Глава 10. Беседа

Так… "История создания спиритических досок, их виды и назначение", "Основы призыва мёртвых"…

Ну, вроде эти должны подойти.

Я вытаскиваю из стройного ряда книг пару фолиантов. Ух, ну и тяжеленные же они!

Вот угораздило же Аньку загореться этой идеей с призывом бабки Кхамали… А мне — таскайся теперь по библиотекам, собирай нужную информацию!

Капец просто, ну что за несправедливость.

Сев за первый попавшийся столик, я открываю учебное пособие по истории создания спиритических досок.

Кошмар, сколько же здесь графиков! Что это они забыли в книге, посвящённой обычному куску дерева с выцарапанными на нём буковками?

Поверить не могу, что для этой ерундовины нужно так напрягаться! Я думала, что просто сядем, зажжём свечи, прочитаем какое-нибудь заклинание — и бац! — прабабка выдаст нам всю необходимую информацию! А здесь, оказывается, ещё сто лет придётся потратить на правильное выстраивание силовых полей и расчёты…

Ну, офигеть просто. С каких это пор все эти ведьменские штучки такие сложные, боже… Даже для того, чтобы научиться создавать зелья приходится выворачиваться наизнанку, пытаясь запомнить все заклинания и правильный порядок добавления ингредиентов. В химии, конечно, тоже присутствует необходимость строго следовать рецептуре и принимать во внимание специфику каждого входящего в раствор компонента, но здесь ещё нужно учитывать время сбора растений, от которого зачастую серьёзно зависит мощность готового зелья, своё эмоциональное состояние, положение планет и кучу других не понятно по какому принципу отобранных критериев. Стоит ли говорить, что строительство бизнес-империи нам с сестрой пришлось отложить на, как минимум, года полтора?

— Студентка Полонская, — голос ректора отвлекает меня от размышлений.

Подняв взгляд, замечаю его высокую, крупную седовласую фигуру, практически нависающую над моим столом.

— Здравствуйте, господин Варкут, — выдаю с милой улыбочкой.

— Здравствуй, здравствуй. Смотрю, вы снова в библиотеке? Похвальное рвение к учёбе. Правда в случае с ведьмами это почему-то всегда оборачивается для других какой-то неприятностью. Надеюсь, — его густые, покрытые сединой брови невинно взлетают вверх, — в вашем случае дела обстоят иначе.

О-о-о, я наслышана. Так уж получается, что ведьменская магия — вещь крайне сложная, но дающая для нас широкий простор для творчества. А творить — хотя в случае с ведьмами-недоучками правильнее сказать вытворять — нравится если не всем, то подавляющему большинству нашей дружной братии. Вот и получается, что иногда, когда что-то не получается или получается, но совсем не то, что ожидается, у руководства возникают некоторые сложности. Ну так, незначительные.

То хотели усовершенствовать зелье против излишней волосатости ликантропов, а оно взорвалось, обрушив стену в женском туалете. То парочка обиженных кем-то ведьмочек собирает круг из своих подружек, дабы покарать виновника, но их магия выходит из-под контроля и они, прихватив с собой до кучи несколько ни в чём не повинных прохожих, оказываются на больничной койке с симптомами острого отравления. То сядут призывать духа, а потом забывают правильно изгнать его и тот бродит по коридорам Академии и по ночам забирается в сны студентов и преподавателей, посылая им кошмары.

В общем, откровенно говоря, причин для того, чтобы выделить ведьмам отдельный от основного здания общежития корпус имелось предостаточно. Одно только то, что ведьменская общага за последние десять лет реконструировалась уже трижды, служит красноречивым доказательством того, насколько решение изолировать молодых экспериментаторш было верным.

Так что, подозрения ректора меня особо не обижали. Сколько мужик за все годы на своём посту натерпелся, одной Прародительнице известно.

— Какие неприятности, господин ректор? — Делаю максимально невинное лицо. — Исключительно академический интерес. Всё чинно и благородно.

— Я буду искренне рад, если так всё и будет. По крайней мере, до конца этого учебного года, пока я не покину пост.

— Оу… так вы уходите? Но почему?

Неужели это из-за той истории с пропавшей ликантропкой? Всё действительно оказалось настолько серьёзным?

— Я уже давно собирался это сделать, — мужчина издаёт тяжёлый вздох, приглаживая свои реденькие волосы. — Уйду, наконец, на покой, мемуары начну писать… Пора уж.

— Ого! А про нас в мемуарах тоже напишете?

— Обязательно, студентка. Уж о чём я не забуду упомянуть, так это о вашей ведьменской… когорте.

— Надеюсь, это будет в главе "Самые любимые студенты" или типа того…

— Нет, скорее в главе, посвящённой перечислению причин, из-за которых я стал седым в двадцать три года. И я не удивлюсь, если эта часть окажется самой внушительной из всех. Хорошего отдыха, студентка. И, — мужчина прищурил глаза, бросая в мою сторону очередной полный настороженности взгляд, — имейте в виду: я внимательно за вами наблюдаю. За всеми, ведьма.

— До свидания, ректор.

Что это, блин, было вообще? Он нас подозревает в чём-то или это его обычная паранойя по поводу ведьм?

Господи, эта Академия просто самый настоящий цирк.

Покачав головой, возвращаюсь к изучению монографии.

Спустя пару часов чтения, я, вроде как, успела немного разобраться во всех этих схемах. Похоже, самым рациональным вариантом будет использовать стандартную спиритическую доску на четверых. Хоть она и рассчитана на небольшой сеанс, длиной всего в пять-шесть минут, ей требуется меньше энергии, что в нашем случае — наиболее подходящий выбор. Помимо того, что ни одна из нас не прошла ещё инициацию — то есть сил у нас в принципе было немного, — так и, как назло, ни у кого не проявлялся дар гадания на уиджи, так что возможности вообще нулевые. Единственный наш козырь — идеальное количество.

Число "четыре" являлось для ведьменской магии чем-то наподобие золотого стандарта. Именно четверо ведьм требовалось для создания круга и сотворения подавляющего большинства групповых заклинаний; заклинание при изготовлении зелий неизменно проговаривалось четырежды, равно как и заговор от какой-нибудь болячки требовалось произнести строго четыре раза. В общем, практически всё, с чем сталкивались ведьмы в повседневной жизни, так или иначе, несло на себе отпечаток магической цифры.

По-моему, только Верховные являлись исключением из этого правила — будучи главами местных ковенов, они вполне обходились цифрой "два".

Потягиваюсь. Позвонки приятно щёлкают, посылая по всему телу импульсы наслаждения.

Так, ещё немного почитаю и возвращаюсь. Сегодня у меня в планах мытьё головы, так что в общаге надо быть пораньше — иначе жди потом своей очереди в душ до ночи.

Я ощутила его приближение сразу. Тёплым воздухом он нежно прошёлся по белоснежной колонне моей шеи, будто лаская её. Свежий аромат мяты вновь защекотал мои обонятельные рецепторы, вызвав знакомое покалывание в носу. Запах этот казался настолько настойчивым, что мне почудилось, будто я могу почувствовать, как он, проникая через мои ноздри, опускается ниже, в носоглотку, задерживается там на некоторое время, оседая на языке приятным холодком, а потом поселяется в лёгких, успевая по пути обжечь своей ледяной сладостью горло и гортань.

Тяжело сглатываю.

Руки сами собой сжимаются в волнении, а по телу пробегает нервная дрожь, когда его глубокий, спокойный голос долетает до моих ушей:

— Добрый вечер, Варвара.

— Привет.

Он проходит мимо меня. Приблизившись к стулу напротив, отодвигает его и уверено опускается.

Чёрт возьми, неужели он действительно собирается… сидеть здесь со мной?

— Как тебе мой подарок? Пришёлся по вкусу?

— Да, спасибо, — я заставляю себя поднять на него взгляд.

Его лицо всё так же невозмутимо, как и прежде. Идеально выглаженная чёрная рубашка прилегает к телу, ненавязчиво облегая мужскую мускулистую грудь, едва заметно двигаясь при каждом вздохе.

Ладно, признаю: он… не такой уж прям и урод, каким его рисовало моё обиженное сознание. Готова поспорить, местные фитнес клубы, если таковые вообще имеются в этом мире, должно быть, неплохо за его счёт разбогатели, потому как занятиями спортом он явно не пренебрегает.

— Считай это моими извинениями. Я повёл себя… грубо при нашей первой встрече. Это было недопустимо.

Ну, если совсем точно, то вторая наша встреча тоже как-то не задалась, но… В любом случае, он отхватил от меня оба раза, так что не буду цепляться к словам.

— Вот именно, недопустимо, — я поджала губы. — Надеюсь, больше такого не произойдёт — я не потерплю подобного отношения ко мне.

— Я даю слово Великого герцога Вату, Варвара. Тебе никогда больше не придётся бояться из-за меня.

— Да, тебе же лучше. Иначе в следующий раз мой ножичек окажется там, где оказалось в прошлый раз колено. Если ты, конечно, понимаешь, о чём я.

Уголок рта дракона резко дёргается, и на короткое мгновение на его лице отражается недовольство. Но, поспешно взяв себя в руки, он всё с тем же спокойствием произносит:

— Я понимаю.

— Отлично. Что-то ещё?

— Да. Я хочу… познакомиться с тобой.

— Можно подумать, ты уже не собрал обо мне всю интересующую тебя информацию.

— Ты права, — по расслабленно лежащим на столе пальцам мужчины пробегает едва заметная дрожь. — Я собрал. Но я хочу узнать обо всём от тебя. Лично.

Блин, это как-то… неожиданно, что ли.

Чёрт это совсем-совсем неожиданно! Я не знаю, просто… Я, вроде, смирилась с мыслью о том, что мы с ним предназначены друг для друга и всё такое, но обычно я фантазировала обо всём этом, как о чём-то далеком. Как будто это случится когда-то там, спустя несколько лет.

Но общаться с ним сейчас…

Я даже не обдумывала ещё, как это может происходить!

— Э-э-э, — мой язык одним быстрым движением пробегается по пересохшим от волнения губам. — Се-сейчас, вы… ты имеешь в виду?

— Да, Варвара, сейчас, — голос мужчины становится настойчивее. — Расскажи мне о себе. О своей семье. У тебя только кузина? Других родственников нет?

— Эм, нет, то есть… э-э-э, да только мы с Аней, больше никого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы не пытались разыскать ещё кого-нибудь? Может, остался кто-то с отцовской стороны?

Я отрицательно мотаю головой. Беспокойство ледяной змеёй обвивается вокруг моей груди.

Он же ни в чём не подозревает меня? Это всего лишь дежурные вопросы, так?

Чёрт, чёрт, чёрт.

Варвара, соберись. Это просто праздный интерес, хватит пытаться искать здесь двойное дно — только хуже сделаешь своей нервозностью.

— Нет, не пытались, — я рефлекторно провожу кончиками пальцев по корешку лежащей передо мной книги. — Мы не видим в этом смысла, если честно.

— Вот как, — дракон задерживает взгляд на воротнике моей школьной чёрной блузы, именно на том месте, где лёгкая мягкая ткань соприкасается с белизной шеи. Его зрачки расширяются, как у нapкомана, практически полностью вытесняя своей темнотой яркую синеву радужки.

Смущённая интимной подоплёкой этого действия, я нервно заправляю за ухо белую волнистую прядь.

Так, Варвара, держи себя в руках.

Не позволяй ему занять ведущую позицию в этом разговоре, иначе он тебя быстро раскусит.

Возьми вверх сама.

— Да, именно так. Это в любом случае ничего бы не изменило — мы совершенно незнакомые друг другу люди и факт нашего родства не значит ровным счётом ничего.

— Интересная позиция, — Модсогнир прикасается указательным пальцем к своему подбородку, о чём-то размышляя.

Не дав ему возможности собраться с мыслями, я спрашиваю:

— А что у тебя за семья?

Мужчина слегка вздрагивает, его глаза расширяются от удивления. Похоже, он не ожидал такого резкого перехода, а потому выглядит сейчас слегка растерянным.

Аха-ха. Один-один, мой ненаглядненький.

Как тебе нравится, когда у тебя выбивают почву из-под ног?

— Моя семья? — Глухо переспрашивает он.

— Да, — я откидываюсь на спинку стула, с некоторым злорадством наблюдая за нервно постукивающими по поверхности стола пальцами дракона. — Я слышала, что у тебя только отец. Это правда?

— Да. Моя мать умерла в родах.

— Оу… соболезную. Мои родители тоже погибли, так что, я тебя понимаю.

— Благодарю, — Модсогнир чуть склоняет голову в вежливом поклоне.

Желая поскорее уйти со скользкой темы, я поспешно задаю следующий вопрос:

— И какие у вас с отцом отношения?

— Такие, какие они и должны быть между отцом и сыном.

— Не слишком-то подробный ответ.

— А какой ты ожидала услышать?

— Ну, что-то из разряда: доверительные или, наоборот, не доверительные. Не знаю, какую-нибудь конкретику, а не эту нейтральную чепуху.

Крылья носа мужчины дёргаются.

— У нас доверительные отношения с отцом. Такой ответ тебя устроит? — С прежними спокойными интонациями произносит он. Я выставляю руки перед собой, показывая, что принимаю его ответ. — Тогда расскажи о своей кузине. Я слышал, вы с ней очень дружны?

Надо же. Похоже, кое-кто решил перенять мою тактику и снова перетянуть одеяло на себя.

Умно.

Но я тоже не пальцем сделана.

— Да, дружны. У нас с ней доверительные отношения.

Губы Модсогнира дрогнули.

Ой, что это? Нам не нравится, когда от наших вопросов морозятся?

Интересно, почему так?

— Хм. Мне казалось, ты согласилась на беседу.

— А мне казалось, ты её предложил. Но почему-то позволяешь себе отвечать мне какими-то общими фразами, а от меня ожидаешь, что я буду чуть ли не фонтанировать рассказами о своей жизни.

— Я не ожидаю. Есть темы, которые не подлежат обсуждению.

— Например? Про отца я уже поняла, но чего ещё ты не хочешь касаться?

— Моей семьи и… некоторых личных моментов.

Я прыскаю.

— Ты серьёзно? А о чём мне, в таком случае, можно у тебя спрашивать? О любимом блюде? Или какой твой любимый цвет?

— Не только…

— И что мне должно это сказать о тебе, интересно узнать? Разве эта информация поможет мне понять, какая ты личность?

— Тебе и не нужно это понимать, Варвара. У нас впереди вся жизнь, и ты успеешь сама узнать всё, что нужно.

— Почему бы и тебе в таком случае тоже не отложить все вопросы о моей семье до того момента, пока ты сам по ходу дела не сможешь в них разобраться?

Мужчина тяжело сглатывает, недовольно поджимая губы.

— Это другое, — в его тоне сквозят нотки раздражения.

Ох, какие мы, всё-таки, легкоранимые.

— Другое, в смысле: ты имеешь право знать обо мне всё, что тебе нужно, а я — только то, что ты посчитаешь необходимым? М? Попахивает диктатурой, тебе так не кажется?

— Всё не т… не совсем так.

— И в чём же не так?

— У моей семьи немало врагов, поэтому я не могу позволить себе излишнюю откровенность. Даже с тобой.

— Ну, — поднимаюсь и, собрав книги, направляюсь к полке, — когда сможешь, тогда и сам получишь откровенность в ответ. Распахивать свою душу перед тем, кто не готов распахнуть душу для меня, я не собираюсь.

Боже… ну какой же наглец, а?

* * *

— Добавляем в колбу одну каплю воды, — я послушно следую указаниям госпожи Яссон. Как назло, рука немного трясётся, и мне приходится собрать в кулак всё своё самообладание, чтобы сохранить контроль над пипеткой.

Та-а-к… чуть-чуть нада-а-авливаем — хоспади, хоть бы не рвануло! — вот так вот раз-раз, и гото…

Бабах!

Что за..?!

По аудитории прокатывается визг, к которому присоединяюсь и я. Анька вцепляется в мою руку, и я переплетаю наши пальцы, успокаивающе поглаживая её.

— Студентки, всем успокоиться! — Преподавательница поднимает раскрытые ладони вверх в успокаивающем жесте, давая нам знак вернуться на свои места. — Последствия взрыва сейчас устранят, не поддавайтесь панике. Это вполне штатная ситуация, опасности нет!

Сонм девичьих взбудораженных голосов затихает. Взгляды всех присутствующих — в том числе, конечно же, и наши — обращаются в сторону места трагедии.

Ну, в принципе, не так уж всё и плохо. Только котелок раскурочило — вон мелкие щепки валяются под ногами, — а в остальном всё, вроде, целое.

А, ещё и стол подпалило.

— Студентка Донирская, — Госпожа Яссон обращается к полноватой ведьме, сжавшейся в ужасе в стену. — Поведайте нам, где именно вы допустили ошибку.

Девушка сглатывает. Её испачканная сажей ладонь рефлекторно тянется к лицу, смахивая с него упавшие на глаза тёмные волосы.

Божечки-кошечки, да у неё такой вид, словно она сейчас инфаркт схлопочет!

Хотя… не думаю, что я выглядела бы намного лучше, окажись в аналогичной ситуации. Ставлю сотню баксов, что взорвись у меня зелье, мои визги были бы слышны даже на дне океана.

— Студентка Доринская, ну же!

— Я-я, — ведьмочка отлипает, наконец, от стены, продвигаясь ближе к столпившимся на противоположной стороне аудитории одногруппницам. — Д-доб-бавила в-воду… лиш-шнюю кап-плю…

— Спасибо, студентка, — преподавательница снова поворачивается к нам. — Как я и говорила, зелье от изжоги требует строго фиксированного объёма воды — чуть ошибётесь с количеством, и реакция взаимодействия компонентов приобретёт неконтролируемый характер. А в худшем случае — вы получите нестабильную взрывную смесь. Все поняли?

— Да, госпожа Яссон.

— Прекрасно. Пока отдохните, а я схожу за уборщиком. Подходить к котлам строго запрещено! Что-либо добавлять в заготовки — тем более. Нарушительницы понесут наказание. Всё ясно?

Мы дружно киваем.

Стоит только преподавательнице покинуть пределы аудитории, в нашем стане тотчас же начинается брожение.

Я протискиваюсь к моим соседкам, по пути замечая, что они уже заняты болтовнёй с нашими одногруппницами — Димитреской и Вольтой.

— О чём трещите? — Нагло вклиниваюсь в разговор, надеясь, что не пропустила ничего интересного.

— Варвара, ты тоже не знала? — Вольта бросает на меня удивлённый взгляд.

— Э-э-э… не знала про что?

— У нашей кураторши роман с ректором!

Да ладно?!

— Ты серьёзно?

— Мы отреагировали примерно так же, — хмыкает Анька.

— Я не понимаю, зачем он ей сдался? Он же её старше раза в два!

— Для драконов это не проблема, — Димитреска стряхивает с тёмного лабораторного халата остатки мела.

— Фу! Это отвратительно, — естественно, кто бы сомневался, что Лолита будет против чего-то подобного.

— Но она могла найти и помоложе, если уж так захотелось именно дракона, — Вольта цокает. — Например, кого-нибудь из студентов-старшекурсников. Или преподавателя с драконьего факультета. Там есть молодые.

Губы Риверы кривятся в лёгкой ухмылке.

— Студенты-старшекурсники заняты подготовкой к итоговым экзаменам. Они в столовой-то не всегда появляются, а вы про отношения.

— Так кто говорил об отношениях? Речь о другом совсем. Об удовольствии.

По нашей компании прокатывается смешок.

— Как бы ей поиск такого удовольствия статуса Верховной не стоил, Вольта, — Димитреска качает головой, бросая снисходительный взгляд на подругу. — А то повторит судьбу Верховной Варханского ковена Кхамали Дильконской.

Судьбу кого?! Это они про бабку Кхамали говорят, что ли?!

Обалдеть!

Встречаюсь с ошарашенным взглядом сестры. Она пожимает плечами, пребывая, похоже, в не меньшем шоке, чем я.

Н-да уж… Поверить не могу, что бабка Кхамали была Верховной… Люди, которые её назначили, вообще видели, кто перед ними?

С ума сойти можно…

О, погодите-ка… Так бабка Кхамали из этого мира? Значит, у нас всё-таки есть способ вернуться назад?

Я нервно вытираю руки о штанины, сглатывая.

— А что с ней потом произошло? — Стараясь не вызывать подозрений, как можно более беззаботно спрашиваю. — Ну, после того, как её выгнали?

— Да там странная история какая-то была, — Димитреска смешно морщит лобик. — Потом Верховной стала её младшая сестра — Верена, а через некоторое время они обе пропали.

— В смысле "пропали"?

— А как обычно пропадают? Исчезли в один момент и всё.

— Скорее всего, — добавляет Вольта, — сбежали. Кхамали Дильконская же редкостной аферисткой была! Уж как она императора какой-то ликантропной империи на почти миллион золотых развела — об этом легенды слагают! Везде отметилась… на её имя же, опосля лишения статуса Верховной, в Высшем суде каждой империи немерено исков лежало. Вот и придумали они с сестричкой способ выкрутиться. — Ну, это точно наша бабка Кхамали. Узнаю фирменный мошеннический почерк. — Двести лет прошло, а все до сих пор гадают, как это у них так получилось скрыться.

Похоже, способа всё-таки нет. Если нам, конечно, не удастся развести на сотрудничество её дух. Что крайне и крайне маловероятно — духи, будучи остаточным следом души человека, не способны формировать полноценные, объёмные мысли. По этой причине для общения с ними используют спиритические доски, вместо того, чтобы крошить кучу грифеля или пепла на поверхность в ожидании того, как вызванный накатает целую поэму — сформулировать более одного (максимум — трёх, если у ведьм, его вызывающих, есть дар слышащих) осознанного понятия они не в силах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В общем, с побегом вышел облом.

Разговоры резко обрываются, когда дверь аудитории открывается, пропуская Верховную и семенящего за ней следом русала в неприметной форме серо-синего цвета.

Поняв, что перерыв окончен, мы быстро разбредаемся по своим местам.

Загрузка...