Ведьма самых вредных правил, или мачеха ведёт отбор

Глава 25

После объявления победителя в зале повисла гробовая тишина. Народ не верил в то, что происходило у него перед носом. Что уж там, я сама не верила в то, что творила. В какой-то степени подобного рода выбор рушил все, что только можно. Ломал к чертям все устои и не позволял нам адекватно воспринимать реальность. Если так подумать, то стоило подготовиться к побегу. Но я как-то не решилась и подумала, что меня отпустят с миром. В последние месяцы я старалась вести себя адекватно и не вызывать у народа подозрений.

И, кажется, это вышло мне боком. Не зря же говорят, что дорога в ад выстлана благими намерениями. По крайней мере, именно так я думала, рассматривая происходящую в зале суматоху. Кто-то кричал, кто-то недоверчиво спорил. Но каждый… без исключения тыкал в меня пальцем и что-то бурно доказывал собеседнику. Кажется, аристократы сошлись на идее о том, что чокнутая ведьма окончательно сошла с ума и решила устроить какую-то подлянку. Ну, на их месте я бы тоже себе не особо доверяла.

Хотя это было весьма обидно. С их стороны такое пренебрежительное отношение к моей персоне немного раздражало, так и хотелось сделать что-нибудь назло. Но я сдерживала себя и не позволяла своим эгоистичным желаниям испортить все то, к чему я так долго и упорно шла. Теперь можно было просто покинуть это странное место и навсегда забыть все ужасы и кошмары первых моментов. Попадание в новый мир вызвало у меня шок и лёгкую панику, но теперь все это позади, и я могла просто жить и наслаждаться тем, каково это – быть свободной.

Принц со всей доблестью и честью, на которую был способен, раскланялся перед залом и повернулся ко мне лицом, изображая из себя истукана, ну или болванчика, который мог только кивать и моргать. Словно он не до конца осознавал, что вообще произошло и почему он так странно ведёт себя перед будущими подданными. Хотя… Возможно, лёгкий шок все же простителен в его случае. Не каждый день твоя мечта осуществляется и тебе отдают твою любимую, с которой вас разъединяли социальное положение и традиции.

– Дамы и господа, – наконец-то отмер он и открыл рот, – я рад, что в этот замечательный день свершилось подобное чудо и меня выбрали достойным кандидатом в женихи её высочества. Я готов расцеловать весь мир от окутывающего меня счастья. И если бы однажды мне пришлось выбирать между долгом и любовью, я всегда остановил бы свой выбор на последнем. Я так счастлив в настоящий момент, что сам не верю в то, что это происходит со мной наяву, а не снится. Кажется, что я брежу, и оттого немного нервничаю. Но, надеюсь, я смогу стать достойным королём для вас всех и навечно останусь рядом со своей будущей женой. Потому я сердечно благодарю всех, кто принимал участие в отборе и позволил мне победить.

– Что же, мы все рады, что вы так сильно одухотворились произошедшим, – прищурила я глаза, – но не забывайте, что самое главное испытание ждёт вас впереди. Если моя падчерица не проснётся от вашего поцелуя, то через час вас казнят как предателя и обманщика королевской семьи. А ваша голова будет вывешена на пиках, чтобы остальным было неповадно. Надеюсь, вы не собираетесь отказываться от поцелуя истинной любви, который обязан пробудить заколдованную принцессу от её вечного сна и докажет всем, что ваши чувства искренние?

– Нет, – покачал тот головой, – как я вообще смею говорить что-то против приказа королевы-матери? Потому смиренно готов пройти хоть сто дополнительных проверок и доказать всем, что моя любовь к её высочеству самая настоящая, искренняя и трепещущая. По этой причине молю вас дать своё дозволение на то, чтобы прямо сейчас развеять чары и освободить свою возлюбленную от злого рока. Конечно, если возможно. Не хотелось бы затягивать страдания Малики ещё больше. Мне и так тяжело осознавать, что я нахожусь в такой дали от неё.

– Хорошо, – кивнула я ему, – можете начинать подготовку к проверке поцелуя. Дорогие гости, не расходитесь, мы все вместе станем свидетелями этого чуда. А коли нет, то подпишем смертный приговор тому, кто посмел обмануть каждого из здесь присутствующих и жестоко надругался над честью и достоинством моей падчерицы!

– Конечно, я не могу вас упрекать в желании убедиться в правдивости моих слов, – скривился принц, не ожидавший от меня такого. – Но разве мы все поместимся в комнате её высочества? К тому же не хотелось бы её пугать после столь долгого сна такой огромной толпой незнакомых людей. Я считаю, что нам надо в первую очередь позаботиться именно о её безопасности. А проверку уже можно будет провести потом, когда она сможет самостоятельно покинуть комнату. Надеюсь, вы не будете так жестоки к своей падчерице и не станете настаивать на безрассудной проверке в присутствии такой огромной толпы.

– А я так посмотрю, вы уже начали наглеть, – сверкнула я глазами, – не успели получить корону, а уже смеете указывать всей высшей знати, что ей делать? Не боитесь не дойти до спальни невесты? Мой вам совет: держите рот на замке и не открывайте его, когда не просят. Мы все тут знаем лучше вашего, чего заслуживает Малика. Или вы сомневаетесь в компетентности всех стоящих перед вами аристократов? ещё скажите, что разгоните их и приведёте своих, как только займёте престол? Хотя не удивлюсь… Что может знать о мире бесприданник без права на корону?

– Как вы смеете оскорблять меня и упрекать подобным? – едва не заорал парень. – Я забочусь о комфорте и безопасности своей будущей жены! Вы хотите согнать всю эту оголтелую толпу в её спальню! Серьёзно? Вас надо призвать к ответственности и уже пустить под суд за все деяния, которые вы совершили в отношении Малики! К тому же ваше навязчивое желание устроить представление – лучшее тому доказательство. Дикарская страна даже не понимает, как надо защищать свою принцессу от чокнутых ведьм!

– Думаю, мы все достаточно услышали, чтобы сделать свои выводы, – склонила я голову к плечу, – маги, можете подготовить экраны для нас всех. А вам, будущий король, после такой тирады я бы советовала искать место для своей головы в фамильном склепе. В этой стране слишком сильно любят принцессу, чтобы выслушивать столь омерзительные колкости в свою сторону. И сейчас обиднее всего даже не мне, а всем тем, кто стоит за вашей спиной.

– Хотите сказать, я ошибся в своих домыслах? – Паренёк ошарашенно смотрел на то, как маги быстро поднимали трансляционные экраны, связанные со спальней принцессы. – Но этого же не может быть. Такое ни у кого и никогда не появлялось. Как я мог знать! Вы специально подстроили провокацию, чтобы опозорить меня на глазах у аристократов. Насколько же вы мерзкая и отвратительная ведьма! Потому я ни в чем не виноват.

– Закрыл бы ты свой рот, юнец! – Гилир сделал шаг вперёд и надвинулся на паренька. – Ты разговариваешь с королевой этой страны, ведёшь себя неуважительно по отношению к её подданным и все ещё надеешься на то, что тебя примут с распростёртыми объятиями и пожалеют? Не думаешь, что слишком много о себе возомнил? Или на самом деле не понимаешь?

– А вы кто, вообще, такой, чтобы лезть в это? – взъерепенился мальчишка.

– Тот, кто не побоится сломать тебе челюсть, – грозно надвинулся на него мой защитник. – Ты сперва творишь что вздумается, а потом обвиняешь всех вокруг в своём неумении оценивать ситуацию и держать язык за зубами. Или ты на самом деле полагаешь, что тебе все это сойдёт с рук? Молись, чтобы её высочество на самом деле очнулась, иначе я буду первым, кто отрубит тебе твою дурную голову за обман! Королевский двор должен быть жесток к лжецам и мерзавцам, которые смеют пользоваться его доверчивостью.

– Прошу вас, господа, успокойтесь, – примирительно протянула я, – мы все с вами взрослые и цивилизованные люди и понимаем, что в любом случае Никас понесёт наказание, если посмел использовать имя моей падчерицы как предлог. Корону он все равно не получит, и приказ я подписала пока только на статус жениха, а не о передаче власти.

– Тогда, думаю, мы сейчас посмотрим, как будет происходить его последнее испытание. – Гилир отошёл обратно ко мне и положил руку на плечо. – Не волнуйтесь, ваше величество, мой меч в любой момент готов познать вкус его крови.

– Вы с самого начала все это подстроили, – заорал парень, – почему все молчат и не видят того, что творит эта обезумевшая ведьма?

– Потому что она все ещё наша королева, – глава кабинета министров вышел вперёд. – Ваше величество, если её высочество не очнётся, разрешите посадить его в тюрьму и подвергнуть пыткам. Я не думал, что у этого уважаемого представителя великой империи такой дурной нрав и отвратительное воспитание. Я глубоко сожалею, что был неправ в своих предположениях. Коли он не станет истинным королём, то заслуживает всех кар, которые только могут свалиться на его голову. Мы обещаем поддержать вас в любом вашем решении.

– Итак, как вы понимаете, все собравшиеся уже не особо рады тому, что вы успели им наговорить, – я подалась чуть вперёд, – потому желаю вам пробудить мою падчерицу ото сна и развеять все наши сомнения. Иначе я уже ничем не смогу вам помочь и мне придётся последовать совету министра. Тюрьма будет для вас страшным местом, из которого вы вернётесь домой только в мешке для трупов. Обещаю выбрать вам самую красивую ленточку.

– Даже не надейтесь на такой исход, – вспыхнул паренёк, – я слишком сильно люблю свою прекрасную избранницу, чтобы позволять вам издеваться над нашими светлыми чувствами друг к другу. Если так хотите кого-то казнить, то выберите себя! Для вас нет места на этой земле, и даже не пытайтесь меня переубедить. А теперь я, пожалуй, пойду: мне ещё надо доказать вашей глупой и наивной толпе всю силу моей любви!

– Мне кажется, он не понимает сути настоящей любви, – тихо сказал король.

– Он не понимает, что сам себя закапывает все глубже, – отрицательно покачала я головой. – Что же, нам остаётся лишь надеяться на то, что он на самом деле её любит.

– Не переживайте, ваше величество, – успокаивающе протянул Гилир. – Она обязательно очнётся, и вы снова станете любящей семьёй.

– Вот именно, – кто-то из министров поддержал короля. – Главное, чтобы её высочество очнулась. А мужика, ну, мы ей всегда сможем найти нового. Как видите, даже истинную любовь не так просто отыскать на этом свете. Что уж говорить о верном и надёжном муже. А не такой тряпке, которая не может взять ответственность за собственные слова.

– Давайте пока прекратим эту дискуссию, – подняла я руку в воздух. – Нам надо установить все доступные для обсуждения детали пробуждения. Только после этого мы сможем делать выводы. Так что, если никто не против, милости прошу в спальню моей падчерицы. И вам, Никас, я бы посоветовала впредь думать о том, что вы делаете.

– Я не нуждаюсь в вашей благосклонности, – выплюнул непонятливый юнец, – как только стану королём, всех противников пущу на гильотину.

– Не забывайте, что все присутствующие в зале прекрасно слышат ваши слова, – усмехнулся Гилир, – и если собираетесь такое делать, то надо бить исподтишка.

– Кому же об этом знать, как не вам, – фыркнул паренёк и, развернувшись на каблуках, резко вылетел из зала.

– Непросто ему придётся, – с тяжёлым вздохом протянула я. – Ну, думаю, принимать решение все равно стоит после того, как мы все увидим собственными глазами.

Зал в очередной раз начал перешёптываться и обсуждать, что же такое только что произошло. Они считали меня наихудшим из зол. Последняя тёмная ведьма, но, как оказалось, на земле огромная куча людей, которая может и без такого дара представлять угрозу. Каждый наконец-то осознал то, что я любила эти земли и заботилась о них. Пусть странным образом, как умела и как могла. Но все же от меня каждый из них огребал только за преступления и проступки, а не потому, что так хотелось мне самой. Вот на то и был мой маленький расчёт, о котором я никому не сказала.

Может быть, это глупо с моей стороны – надеяться на то, что за несколько месяцев я смогу изменить ситуацию и склоню людей на свою сторону, но попытка была вполне оправданной, и первые робкие побеги доверия начали прорастать в сердцах аристократии. Тяжело вздохнув, я откинула голову на мужское плечо и подумала о том, как хорошо, что у меня в запасе был экстренный вариант побега. По какой-то необъяснимой причине в Гилире я не сомневалась ни на одно мгновение. Словно он уже давно и прочно стал моей поддержкой и опорой. Хотя… Так и было. Только не для меня, а для той, другой «ведьмы».