Вкус желаний

Глава 12

Я немного обижена, но иду к нему. Он хочет меня, а это главное.

— Ты же знаешь, что я была у гинеколога и теперь не будет нежелательной беременности.

— Знаю, но тут нет душа, а я хочу тебя прямо сейчас, — низкий голос Дэймона обволакивает и возбуждает.

Приподнимаю юбку платья, а Дэймон сдвигает в сторону мои трусики, облизывает два пальца и вставляет в меня. Мне приятно — я непроизвольно прикрываю глаза, когда его пальцы начинают двигаться во мне. Дэймон чувствует, что я стала достаточно влажной. Он приподнимает меня за бёдра и опускает на член. Моё тело сразу же реагирует на него, с губ скрывается тихий стон, я выгибаю спину и ближе прижимаюсь к нему.

Я сверху, а значит, я задаю ритм. Это непривычно для меня, и кажется, что я двигаюсь очень неловко, но моё тело будто само знает, что нужно делать. В этой позе ощущения совсем другие: ярче, насыщеннее. Стеснение из-за того, что за перегородкой находится Виктор давно прошло, я просто забыла о нём, как и о своей обиде. Сейчас я, как похотливая самка, сконцентрирована только на своих ощущениях, насаживаюсь на твёрдый член и трусь клитором о его пах. С наслаждением тяну носом воздух, будто пропитанный нашей страстью.

Дэймон крепко держит меня за талию, а другой рукой сжимает мою грудь. Всё ощущается настолько остро, по-сумасшедшему, что хочется обнять целый мир, от переполняющей душу эйфории. Волны оргазма накрывают меня, и тело сотрясается от конвульсий. Я утыкаюсь лбом в плечо Дэймона, не в силах сопротивляться этой волне. Он тянет меня за волосы, и поворачивает мою голову так, чтобы наши губы встретились, а потом целует так жадно, что кажется ещё секунда и я задохнусь. Дэймон дикими, необузданными движениями достигает своей точки наслаждения, а я впервые слышу, как стонет он.

— Блять, как охуенно, — на выдохе произносит Дэймон.

Положив голову на его плечо, я расплываюсь в довольной улыбке. Это моя новая победа!

Я слезаю с Дэймона и откидываюсь на спинку сиденья. Он открывает встроенный ящичек между нами и привычным движением вытаскивает из него влажные салфетки.

— Вытрись, — говорит он, протягивая несколько штук.

— Предусмотрительно, — фыркаю я и беру салфетки из его рук.

Меня изнутри опаляет жгучая ревность от одной мысли, что я не первая, кто здесь с ним занимался сексом, и не последняя. А то, что Виктор молча ждёт, означает, что это и впрямь у Дэймона в порядке вещей.

— Ревнуешь? — догадывается он.

— Нет, — быстро отвечаю я и перестаю хмуриться, растягивая губы в подобии улыбки.

Дэймон хмыкает и делает вид, что принимает ответ за чистую монету.

— Ты не ответила на вопрос, Мередит. Кто такой Кайл? — вновь спрашивает он.

Я бросаю на Дэймона мимолётный взгляд, снова непроизвольно хмурю брови, и сдержанно отвечаю:

— Кайл — мой сводный брат. Вечером — за день до того, как я пришла к тебе, он чуть не изнасиловал меня. Это стало последней каплей моего терпения, поэтому я сбежала. Твой отец, должно быть, разбирался в людях лучше, чем моя мать. Жаль, что он умер, — с сожалением заканчиваю я.

— И мне, — тихо ответил Грэм.

Виктор привёз нас на Блур-стрит, перед невысоким зданием с вывесками брендов люксовых вещей. Дэймон, держа меня за руку, завёл внутрь царства роскошной одежды и обуви. Всё здесь кричало о том, что этот магазин только для избранных. К нам навстречу вышли две элегантные женщины, они радушно поздоровались с Дэймоном и сдержанно со мной. Но на их лицах не было и капли того презрения, что я увидела у Фелиции. Даже наоборот, будто я их постоянная клиентка. Нам сразу ж предложили напитки и указали на кожаный белый диванчик, где можно отдохнуть, пока мне подберут наряды.

— Дамы, у меня много дел. Мне нужно, чтобы эта красивая девушка Мередит вышла отсюда с набором одежды абсолютно на все случаи жизни, в том числе и с нижним бельём.

— Капсулы, — со счастливыми улыбками проговорили Аманда и Сара. По их выражениям лица можно было подумать, что они хотят нас с Дэймоном расцеловать.

Дэймон наклонился к моему уху и прошептал:

— Сирша за тобой заедет, у неё есть все указания от меня, просто будь послушной. — Я киваю, а он добавляет: — На тебе мой запах, мне это нравится.

Мои щёки тут же вспыхивают, Дэймон уходит, оставляя меня с консультантами. Кажется, что они тоже чувствуют его запах на мне и догадываются о том, что происходило в машине несколько минут назад. Но не прошло и пары мгновений, как стеснение ушло на второй план, а я ощутила себя героиней легендарного фильма «Красотка» с Джулией Робертс.

Помощь Сирши не понадобилась. Нет, это не потому, что у меня мало покупок, а наоборот — их слишком много, поэтому все коробки с вещами в квартиру Дэймона доставит курьер, а мне предстояла подготовка к ужину в ресторане.

Убив три часа на то, чтобы сделать себе красивую причёску и макияж, я с нетерпением ждала встречи с Дэймоном. Крутясь перед зеркалом в блестящем платье в пол, я казалась себе настоящей принцессой, мои глаза блестели, я так живо представила себе, как отреагирует Дэймон, увидев меня, что чуть ли не подпрыгивала на месте в предвкушении. Он будет доволен! Абсолютно точно!

Я ходила по квартире из стороны в сторону, как голодный лев уже битый час. Дэймон говорил, что столик заказан на семь часов вечера. Уже семь. Никого не было. Ни Дэймона, ни Сиршы, ни Виктора.

Восемь часов. Никого. Я без конца хваталась за телефон, проверяя, нет ли пропущенного звонка или нового сообщения. Девять часов. Я уже изрядно голодна, а холодильник Дэймона не то что пустовал, он был вообще выключен за ненадобностью. В нём никогда не было еды. Но я ждала и безумно волновалась за него. Вдруг случилось что-то серьёзное?

Накрутив себя до небес, я сидела на пороге и ждала, как преданная собака. Он вернулся в три утра. Я дёрнулась, когда створки лифта разъехались в стороны.

— Дэймон! Что случилось?! Где ты был? Я ждала тебя и волновалась, — набросилась я на него.

Он посмотрел на меня, как на приведение, устало коснулся переносицы и выругался.

— Блять. Прости. Я забыл предупредить, что ужин отменился. Мне нужно было срочно уехать, — ответил он и немного растеряно посмотрел на меня.

Я поморщилась, почувствовав от него лёгкий запах алкоголя.

— Если бы у меня был твой номер телефона — я бы позвонила, а не волновалась за тебя до самого утра.

— Мередит, я извинился, хотя не обязан, — грубо отрезал он.

— Дэймон, где ты был? — вновь, но уже осторожно спросила я, понимая, что в этом нет никакого смысла — я не имею права ничего ему предъявлять, но сейчас меня волнует только одно — лишь бы не другая женщина. И не передать словами, как я боюсь услышать, что угадала.

«Пусть лучше соврёт. Пусть соврёт!»

— Мередит, я же сказал — у меня были важные дела. Извини, я устал и безумно хочу спать.

Я смотрела ему вслед, пока дверь его спальни не захлопнулась, её стук больно отдался в сердце. Мне стало грустно и одиноко. А ещё я разозлилась на него — у моего братишки завтра операция, и вместо того, чтобы навестить его прошедшим вечером, я волновалась и ждала его. Сегодня будет морально изматывающий день, и мне следовало бы лечь спать, чтобы подготовиться, а не сидеть у порога! Пожалуй, я не только на него злюсь, в большей степени и на себя! Какая же я дура! Дэймон меня купил. Как вещь. А я пытаюсь бонусом вручить ему своё сердце, не понимая, что ему оно не нужно! У нас даже отдельные спальни, о чём тут вообще говорить?!

Утром я поднялась под громкую трель будильника на телефоне. Семь. Чувствую себя разбитой и невероятно голодной. Нужно было вчера заказать что-нибудь из ресторана. Я быстро умылась, оделась, собрала волосы в пучок и вышла из комнаты. Сначала я думала, просто тихо выйти из квартиры, не говоря Дэймону ни слова. Я девочка, а девочки обижаются. Но меня потянула в его комнату какая-то высшая сила. Я очень аккуратно нажала на ручку двери и еле-еле потянула на себя. Мне хотелось его увидеть, пусть даже спящим.

Его не было ни в спальне, ни в тренировочной комнате, ни в ванной. Стало казаться, что мне вообще приснилось его возвращение. Ладно. Если ему будет нужно, он знает где меня искать.

Спускаясь на лифте, я смотрелась в зеркало и думала о том, что скажет мама, увидев меня в новом образе. Не нужно иметь много опыта, чтобы понять, насколько дорогие на мне вещи, поэтому стоит подготовится к её вопросам.

Я вышла из лифта в холл на первом этаже и направилась к выходу. На телефон уже пришло сообщение, что меня ожидает такси. Отрываю глаза от экрана и вижу Дэймона, в мокрой от пота одежде. Он идёт в мою сторону, делая по пути большие глотки воды из бутылки.

«Даже в таком виде он безупречен», — проносится в голове.

Я стараюсь держать спину ровно и улыбаюсь ему. Но моя улыбка быстро гаснет, когда Дэймон проходит мимо, вежливо кивнув в знак приветствия.

— Дэймон! — окликаю его и корю себя за то, что ночью что-то высказывала ему.

Он останавливается и смотрит на меня внимательно. Я подлетаю к нему и обхватываю за талию.

— Дэймон, прости. Я больше не буду ничего тебе высказывать. Прости. Только не игнорируй меня, ладно? — прошу я, заглядывая в растерянные медовые глаза.

В детстве мама часто меня наказывала так. Если я осмеливалась с ней спорить и доказывать свою правоту, она могла замолчать и делать вид, что меня нет несколько дней. Мне потом долго приходилось вымаливать её прощение.

Дэймон гладит меня по голове и тихо говорит:

— Я не собирался тебя игнорировать. Просто не узнал в новой одежде и с новой причёской. Бросил на тебя мельком взгляд, приняв за одну из жителей дома.

— Правда? Я так классно выгляжу? Спрашиваю его, забыв напрочь обо всех обидах.

— Да, ты красива, Мередит, — улыбается он. — Ты к Роби?

«Мне приятно, что он помнит».

— Да. Такси уже ждёт.

— Почему такси? — Дэймон хмурит брови.

— Тебя не было, номер Сирши я забыла узнать, а мне нужно ехать.

— Я понял, — отвечает он и целует в губы при всех, кто находится в холле!

Моё настроение снова взметнулось вверх.

По пути в больницу к Роби, я получила новое сообщение на мобильный с неизвестного номера и чуть не лишилась дара речи:

«Это номер Сирши +1416… Виктора +1647… Учти, если ты, как и другие женщины, начнёшь без конца мне звонить, я тебя заблокирую. Без обид».

Какие тут могут быть обиды? У меня на губах расцвела улыбка и даже стало стыдно перед братишкой. Ему предстоит сложная операция, а я со своими бабочками в животе развлекаюсь.

Боже! Это моя новая победа! Я понимаю, что он поступается своими принципами, мне не стоит перегибать палку, чтобы не оказаться вновь на первом уровне нашей игры в отношения. Но я не могла не радоваться тому, что принципы Дэймона не железобетонные. Говорит, что не умеет любить, не умеет чувствовать? Пусть говорит! Я решительно настроена его переубедить.

«Учти, если ты меня будешь беспокоить по разным пустякам, я тебя тоже заблокирую! Без обид!» — пишу в ответ.

Волнение нарастало с каждой милей, что приближала к больнице. Поднимаясь на пятый этаж, я знала, что сейчас увижу маму. Как пройдёт наша встреча?

Мама стояла в углу около дверей хирургии. Услышав мои шаги, она обернулась, мазнула по мне взглядом и вновь отвернулась. Сердце сжалось в груди. Она стоит такая маленькая, ссутулившаяся, её плечи слегка подрагивали от переживаний за своего ребёнка. Мне стало очень жалко маму. А как бы я поступила, оказавшись на её месте?

Я подошла к ней со спины и обняла за плечи.

— Привет, мам.

Мама обернулась ко мне и тоже крепко обняла. Я немного расслабилась, но рано.

— Что ты с собой сделала? Тебя совсем не узнать, — с обидой спросила она.

— Мам, они уже начали?

— Да, поставили наркоз. Врач сказал, что операция займёт около четырёх часов, если всё пройдёт хорошо.

— Всевышний и Дева Мария с нами. Доктор Стивен давал гарантии.

— Гарантии, — хмыкнула мама. — В мире нет ни гарантий, ни справедливости. Всевышний отнял у меня мужа, потом тебя, сейчас и Роби хочет забрать.

— Мам! Зачем ты так говоришь? Я жива! Роби жив!

— Жива… Всё равно, что мертва. Посмотри на себя. Нет больше моей Мери. Разоделась, разукрасилась…

Я не смогла дальше слушать обидные слова, поэтому ушла от неё в сторону. Минуты тянулись невозможно долго, они будто бактерии делились на двое, превращая ожидание в сущее мучение. Но по прошествии трёх с половиной часов мы были возблагодарены, узнав о том, что операция прошла успешно.

— Расслабляться сейчас ещё рано. Впереди у Роби длительный курс восстановления, — сказал доктор Стивен.

Роби находился в реанимации ещё несколько часов, приходя в себя после наркоза. Нас к нему не пускали, даже издалека нельзя было его увидеть.

По пути в больницу я перехватила один хот-дог. А всё остальное время мы с мамой пили только кофе с автомата. Сидя на скамье около реанимации, я несказанно была рада увидеть Дэймона. Он шёл в мою сторону, держа в руках бумажный пакет с эмблемой ресторана. Дэймон умел удивлять.

Сердце в груди подпрыгнуло от радости. Нет, не из-за еды. Дэймон солгал, что не умеет чувствовать. Значит, я точно не безразлична ему!

— Дэймон! — воскликнула я, подскочив к нему.

Мама удивлённо обернулась в нашу сторону.

— Как прошла операция? — поинтересовался Дэймон, протягивая мне пакет.

— Всё хорошо. Мы ждём, когда Роби очнётся от наркоза. Идём, я познакомлю тебя со своей мамой.

Не сказать, что я очень этого хотела, но так требуют правила приличия. Мама поджимала губы и укоризненно смотрела на Дэймона.

— Дэймон, это моя мама — миссис Синтия Стоун. Мам, а это Дэймон Грэм, сын Томаса Грэма.

— Рад познакомиться, миссис Стоун, — проговорил Дэймон, слегка изогнув губы в улыбке.

— Я так понимаю, это он дал деньги на операцию Роби, — мама не спрашивала, а утверждала.

— Да, мам. Деньги дал мистер Грэм, — подтвердила я и бросила на Дэймона умоляющий взгляд.

— Надо же, мистер, решили вернуть долг за спасение? Как благородно с Вашей стороны, — с сарказмом ответила мама и изобразила низкий поклон.

Я бросилась к маме, чтобы одёрнуть её. Зачем она позорит и себя, и меня?

— Мам, что ты делаешь, прекрати! — прошипела я, заливаясь краской стыда.

— Нет, миссис Стоун. Я не страдаю благородством, долгов не возвращаю, о которых не знаю. Так получилось, что мой отец никогда не говорил о том, кто меня спас. Мередит подарила мне себя, чтобы я помог Вашему сыну встать на ноги.

У меня перехватило дыхание, нутро будто кипятком ошпарило. А ту пощёчину, что мама хотела влепить Дэймону, но не смогла, почему-то больно ударила по мне. Не физически.

— Как ты смеешь?! — накинулась мама на Дэймона. — Мой муж рисковал жизнью, чтобы вытащить тебя из той груды железа! Лучше бы мы тогда проехали мимо. Моя дочь осталась бы дома, и Роби не пострадал бы.

— Вы не должны были требовать с Мередит такую сумму. То, что произошло с Вашим сыном только Ваша вина, как матери и ничья больше. — Дэймона мамины слова словно не трогали. Он говорил очень сдержанно, в своей привычной бездушной манере, в то время как я от стыда и обиды не знала, куда деться.

Я ошиблась. Дэймон и впрямь не умеет чувствовать. Зато сейчас я стала понимать, о каком долге Томаса Грэма мама всё время твердила папе. Вспомнились слова Дэймона о том, что в детстве он пережил аварию. Пусть папа и помог Томасу Грэму спасти Дэймона, но я, как и папа, не считаю, что за спасение жизни нужно брать деньги. Мне очень стыдно за маму, за себя, хотелось провалиться сквозь землю, только вот… Здесь я нахожусь совсем по другой причине.

— Мама, прекрати немедленно, иначе ты меня больше не увидишь! — с угрозой сказала я и повернулась к Дэймону: — Тебе лучше уйти.

— Ты права, мне лучше уйти.

Я смотрела вслед Дэймону, ощущая себя мышью, влюблённой в орла. Мы из разных миров, чтобы дотянуться до него, мне придётся отрастить крылья и научиться летать.

Как только Роби очнулся, нас пустили к нему. Мы с мамой бросили к больничной койке, радуясь и забыв о ссоре. Роби лежал весь окружённый трубками и датчиками, но по глазам было видно, что он нас узнал. У меня слёзы навернулись на глаза при виде ужасающего зрелища: маленький, беспомощный ребёнок. Он же ничего плохого в этой жизни не сделал! За что ему такие испытания?

Доктор Стивен сказал, что остаться с Роби может кто-то один. Завтра он окончательно придет в себя и будет переведён в обычную палату.

— Мери, — мама неуверенно начала в коридоре. — Мне завтра нужно будет вернуться во Флешертон, Роби будет на восстановлении, ты ведь сможешь присмотреть за ним эти пару недель? На ранчо полно дел, сама знаешь.

— Мам, ты шутишь? Роби нужна мать! На ранчо есть Оливер и Кайл. Два здоровых мужика в состоянии справиться с лошадьми, коровами и посадками.

Мама тяжело вздохнула и опустила плечи.

— Только Оливер. С Кайлом случилась беда. Он вчера поздно возвращался домой, неизвестные напали на него. Он как минимум неделю проваляется в кровати, а то и больше. За ним тоже нужно ухаживать, — с грустью в голосе проговорила она.

Нельзя так думать, но так ему и надо! Кайл — моральный урод, и мне его ни капельки не жалко! Я рада, что справедливость есть в этом мире.

— Да, плевать на ранчо. Мам, у тебя родной сын после тяжелейшей операции! Ему нужна не моя помощь, ему мама нужна! — Я пыталась достучаться до неё, хотя и так понимала, что бесполезно.

— Умная такая стала? Да и не надо, буду ездить периодически сама. Без тебя обойдёмся! Как была эгоисткой, так ею и осталась! — В сердцах бросила она и вернулась к Роби.