило его еще больше и вызвало взрыв смеха у его буйной команды.

Новая вспышка молнии озарила небеса, словно угрожая поразить грот-мачту. Раздался яростный удар грома, и пират сменил смех на ехидную улыбку:

– Увы, миледи, вам придется повременить, богам воды и ветра угодно нас разлучить.

– Чтоб эти боги вас… – начала Скай, но не закончила фразу и вскрикнула: она почувствовала, как ее решительно поднимают и вскидывают на плечи. Раньше он играл с ней, но сейчас не до игры, поняла она.

Не обращая внимания на ее сопротивление, он широко шагал по палубе и выкрикивал команды:

– Фенвик, ты будешь капитаном на трофейном судне…

– Опустите меня! – вопила Скай, бешено колотя его по спине. – Пустите…

– Замолчите, миледи! – приказал пират, и она залилась унизительными слезами, почувствовав, как уверенно и властно легла на ягодицы его ладонь. Она немедленно утихла, а он продолжал на ходу давать указания своим людям: – Позаботьтесь о пленниках, мы назначим за них выкуп. Людей Одноглазого Джека переведите на этот бриг, если они согласны сдаться, а с его корабля заберите вооружение и добычу и пустите его ко дну.

– Есть, капитан! – прокричала в ответ добрая дюжина голосов.

– Уберите прочь руки! – во весь голос заорала Скай, пытаясь высвободиться.

Напрасные усилия! Левой рукой он ухватился за снасти грот-мачты и стал взбираться по ним. Корабль бешено раскачивался и кренился. Море вскипало водоворотами, ветер свирепствовал, а ее похититель легко, как призрак, возносился по вантам. Когда он вскарабкался высоко наверх и потянулся за болтающимся на ветру канатом, Скай обнаружила, что прижимается к нему теснее, вместо того чтобы с ним бороться. Она вскрикнула от ужаса, поняв, что он собирается сделать.

– Тише, леди Кинсдейл. Успокойтесь и держитесь крепче.

Минутой позже они, казалось, взлетели в воздух, в холодные объятия ветра и серой мглы. Скай не знала, погружается ли она в смертное оцепенение или воспаряет на небеса.

И пока она размышляла об этом, он легко соскочил на палубу собственного корабля. Совершенно ошеломленная, девушка старалась оглядеться: она очутилась в самой гуще команды, окружившей их со всех сторон. Большинство из них были босые, одетые только в холщовые рубахи и короткие штаны, многие носили бороду и усы. Возраста они были самого разного, но все как один улыбались и кивали ей вполне добродушно. Казалось, они очень преданы своему капитану.

Раздались одобрительные возгласы, когда он со своей ношей удачно приземлился на палубу, хотя, по представлениям Скай, оба они должны были кубарем покатиться по деревянному настилу: ведь корабль сильно накренился на правый борт.

Серебряный Ястреб не упал и не споткнулся. Его люди тоже прочно стояли на ногах, приветствуя его. Их капитан в ответ поднял руку, все еще не спуская девушку с плеч. Скай, прижатая к его спине, подыскивала, чем бы ей прельстить команду головорезов.

– За меня заплатят целое состояние! – закричала она. – Заставьте его отпустить меня, и мой отец щедро вознаградит вас!

– Прямо сейчас? – осведомился какой-то седой матрос.

– Доброй ночи, миледи! – Все принялись кланяться ей, словно не замечая ее состояния.

Она опять завопила от злости, снова и снова пытаясь освободиться. Он повернул голову и глянул ей прямо в глаза.

– Что такое? – притворно удивился он. – Клянусь вам, пару секунд назад она льнула ко мне, как пылкая любовница. Женщины так переменчивы, правда? – Он не ждал ответа, его и не последовало, и он продолжал уже серьезным тоном: – Я сейчас встану за штурвал, ребятки. Ветер завывает все сильнее, в точности как женщина.

– А которая из них страшнее, капитан, леди Буря, которая свирепствует над морем, или леди Кинсдейл, визжащая у вас за спиной?

– Ну конечно, та, что у меня за спиной!

Серебряный Ястреб повернулся и зашагал с ней теперь уже по собственному кораблю – мимо грот-мачты и дальше, пока не оказался перед красивой двустворчатой дверью с резьбой. Через мгновение он резко сбросил Скай на широкую койку в дальнем углу каюты. Она затаила дыхание, внезапно осознав, что остатки ее нижних юбок и платья взметнулись до самых бедер, и она лежит перед ним почти голая. Не испытывая сомнений насчет его намерений, она собиралась драться с ним до самой смерти, если потребуется. Пусть она проиграет, но будет бороться!

Он стоял над ней куда более мрачный в неожиданно темной каюте, и Скай поскорее откатилась как можно дальше к стене, натягивая на себя изящное вязаное покрывало. Она попыталась поймать в сгущавшейся темноте его взгляд.

Если бы она могла взглянуть ему прямо в лицо!

Но лица не было видно. Над ней навис высокий, крепкий мужчина. Сейчас он набросится на нее! Он был похож на ястреба, кружащего над своей жертвой, выжидающего лишь подходящего момента.

Страх терзал Скай, в панике она подумала о бегстве, не понимая толком, куда должна бежать. Она хотела подняться с койки, но тут же оказалась в его объятиях.

– Негодяй! – прошипела она чуть не плача, так как его руки больно сжали ее.

– Увы, милая, прошу меня простить! – сказал он, укладывая ее обратно. – Я должен покинуть вас, миледи.

– Простить! Я бы вас на куски разорвала, так вы мне противны…

Он засмеялся, и она разглядела его глаза, полыхавшие синим пламенем.

– Берегитесь! – предупредил он. – Или вы окажетесь… разорванной на куски.

Скай не совсем поняла, какой смысл вложил он в свои слова, но его смех и легкое дуновение дыхания, коснувшееся ее щек, заставили ее опять задрожать. Она вся напряглась в стальном кольце его рук. Увы, ей никогда не победить этого человека – в самом расцвете сил, сильного, ловкого. Девушка вкладывала в борьбу с ним всю страсть и ненависть, а он только посмеивался над ее тщетными усилиями и был совершенно уверен в своем превосходстве. Ястреб крепко держал ее, невзирая на непрерывную качку и тряску корабля.

– Пустите меня! – закричала Скай и хотела впиться ногтями в его щеки, но он перехватил ее руку и сдавил так, что она вскрикнула, бессильно повиснув на нем. Он оказался необычайно теплым и живым. Энергия, горячая и властная, как молния, сверкавшая в небе над ними, казалось, исходила от него, притягивала.

– Пожалуйста! – выдохнула Скай. Он придвинулся ближе.

– Куда вы собрались, миледи? Хотите выскочить отсюда и воссоединиться с командой, повеселить их, одного за другим? Или вы мечтаете о морской пучине? О водной гробнице, холодной и вечной? Я полагаю, нет.

Внезапно он выпустил ее, и она упала навзничь, а его глаза опять поглотила тень. Она ни о чем больше не думала, даже о том, чтобы скрыться от его пристального взгляда. Так и лежала – растерзанная, в рваных юбках, почти обнаженная.

Она не пошевелилась даже тогда, когда он коснулся ее. Его пальцы легко пробежали по округлости ее груди, там, где она выступала из корсета.

– Не бойтесь, леди Кинсдейл, я вернусь.

Скай приподнялась на локте, подобие смелости возвратилось к ней, когда он прошептал ее имя.

– Вы заплатите за такое обращение со мной! – воскликнула она. – Мой отец позаботится об этом, и мой жених – он заставит вас заплатить…

– Да неужели, мадемуазель? – спросил капитан, склонив голову набок.

– Разумеется! – Ее голос чуть дрогнул. – Я собираюсь выйти замуж за лорда Камерона. Он добьется, чтобы вас повесили!

– Как интересно! Надеюсь, что благородство этого человека бескорыстно, так как всему Уильямсбергу известно, что вы с презрением отвергли вашу помолвку и поклялись не выходить замуж.

Скай так и разинула рот, удивляясь, что сплетни добрались до колонии раньше ее самой. И тотчас разозлилась: зачем она выдала себя!

– Он… он человек чести! – торопливо закричала она.

– И к тому же, – задумчиво проговорил капитан, игнорируя ее слова, – я слышал, что лорд Камерон ничуть не больше вас желает этого брака. Но из уважения к вашему отцу он не отказался – пока! – от обещания, данного отцом лорда, когда сам он был десятилетним мальчиком, а вас еще в люльке качали.

– Как вы смеете… – начала она низким, дрожащим голосом.

– О, вы скоро обнаружите, что я смею все. Но в настоящий момент, если вы будете любезны извинить меня…

– Сэр, вашему мерзкому поведению нет извинения, никакого!

Он только улыбнулся.

– Прощайте, миледи.

– Подождите! – в панике закричала девушка. Он остановился, подняв бровь. – Вы не можете… не можете оставить меня здесь.

Он уставился на нее в полном изумлении:

– Леди Кинсдейл, это самая лучшая каюта на корабле, уверяю вас. Вы будете в безопасности.

– В безопасности!.. – хрипло простонала она.

Он подмигнул ей и поклонился.

– В безопасности от шторма, миледи. До скорого.

Скай слышала, как он большими шагами приблизился к двери. Створки захлопнулись за ним, и раздался громкий скрежет засова. Она заперта, одинокая и несчастная, окруженная мраком!

Нет, ей этого не перенести. Темнота подавляла, стены, казалось, подступали все ближе и ближе.

Но она же прежде запиралась в каюте на своем корабле, напомнила она себе. Да, но там был свет. А не эта жуткая тьма.

Бесконечно долго она лежала, слушая ветер. Он презрительно хохотал, ревел, стонал, перекрывал шум начавшегося дождя. Корабль ни на миг не оставался в покое: кружился, качался, взлетая и проваливаясь вниз. Скай вдруг заметила, что изо всех сил вцепилась в простыни и вязаное покрывало. Нет, она не должна дрожать, не должна бояться темноты. Надо молиться, чтобы они пережили шторм.

Молнии сверкали одна за другой, освещая просторную каюту, расположенную на верхней палубе быстроходного пиратского судна. Каюта! Она должна думать о каюте. Здесь нашлось место для широкой кровати, полок, столов и стульев, печки, дорожных сундуков и встроенного шкафа. Высокие квадратные окна были закрыты богатыми темно-вишневыми занавесями. На полках рядами выстроились книги, бюро было из полированного красного дерева, а стулья, обтянутые шелком, из дуба. Скай решила, что эта роскошная каюта достойна капитана, обладающего вкусом и пользующегося уважением, а не мерзкого пирата.

Наверное, он захватил корабль какого-нибудь несчастного простака! Ведь он грабитель, насильник, убийца!

И он непременно вернется сюда.

Если бы только ее не заперли в этой тьме!

Волнение Скай возрастало, она попыталась встать. Резкий толчок корабля швырнул ее обратно на койку. Она попробовала еще раз. Теперь она двигалась осторожно, держась за деревянную стойку кровати. Подойдя к двери, она навалилась на нее всей тяжестью и чуть не разрыдалась: крепко заперта. Ей отсюда не выйти.

Она сползла вниз. А если судно пойдет ко дну?

Скай прижала пальцы к вискам. Страх подступил к ней, накатил удушливой волной. Это было хуже, чем стоять лицом к лицу с пиратами, хуже, чем выдерживать удары безжалостной стали. Она не могла оставаться в темноте! С тех пор, когда она была ребенком, с того ужасного дня, когда погибла ее мать, она боялась быть запертой в темноте.

Она поднялась на ноги, забарабанила в дверь, кричала, вопила, пока не охрипла. Слезы хлынули у нее из глаз, голос поднимался все выше и выше, соперничая с завываниями ветра. Она колотила по дереву, пока не ободрала себе руки. В бессилии она опустилась на пол.

И вдруг дверь распахнулась. Молодой, темноволосый человек, одетый лишь в короткие штаны, стоял у порога. Дождь ручьем стекал по его лицу, капал на грудь.

– Леди, что тебе неймется… – начал он, но договорить не успел – девушка вскочила на ноги и выскользнула у него под рукой прямо под хлещущий дождь, навстречу буре.

До Скай донеслись крики людей, старавшихся выровнять корабль, она слышала, как волны тяжело обрушивались на нос судна. Чудовищный ветер, казалось, налетавший со всех сторон, швырнул ее на палубу.

Проклятие прогремело над ней. Она прикрыл ладонью глаза, защищая их от дождя и ветра. Чьи-то руки подхватили ее – надежные, сильные руки.

– Что она здесь делает? – раздраженно спросил Серебряный Ястреб.

– Она удрала от меня. Мне и в голову не пришло, капитан…

– Становись к штурвалу! – Его взгляд опустился на Скай. – Сейчас доставлю вас назад.

– Нет! – прошептала она, но он уже нес ее в каюту решительными широкими шагами. Распахнув ногой дверь, он бросил ее на пол.

– Дура! – закричал он со злостью.

Молния опалила ночь, сотворив золотой фон для его темной фигуры. Она озарила и Скай, холодную и дрожащую, стоявшую на коленях посреди лохмотьев бархата и кружев, с рассыпавшимися в беспорядке волосами.

Серебряный Ястреб остановился перед ней, и она уставилась на его черные сапоги.

Скай едва сдерживала рыдания.

– Нет! Не уходите!

«Она ранена!» – подумал он и быстро присел на корточки, приподнял ей подбородок. Ее трясло как в лихорадке, но всмотревшись внимательнее, он увидел, что глаза ее широко открыты, и никаких следов телесных повреждений нет.

– Во имя Господа, скажите, чего вы добиваетесь?

– Выпустите меня отсюда!

– Нет, леди! – резко ответил он. – Вы видели, какой шторм.

Глупая девчонка надеется сбежать от него любой ценой!

– Пожалуйста, – прошептала она, и вопреки здравому смыслу ее настойчивая мольба проникла в его сердце. Он никогда раньше не видел, чтобы женщины так сражались. Возможно, она и в любовных играх так же хороша, как в бою.

Он нетерпеливо покачал головой:

– Леди Кинсдейл, шторм ослабевает, но он еще не утих. Вы должны оставаться здесь. – Он встал и направился к двери.

– Нет! – воскликнула она, вскакивая и хватая его за руку. – Возьмите меня с собой! Прошу вас, возьмите…

– Вы сошли с ума!

– Нет, я…

– Ветер чуть было не унес вас, леди Кинсдейл. А вы слишком дорогая добыча.

– Не оставляйте меня! – молила она.

Он остановился, глядя на ее руки, цеплявшиеся за него, маленькие и тонкие, белые, как сливки, и мягкие, как бархат. Овальные ногти на длинных пальцах свидетельствовали о благородном происхождении. Изумленный, он заглянул ей в глаза. Но она не отвечала на его взгляд – смотрела сквозь него, куда-то вдаль.

Капитан взял ее за руку.

– Я не могу забрать вас отсюда.

– Тогда оставьте хоть какой-нибудь свет.

– Миледи…

– Умоляю вас!

Он смотрел на нее в упор, стараясь разгадать, что кроется за ее смятением. Скай же приняла его колебания за отказ.

– Умоляю, – повторила она. Голос ее дрогнул, упал. – Оставьте свет, сэр, и я клянусь, что буду…

Заинтригованный, он внимательно наблюдал за ней.

– Что будете, мадемуазель?

– Я… я отблагодарю за доброту.

– Вы отблагодарите… за доброту?

– Да! – закричала она.

Он изогнул бровь, неторопливо наклонил голову.

– Миледи, примите извинения, но мне хотелось бы, чтобы вы выражались более точно. Мы, пираты, известны своим тупоумием.

Скай хотелось дать ему пинка. Она бы так и поступила, но он, похоже, разгадал ее намерения и осторожно взял ее за плечи, притянул к себе. Она опять чувствовала на щеках, возле самых губ его дыхание. Странно, от него пахло мятой. Зубы – белые, красивой формы – сверкали, стоило ему улыбнуться. Большая часть лица была закрыта бородой, но ей подумалось, что под этой черной маской, возможно, прячется удивительное лицо – жестокое, грозное, но тем не менее поражающее воображение.

Она думала так о пирате! О человеке, который собирался изнасиловать ее и выставить как меновой товар перед отцом или женихом. А хуже всего: она готова обещать ему все, лишь бы он не запер ее опять в темноте.

– О чем вы, леди Кинсдейл? – негромко спросил он.

– Я сделаю все, что вы захотите, – выпалила она. – Только не оставляйте меня в темноте. – Она поколебалась, но потом горестно прошептала: – Я обещаю!

Капитан смотрел на нее – долго и тяжело. Вместо того, чтобы радоваться ее обещанию, он, казалось, страшно разозлился. Он оттолкнул ее от себя и шагнул к книжной полке, где стояла лампа, защищенная деревянными планками от падения, такие же планки удерживали на полках книги.

Поглядывая на Скай все с той же странной злостью, он нашел кремень и огниво и разжег в печке огонь. Когда тепло дошло до нее, Скай почувствовала, как она озябла. Он, наверное, тоже промерз, ведь он весь вымок, подумала она и невольно пробежала взглядом по его великолепной фигуре.

Его взор упал на девушку, и она почувствовала, что дрожит. Он отыскал длинную лучину и зажег лампу от огня голландской печки, потом поставил ее на место.

– Не трогайте ни лампу, ни печку, – предупредил он. – Я не для того спасался от шторма, чтобы сгореть на море.

– Я ничего не подожгу, обещаю.

– Не бросайтесь обещаниями, леди, – заметил он.

Скай пожала плечами, уставившись в огонь, решив не обращать на пирата внимания. Он продолжал наблюдать за ней. Она вздрогнула, когда он небрежно произнес:

– Вам придется сдержать обещания, которые вы мне дали, миледи.

Она кивнула, соглашаясь, но на этот раз притворно. Свет и тепло наполнили помещение, и вместе с ними к ней начала возвращаться отвага. Он сделал два шага к ней, и она поняла, что он собирается получить свое здесь и сейчас. «Нет!» – задохнулась Скай, пытаясь оттолкнуть его руки. Он нашел шнуровку корсета и потянул за нее.

– Подождите!

– А ваше обещание, миледи?

– Вы сказали, вам нужно возвращаться… Шторм! Ветер – он все еще силен. Пожалуйста, остановитесь!

– Черт с ним, с кораблем, мадемуазель!

– Мы утонем!

– Сколь сладостна будет смерть в ваших объятиях!

Корсаж свалился, и обнажилась грудь. Краска залила лицо Скай, но он, едва взглянув, через голову стащил с нее мокрое изорванное платье. Она отчаянно забилась, но только запуталась в одежде. И вот она уже оказалась голой, лишившись платья, корсета и даже сорочки, – на ней остались только чулки и подвязки. Она перевела взгляд с кучи своей одежды, сброшенной на пол, на его лицо, и глаза, холодно созерцавшие ее. Он, наверное, оценивает, какую сумму можно за нее запросить! Его взор был таким ледяным, что она даже не подумала прикрыться, обхватить себя руками. Казалось, его ничуть не устраивало то, что он видит, более того, он смотрел на нее почти с отвращением. «Я ему противна», – подумала Скай. Но тут он опять шагнул к ней, и она завопила от ужаса.

Пират не тронул ее. Сорвал покрывало с кровати и набросил его на обнаженное тело. Скай рухнула на колени, ловя край покрывала, натягивая его на плечи, и застыла, опустив глаза.

– Вы умрете от воспаления легких и утратите всякую ценность для меня, если не обсохнете, – сказал он и пошел к двери. Там он задержался и тихо проговорил: – Не обманывайте себя, леди Кинсдейл. Я не забыл вашего обещания, данного добровольно. И необдуманно, как мне представляется. Придется его выполнить.

Хлопнула дверь под напором ветра. Он ушел.

Скай потуже обернула вокруг себя покрывало. Каюта медленно нагревалась, становилась уютной и светлой, и Скай постепенно перестала дрожать. Она ненавидела себя: страх… как жутко и как нелепо! Она унизила себя перед этими подонками. Дала обещание пирату!

Внезапно она опять задрожала, вспомнив, как он смотрел на нее. Словно он знал ее или знал что-то о ней, что-то потаенное, и ненавидел ее за это. Впрочем, что ей за дело?

Надо во что бы то ни стало использовать любую уловку, чтобы удерживать его на расстоянии. Он дразнил ее, насмехался, а когда вернется, будет еще хуже, потому что он тоже ненавидит ее…

От него веет свежестью, его густые усы пахнут мятой…

Боже, о чем она думает?

Скай вскочила на ноги и ринулась к бюро. Рывком она вытаскивала ящик за ящиком. Он ведь пират, верно? У него должно быть спиртное, хоть что-нибудь.

Но ящики были пусты. Пока она озадаченно стояла над ними, судно вдруг сотряс резкий толчок, и она шлепнулась на пол. Скай тихо застонала и всей душой пожелала вернуться назад в Лондон. Лондон! Как там чудесно! Не сравнить с молодым, едва набирающим силу Уильямсбергом. Лондон блистал балами, театром, оперой, величавой роскошью королевского двора. Конечно, и в Лондоне встречались распутники и негодяи, но они были цивилизованными, и даме не грозила потеря добродетели, если только сама она не желала этого. В Лондоне не было пиратов!

Она любила свой дом в Уильямсберге, до того как уехала оттуда. Ей нравились красивые улицы, которые так старательно прокладывали, когда было решено перенести столицу Виргинской колонии из Джеймстауна на так называемую Среднюю плантацию, нравился Колледж Вильгельма и Марии и копия Капитолия. Дома были светлыми и чистыми, с белыми деревянными оградами; порой казалось, что вокруг • пустовато, голо, но иногда душа так и радовалась при виде того, как поднимается город. Она была еще ребенком, когда началось строительство губернаторской резиденции, а теперь, как писал отец, губернатор Спотсвуд уже вселился туда. Когда-то все в Уильямсберге представлялось ей прекрасным…

А теперь ее принуждали вернуться домой, чтобы выдать замуж за незнакомца, который обитает даже не в городе, а на одной из этих забытых Богом плантаций.

Нет. Она пленница пирата. И он не считает, что жених будет мстить за ее поруганную честь. Возможно, полагает пират, лорд Камерон даже не намерен вносить за нее выкуп.

Взгляд ее упал на придвинутый к бюро столик розового дерева, который она прежде не заметила. Там стоял графин с бренди и четыре бокала, закрепленные в медной стойке. Скай быстро встала, налила бренди в бокал и выпила. Оно согревало и обжигало – восхитительный напиток!

Скай закашлялась, чихнула и налила себе еще.

Свет, тепло и бренди восстановили ее силы и вернули решимость. Она ругала себя за то, что оказалась такой ужасной трусихой, но теперь она должна позаботиться о будущем. Вернув стакан на место, она начала обыскивать бюро. Где-то здесь должно быть оружие.

К сожалению, она нашла только расчетные книги и карты. Разочарованная, Скай задвинула назад ящики и задумалась. Корабль больше не качало, шторм стихал.

Серебряный Ястреб мог вернуться в любую минуту.

Скай бросилась к одному из красивых дорожных сундуков, откинула крышку и принялась копаться в кипе чулок, панталон, жилетов, рубашек и камзолов. Они отличались друг от друга покроем и тканью, но было у них одно общее свойство – черный цвет.

– Проклятие! – тихо выругалась она, отчаявшись найти то, что могло бы ей помочь. Тут она подняла последнюю рубашку и обнаружила на дне сундука клинок.

Скай чуть не задохнулась от радости: перед ней лежал палаш, короткий клинок, острый как бритва. Она взяла его в руки, мечтая о свободе. Однако кровь отхлынула от ее лица, когда она представила, что с ней будет, если она прикончит капитана. Его люди разорвут ее на клочки.

Она может взять его в заложники и потребовать, чтобы команда отвела корабль в Чесапикский залив и дальше – по реке Джеймс. Возможно, ей удастся захватить все судно.

Она вздохнула. Нет, захватывать судно она не будет. А этот пират никогда больше не дотронется до нее!

За дверью послышались шаги. На мгновение Скай застыла, но шаги стихли. Теперь она слышала смех и голоса. Матросы победили бурю.

Скай поспешила к койке. Обмоталась покрывалом, засунула клинок между складок и торопливо придвинулась вплотную к стенке. Сердце ее бешено колотилось. Если она притворится спящей, возможно, ей удастся выиграть время. Наверное, он вернется измученным. Ведь он сражался с другими пиратами, сражался с ней, со штормом…

Опять раздались шаги и опять смолкли. Она уж начала успокаиваться, когда дверь распахнулась и Серебряный Ястреб вошел в каюту.

Скай закрыла глаза, надеясь, что выглядит маленькой и трогательной. Она тут же пожалела, что так близко прижалась к стене, показав ему спину: ведь каждый дурак знает, что к врагу не поворачиваются спиной! Но как теперь изменить положение, чтобы он не заподозрил, что пленница проснулась? Она изо всех сил напрягала слух, отчаянно надеясь, что пират оставит ее в покое.

Она слышала, как он закрыл и запер двери, слышала стук каблуков по деревянному полу. Он остановился около печки, видимо, чтобы погреть руки. Мгновением позже она чуть не закричала, так как койка прогнулась под его тяжестью. Она в тревоге прислушалась: сапоги грохнули об пол, затем шлепнулись промокшая рубашка, панталоны и чулки. Господи, сейчас он коснется ее или вытянется рядом!

Он не сделал ни того, ни другого. Встал и осторожно прошелся по каюте. До нее донеслось звяканье стаканов – значит, он направился выпить бренди. Он тихо засмеялся, догадавшись, что она нашла бутылку. Затем наступила полная тишина.

Внезапно Скай почувствовала его прикосновение – тихое, легкое, деликатное. Она едва удержалась, чтобы не дернуться. Его пальцы пробежали по укрытому одеялом плечу, вниз по спине, задержались на ее ягодицах. Она прикусила язык, чтобы не вскрикнуть, и стала молиться. Он вытянулся рядом, не прикасаясь к ней больше.

Надо выждать, подумала она. Выждать, пока он заснет и окажется в ее власти.

Но вышло все иначе. Скай старалась ловить каждый его вздох. Ведь час поздний, а ему, ясное дело, пришлось тяжело поработать. Нет, было уже не поздно, а рано. Поднималось солнце. Огонь в печке еще согревал каюту, но через занавеси проникал свет. Наступал день.

Он беспокойно зашевелился. Он не спал. Скай застыла в ожидании… Но в какой-то момент она перестала ждать – утомление или предатель бренди сделали свое. Он не спал, но она заснула, заснула по-настоящему!

Несколько минут – или несколько часов? – спустя Скай проснулась. Глаза ее широко раскрылись, и она вспомнила, что лежит в пиратской постели, лишь в чулках и подвязках, скрывая под одеялом острый клинок. Необходимо было повернуться лицом к пирату и придумать, что делать дальше.

Тут она поняла, что уже смотрит прямо на него – по-видимому, она перевернулась на другой бок ночью.

Он лежал на спине. Глаза его были закрыты, темные волосы упали на лоб. Она решила, что нос у него немного длинноват и ему пошло бы бриться, а вообще у него красивое лицо. О чем она думает? Это же пират!

Впрочем, в свете утра невозможно было отрицать, что он – мужчина в расцвете сил. Плечи, казалось, занимали всю ширину кровати, они, как и руки, бугрились мускулами. Кожа была темно-бронзовой от загара, грудь покрывали густые завитки волос, редевшие ближе к талии и опять разраставшиеся ниже к бедрам, образуя уютное гнездышко…

Ее глаза широко раскрылись, и взгляд метнулся от величественно вздымающегося предмета мужской анатомии к лицу. Серебряный Ястреб весело улыбнулся:

– Готовы выполнить свое обещание, леди Кинсдейл?

Скай покраснела, мечтая немедленно провалиться сквозь землю. Он повернулся на бок и погладил ее по щеке, а она увернулась от его руки и уставилась в потолок.

Он засмеялся, его прежний гнев, похоже, испарился. Он сжал большим и указательным пальцами ее подбородок.

– Вас предупреждали, мадемуазель.

– Но я в полном изнеможении.

– Неужели?

– Да, совершенно выдохлась. Разве в таком состоянии можно выполнить подобное обещание?

– Вы лгунья. Слушайте, леди Кинсдейл, я уверен, что вы вообще не собираетесь сдержать свое обещание.

Ее глаза так и испепеляли его яростью, которую она не сумела подавить.

– Вы ведь пират, а значит, мерзавец. Ни одному порядочному мужчине или женщине и в голову не придет, что подобное обещание нужно исполнять.

– Мерзавец? Мадемуазель, вы меня оскорбляете!

– Это вы меня оскорбляете!

– Вовсе нет, миледи… – прошептал он едва слышно.

Подушечки его пальцев мягко коснулись ее горла. Она смотрела на него, не в силах двинуться или протестовать, вынуждаемая молчать приказом его серебристо-синих глаз. Вынуждаемая, быть может, к большему.

– Подумайте, леди! Это мог быть Одноглазый Джек со страшной рябой рожей и гнилыми зубами. Вам очень повезло, смею сказать.

– Вы самонадеянный кретин! – выкрикнула она, вновь обретая самообладание.

Он рассмеялся, поймав одной рукой ее запястья и удерживая извивающееся тело.

– Самонадеянный? Ничуть, я предлагаю вам чистоту, здоровые зубы, а вы глумитесь над этим.

– Ублюдок!

– Угу, – согласился он, и его свободная рука опустилась на ее круто вздымающуюся грудь. Скай стиснула зубы, готовясь царапаться, отбиваться и как-нибудь добраться до клинка, спрятанного под боком. Он дотронулся до ее соска. Она вскрикнула с возмущением, но прежде чем успела ударить, он засмеялся, убрал руку и мгновенно встал с койки.

Он стал расхаживать по каюте совершенно голый и совершенно довольный собой. Скай поплотнее закуталась в покрывало и нащупала холодную сталь клинка. Ей так хотелось захватить его врасплох, а теперь он был настороже.

В дверь постучали. Пробормотав ругательство, Серебряный Ястреб выдернул простыню с кровати и обернул вокруг бедер. Скай, поняв, что он собирается открыть дверь, натянула одеяло до подбородка, в испуге кусая губы.

Красивый молодой пират, который вчера подстрекал ее во время боя, стоял в дверях с подносом.

– Кофе, капитан. Извините, что нет сливок для леди, зато сахар есть, а повар прислал теплые булочки.

– Спасибо, Эрроусмит. Что слышно о корабле леди?

– Он идет следом за нами. Все справились со штормом просто прекрасно.

– Поглядим, когда встанем на ремонт на Нью-Провиденсе.

– Что?! – Скай так и подскочила на койке. Мужчины в изумлении уставились на нее. – Где, вы сказали? Разве мы направляемся не к реке Джеймс?

Они обменялись улыбками.

– О нет, миледи, – заверил ее Серебряный Ястреб. – Неужели вы хотите, чтобы меня повесили так быстро? Я не рискну плыть по реке Джеймс. У меня нет желания видеть Виргинию.

– А у меня есть!

– Вот и увидите – когда будет уплачен за вас выкуп. И по правде говоря, дорогая, я не слишком тороплюсь.

Он окинул ее совершенно иным взглядом: он, казалось, ласкал ее, как будто она уже была его собственностью.

Крик ярости сорвался с ее губ, а пират, пожимая плечами, повернулся к своему подчиненному:

– Женщины… Им невозможно угодить.

Эрроусмит откашлялся, кивнул Скай и отсалютовал своему капитану, после чего ушел, прикрыв за собой дверь.

Серебряный Ястреб поставил поднос на бюро, с удовольствием принялся за булочку и черный, дымящийся кофе.

– У вас дьявольский характер, миледи Кинсдейл, – заметил он.

– Вы позволили ему думать…

– Именно так.

– Вы отвратительны!

– Да ну? Я просто объявил вас моей собственностью, и это будет охранять вас от других – до тех пор, разумеется, пока вы не почувствуете себя способной сдержать свое обещание.

– Никогда! – выкрикнула она, сузив глаза.

– Еще одно обещание? Тогда мне нечего опасаться. Она смотрела на него в упор и вдруг, догадавшись, о чем он думает, почувствовала, как теплеет у нее внутри. Она поскорее отвела глаза, удивляясь его милосердию. Он хотел ее этим утром и легко мог ею овладеть. Он дразнил ее, издевался, но не набросился на нее, не применил насилия.

Однако сколько времени так будет продолжаться?

– Куда… куда мы плывем? – допытывалась она, подтягивая повыше покрывало с завернутым в нем палашом. Наконец, придвинувшись к краю кровати, она поднялась.

– На Карибы, леди Кинсдейл. К Нью-Провиденсу и далее.

– А я? – пробормотала она, делая шаг вперед.

Он улыбнулся и пожал плечами, неторопливо намазывая джем на булочку.

– Думаю, вы составите мне компанию.

– А я так не думаю! – воскликнула Скай, бросаясь к пирату. Ее хитрость сработала, и прежде чем он обернулся, она уже оказалась рядом, подтягивая покрывало одной рукой и приставляя палаш к его горлу другой.

Он не вздрогнул, не моргнул, только улыбнулся.

– Моя взяла! – прошептала Скай. – Прекратите ухмыляться, а то так и умрете с идиотской ухмылкой.

– Почему бы и нет, мадемуазель? Разве это не лучший способ умереть?

– Я не шучу, сэр, и не насмехаюсь, это ваша манера. Если я угрожаю, то выполняю угрозу.

– Леди, поверьте, когда я угрожаю, я тоже выполняю свои обещания.

– Хватит! – грубо прервала Скай. – Вы сейчас же соберете своих людей и прикажете им плыть к реке Джеймс.

– Сомневаюсь.

– Что?

Он молниеносно присел и дернул за покрывало. Палаш отлетел в сторону, а она растянулась лицом вниз на полу, запутавшись в складках. Скай поспешно схватила покрывало, но обнаружила, что его голые ноги твердо стоят на нем.

Она не могла отвести от него глаз. В его взгляде сверкали кобальт и чернь. Подбородок был твердо выставлен вперед, губы сурово сжаты.

Очень медленно он наклонился над ней. Скай стиснула зубы, когда он взял ее за подбородок, и тряхнула волосами.

– Это было безрассудно, любовь моя. Если вы когда-нибудь поднимете на меня оружие, то жестоко поплатитесь за это. Вам ясно?

Скай поколебалась, потом кивнула. Как ужасно, что она дрожит, выказывает страх!

– Вы не… обидите меня? – тихо выговорила она ненавистные слова.

Он покачал головой, следя за ней. Она покраснела и потупилась. Мгновение спустя, ощутив его руки на своей обнаженной коже, она запаниковала.

– Вы же сказали, что не обидите меня!

– Да, сказал, но я не говорил, что не буду прикасаться к вам… или… э-э, лелеять вас, – прошептал он.

Девушка вдруг откинула голову и завопила. Серебряный Ястреб с любопытством взглянул на нее и уселся за поднос с кофе и булочками.

– Завтрак, леди Кинсдейл. Вы всегда так неистово вопите, когда вам предлагают чашку кофе?