Вкус греха

16

Мирабелла медленно отворила дверь спальни и вытянула перед собой руку с подсвечником, чтобы осветить комнату. Она знала, что Вит избавился от пауков, но не могла не нервничать. Убедившись, что все в порядке, Мирабелла вошла и закрыла дверь.

И тут она заметила сложенную несколько раз бумажку, которую кто-то прикрепил к обратной стороне двери. Мирабелла нахмурилась, отколола записку и стала читать.

Мисс Браунинг!

В полночь в кабинете графа состоится разговор. В ваших же интересах его нечаянно услышать. Соседняя гостиная в это время будет пуста.

С уважением, доброжелатель.

Доброжелатель? Она перевернула записку — ничего. Перевернула снова и перечитала. Что еще за доброжелатель, не захотевший поговорить с ней лично?

Неровный почерк был ей незнаком, но, несомненно, принадлежал взрослому. Значит, Виктор здесь ни при чем. Возможно, это работа миссис Хейнс — она из тех, кто оставляет записки. Но ей пришлось бы прокрасться в комнату, чего она бы никогда не сделала.

Мирабелла озадаченно похлопывала бумажкой по руке и взвешивала все «за» и «против». Забраться в кровать и забыть об этом или поддаться любопытству и спуститься вниз? Еще с минуту она раздумывала, затем положила записку на стол и тихо вышла из комнаты.

Что плохого случится, если она немножко подслушает?

Не подозревая, что их беседа уже не происходит с глазу на глаз, Вит сидел за столом и ждал, пока Уильям выудит что-то из кармана.

— Подумал, вам будет интересно, особенно после того, как вы помогли разоблачить фальшивомонетчиков в прошлом году. — Уильям подался вперед и передал по столу десятифунтовую банкноту.

Вит взял ее и нахмурился. Ему не нужно было внимательно рассматривать ассигнацию, чтобы понять: это подделка.

— Не слишком хорошая, да? Изображение размыто, а подобная бумага продается в любой канцелярской лавке Лондона. Халтура.

Уильям кивнул.

— В банке заметили, что это фальшивка, раньше, чем бедняга, который принес банкноту, успел слово сказать.

— Он здесь ни при чем, как я понимаю? Уильям покачал головой.

— Сказал, что получил банкноту от лорда Осборна в качестве оплаты за провизию.

— Лорд Осборн? А он-то что делал с этой липой?

— Покупал сахар и смалец, очевидно. Но важно то, что он помнит, как банкнота оказалась у него. Лорд недавно продал одну из своих старых карет трактирщику, некому мистеру Маверу.

— Достаточно распространенная фамилия, — возразил Вит, несмотря на плохое предчувствие.

— Из Бентона, — добавил Уильям.

— Проклятье! — Вит принялся изучать банкноту. — А он уверен, что именно этой ассигнацией расплатились за покупку?

— Совершенно уверен. Говорит, он слегка удивился, что Манер сразу же с ним расплатился.

— В таком случае, нужно было тщательнее рассмотреть банкноту.

— Да, но что поделаешь, лорд Осборн острым умом похвастаться не может, и я слышал, что и острым зрением тоже.

Вит лишь хмыкнул в ответ.

— Вы хотите, чтобы я поговорил с лордом Осборном, как я понимаю?

— Нет, хочу, чтоб вы познакомились с источником. Среди банкнот, которыми уплатили очень большой и давний долг барона Эпперсли, была и эта. — Уильям наклонился вперед и дважды постучал пальцем по столу. — Вот где обрывается след, и думаю, что там он и начинается.

Вит вспомнил то немногое, что знал о своем соседе, дяде Мирабеллы. Лорд Эпперсли был приятелем его отца. Они сошлись благодаря соседству поместий и любви к охоте, кроме этого у них не было ничего общего, разве что пристрастие к выпивке.

Щеголеватый, обаятельный и эгоистичный до мозга костей, отец Вита был любимцем высшего общества и полусвета. Он жил от одного бала до следующего, от одного приема до следующего и от скандала до следующего.

Лорд Эпперсли, напротив, был чересчур непривлекательным, чересчур приземленным и пресным, при этом не слишком знатным и богатым, чтобы быть интересным светскому обществу. Равнодушие, насколько мог судить Вит, было взаимным. Вся его светская жизнь сводилась к пирушкам, которые он устраивал раз или два в году для узкого круга приятелей, во время которых, если верить слухам, гости лишь ели, пили и врали без зазрения совести о своих охотничьих подвигах.

Вит слышал, как прислуга шепталась, что лорд Эпперсли так раздобрел и разленился в последние годы, что больше и не охотился по-настоящему, а восседал в кресле на лужайке за домом и без разбора палил по всякой зверушке, которой не посчастливилось пробегать поблизости.

Вит отложил банкноту.

— Вы шутите.

Уильям нахмурился.

— Уверяю вас, что нет. Мне сказали, этот человек не знает меры.

— В еде и питье, — фыркнул Вит, — но он не преступник.

— Тогда, может, вы объясните мне, откуда у него фальшивая купюра?

— Думаю, она оказалась у него так же, как и у мистера Мавера и лорда Осборна.

— Докажите. Я хочу, чтобы вы присутствовали на охотничьем пиру. — Уильям жестом пресек возражение. — Барон не из тех, кто станет нам помогать. Виновен он или нет, нужные нам сведения придется добывать с изрядной долей деликатности.

— Вы хотели сказать — изворотливости. Уильям пожал плечами.

— Как вам угодно. Что, уловки вам больше не по душе?

— Нет, просто сомневаюсь, нужны ли они. Может, барон и не любит вопросы, но раз уж речь зашла о его честном имени, не думаю, что он откажется ответить на них.

— Он не отказался. Сказал, что купюру ему дал кое-кто другой…

— Вот видите, — Вит поднял руку в ликующем жесте, — что я и…

— Барон заявляет, что это был герцог Рокфорт. Вит опустил руку.

— Ясно.

— Он или идиот, что ставит под сомнение его участие в подделке банкнот, или попросту запутался. Выясните это. Охотничий пир состоится в конце недели.

— Меня не приглашали. Не могу же я заявиться… — Он замолчал, увидев конверт с печатью лорда Эпперсли. — Откуда это у вас?

— Стащил из вашей корреспонденции, — нисколько не смутившись, признался Уильям. — Оказывается, барон или, скорее, его референт — человек привычки. Как бы то ни было, вот уже десять лет он посылает одним и тем же людям одни и те же приглашения.

— Оно адресовано моему отцу.

— Оно адресовано, — медленно произнес Уильям, — графу Тарстону.

— Лорд Эпперсли будет возражать.

— Сомневаюсь. Слишком хлопотно для него. Пошлите письмо с согласием, и посмотрим, что будет.

Вит кивнул.

— А Мирабелла?

— Мирабелла?

— Завтра она едет к дяде, — пояснил Вит, хотя знал, что Уильяму все прекрасно известно.

— И пусть.

— Ей нельзя ехать. Она не…

— Конечно, можно, — возразил Уильям, — и она поедет. Если вы приедете, а Мирабелла — нет, барон заподозрит неладное.

— Он в любом случае что-то заподозрит.

— Не совсем так.

— Уильям…

— Я не стану рисковать. Раз вы не можете одновременно проводить расследование и присматривать за девушкой, я найду того, кто сможет.

Вита задели его слова.

— Я смогу, черт возьми, о ней позаботиться!

— Отлично. Теперь, если вы не возражаете, я пойду спать. Завтра рано утром я уезжаю в Лондон. Вернусь через пару дней.

— Счастливого пути, — процедил Вит и невольно представил, как Уильям кубарем летит с лошади. Картина оказалась настолько приятной, что он еще раз прокрутил ее у себя в голове, прежде чем подняться, задуть свечи и уйти.

Ему придется придумать, как объяснить семье и Мирабелле, почему он принял приглашение барона. «Еще есть время до утра, чтобы поразмышлять над этим», — решил Вит, запирая кабинет на замок. Он совершенно не ожидал, что кто-то из них до сих пор не спит.

— Добрый вечер, Виттакер.

Вит медленно выпрямился и так же медленно стал оборачиваться, надеясь, что строгий голос Мирабеллы, звенящий теперь в его правом ухе, ему послышался. Виту очень хотелось верить, что уставший мозг попросту сыграл с ним злую шутку и, когда он обернется, в голове его прояснится и коридор окажется пуст. Он знал, что не так уж и устал, но продолжал надеяться.

И зря — Мирабелла стояла в дверях соседней комнаты, скрестив руки на груди, и сверлила его взглядом.

Вит в сердцах чертыхнулся и протянул руку, чтобы взять ее под локоть, но девушка вывернулась и по собственной воле зашла в комнату.

— Давно ты здесь? — спросил Вит после того, как вошел за ней, притворил дверь и запер ее на ключ. — И даже не начинай возмущаться по поводу закрытой двери. Если что, я выпрыгну через окно.

— Сначала отдай мне ключ, — потребовала она.

Он нетерпеливо вытащил ключ из кармана и протянул ей.

— Вот, теперь ответь на мой вопрос. Как долго…

— Достаточно, — перебила она, выхватив ключ, — чтобы понять: ты и Уильям Флетчер рехнулись.

Не в его правилах было повторяться, но Вит снова выругался.

— Ты ничего не слышала. Понятно? Забудь каждое слово…

— Съехали с катушек.

Он приблизил к ней свое лицо. Теперь они стояли почти вплотную.

— Забудь. Каждое. Слово.

— Никогда, — сказала она тихо, но так решительно, что у него внутри все оборвалось, несмотря на закипающую злость.

— Будь благоразумной, чертовка…

— Благоразумной? — едко рассмеялась она. — Ты обвинил моего дядю в мошенничестве, и после этого у тебя хватает наглости читать мне нотации? Ради бога, Вит, ты же знаешь, что он тут ни при чем. У него для этого нет ни умения, ни связей, ни даже ума, чтобы приобрести их.

— Если это так, то тебе не о чем беспокоиться. Я докажу, что он невиновен.

Она скривила губы.

— И все же ты меня не убедил.

— Мирабелла…

— Я сама во всем разберусь. Он расхохотался в ответ.

— Что, прости?

— Я не допущу, чтобы ты совал нос в дела моей семьи. Оставайся здесь, в Хэлдоне. Это касается только меня, и я сама все улажу.

Он сложил руки на груди.

— И как ты собираешься это сделать?

— Так же, как и ты, — сказала она, словно ответ был очевиден. — Найду доказательства его виновности или отсутствия его вины, что более вероятно.

— Ты не знаешь, что искать или даже где искать.

— А ты, видимо, знаешь? Ты, стало быть, в этом деле знаток?

— Да, я кое-что в этом смыслю.

— Неужели? — тихо спросила она. Затем склонила голову и посмотрела на него недоверчивыми шоколадными глазами. — Как вышло, что Уильяму Флетчеру известно о личных делах моего дяди, и почему он поручил тебе расследование?

Он взял ее рукой за подбородок. Мирабелла выпрямилась.

— Это тебя не касается.

— Ты не можешь стереть из моей памяти этот ночной разговор, Вит.

— Да, но я могу изменить твое отношение. — Он провел кончиками пальцев по ее щеке. — И я могу заменить твои воспоминания другими, более интересными.

Она оттолкнула его руку, но он успел заметить вспышку гнева в ее глазах.

— Это унизительно для нас обоих.

— Я не нарочно, — искренне ответил Вит. Он не хотел обидеть ее. Он хотел уберечь ее от неприятностей. — Я не могу позволить тебе вмешиваться, Мирабелла.

— От тебя ничего не зависит. Я должна быть на празднике дяди, нравится тебе это или нет. Двум сыщикам там нет места. К чему все это? Мой дядя — мошенник? Вздор. Твоя мать подтвердит это. Она… — Мирабелла прервала тираду и сердито посмотрела на Вита. — Что ты собираешься ей сказать? Она никогда не поверит, что тебе вдруг захотелось навести мосты к соседу.

— Скажу, что ты пригласила меня.

— Тебя, а не ее? — с усмешкой спросила Мирабелла. — Не Кейт и не Иви?

— На охотничий пир?

— Звучит так же нелепо, как и то, что я пригласила тебя. Это ведь не мой праздник, правда?

— Я сумею сочинить правдоподобную отговорку, если понадобится, — сказал Вит.

— Другими словами, ты умеешь лгать, — уточнила Мирабелла. — Часто ли ты обманываешь свою мать?

— Я ограждаю ее от дел, которые ее не касаются.

— Как и меня. Он кивнул. — Да.

— Но она твоя мать: все, что ты делаешь, касается ее так же, как и твои намерения шпионить за моим родственником касаются меня.

— Ты права, — ласково сказал Вит. — Не стану скрывать, чем обвинение в фальшивомонетничестве обернется для тебя, какой урон оно нанесет твоему имени.

Мирабелла побледнела, но когда он приблизился, чтобы утешить ее, она покачала головой и сменила тему.

— Ничего не выйдет. Леди Тарстон ни за что не поверит, что я пригласила тебя на охотничий пир, а мой дядя — что ты ни с того ни с сего решил подружиться с ним.

— Как я сказал, беру все на себя.

— Будет лучше, если ты останешься в Хэлдоне и позволишь мне…

— Для тебя, наверное. — Вит склонил голову и взглянул на Мирабеллу. — Знаешь, о чем я думаю?

— Нет, — процедила она, — зато знаю, как редко и как скудно. Мысли посещают тебя не чаще двух раз в год, да?

— Если год удачный, — ответил Вит. Ему не хотелось, чтобы ее колкость разожгла огонь старой вражды с новой силой. — Думаю, ты что-то скрываешь.

— Теперь ты обвиняешь в мошенничестве и меня? — хмыкнула Мирабелла.

— Ты поняла, о чем я. Почему ты не хочешь, чтобы я поехал, чертовка?

— Потому что тебя это не касается, — отрезала она.

— Нет, тут что-то другое, — тихо произнес он. — Ты ничего не сказала в защиту дяди, только то, что он не способен совершить преступление. Ни слова о его чести.

— То, что я не люблю своего дядю, ни для кого не секрет. Но, кроме него, у меня никого нет, и я должна, а не ты, спасти его доброе имя. — Мирабелла говорила убедительно, но отвела взгляд. Вит прищурился: он знал, что она лжет.

— Он должен сделать это сам, — сказал Вит, не сводя с нее глаз. — У тебя руки дрожат.

— От злости.

— Когда ты злишься, ты сжимаешь их в кулаки, — возразил он. — Мне ли не знать. — Вит поднял глаза и пристально посмотрел ей в лицо. — И ты сильно побледнела.

— Переела пудинга за ужином.

Он пропустил эту несуразную отговорку мимо ушей. Вит долго и пристально смотрел на Мирабеллу, и то, что он увидел, отозвалось тревогой в его сердце.

— В твоих глазах — страх, — прошептал Вит. Не мешкая, он взял ее за плечи. — Чего ты боишься, чертовка?

— Ничего, — ответила она, приподняв подбородок. — Я не боюсь.

— Скажи мне, в чем дело. Я… Она снова оттолкнула его руки.

— И как ты поступишь? — отрезала Мирабелла. — Оставишь моего дядю в покое?

— Я не могу.

— И ничто не заставит тебя передумать? Он покачал головой.

— Прости.

Мирабелла судорожно кивнула и протянула ему ключ.

— Значит, наш разговор зашел в тупик. Я хочу, чтоб ты ушел. Пожалуйста.

— Мирабелла…

— Ступай.

Он собирался ей возразить, но вместо этого взял ключ, открыл дверь и вышел из комнаты. Мирабелла права: ни один из них не хотел уступать, и ни один из них не мог заставить другого передумать.

Дойдя до середины коридора, Вит остановился.

Не мог заставить ее отказаться от идеи шпионить за собственным дядей? Что, если кто-нибудь из гостей барона окажется соучастником и поймает Мирабеллу, когда она будет вынюхивать то, что не следует?

Да пропади все пропадом!

Вит резко развернулся и направился обратно в комнату. Она наконец образумится, а если нет… все равно сделает так, как ей велено. Мирабелла поступит так, как он сочтет нужным. Ради ее же блага. Он все-таки граф, и она обязана ему повиноваться.

Когда Вит вошел в комнату, Мирабелла стояла у окна спиной к двери. Он решительно подошел к ней и заговорил, не дожидаясь, пока она обернется.

— Тебе может грозить опасность. Поэтому я решил, что разговор еще не окончен. Он закончится тогда, когда ты поймешь, что поставлено на кон. Еще я решил, что… — Вит осекся, несколько удивленный тем, что она не обернулась. — Ты слушаешь?

— Нет.

Вит открыл было рот и снова закрыл его, услышав всхлипывание. Он сделал шаг назад.

— Ты…. плачешь?

— Нет, — послышался ответ в паузе между рыданиями.

— Боже, ты плачешь! — Испуг и смятение словно приковали его к полу, и он сказал первое, что пришло на ум:

— Пожалуйста, не плачь.

Вит понял, что сболтнул глупость, но, черт побери, — чертовка никогда не плакала. За все эти годы он ни разу не видел ее слез.

— Мирабелла…

— Уйди.

И он бы с радостью ушел. В этом не было ничего зазорного. Джентльмен никогда не навязывает свое присутствие леди, которая пожелала остаться в одиночестве. Лучше дать Мирабелле время прийти в себя, а затем вместе все обсудить.

Но пока мозг лихорадочно работал, придумывая новые причины для того, чтобы развернуться и уйти, Вит подошел к ней и заключил в объятия.

— Не надо… чертовка, не надо.

Она оттолкнула его. Он снова притянул ее к себе, будучи не в состоянии смотреть на ее слезы.

— Прости, чертовка. Прости. Пожалуйста, не плачь.

Она успокоилась, но слезы все еще текли по щекам. Он слышал их в неровном ритме ее дыхания. Вит утешал ее, нежно прижимая к себе, пока вдохи и выдохи не выровнялись.

— Расскажешь, что случилось? — тихо спросил он, повернув ее лицом к себе.

Она чуть отстранилась, чтобы взглянуть на него.

— Не хочу, чтоб ты ехал.

— Знаю, но у меня нет выбора. — Он смахнул слезинку с ее щеки. — Как ты не понимаешь…

— У тебя есть выбор! — крикнула Мирабелла, вырвавшись из его объятий. — Ты можешь остаться в Хэлдоне. Можешь отпустить меня одну.

— Нет, — твердо ответил он. — Не могу.

— Ты просто не доверяешь мне.

— Доверие здесь ни при чем. — Вит нахмурился. — Или, скорее, наоборот. Почему ты не хочешь рассказать, из-за чего плакала?

— Просто так.

— Нет, не просто.

Она закрыла глаза и вздохнула.

— Опять мы начали с того, на чем остановились.

— Этого бы не случилось, если бы ты мне все рассказала.

— А ты? — В ее голосе слышался упрек. — Ты бы рассказал мне, откуда Уильяму стало об этом известно, или почему тебе приходилось иметь дело с фальшивомонетчиками, или…

— Нет. — Он провел рукой по волосам. — Проклятье! Я не хочу втягивать тебя в это.

— Я тоже не хочу, чтобы ты вмешивался.

— Это разные вещи, — резко ответил Вит.

— Нет, вовсе нет. — Мирабелла покачала головой, прошла мимо него к двери, взялась за ручку и обернулась. — Я не хочу, чтобы ты ехал, — тихо повторила она. — Ты — нежеланный гость.

Ее слова ранили сильнее, чем он ожидал или смог бы признать, но по привычке Вит сказал в ответ:

— Отсутствие гостеприимства никогда не останавливало тебя. Считай это моей местью.

Вит пожалел о сказанном и поспешил извиниться, но Мирабелла уже ушла, не проронив ни слова.