Влюблен до безумия

Глава 9

Несколько секунд Делейни смотрела на закрытую дверь, ни в коем случае не собираясь открывать ее снова. Она поклялась себе держаться от Ника подальше. От него всегда одни неприятности, к тому же она ужасно лохматая со сна. Но ведь новые замки ей действительно нужны.

– Я попозже занесу ключи в твой офис! – крикнула она.

– Позже я буду занят. Так что выбирай, Дикарка, сейчас или на следующей неделе.

Делейни снова открыла дверь и уставилась на возмутительно красивого мужчину. Он стоял, засунув руки в карманы куртки мотоциклиста, его черные волосы были зачесаны назад.

– Я же просила не называть меня так!

– Ну да, просила. – Ник прошел мимо Делейни в квартиру как к себе домой, внося с собой запахи осени и кожи.

Холодный воздух пробрался под ночную рубашку Делейни, напоминая, что она не одета для приема гостей. Хорошо хоть рубашка у нее с закрытым воротом. Она поежилась и закрыла дверь.

– Эй, я тебя не приглашала!

– Но собиралась, – сказал Ник, расстегивая молнию куртки. Делейни нахмурилась и замотала головой:

– Нет, не собиралась.

Собственная квартира вдруг показалась ей очень маленькой. Это Ник заполнил ее всю своими размерами, ароматом своей кожи, своей харизмой.

– А теперь ты собираешься угостить меня кофе.

На Нике была фланелевая рубашка в серую и голубую клетку. Похоже, фланелевые рубашки – главный предмет в его гардеробе, усмехнувшись, подумала Делейни. И еще «ливайсы» – мягкие джинсы, потертые в самых интересных местах.

– Ты всегда такая раздраженная по утрам?

Ник оглядел квартиру, отмечая все подробности: старую кухню, ботинки, валяющиеся на бежевом ковре, две пачки тампонов на кухонном столе.

– Вовсе нет! – огрызнулась Делейни. – Обычно я очень милая.

Ник перевел на нее взгляд и склонил голову набок:

– У тебя сегодня неудачная прическа.

Делейни дотронулась до своих волос и застонала.

– Я принесу ключи, – сказала она.

Делейни зашла в кухню, взяла сумочку и достала из нее ключи. Когда она обернулась, то обнаружила, что Ник стоит очень близко. Делейни невольно отшатнулась и ударилась о буфет. Ник протянул к ней руку. Делейни посмотрела на его длинные пальцы и мозолистую ладонь. Рукава черной кожаной куртки застегивались до локтя на молнию.

– Где ближайшие к двери розетки?

– Что?

– Где в твоем салоне электрические розетки?

Делейни сунула ключи Нику и поспешила протиснуться мимо него.

– Возле кассы и в кладовке за микроволновкой. – Потом добавила (только потому, что он выглядел потрясающе, а она – наверняка ужасно). – Только ничего не трогай.

И буквально бегом помчалась по коридору.

– А что я, по-твоему, собираюсь трогать? – крикнул ей вслед Ник. – Думаешь, я сделаю себе перманент?

– Я никогда не знаю, что ты собираешься сделать.

Делейни закрыла за собой дверь спальни и посмотрелась в зеркало над туалетным столиком.

– О Боже!

Волосы выглядели ужасно, сзади примялись, а спереди торчали во все стороны. На правой щеке отпечатался след от подушки, под глазом темнела размазанная тушь. Значит, открывая дверь, она была похожа на жертву природного катаклизма. А ведь открывала она ее не кому-нибудь, а Нику.

Как только Делейни услышала, что входная дверь закрылась, она бросилась в ванную и быстро приняла душ. Горячая вода помогла ей проснуться, и к тому времени, когда Делейни вышла из-под душа, в голове у нее прояснилось. Из салона доносилось жужжание дрели Ника. Делейни прошла в кухню и приготовила кофе. Какими бы соображениями ни руководствовался Ник, нельзя не признать, что он оказывал ей любезность. И вел он себя очень прилично. Делейни не знала, долго ли это продлится, но собиралась воспользоваться случаем на всю катушку.

Делейни надела черный, с полосатыми манжетами и воротником, свитер, застегивающийся на молнию под горло, черные колготки и черные сапоги, уложила волосы с помощью мусса и подсушила их феном с насадкой-диффузором. Затем быстро подкрасилась, надела шерстяное пальто, обмотала шею шарфом и натянула перчатки. Через сорок пять минут после того, как ее разбудил стук Ника, она спустилась по лестнице с термосом в одной руке и двумя кружками в другой.

Задняя дверь салона была распахнута. Ник стоял спиной к Делейни, широко расставив ноги, низко на бедрах висел ремень с инструментами. На руках у него были кожаные рабочие перчатки. Дверь лежала на столе в салоне, в дверном полотне было прорезано круглое отверстие, и в данный момент Ник занимался тем, что вынимал старую дверную ручку. Услышав шаги, он обернулся и оглядел Делейни с головы до ног.

– Я принесла тебе кофе, – сказала она, протягивая ему кружку.

Делейни налила кофе, Ник снял с одной руки перчатку и взял кружку.

– Спасибо. – Он подул на кофе и посмотрел на Делейни поверх облачка пара. – Сейчас всего лишь октябрь, а ты уже так кутаешься. Что же ты будешь делать в декабре, когда наметет снегу по самую твою задницу?

Ник отпил кофе.

– Возможно, замерзну насмерть. – Делейни поставила термос на пол у двери. – Но наверное, для тебя это будет хорошей новостью.

– Это еще почему?

– Тогда ты унаследуешь мою долю земли Генри. – Делейни выпрямилась и обхватила кружку ладонями. – Конечно, если меня не похоронят здесь же, в Трули, – ведь тогда получится, что я не покинула город, и в этом случае могут быть сложности. Но я тебе разрешаю выбросить мой труп за границы города. – Она немного подумала и добавила: – Только не давай зверям обгрызть мое лицо, я этого не хочу.

Ник криво усмехнулся:

– Мне не нужна твоя доля.

– Ну да, как же. – Делейни фыркнула. Как может нормальный человек не желать получить участок земли, который стоит кучу денег? – Когда оглашали завещание Генри, ты был в ярости.

– Ты тоже.

– Только потому, что он мной манипулировал.

– Ты даже не догадываешься, до какой степени.

Делейни глотнула кофе.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не важно. – Ник поставил кружку рядом с термосом и снова надел перчатку. – Скажем так, я получил от Генри именно то, что хотел. Я получил кусок земли, за которую каждый застройщик удавится, и получил ее бесплатно и безо всяких условий.

Ник порылся в карманах пояса и достал отвертку.

«Не совсем бесплатно и не совсем без условий, – подумала Делейни. – Во всяком случае, пока. Как и я, он должен ждать год».

– Значит, тебя не взбесило то, что тебе достаются только два участка земли, а я получаю его бизнес и деньги?

– Нет. Ты и твоя мать еще намучаетесь с этим.

Делейни не знала, можно ли ему верить.

– А что думает о завещании Генри твоя мать?

Ник быстро взглянул Делейни в глаза и снова перевел взгляд на дверь.

– Моя мать? Почему тебя интересует, что думает моя мать? – спросил он, вынимая обе дверные ручки и бросая их в ящик.

– Вообще-то меня это не интересует, но она смотрит на меня так, будто я искалечила ее кошку, – одновременно и с яростью, и с отвращением.

– У нее нет кошки.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

Ник с помощью отвертки вынул личинку замка.

– Да, пожалуй, понимаю. – Он достал из упаковки деталь нового замка. – А как тебе самой кажется, что она может думать? Я ее сын, а ты – neska izugarri.

– Что значит neska izu… как там?

Ник беззвучно рассмеялся.

– Не принимай это на свой счет, но это означает «ужасная девчонка».

– Понятно. – Делейни отпила еще кофе из кружки и подумала, что считаться «ужасной девчонкой» еще не так страшно. – Меня называли и худшими словами; правда, обычно по-английски. – Она посмотрела на Ника, который в это время устанавливал на место сияющие новые ручки. – Мне всегда хотелось знать второй язык, чтобы можно было ругаться, а мама бы не понимала. Тебе повезло.

– Я не знаю двух языков.

Из двери налетел порыв холодного ветра, и Делейни плотнее запахнулась в пальто.

– Я всего лишь понимаю некоторые слова.

– Ну Луи знает.

– Он знает столько же, сколько я. – Ник взял личинку замка. – Мы немного понимаем, потому что мать говорит с родственниками по-баскски. Она пыталась учить нас испанскому и языку басков, но мы не проявили особого интереса. Мы с Луи знаем ругательства и названия частей тела – да и то в основном потому, что посмотрели их в ее словаре. – Он взглянул на Делейни и вставил личинку замка в отверстие, которое просверлил дрелью.

– Луи называет Лайзу «милая» на баскском.

Ник пожал плечами:

– Тогда, возможно, он знает язык лучше, чем мне казалось.

– Он называет ее a!u gozo или как-то похоже на это.

Ник усмехнулся и покачал головой.

– В таком случае это не милая.

Делейни подалась вперед.

– Тогда что?

– А вот этого я тебе ни за что не скажу.

Ник нашел в кармане два шурупа и зажал их губами. Делейни хотелось ткнуть его в бок, но она удержалась.

– Ну скажи!

– Нет. Ты расскажешь Лайзе, – буркнул Ник с шурупами во рту, – и у меня будут неприятности с Луи.

– Я ей не скажу, ну пожалуйста… – взмолилась Делейни. Ее прервало чириканье, раздавшееся где-то под курткой у Ника. Он выплюнул шурупы и снова снял перчатку. Потом сунул руку в карман куртки и достал тонкий мобильный телефон.

– Да, это я. – Ник сунул перчатку в карман и некоторое время молча слушал, потом возвел глаза к небу. – Ну и когда же он сможет приехать? – Он прижал телефон к уху плечом и продолжил работу. – Не годится, это слишком поздно. Если он не хочет быть нашим субподрядчиком, пусть так и скажет, а если, хочет, то пусть пошевеливается и будет на месте не позже четверга. Пока что нам везло с погодой, но я бы не стал на это особо рассчитывать.

Ник говорил о каких-то досках, погонных метрах, в чем Делейни ничего не понимала. Одновременно он прикрутил к косяку металлическую пластину для замка и окончательно убрал отвертку.

– Позвони Энн Мари, она сообщит тебе все цифры. Это восемьдесят или восемьдесят пять тысяч, точно я не помню.

Ник закончил разговор и убрал телефон во внутренний карман куртки. Потом достал из переднего кармана джинсов ключи и протянул Делейни:

– На, попробуй замок.

Он вошел в салон и захлопнул дверь. Делейни вставила в прорезь ключ, и замок легко открылся. Подняв с полу кружку Ника и термос, она вернулась в салон. Поскольку руки у нее были заняты, Делейни захлопнула дверь ногой и прошла в кладовку. На столе рядом с микроволновкой лежала куртка Ника и ремень с инструментами. Дрель, все еще включенная в розетку, лежала на полу, но самого Ника не было видно. Снимая пальто и перчатки, Делейни услышала шум воды в туалете. Она повесила пальто на вешалку, налила себе новую порцию кофе и пошла с кружкой в зал. Ей вдруг показалось неудобным стоять возле туалета, пока там находится Ник. У нее возникло ощущение, будто она подглядывает. Как в тот раз, когда, спрятавшись за стендом с темными очками, она смотрела, как Ник покупает упаковку презервативов (большого размера, ребристых, для удовольствия женщины). Ему тогда было лет семнадцать.

Делейни открыла книгу записи клиентов и уставилась на пустые страницы. Мужчины, естественно, пользовались туалетом в ее квартире, но почему-то – она сама не понимала почему – с Ником все было по-другому, как-то более лично, почти интимно. Как будто он был ее любовником, а не мужчиной, который всю жизнь ее только дразнил и к тому же однажды использовал, чтобы отомстить Генри.

Делейни услышала, как открылась и закрылась дверь. Она сделала большой глоток кофе. Ник вошел в зал и направился к ней, каблуки его ботинок гулко стучали по линолеуму.

– Ты проверила дверь парадного входа? – спросил он.

– Нет еще. – Делейни взглянула через плечо на приближающегося Ника. – Спасибо за новые замки. Сколько я тебе должна?

– Замок работает, я уже сам его проверил, – сказал Ник не отвечая на ее вопрос. Он остановился рядом с Делейни и прислонился бедром к стойке. – Вот это я нашел на полу, когда менял замок в парадной двери. – Он кивнул на конверт, лежащий на кассовом аппарате. – Наверное, кто-то подсунул его под дверь.

На белой бумаге было напечатано только имя, и Делейни предположила, что это какая-то реклама, а может, извещение о встрече местной ассоциации малого бизнеса или еще что-нибудь в этом роде.

– У тебя щеки покраснели.

– Здесь холодновато, – сказала Делейни, хотя в действительности холод не имел никакого отношения к ее покрасневшим щекам.

– Как же ты собираешься пережить эту зиму? – Ник обхватил руками горячую кружку с кофе, подержал так несколько секунд, потом приложил руки к щекам Делейни. – Тебе нужно согреть еще какие-нибудь части тела?

«Ого!»

– Нет.

– Точно? – Ник погладил кончиками пальцев кожу за ушами Делейни. – А то я могу очень хорошо тебя согреть. – Его большой палец скользнул по ее подбородку, потом по нижней губе. – Дикарка.

Делейни сжала кулак и ткнула Ника в живот. Он не рассердился, а засмеялся и опустил руки.

– Когда-то ты была не такой серьезной.

– Когда это?

– Когда у тебя расширялись глаза, ты бесилась и взгляд у тебя бывал такой, как будто тебе хочется меня ударить, но поскольку ты была маленькой благовоспитанной девочкой, не позволяла себе этого делать. Ты надувала губы. Стискивала зубы. Помню, в старших классах стоило мне на тебя только посмотреть, как ты убегала.

– Это потому, что однажды ты с такой силой запустил в меня снежком, что я чуть сознание не потеряла.

Ник нахмурился и выпрямился.

– Это произошло случайно.

– Вот как? Что именно было случайностью? Ты случайно слепил крепкий снежок или случайно бросил его мне в лоб?

– Я не хотел так сильно тебя ударить.

– А зачем ты вообще бросил в меня снежок?

Ник немного подумал и сказал:

– Ты была там.

Делейни закатила глаза.

– Блестящий ответ. Ник.

– Но это правда.

– Мне следует вспомнить об этом в следующий раз, когда я увижу тебя на переходе и у меня будет зудеть нога от желания надавить на газ вместо тормоза.

Ник улыбнулся, обнажая ровные белые зубы.

– За время, что тебя не было в городе, ты стала очень самоуверенной.

– Я стала независимой.

– Пожалуй, мне это нравится.

– Ха! Полагаю, я должна быть счастлива.

– Я невольно задаюсь вопросом, что еще в тебе изменилось.

Ник взялся за язычок молнии на свитере Делейни. Холодный металл коснулся ее кожи. Делейни резко вздохнула, но заставила себя не отвести взгляда. Она посмотрела Нику в глаза, и их взгляды встретились. И за секунду Ник вдруг превратился из взрослого мужчины во вредного мальчишку, которого она знала в детстве. Делейни был хорошо, даже слишком хорошо знаком этот серебристый блеск в его глазах, она помнила, что могло за этим последовать: Ник топает ногой, кричит «БУ-У!», заставляя ее в испуге бросаться наутек. Или бросает в нее живого червяка. Или делает еще что-нибудь столь же противное. Но Делейни не собиралась поддаваться страху. Раньше победа всегда оставалась за Ником, но сейчас она собиралась взять реванш за все свои прежние поражения.

– Я уже не девчонка, на которую ты вечно нападал. Я тебя не боюсь.

Ник поднял одну бровь.

– Вот как, не боишься?

– Нет.

Не отводя взгляда от ее глаз, Ник снова взялся за язычок молнии, медленно потянул его вниз.

– И сейчас не боишься?

Делейни сжала кулаки. Она знала, что Ник ее испытывает. Проверяет, дрогнет ли она. Делейни замотала головой.

Язычок молнии опустился еще на несколько зубчиков и остановился.

– А сейчас?

– И сейчас. Ты меня не испугаешь. Я тебя знаю.

– Угу. – Язычок опустился еще на дюйм, и полосатый воротник распахнулся. – Расскажи, что ты обо мне знаешь.

– У тебя полно всякой ерунды в голове, но ты мне ничего не сделаешь. Вот сейчас ты хочешь, чтобы я подумала, будто ты разденешь меня догола при всех прохожих, которые проходят мимо моих больших окон. Я должна испугаться, одеревенеть, а ты уйдешь довольный. Но знаешь, что я тебе скажу?

Ник опустил язычок молнии до золотистого атласного цветочка, украшавшего спереди ее бюстгальтер.

– Что?

Делейни вздохнула поглубже и торжественно провозгласила:

– Ты этого не сделаешь.

Вжжиик!

Делейни посмотрела на свой свитер: молния расстегнута до конца, полы разошлись на пару дюймов, открывая бюстгальтер леопардового рисунка и выступающую над краями его чашечек грудь. Не сознавая, зачем это делает, Делейни схватила книгу записи и тут же выронила. Ее колени коснулись мягкой ткани джинсов Ника.

– Что ты делаешь, черт возьми! – ахнула она, запахивая свитер.

– Тссс! – Ник приложил палец к ее губам, глядя при этом в большое окно за спиной Делейни. – Мимо проходит хозяин книжного магазина. Ты же не хочешь, чтобы он тебя услышал и подошел к витрине, собираясь все рассмотреть получше?

Делейни покосилась через плечо, но тротуар был пуст.

– Оставь меня в покое! – потребовала она.

– Ну что, теперь боишься?

– Нет!

– Я тебе не верю. У тебя был такой вид, как будто ты готова от испуга выскочить из собственной кожи.

– Я тебя не боюсь, просто я слишком взрослая, чтобы играть в твои игры.

– Мы еще даже не начали играть.

Но игра уже началась, и перед Делейни стоял тот единственный мужчина, с которым она ни за что не желала играть. Ник слишком опасен, и к тому же оказалось, что он слишком сильно ее влечет.

– Ты что, получаешь от этого извращенное удовольствие?

Губы Ника медленно сложились в чувственную улыбку.

– Безусловно. Этот твой леопардовый бюстгальтер выглядит очень возбуждающе.

Делейни ненадолго отпустила полы свитера – лишь для того, чтобы его застегнуть. Как только ей это удалось, она почувствовала себя увереннее.

– Ну так не возбуждайся. Потому что я холодна.

Ник негромко рассмеялся.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно.

Он перевел взгляд на ее губы.

– Что ж, посмотрим, смогу ли я это исправить.

– Я тебя не провоцировала.

– Провоцировала, Делейни. – Ник легонько коснулся ее щеки костяшками пальцев, и у нее участилось дыхание. – Мужчина чувствует, когда женщина его провоцирует.

– Я беру свои слова обратно!

Делейни схватила Ника за запястье. Он покачал головой:

– Ты не можешь, они уже прозвучали как обещание.

– Ну нет! – Делейни опустила взгляд к его волевому подбородку. Это все же безопаснее, чем смотреть в его гипнотические глаза. – Нет. Я не даю обещаний.

– Ты не даешь… – двусмысленно повторил Ник. – Может быть, потому ты так напряжена? Тебе надо заняться сексом и расслабиться.

Взгляд Делейни метнулся к глазам Ника, она стряхнула его руку.

– Не стоит, я и так постоянно занимаюсь сексом, – соврала она.

Ник посмотрел на нее с сомнением.

– Да-да!

Он опустил голову и приблизил лицо к ее лицу.

– Тогда, может быть, тебе нужен мужчина, который знает, что делает?

– Ты предлагаешь свои услуги?

Ник отрицательно покачал головой, чуть задев губами ее губы:

– Нет.

У Делейни перехватило дыхание.

– Тогда зачем ты все это делаешь?

– Потому что мне это нравится, – чуть слышно ответ. Ник и нежно коснулся губами уголка ее рта. – И на вкус приятно. Ты, Делейни, всегда была приятной на вкус. – Он снова коснулся ее губ. – Во всех местах.

Затем, чуть приподняв, Ник посадил ее настойку, накрыл ее рот своим, склонил голову набок, и в одно мгновение все изменилось. Поцелуй стал горячим и влажным, как будто Ник сосал сок из персика. Он пожирал ее рот и требовал от нее такого же ответа. Он втянул ее язык в свой рот. Его рот внутри был теплым и гладким, Делейни показалось, что ее кости плавятся. Она перестала сдерживаться и ответила на поцелуй с такой же страстью. Так бывало всегда – Нику без труда удавалось разбудить в ней страсть. Он умел сделать так, что она охотно, даже более чем охотно, делала то, чего делать не собиралась. Он умел сделать так, что ей не хватало воздуха, а кожа словно натягивалась.

Ник положил руки ей на колени и раздвинул их. Потом встал между ее ног, и Делейни почувствовала прикосновение ткани его джинсов к своим бедрам. Он взял ее за запястья и положил руки себе на плечи. Одной рукой накрыл ее грудь, и Делейни глухо застонала. Она чувствовала тепло его ладони даже сквозь свитер и бюстгальтер. Она выгнулась ему навстречу, желая большего, провела руками по его широким плечам и обхватила его голову. Она почувствовала, что его пульс забился сильнее, дыхание сбилось, и испытала чисто женское удовлетворение. Взявшись за застежку его рубашки, начала расстегивать пуговицы. Десять лет назад Ник видел все ее тело, почти каждый его дюйм, а она не увидела ничего. И вот теперь она распахнула полы его рубашки и наконец удовлетворила давнее любопытство. Делейни прервала поцелуй и подняла голову, чтобы рассмотреть его тело получше, – и не была разочарована. Торс у Ника был из тех, что вдохновляют женщин засовывать купюры за резинку трусов стриптизера. Рельефные мускулы, темные соски, упругая кожа, полоска темных волос, сбегающая вниз по плоскому животу, огибая пупок и исчезая за поясом джинсов. Делейни перевела взгляд ниже, посмотрела на бугор, выступающий под ширинкой, и снова подняла взгляд к лицу Ника. Он смотрел на нее из-под полуопущенных век, губы были все еще влажными от поцелуя. Делейни провела пальцами по его груди, покрытой волосками, и почувствовала, как под ее рукой его мышцы напрягаются.

– Потерпи минутку, – вдруг сказал Ник. Голос у него был хриплый, как будто он только что встал с постели. – Если не хочешь, чтобы дама с голубыми волосами, которая стоит у окна, поняла, чем мы занимаемся.

Делейни замерла.

– Ты ведь меня обманываешь, правда?

– Нет. Она похожа на мою первую учительницу, миссис Вон.

– Лаверн! – прошептала Делейни, взглянув через плечо. – Что ей нужно?

– Не знаю; может, пришла подстричься? – предположил Ник и провел большими пальцами по соскам Делейни.

– Прекрати! – Она повернулась и шлепнула его по рукам. – Просто не верится, что я опять допустила такое. Она все еще здесь?

– Ага.

– Как ты думаешь, она нас видит?

– Не знаю.

– Что она делает?

– Таращится на меня.

– Поверить не могу! Только вчера вечером мать ругала меня за неприличное поведение с тобой в «Хеннеси», а теперь еще и это. – Делейни покачала головой. – Лаверн всем расскажет.

– Вероятно.

Делейни посмотрела Нику в глаза. Он все еще стоял между ее раздвинутых бедер.

– И тебя это не волнует?

– А что именно должно меня волновать? То, что мы перешли к самому интересному? Или что мои руки лежали на твоей груди, а твои – на моей и нам обоим было хорошо? Ты чертовски права, это меня волнует. Я не закончил. Но не жди, что я буду переживать из-за какой-то старухи, которая смотрела в окно и наблюдала за нами. С какой стати мне думать о том, кто и что об этом скажет? Да обо мне говорят с того самого дня, как я появился на свет. И я давным-давно перестал из-за этого волноваться.

Делейни уперлась в его плечи, и Нику пришлось отступить на шаг. Чувствуя, как желание все еще кипит в ее венах, она спрыгнула со стойки и повернулась в ту самую секунду, когда миссис Вон заковыляла прочь, опираясь на палку.

– В этом городе все и так уже считают, что мы с тобой спим. И тебе стоило бы об этом подумать, потому что ты можешь потерять землю, которую тебе завещал Генри.

– Это еще почему? Если мне не изменяет память, во время сексуального акта кто-то кончает, а иначе это не секс, а просто тисканье.

Делейни застонала и обхватила голову руками.

– Этот город не для меня! Я его ненавижу! Я все в нем ненавижу! Не могу дождаться, когда отсюда уеду. Хочу снова вернуться в собственную жизнь.

– А ты старайся найти положительные стороны, – сказал Ник, проходя в глубину салона. – Когда ты наконец уедешь отсюда, то уедешь богатой женщиной. Ты продалась за деньги Генри и, я уверен, считаешь, что в конечном итоге дело того стоит.

Делейни посмотрела на него:

– Ты лицемер. Ты ведь тоже согласился со своей частью условий завещания.

Ник вошел в кладовку и через несколько секунд выглянул оттуда:

– Верно, и все-таки есть разница. – Он надел кожаную куртку, не застегивая рубашку. – Для меня этот конкретный пункт не представляет сложности.

– Тогда зачем ты пытался снять с меня свитер?

Ник наклонился и поднял дрель.

– Потому что ты мне позволила. Делейни, не принимай это на свой счет, но на твоем месте могла быть любая другая женщина.

Его слова подействовали на Делейни как удар в солнечное сплетение. Чтобы не расплакаться или не заорать, она прикусила щеку.

– Я тебя ненавижу, – еле слышно прошептала она, но Ник расслышал.

– Конечно, Дикарка…. – согласился он, наматывая шнур дрели на рукоятку.

– Ник, тебе пора вырасти и стать взрослым мужчиной. Взрослые мужчины не тискают женщин только затем, чтобы проверить, позволят ли им это. Настоящие мужчины не смотрят на женщин как на сексуальные игрушки.

Ник издали взглянул на нее:

– Если ты в это веришь, значит, ты все та же наивная, глупая девчонка, какой и была. – Он распахнул дверь. – Пожалуй, это тебе стоит последовать своему собственному совету.

С этими словами он вышел и закрыл за собой дверь.

– Ник, повзрослей! – крикнула ему вслед Делейни. – … и подстригись!

Она сама не знала, зачем добавила последнюю фразу. Наверное, ей очень уж хотелось его задеть, что вообще-то было глупо. У этого человека нет чувств.

Делейни повернулась и уставилась в пустую книгу записи. Ее жизнь день ото дня становилась все хуже. Два часа. Она прикинула, что на то, чтобы новые сплетни достигли ушей ее матери, понадобится два часа. Да и то только потому, что Лаверн потребуется целый час, чтобы доковылять до собственной машины.

От обиды у Делейни выступили слезы на глазах. Она беспомощно огляделась. Ее взгляд упал на конверт, лежащий на кассовом аппарате. Она вскрыла его, и оттуда выпал листок, на котором были напечатаны четыре слова: «Я за тобой слежу».

Делейни скомкала листок и швырнула в угол салона. Здорово! Только этого ей не хватало. Сумасшедшая Хелен следит за ней и подсовывает под дверь записки.