Услада пирата

Глава 13

Рок Камерон остановился и напился, приникнув к источнику. Скай умирала от желания окунуться, но не стала этого делать, набрала пригоршню воды и освежила разгоряченное лицо.

Костер давно догорел, но Рок старательно затоптал угли, выбил о колено свою шляпу и направился к дороге. Она молча последовала за ним, обуреваемая противоречивыми чувствами. Она не могла забыть эту ночь, мрачные тайны, которые она выдала. Как не могла забыть и утро. Теперь она знала его лучше, и все-таки не понимала. Может быть, ей все же удастся убежать… впрочем, она вовсе не была уверена, что ей действительно хочется бежать от него. Он вызывал у нее интерес, завораживал, умел разжечь в ней пламя. Если бы только она могла забыть того, прежнего…

Но сейчас это не имело значения. Рок признал, что тоже беспокоится о ее отце. Не возвращаясь в поместье, они направились в Уильямсберг.

Скай остановилась, чтобы вытряхнуть камешек из туфли. Нахмурившись, Рок дожидался ее.

– Я иду слишком быстро?

– Нет. – Она покачала головой, но потом все же согласилась: – Может быть, чуть-чуть.

Его темные ресницы на миг опустились, он взял ее руку в свою.

– Нам нет необходимости так спешить, – промолвил он и зашагал дальше. Но довольно скоро вновь остановился. Скай вопросительно взглянула на него.

– Приближается карета, – сказал Рок. – Полагаю, моя.

Да, это была его карета. Она показалась из-за поворота, и Скай увидела фамильный герб на дверцах. Скай бросила взгляд на Рока, и он ответил ей со смущенной улыбкой:

– Я должен был предположить, что они отправятся на поиски. Я ведь был почти уверен, что Шторм поскачет домой вслед за кобылой.

Возможно, Шторм и последовал за кобылой, но теперь он послушно бежал за экипажем. Питер сидел рядом с кучером. Увидев их, он соскочил с козел, и лицо его озарила улыбка. Скай умиляла его преданность хозяину.

Да, многое в этом человеке вызывало симпатию. Бравый моряк, он заслуживал наивысших похвал. Он знал, чего хочет, и умел принимать самостоятельные решения. Он был молод и хорош собой, со своими колдовскими серыми глазами и небрежными манерами. Он мог заставить ее смеяться, думала она, и в то же время трепетать от возбуждения и желания.

– Милорд, миледи! Уж как я рад видеть вас обоих! – приговаривал Питер, спеша к ним. – Когда лошади на рассвете пришли домой, мы здорово переволновались.

– Ничего страшного не произошло, Питер, – сказал Рок. – Так, мелкие недоразумения, но мы тоже искренне рады вас видеть. Питер, нам надо в Уильямсберг, и срочно.

– Слушаю, милорд. – Он распахнул перед ними дверцу сине-зеленой коляски. – Быстро, в Уильямсберг! – крикнул он кучеру. Тот приподнял шляпу и церемонно кивнул Року.

Скай замешкалась, вспоминая, где она видела этого человека. Рок помог ей сесть, она быстро забралась в карету и села, нервно кусая губы. Рок не обращал на нее внимания. Скай увидела, что глаза у него задумчивые и мрачные, и страх шевельнулся в ее сердце. Он тоже был встревожен!

– Что случилось? – спросила она. – Где может быть отец?

– Может быть, дома? Ждет, что мы приедем к нему?

Она покачала головой:

– Вы знаете, что это не так. Где он может быть?

– Честное слово, не знаю.

Через несколько минут карета остановилась, и Питер подошел к дверце.

– Мы на окраине города, сэр. Ехать к дому губернатора или к лорду Кинсдейлу?

– К лорду Кинсдейлу, – скороговоркой выпалила Скай и покосилась на Рока. – Вдруг отец дома?

Карета покатила дальше. Скай раздвинула занавески. Сердце ее учащенно билось. Как изменился Уильямсберг! Они проезжали мимо отстроенной заново Брутонской приходской церкви. Когда они свернули за угол, Скай увидела губернаторскую резиденцию, во всей красе возвышавшуюся в конце широкой аллеи.

Играли дети, уличные торговцы предлагали товар. В палисадниках трудились рабы, а на куче кирпичей перед белым домом какой-то флейтист беспечно выводил свои мелодии. Скай словно оцепенела. Они подъезжали к ее родному дому.

Кучер знал дорогу. Он остановился у двухэтажного особнячка с небольшим двориком, обнесенным деревянной оградой. Скай проворно выпрыгнула из кареты и бросилась за ограду. Взбежала по ступенькам крыльца, мимо цветочных кадок, распахнула двери:

– Отец!

Она услышала шаги в зале и устремилась туда. Высокая чернокожая женщина с красивым волевым лицом спешила ей навстречу.

– Мэтти! – радостно воскликнула Скай.

– Скай!

Они бросились в объятия друг друга.

– Детка, детка, до чего же хорошо снова видеть тебя! Здоровую и невредимую, и наконец дома. Твой отец так волновался…

– Где отец? – с тревогой в голосе спросила Скай. Мэтти заметила стоявшего в дверях Рока.

– Лорд Камерон, – пробормотала она и сделала книксен.

– Мэтти, – сказал он и двинулся им навстречу, – где лорд Кинсдейл?

– Это просто ужас какой-то, лорд Камерон! – сказала Мэтти. Она подошла к элегантному, розового дерева столику с напитками и налила бокал бренди. Скай решила, что это для нее.

Однако Мэтти поднесла бокал Року. Тот кивнул в знак признательности и выпил залпом. Мэтти перевела взгляд на Скай.

– Я сейчас приготовлю чай и что-нибудь поесть.

– Мэтти! – простонала Скай. Та грустно покачала головой:

– Он умчался, а эти мерзавцы захватили его, вот как!

– Что?.. – выдохнула Скай.

– «Серебряный вестник» отплыл с неделю назад. Скай, ты же знаешь своего отца. Он все время говорил разные слова, бесновался, твердил, что он должен сам отправиться за тобой. Ну, ему так приспичило самому выйти в море, чтобы, значит, найти тебя или хотя бы спустить пар, что он решил нанять нового капитана – в какой-нибудь таверне. И надо же так случиться, что нанял он пирата! Это все правительство Каролины, Спотсвуд прав. Эти грязные подонки заявляются в Северную Каролину, а оттуда пробираются к нам. Когда мы их ловим, то вешаем! Да только вот никак не удается выловить всех…

Скай бессильно опустилась в одно из изящных кресел в стиле Людовика XIV, стоявших перед камином. Она закрыла лицо руками, вспомнив резню, когда «Серебряный вестник» в первый раз был захвачен пиратами. Страшная дрожь сотрясала ее, по щекам градом катились слезы. В мире у нее не было никого, кроме отца.

Нет, у нее есть муж.

Чужой человек…

Отец был необходим ей. Она его любила и так отчаянно нуждалась в нем. Старый дурень! Зачем он ушел в море?

Он отправился за ней. Он обвенчал ее с Роком Камероном, но не стал полагаться на него. Он был импульсивным человеком, как и она сама. Ринулся сломя голову, забыв об осторожности и здравом смысле.

– А выкуп уже затребовали? – спросил Рок. Скай с надеждой посмотрела на него. Но Мэтти покачала головой:

– С «Серебряного вестника» вернулся один человек, приличный, как мне показалось, потому что он отправился со своей историей к губернатору. Корабль захвачен, а лорд Кинсдейл заточен в трюме, – вот и все, что мне пока известно.

Скай сдавленно всхлипнула. Мэтти склонилась к ней, обняла, утешая:

– Не волнуйся, они не причинят ему вреда, я уверена. Губернатор вышлет корабли…

Скай вскочила на ноги.

– Губернатор! Может быть, ему известно больше.

Она пронеслась мимо Мэтти и Рока Камерона и выбежала на улицу. Она не смыла еще дорожную пыль после ночи, проведенной в лесу, и слезы оставили на ее щеках грязные полосы, но ей было все равно. Почти в истерике она бежала через зеленую лужайку. Она любила отца, она обожала его. Когда между ними возникали разногласия, он порой напускал на себя строгость, но в конце концов соглашался с ней. Он, конечно, устроил этот брак вопреки ее воле, но… Он слишком волновался за нее все эти годы. Хотел, чтобы у нее был самый лучший дом и семья, бастион, который защитил бы ее от превратностей мира. Тео в душе не хотел отпускать Скай в Англию, но его положение в обществе требовало, что бы дочь лорда была обучена всем тонкостям этикета, и он дал свое разрешение на ее отъезд.

– Скай!

Она остановилась, прислонившись к дереву. Остановилась не потому, что подчинилась зову, а лишь для того, чтобы перевести дух. Рок приближался к ней.

– Скай, подождите!

Она повернулась и побежала к воротам резиденции. Когда она попыталась прорваться за ворота, вооруженные кремневыми ружьями стражники преградили ей дорогу.

– Мне нужно видеть генерал-губернатора! – закричала она.

– Кто вы такая, мисс? – насмешливо спросил ее один из охранников.

Ей на плечо опустилась тяжелая ладонь. Рок догнал ее.

– Лорд и леди Камерон, и это весьма срочно, – сказал он.

– О, милорд! Это вы. Губернатор Спотсвуд у себя. – Стражники посторонились. – Он собирался ехать в ваше поместье нынче утром, милорд.

– Ну, значит, мы избавили его от лишних хлопот, – пробормотал Рок. Он наклонился и шепнул Скай на ухо: – Вот что, миледи, я понимаю, вы расстроены, и когда мы наедине, я обещаю вам определенные уступки, но если вы вздумаете еще раз удирать от меня подобным образом, я вразумлю вас хлыстом.

Чтобы придать вес своим словам, он шлепнул ее пониже талии. Она задохнулась от неожиданности и от возмущения. Стражники повернулись к ним. Рок обаятельно улыбнулся.

– Овод! – проронил он.

– Какой овод?!..

– Пойдемте, любовь моя.

В этот момент входная дверь открылась, и дворецкий Спотсвуда отвесил поклон, приветствуя их.

– Губернатор ожидает вас наверху, лорд Камерон.

Если дворецкий и обратил внимание на странности их гардероба, то виду не подал. Они вошли в дом. Скай вдруг остановилась как вкопанная, с удивлением разглядывая внутреннее убранство особняка, оружие на стенах, просторный холл, широкую лестницу.

– Что такое? – спросил Рок.

– Бон-Кей, – пробормотала она.

– Что?.. – переспросил он.

– Бон-Кей. Дом Серебряного Ястреба. Он очень похож на этот.

Рок промолчал. Скай не смотрела в его сторону. Горничные натирали пол. Дворецкий терпеливо ожидал их.

– Пойдемте, – пробормотал Рок, подталкивая ее. Поднявшись по лестнице, они прошли в роскошную приемную, стены которой были обиты отличной кожей – предмет особой гордости Спотсвуда. Губернатор сидел за чаем, безукоризненно одетый, в парике, готовый исполнять свои обязанности. Он поднялся им навстречу, держа в руке изысканную фарфоровую чашку.

– А, Скай, дорогая моя!

Поставив чашку на стол, он поспешил к ней, взял ее за руки, с беспокойством вглядываясь в ее глаза.

– Мне так жаль, милая, что приходится встречать тебя такими печальными известиями!

– Вам больше ничего не известно, сэр? – спросила она.

Губернатор Спотсвуд посмотрел поверх ее головы на Рока. Скай нетерпеливо пожала его ладони:

– Прошу вас, сэр…

Спотсвуд перевел взгляд на нее:

– Я уверен, что он цел и невредим, дорогая. Я говорил ему, чтобы он набрался терпения, и все благополучно разрешится. Но терпение ему несвойственно, он решил выйти в море – и вышел, с разбойником в роли капитана.

– Вы знаете, кто этот пират, сэр? – спросил Рок.

Спотсвуд многозначительно кивнул:

– Одному моряку удалось сбежать с корабля и доплыть до берега. Он немедленно явился ко мне и все рассказал.

– И что же? – настаивал Рок.

– Имя капитана – Логан. До нас доходило, что он плавал с Золотым Рогом и Вейном. Вы его знаете?

– Логан! – вскричала Скай. «Логан», – повторила она про себя, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Логан, жестокий, безжалостный, беспощадный – и свирепо ненавидевший ее! Что он хочет сделать с ее отцом?

Она вспомнила его крюк, заменявший ему руку, и лицо ее исказила гримаса. Вспомнила его узкую безжалостную физиономию. Вспомнила, как он пришел в ярость, когда бой закончился, как требовал ее в качестве своей добычи.

– Ты знаешь этого пирата? – настойчиво спросил ее Спотсвуд. Она посмотрела ему в глаза и кивнула. Она доверяла ему; он сделает все, что сможет. Некоторые считали, что он слишком упрям и несговорчив, но Скай всегда была привязана к нему. Он родился в Танжере, на северо-восточном берегу Африки, где служил его отец. Да ведь и сам он – искатель приключений, думала Скай, человек, всегда готовый ответить на вызов, решительный и энергичный.

– Я знаю Логана, – пробормотала она, прилагая все усилия, чтобы не разрыдаться. – Я боюсь, что он убьет отца.

– Чаю! – сказал генерал-губернатор. – Вы должны выпить чаю и что-нибудь поесть. Потом принять хорошую горячую ванну и как следует выспаться. После сна в мире станет гораздо светлее.

– Я должна что-то делать! – закричала она.

– Может быть… – начал Спотсвуд, но Рок возразил:

– Сэр! Неужели вы хотите опять подвергнуть эту девушку опасности после всего, что она перенесла? Я выведу в море «Леди Елену» и отправлюсь в погоню за Логаном.

Он положил руку на плечо Скай, давая понять, чтобы она села.

– Любовь моя, вы не будете делать ничего! Вы можете остаться в Уильямсберге или возвратиться в Камерон-Холл, но вы не выйдете снова в море.

Он отвесил поклон губернатору:

– Сэр! Я собираюсь отправить своих слуг домой, проследить за тем, чтобы «Леди Елена» была готова к отплытию.

– Я позабочусь о завтраке, Петрок, – промолвил губернатор вслед ему. Он улыбнулся Скай: – Все будет хорошо, Скай, я уверен.

Она устремила на него встревоженный взгляд:

– Сэр! Вы не знаете Логана. Я видела его.

– Где же?

– На острове Ныо-Провиденс.

– Гм! Этот рассадник беззакония скоро перестанет существовать, клянусь! – Он подал ей чашку чаю и подмигнул. – Сюда добавлена капля виски и меда, Скай. Укрепляет нервы. Значит, ты знаешь Логана?

– Да!

– Он такой же бешеный, как Серебряный Ястреб?

Скай опустила глаза и покачала головой:

– Серебряный Ястреб совсем другой человек. Логан – жестокое чудовище, а Ястреб…

– Да, дорогая, расскажи мне. Меня крайне интересуют эти разбойники!

– Логан жесток, – пробормотала она, – а Ястреб – нет.

– Говорят, Логан курсирует между островами к югу от нашей колонии, в Северной Каролине. Вор вора всегда найдет!

Он подошел к ней, опустился на одно колено и через ее плечо опасливо заглянул в холл, как будто боялся, что внезапно вернется ее муж.

– Говорят, Серебряный Ястреб в Виргинии.

У нее перехватило дыхание, она судорожно вцепилась в ворот блузы:

– Но… тогда… почему бы вам не схватить его? Ведь вы наверняка собираетесь повесить этого человека!

– Очень уж он ловок, дорогая моя. Я не могу к нему подобраться, во всяком случае сейчас. Он мастер растворяться в ночи. Однако до меня дошел слух об одной таверне по дороге на Джеймстаун, на полуострове. Там собираются разбойники всех мастей, миледи! И я слышал, что Серебряный Ястреб там, прибыл прошлой ночью.

– Зачем вы мне это рассказываете? – прошептала Скай. Она оглянулась – не вернулся ли муж? Ее сердце гулко забилось. В душе ее затеплилась надежда.

– Ты провела в плену много дней? – спросил Спотсвуд.

Она кивнула.

– Он хорошо обращался с тобой?

– Э-э… да.

– Тогда, возможно, удастся их стравить. Пусть он сначала поможет нам, а повесить его мы всегда успеем!

– Сэр…

– Ш-ш! Твой муж возвращается.

«Он мне не муж!» – хотелось крикнуть ей, но она вспомнила его слова о том, что истину нельзя изменить, отрицая ее.

Она вся трепетала, охваченная мучительным чувством вины. Он был так благороден во всем. А может быть, нет? Вот прошлой ночью… Прошлой ночью он был не столь благороден, он был мужчиной, мужчиной, который претендовал на нее как муж. Он коснулся ее и разбудил ее, и, вероятно, не его вина была, что она грезила о другом, что их образы в ее сознании слились.

Она не могла отправиться к Серебряному Ястребу. Она была женой лорда Камерона. Она не должна искать помощи разбойника…

Но ее сердце неистово колотилось. Когда Рок Камерон оставил ее, она поняла, что должна сама попытаться найти этого короля пиратов. На карту была поставлена жизнь ее отца.

Шаги Рока Камерона гулко отдавались в приемной. Спотсвуд позвал слугу и распорядился, чтобы им принесли завтрак. Рок подошел к Скай.

– Я послал домой Питера. Я найду вашего отца, Скай, клянусь. Чего бы это ни стоило. Положитесь на меня.

Скай заметила, что Спотсвуд наблюдает за ними со странным блеском в глазах. Она покраснела, так как в словах Рока слышалась страсть, а его прикосновение было нежным. Она не знала, насколько Спотсвуд осведомлен об их отношениях. Скай смущенно уставилась на собственные колени. Она замышляла изменить своему мужу.

– Когда вы отправляетесь, Петрок? – спросил Спотсвуд.

– Завтра утром.

– Утром! – воскликнула Скай.

Рок посмотрел на нее:

– Да. А в чем дело?

– Просто… просто вам нужно ехать раньше! Сегодня. Может быть, Логан увозит отца все дальше и дальше. Время дорого…

– Скай, едва ли они успеют подготовить и снарядить судно. Я отправлюсь на рассвете и с приливом выйду в море. Все будет хорошо, клянусь вам.

Принесли еду. Спотсвуд принялся выспрашивать у нее подробности о том, что произошло на Нью-Провиденсе. Но она мало что могла рассказать. Тем не менее оба мужчины слушали ее с напряженным вниманием. Перехватив взгляд мужа, она увидела, что в глазах его пылает пламя.

Что делать? – спрашивала она себя в смятении. Если он не уедет, она не сможет отправиться на поиски Серебряного Ястреба!

День клонился к вечеру, Рок поднялся и сказал Спотсвуду, что им пора. Скай, нервничая, тоже встала. Он взял ее за руку и поклонился Спотсвуду. Скай пробормотала что-то, зная, что генерал-губернатор внимательно наблюдает за ней. Он считал, что она должна ехать за Серебряным Ястребом. Иначе чего ради он завел с ней этот разговор?

Он с удовольствием повесил бы Ястреба, но попозже!

Скай раздраженно покусывала нижнюю губу, пока Рок вел ее от губернаторской резиденции через роскошную лужайку. Он держал ее под руку. Она дрожала, разрываясь между чувством вины, смешанным с растущим расположением к нему, и желанием избавиться от его опеки.

– Что с вами? – подозрительно спросил он.

Она покачала головой:

– Я беспокоюсь за отца.

– Не надо беспокоиться! – ласково сказал он. – Успокойтесь. Клянусь, я не подведу вас.

Скай улыбнулась. На глаза у нее навернулись слезы. Рок привлек ее к себе. Она слышала голоса играющих детей, шелест листвы над головой. Все было так мирно, он обнимал ее так нежно. Как муж. Как возлюбленный.

Она вздохнула и отстранилась:

– Я хотела бы пойти домой и принять ванну.

– Разумеется, – ответил он.

И вот она уже в своей собственной комнате, в собственной ванне, погруженная в пену французского ароматного мыла. Откинув голову, наслаждается теплом и покоем.

Рок занял одну из комнат для гостей. Он сам выбрал комнату. Ведь он сказал, что не будет ее беспокоить, а он человек слова.

Человек слова, и не только.

Пар клубился над ней. Она вспомнила его шепот, его прикосновение, и ей показалось, что влажный жар проник в ее чрево. Она покраснела. Как она может думать об этом после всего, что она испытала с Ястребом?

Она хотела упросить этого человека помочь ей, но избежать близости с ним. Она не могла этого допустить. Ведь она жена лорда Камерона. Хочет она того или нет.

Это так… Потому что в свете костра, под зеленым пологом леса, он взял ее, тем самым скрепив их брак. Теперь она никуда не убежит от него.

Не от брака…

Она должна убежать от мужа. Этой ночью она должна избавиться от него. «Каким образом?» – спрашивала она себя безнадежно.

Она задрожала, несмотря на горячую воду. Нет, она не может вот так предать его. Ведь он поступил так благородно. Но она должна покинуть его, покинуть сегодня же ночью!

Так и не разобравшись до конца, чего же она хочет, Скай, источая благоухание розовой воды, встала и потянулась за полотенцем. Это была свежая простыня, от которой пахло солнцем. Скай завернулась в нее и вышла в коридор. Снизу доносилось мурлыканье Мэтти. Но никто не смел побеспокоить ее здесь, наверху. Если она позовет, Мэтти, конечно, придет. Но в противном случае, Скай знала, никто не нарушит ее уединения.

Она подтянула простыню повыше, прикрыв грудь. Некоторое время она смотрела на его дверь, потом тихо постучала. Не дожидаясь ответа, толкнула дверь и вошла в комнату.

Он лежал на постели, но, завидев ее, поспешно вскочил.

Скай знала, что он уже принял ванну. Он вышел в сарай и ему натаскали туда ведер с теплой водой. Сейчас он был босым, голым по пояс, на нем были только штаны из выбеленной оленьей кожи. С каким-то испугом взглянув на нее, он потянулся за полотняной рубашкой, которая валялась на постели. Это ее рассмешило. Он так стремился коснуться ее прошлой ночью, домогался близости. Откуда вдруг такая стыдливость?

– Что случилось? – спросил он.

Его голос прозвучал резко, почти грубо. В комнате царил полумрак. Странно, но здесь недостаток света не беспокоил ее. Она чувствовала себя в безопасности, когда Рок был рядом. Нет, не так… Рядом с ним она пробуждалась к жизни.

Она сделала шаг навстречу.

– Я…

– Что?

Он отошел от кровати. Широкие, крепкие плечи, бронзовая, гладкая кожа. Она вспомнила его прикосновения, настойчивые, требовательные. Уж не влюблена ли она? Разве не задели ее за живое его бесхитростные притязания, его пылкая страсть и нежная забота? Возможно, так оно и было. Она вдруг словно лишилась дара речи. Все слова, которые она собиралась сказать ему, выскочили у нее из головы.

– Вы дрожите, – промолвил он.

В его голосе сквозило недоумение. Он был удивлен ее внезапным появлением.

Какой дурак он был, что не смог сдержаться прошлой ночью! Как несвоевременно, опрометчиво! Но когда она лежала так близко, когда его руки под покровом ночи ощутили ее наготу, когда в ответ послышался ее мягкий стон, он отбросил прочь всякие сомнения. У него и в мыслях не было овладеть ею, нет. Наутро, как будто протрезвев, он почувствовал себя законченным негодяем. И вот она пришла.

Такая свежая после ванны. Широко распахнутые глаза горят сине-зеленым светом. А лицо такое нежное и тонкое, такое женственное, от одного вида ее дрожащих губ мутился рассудок. Желание охватило его, бешеным пульсом забилось под лосинами, а она все стояла перед ним и молчала.

Он шагнул к тумбочке, где стояла бутылка рома. Плеснул немного в стакан и поднес к ее губам. Она сделала глоток и поморщилась.

– Я…

– Да?

– Если таково ваше истинное желание… Он ждал, но ее голос замер.

– Да? – мягко повторил он.

– Вы были очень добры.

– Правда?

Она все еще колебалась.

– Я очень признательна за все, что вы для меня сделали.

– Вы моя жена, – сказал он, с любопытством поглядывая на нее. Все его тело начинало пробуждаться к жизни. Заиграла взбудораженная кровь, горяча сердце и душу. Какое-то предчувствие шевельнулось в нем. Пусть она говорит! Пусть придет к нему или убежит прочь, но он больше не в силах сдерживаться и не трогать ее. Он так жаждет сорвать с нее простыню и упиться сладким ароматом розы, исходящим от ее кожи.

– Я об этом и говорю.

– Что? – спросил он.

– Я хочу сказать, что… если таково ваше желание, несмотря на все, что случилось… Если вы желаете, чтобы я стала вашей женой, тогда, милорд, я ваша.

Ее слова мягко парили в воздухе. Он не верил своим ушам. Эта сладкая дикарка, норовистая, прекрасная и непредсказуемая, пришла к нему.

Она подняла руки и простыня упала к ее ногам. Переступив через ткань, она остановилась перед ним – нагая и совершенная. Отблески свечей ласкали ее кожу; волосы каскадом ниспадали с плеч, красно-золотые локоны сбегали к талии и вились по изгибам бедер и ягодиц; полные, манящие груди выступали вперед, подняв свои коралловые пики.

Рок остолбенел. Наконец с глухим стоном швырнул стакан с ромом в камин и заключил ее в объятия. Отнес ее на кровать. На столе мерцали свечи. Ее влажные губы были полуоткрыты, словно дразнили его…

Он лег рядом, едва касаясь ее, словно завороженный. Его руки бродили по нежным холмам груди, а язык щекотал упругую кожу живота. Тихое воркование срывалось с ее губ. Привстав, он прильнул губами к ее груди, затем отпрянул, следя, как твердеет и темнеет сосок. Он раздвинул ее бедра и услышал робкое всхлипывание, точно мольбу о пощаде, но этой ночью ей не будет пощады: он жаждал получить от нее все. Какой-то миг он смотрел на нее – ее глаза были закрыты. Потом они медленно распахнулись, и когда взоры их встретились, он опустился меж ее бедер. Он дразнил их, трогал ее плоть обжигающе-жарким языком. Она задыхалась, она была в его власти, и он это знал. Он дотронулся до нее легким, томительным касанием, и она судорожно вцепилась в его волосы. С уст ее сорвалась череда невнятных слов. Он подвел ее к самому краю блаженства, наслаждаясь чувственной дрожью ее прекрасного тела, и наконец приник к ее губам, ловя стон наслаждения.

Без промедлений он расстегнул панталоны и глубоко погрузился в ее гостеприимное лоно. Движения его были виртуозны, он как будто старался утолить все ее желания. И когда в ней вновь занялось яркое пламя чувственности, только тогда отдался он на волю собственной неутолимой страсти. Алчущий, пылающий огнем, он взял ее с дикой и покоряющей силой, и словно солнце зажглось в его сердце и перед глазами его, воспламеняя, взрывая все вокруг. На свете не было другой такой женщины! Такой хрупкой и такой обольстительной, с такой пышной грудью, с такими солнечными волосами, с такими изумительными сине-зелеными очами.

Ни одна женщина не умеет любить, как она, не умеет так ласкать мужчину, так раскрывать уста. Как тесно она прижимается к нему бедрами, как покачивается в такт его движениям, как шепчет и стонет, вознося его душу к небесам!

Она созидает… рай.

Она его жена. Она так сказала. Он утвердил свои права на нее.

И он любит ее. Глубокой и вечной любовью.

Он упал рядом с ней. Долгое время они молчали. Потом он нежно провел рукой по ее обнаженной груди. Она уткнулась головой ему под подбородок, и любознательный палец дотронулся до его рубашки.

– Ты все еще одет! – укоризненно прошептала она. Он колебался, проворчал что-то уклончиво, крепко обнял ее. Нельзя допускать, чтобы она увидела его руки, подумал он. На его губах мелькнула улыбка. Влюбиться в женщину, которая боится темноты!

А ведь темнота может скрыть столько грехов.

Скай задумчиво смотрела на него. Она казалась встревоженной. Он склонился к ней, и его охватила дрожь. Ему предстояло снова расстаться с ней. Возможно, ему было бы легче, если бы она не подарила ему эти минуты блаженства.

Он коснулся ее губ. Заглянул в ее прекрасные глаза и вспомнил, как противился самой идее брака. Это была не косоглазая невеста. В ней сосредоточился для него весь мир.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Она глубоко вздохнула, глаза ее расширились.

– Я… я думаю, что тоже люблю тебя, – прошептала она.

– Правда?

Она отвернулась. Он умирал от желания снова прижать ее к себе. Он знал, что она вспоминает другого. Пирата – в далеком раю, принадлежавшем ей одной.

Как он ненавидел себя в тот момент!

Его так и подмывало сказать ей. Но он не мог.

Он долго хранил молчание. Потом снова прошептал:

– Я действительно люблю тебя, Скай Кинсдейл Камерон. Ты стала моей подлинной жизнью, и я клянусь тебе, любимая, в верности – отныне и навеки.

Она лежала молча. Он вздохнул и отвернулся, натягивая панталоны. Встал, подошел к тумбочке и, взяв бутылку рома, сделал глоток.

Эта ночь принадлежит им. Они расстанутся с ней только утром, и с Божьей помощью он вернется вместе с ее отцом. И тогда она будет его женой на все последующие дни, месяцы и годы. На всю жизнь.

А пока ему принадлежит эта ночь.

Он обернулся и увидел, что она тоже встала. Нагая, грациозная и прекрасная, она легко скользила к нему. Голова ее была опущена. Вот она подошла, остановилась перед ним, ее руки легли ему на грудь.

– Я буду верна тебе, клянусь! – тихо воскликнула она.

Он нахмурился, почувствовав в ее словах какое-то внутреннее напряжение, но потом лоб его разгладился. Его пальцы скользнули по ее плечам, она прильнула к нему всем телом. Она и в самом деле полностью отдавала себя ему этой ночью.

Полностью…

Он хотел было сомкнуть руки вокруг нее, но она вдруг выскользнула и небрежно подхватила бутылку с ромом.

– Я принесу тебе стакан, милая, – пробормотал он.

Она покачала головой, и в ее сине-зеленых глазах вдруг блеснули слезы.

– В этом нет необходимости, – сказала она.

Она опять подошла к нему, заключила его в свои объятия, отыскала полуоткрытым ртом его губы, приникла к нему страстным поцелуем, который унес прочь все его мысли…

Невыносимая боль обрушилась на его череп.

В глазах потемнело, по лицу заструилась какая-то влага. Он рухнул на колени и, с трудом подняв голову, увидел в руках у нее разбитую бутылку.

– Сука! – из последних сил выдавил он и тяжело повалился на пол.

Скай вскрикнула и отступила в сторону. Тьма забвения поглотила его.