Влюблен до безумия

Глава 5

Стив прижимал Делейни к «миате» так, что ручка дверцы машины впилась сзади в ее тело. Делейни уперлась ладонями в его грудь и прервала поцелуй.

– Поедем ко мне, – прошептал Стив у ее уха. Делейни немного отстранилась – лишь настолько, чтобы посмотреть в его лицо, но его глаза были в тени. Если бы она могла его использовать. Если бы искушение подействовало. Если бы он не был так молод и его возраст не имел бы значения. Но все это было не так.

– Я не могу.

Красивый, со стальными мускулами, он, по-видимому, был еще и неплохим парнем. Делейни почувствовала себя совратителем младенцев.

– Мой сосед по комнате уехал.

«Сосед по комнате». Ну конечно же, он снимает комнату вместе с другим парнем. Ему же двадцать два года. Он небось питается консервированным чили и пивом. Когда Делейни было двадцать два, ее «полноценный обед» состоял обычно из кукурузных чипсов, сальсы и сангрии. Она жила в Вегасе, работала в отеле казино «Цирк-цирк» и думать не думала о том, что будет дальше.

– Я никогда не иду домой к мужчине, с которым только что познакомилась.

Делейни оттолкнула Стива, и он сделал шаг назад.

– Ты сегодня занята? – спросил он.

Делейни покачала головой и открыла дверцу машины.

– Стив, ты хороший парень, но я сейчас не хочу ни с кем встречаться.

Отъезжая, Делейни посмотрела в зеркало заднего вида на удаляющуюся спину Стива. Сначала его внимание ей льстило. Но по мере того как дело двигалось к ночи, она чувствовала себя все более неловко. За семь лет она очень повзрослела, многое во взглядах изменилось. Например, теперь в интерьере для нее важна была не только «классная стереосистема», но и чтобы отдельные предметы мебели подходили друг другу. А идея «тусить, пока не вырвет» как-то постепенно потеряла свою привлекательность. Но даже если бы Делейни испытывала сильное искушение использовать тело Стива для собственного удовольствия, все испортил Ник.

Он все испортил одним своим появлением на вечеринке. Делейни слишком остро чувствовала его присутствие, а прошлое, которое их объединяло, было слишком тягостным, чтобы она могла его игнорировать. А если ей все-таки удавалось на несколько минут забыть о Нике, потом она вдруг чувствовала на себе его взгляд – обжигающий, словно горячие лучи софитов. Но когда она на него смотрела, он всегда смотрел в другую сторону.

Делейни свернула на длинную подъездную дорогу и, нажав кнопку дистанционного управления, открыла автоматические двери гаража.

Но даже если бы Ника не было на вечеринке, а Стив был бы постарше, вряд ли она пошла бы к нему домой. Ей двадцать девять лет, она живет с матерью и чересчур дерганая, чтобы получить удовольствие от «стоянки на одну ночь».

Делейни поставила машину рядом с «кадиллаками» Генри и Гвен, подходящими друг другу по цвету, и пошла к двери черного хода, чтобы войти в дом через кухню. Тусклый свет противомоскитной лампы и нескольких лимонных свечей озарял заднее крыльцо, Гвен и спину какого-то мужчины. Только подойдя ближе, Делейни узнала в нем Макса Харрисона, адвоката Генри. Она не видела Макса со дня оглашения завещания и, увидев его сейчас, удивилась.

При появлении Делейни Макс встал.

– Рад вас видеть, – сказал он. – Как вам живется в Трули?

«Отвратительно», – подумала Делейни. Она села в металлическое кресло перед таким же металлическим столом, по другую сторону от матери.

– Нужно какое-то время, чтобы привыкнуть.

– Понравилась тебе вечеринка? – спросила Гвен.

– Да.

Делейни сказала правду. Несмотря на появление Ника, она неплохо провела время и познакомилась с несколькими приятными людьми.

– Ваша мама как раз рассказывала, что вы занимаетесь воспитанием собак Генри. – Макс снова сел и улыбнулся, его улыбка казалась искренней. – Возможно, вы нашли себе новую работу.

– Вообще-то мне нравится моя старая, – сказала Делейни. После разговора с Луи она все думала о том пустующем здании в центре города. Делейни не хотелось обсуждать этот вопрос с матерью, пока она не была уверена, что ей удастся осуществить свою затею, но так случилось, что человек, с которым ей важнее всего было обсудить этот вопрос, сидел сейчас за их столом. К тому же мать все равно рано или поздно узнает о ее намерении.

– Кому принадлежит дом рядом с офисом «Аллегрецца констракшн»? – спросила Делейни у Макса. – Я имею в виду узкое двухэтажное здание с парикмахерской на первом этаже.

– Полагаю, Генри завещал квартал на углу Первой и Мэйн-стрит вам. А что?

– Я хочу открыть там новый салон.

– Не думаю, что это удачная мысль, – сказала Гвен. – Ты можешь найти себе какое-нибудь другое занятие.

Делейни проигнорировала ее реплику.

– Как мне подступиться к этому вопросу?

– Для начала вам потребуется небольшой заем на цели бизнеса. Предыдущая владелица салона умерла, поэтому вам нужно будет связаться с адвокатом, представляющим интересы ее наследников, чтобы оценить стоимость салона, – начал Макс.

Через полчаса, когда адвокат закончил объяснения, Делейни уже точно знала, что ей нужно делать. В понедельник она первым делом отправится в банк, в котором хранились средства ее фонда, и подаст заявку на ссуду. На ее взгляд, план имел всего один недостаток: здание салона располагалось по соседству с офисом строительной компании Ника.

– А я могу повысить арендную плату за соседнее здание? – Делейни подумала, что, возможно, ей удастся выжить Ника.

– До истечения текущего договора аренды – не можете.

– А когда истекает срок?

– Думаю, договор действителен еще год.

– Черт!

– Не ругайся, пожалуйста, – возмутилась Гвен. Она протянула руку и накрыла руку Делейни. – Если ты хочешь иметь свое дело, почему бы тебе не открыть сувенирный магазинчик?

– Я не хочу держать сувенирный магазин.

– Можно открыть его как раз к началу продажи рождественских сувениров.

– Я не хочу торговать рождественскими сувенирами.

– А по-моему, это очень хорошая идея.

– Так займись этим сама. Я стилист и хочу открыть новый салон в центре города.

Гвен выпрямилась в кресле.

– Ты делаешь это назло мне.

Гвен была не права, но Делейни достаточно долго прожила с матерью, чтобы понимать, что если она начнет спорить, то ее доводы будут казаться ребяческими. Иногда спорить с Гвен было все равно что бороться с липучкой от мух: чем больше пытаешься освободиться от нее, тем сильнее прилипаешь.

На получение ссуды и подготовку салона к открытию у Делейни ушло три месяца. Пока у нее было время, она провела небольшое ненаучное исследование делового центра города, делая упор на количество клиентов, которые заходят в «Дом причесок Хелен». С блокнотом и ручкой она сидела в машине в каком-нибудь переулке и шпионила за своей давней соперницей Хелен Маркем. Делейни и Лайзе поручала докладывать о любой активности, которую та могла заметить, – конечно, когда была не на работе и не занималась приготовлениями к свадьбе. Делейни учла демографическую статистику и собирала визуальную информацию – то есть считала количество голов с плохо сделанной химией и сравнивала с количеством голов с хорошо сделанной химией. Она дошла даже до того, что отработала фальшивый английский акцент – чтобы Хелен не узнала ее, когда она будет звонить и интересоваться ценами конкурентки на корректировку цвета. Но только когда однажды ночью Делейни залезла в мусорный контейнер за салоном Хелен, чтобы узнать, какой дешевой продукцией пользуется конкурентка, только когда она стояла по пояс в мусоре и одной ногой угодила в ведерко с заплесневевшим деревенским сыром, Делейни вдруг открыла очень важную вещь. Она поняла, что в своих расследованиях перегнула палку. А еще Делейни поняла, что для успеха нового салона важно не только то, насколько ей удастся прижать к бортику Хелен, но и то, насколько она сумеет осуществить мечты своих клиенток. Ее не было в городе десять лет, и вернувшись, она снова вошла в старую колею. Только в этот раз она не собиралась проигрывать Хелен.

К концу своего расследования Делейни знала, что бизнес Хелен процветает. Но Делейни это не беспокоило. Она видела, какие волосы у самой Хелен, и верила, что без труда сможет переманить клиентов старой соперницы.

Как только ссуда была получена, Делейни отложила блокнот и занялась самим салоном. Все в нем, начиная от кассы и заканчивая трубками для перманента, было покрыто густым слоем пыли. Все нужно было отмывать и стерилизовать. Делейни изучила инвентарные книги прежней хозяйки, но цифры не совпадали с тем, что было в наличии. Одно из двух – или Глория была совершенно бестолковой, или после ее смерти кто-то пришел и украл коробки со средствами для волос. Впрочем, Делейни не особенно этим возмущалась, поскольку ей не нужно было платить наследникам Глории за пропавшую косметику, да и к тому же средства, оставшиеся в магазине, отставали от последних тенденций как минимум года на три. Но все же от мысли, что кто-то имеет доступ в салон, Делейни становилось неуютно. Главной подозреваемой, естественно, была Хелен. Она и прежде была нечиста на руку, да и кому в Трули, кроме нее, могли понадобиться полотенца, булавки для париков и бумажные полоски на шею?

Делейни заверили, что ключи от парадной двери и черного хода есть только у нее, как и ключ от квартиры над салоном. Но ее эти заверения не убедили, и она обратилась к единственному в городе мастеру по дверным замкам.

Тот обещал подъехать через неделю. Но это Трули, а Делейни знала, что в Трули неделя вполне может означать и месяц – все зависит от охотничьего сезона.

За девять дней до открытия своего предприятия Делейни сменила вывеску: стерла с витрины имя прежней хозяйки и написана золотом слова «На пике моды». Кладовка пополнилась запасом современных средств для волос, в приемной появились новые черные лаковые стулья. Дощатые полы были заново покрыты лаком, а стены стали ярко-белыми. Делейни развесила плакаты с профессиональной выставки и заменила старые зеркала новыми, побольше. Когда работа была закончена, Делейни была очень довольна результатом и горда собой. Конечно, это не был салон ее мечты – мрамор, хром и лучшие стилисты, – но ей удалось за короткое время достичь очень многого.

Делейни представилась владельцам гастронома на углу и соседнего с ней магазина футболок. А однажды, когда на автостоянке отсутствовал джип Ника, она зашла в офис «Аллегрецца констракшн» и познакомилась с секретаршей Хильдой и офис-менеджером Энн Мари.

За два дня до открытия Делейни устроила в салоне небольшую вечеринку. Она пригласила Лайзу, Гвен и всех друзей матери. Она также разослала приглашения владельцам окрестных магазинов и компаний. За исключением «Аллегрецца констракшн». Но зато она послала с курьером приглашение в «Дом причесок Хелен». В течение двух часов салон Делейни был полон гостей, они пили ее шампанское и закусывали ее земляникой, но Хелен так и не появилась.

Гвен пришла, но через полчаса удалилась, сказав, что она простыла. Делейни понимала, что предлог надуманный и что это лишь очередное подтверждение того, что мать не одобряет ее затею. Но Делейни уже давно перестала ориентироваться в своей жизни только на одобрение Гвен. Она знала, что все равно никогда его не получит.

На следующий день Делейни въехала в квартиру над салоном. Чтобы перетащить мебель из камеры хранения в небольшую квартирку с одной спальней, Делении наняла пятерых грузчиков с фургоном. Гвен предсказывала, что ее дочь очень скоро вернется, но Делейни не собиралась возвращаться.

За салоном находилась небольшая площадка для парковки. Старая деревянная лестница карабкалась по задней стене дома к изумрудно-зеленой двери нового жилища Делейни. Квартира была в запустении и нуждалась в новом линолеуме, новых занавесках и новой газовой плите. Но Делейни она очень нравилась. Ей нравились сиденья под окнами в маленькой гостиной и спальне. Старая ванна на ножках-лапах. Большое арочное окно, выходящее на Мэйн-стрит. Конечно, ей доводилось жить в квартирах и получше этой, и, конечно, квартирка не могла и близко сравниться с роскошным домом ее матери. Но возможно, именно это Делейни и нравилось. В этой квартирке все принадлежало ей. До той минуты, когда в кухонном шкафу выстроилась ее собственная посуда, она даже не осознавала, насколько соскучилась по своим собственным вещам. Теперь она спала в собственной железной кровати и сидела перед собственным телевизором на собственном кремовом диване с подушками «под зебру». Черный кофейный столик и столик возле дивана тоже были ее собственные, так же как и круглый стол в обеденной зоне гостиной.

Кухня была частично отделена от гостиной перегородкой, и, стоя на одном месте, можно было окинуть взглядом почти всю квартиру. Впрочем, видеть особо было нечего.

Делейни распаковала одежду, которая считалась у нее деловой, и повесила в гардеробную. Она уже купила кое-что из мелочей: занавеску для ванной – прозрачную, с большими красными сердцами – и два плетеных коврика, чтобы прикрыть истертые участки пола в кухне. Теперь ей не хватало только телефона и новых дверных замков.

Через три дня после открытия салона телефон у Делейни появился, но замков она все еще дожидалась. Дожидалась она и наплыва клиентов.

Делейни усадила первую клиентку салона в кресло и сняла с ее головы полотенце.

– Миссис Ван Дамм, вы уверены, что хотите мелкие кудри?

Делейни не делала мелкого перманента с тех пор, как закончила школу стилистов. Это, правда, было всего четыре года назад, но все равно накручивать на мелкие бигуди целую голову – занятие довольно муторное.

– Да, – сказала миссис Ван Дамм. – Как всегда. В прошлый раз я ходила в тот салон, за углом. – Она имела в виду «Дом причесок Хелен». – Но мне не понравилось, что со мной там сделали, – такое впечатление, будто у меня на голове черви. У меня не было нормальной прически с тех пор, как умерла Глория.

Делейни сбросила с плеч короткую виниловую курточку и продела руки в рукава зеленого фартука. Он закрывал ее рубашку из лайкры земляничного цвета и виниловую юбку, оставляя открытыми колени и черные лаковые сапоги. Делейни вспомнила свою прежнюю работу в «Валентайне» в Скоттсдейле и клиентов, которые кое-что понимали в модных тенденциях. Она взяла расческу и стала распутывать спутанные пряди на затылке старухи. В кладовке нашлось несколько бутылок лосьона для завивки, оставшегося от прежней хозяйки. В обычных условиях Делейни не согласилась бы укладывать волосы миссис Ван Дамм, тем более после того как старуха сбила цену до десяти долларов. Природный талант Делейни заключался в ее интуитивной способности видеть недоработки природы и понимать, как их можно исправить с помощью стрижки и окраски. С помощью правильной стрижки можно сделать, чтобы нос казался меньше, глаза больше, а подбородок более волевым. Но сейчас у нее было отчаянное положение. Никто не хотел платить за работу больше десяти долларов. За три дня после открытия салона миссис Ван Дамм оказалась единственной, кто не бросился бежать, просто взглянув на ее цены. Правда, старуха и ходила-то с трудом.

– Если ты сделаешь мне хорошую завивку, я порекомендую тебя моим подругам. Но и они не будут платить больше, чем я.

«О Господи, целый год обслуживать скупых старух! – подумала Делейни. – Целый год делать тугие кудряшки и зачесывать волосы назад».

– Миссис Ван Дамм, вы носите пробор направо?

– Налево. И раз уж твои пальцы в моих волосах, можешь звать меня Ваннеттой.

– Ваннетта, давно вы носите такую прическу?

– О, примерно лет сорок. С тех самых пор как мой покойный муж сказал, что я похожа на Мей Уэст.

Делейни очень сомневалась, что Ваннетта когда-нибудь была похожа на Мей Уэст.

– А вам не кажется, что пришло время сменить прическу? – предложила Делейни, жестом хирурга натягивая резиновые перчатки.

– Ничего подобного. Если мне что нравится, так я этого придерживаюсь.

Делейни срезала кончик с колпачка бутылки, нанесла лосьон на правую сторону головы клиентки и начала пальцами и расческой формировать волны. Лишь после нескольких попыток ей удалось добиться идеальной формы гребня и перейти ко второму и третьему. Пока она работала, Ваннетта болтала без умолку.

– Моя большая подруга, Дорта Майлз, живет в пансионате для престарелых в Буазе. Ей там очень нравится, и я тоже подумываю перебраться в такой пансионат. Я об этом думаю с тех пор, как умер мой муж Лерой, это было в прошлом году.

– От чего он умер? – спросила Делейни, формируя расческой очередную волну.

– Упал с крыши вниз головой. Сколько раз я говорила старому дураку, чтобы он не лазил на эту крышу. Но он никогда меня не слушал, и вот смотрите, что из этого вышло. Он туда полез поправить антенну, чтобы можно было смотреть по телевизору второй канал. А теперь я одна. Я могла бы позволить себе переехать к Дорте в пансионат для пенсионеров, если бы не мой дорогой внучек Ронни. Он не может удержаться ни на одной работе и все время занимает деньги. Хотя я все равно не уверена, что мне стоит к ней переезжать, потому что ее дочь… – Миссис Ван Дамм выдержала паузу и понизила голос: – Лесбиянка. Я склонна думать, что это наследственное. Нет, я не хочу сказать, что Дорта… – Она снова сделала паузу и следующее слово произнесла шепотом: – Лесбиянка, но она всегда носила очень короткие волосы и туфли на плоской подошве, еще даже до того, как у нее появилось плоскостопие. Не хотелось бы жить с человеком, а потом узнать о нем что-нибудь этакое. Я буду бояться принимать душ, буду беспокоиться, как бы она не стала бегать по квартире голышом или подсматривать за мной, когда я раздеваюсь.

Представив себе эту пугающую картину, Делейни едва не рассмеялась и, чтобы сдержаться, прикусила щеку изнутри. С ужаса перед голыми лесбиянками разговор перешел на другие темы, волнующие Ваннетту.

– После того как в прошлом году ограбили дом возле Коу-Крик, я стала запирать двери. Никогда раньше не запирала, но я живу одна, осторожность не помешает. Ты замужем?

Миссис Ван Дамм посмотрела на Делейни через отражение в зеркальной стене. Вопрос этот Делейни уже порядком надоел.

– Нет, я еще не встретила подходящего мужчину.

– У меня есть внук, Ронни.

– Нет, спасибо.

– Ты живешь одна?

– Да. – Делейни закончила укладывать последнюю волну. – Я живу наверху, над салоном.

– Вон там? – Ваннетта показала на потолок.

– Да.

– Почему так? Ведь у твоей мамы прекрасный дом!

На то был миллион причин. С тех пор как Делейни переехала, она почти не разговаривала с матерью и не могла бы сказать, что это ее сильно расстраивало.

– Мне нравится жить одной.

Она сформировала надо лбом клиентки ряд мелких кудряшек.

– Только поосторожнее с соседями. С этими сумасшедшими басками Аллегрецца. Я когда-то встречалась с пастухом. Они много чего умеют.

Делейни снова прикусила щеку. До того как ее салон открылся, она боялась, как бы случайно не наткнуться на Ника, но хотя она видела его джип на общей стоянке за домами, а их двери черного хода разделяло всего несколько футов, Ника она ни разу не видела. Лайза, по ее словам, тоже не часто в последнее время видела Луи. «Аллегрецца констракшн» работала сверхурочно, чтобы закончить несколько крупных объектов до первого снега, а он мог выпасть уже в начале ноября.

Делейни завершила работу. Миссис Ван Дамм по-прежнему была старой и морщинистой и совершенно не походила на Мей Уэст. Делейни протянула клиентке овальное зеркало:

– Ну как? Вам нравится?

– Гм… Поверни меня.

Делейни развернула парикмахерское кресло так, чтобы Ваннетта могла видеть свой затылок.

– Смотрится хорошо, но я сбавлю цену на пятьдесят центов за эти маленькие кудряшки.

Делейни нахмурилась и убрала серебристую пластиковую шапочку и защитную полоску вокруг шеи.

Если и дальше так пойдет, она в два счета разорится. Как только миссис Ван Дамм ушла, Делейни заперла дверь и сняла зеленый фартук. Потом накинула виниловую куртку и направилась к двери черного хода. Едва она вышла и повернулась, чтобы закрыть за собой дверь, как на место на стоянке, отведенное для «Аллегрецца констракшн», заехал пыльный черный джип. Делейни оглянулась – и чуть ключи не выронила.

Ник заглушил мотор и высунул голову из окна:

– Эй, Дикарка, куда это ты собралась, одетая как девица легкого поведения?

Делейни медленно повернулась и засунула руки в карманы куртки.

– Я одета вовсе не как девица легкого поведения.

Ник вылез из джипа и окинул ее взглядом с головы до ног, сначала уставился на ботинки, потом поднял взгляд выше. На его губах появилась насмешливая улыбочка.

– Можно подумать, что кто-то неплохо поразвлекся, заматывая тебя в изоленту.

Делейни освободила волосы от воротника куртки и подвергла Ника такому же осмотру, как он ее. Волосы зачесаны назад и собраны в хвост. Рукава голубой рабочей рубашки закатаны. Джинсы местами вытерты до белизны, ботинки в пыли.

– Тебе сделали эту татуировку в тюрьме? – спросила Делейни, показывая на терновый венец.

Ник не ответил, улыбка сбежала с его губ.

Делейни не могла припомнить случая, когда бы ей удалось победить Ника в словесном поединке. Он всегда был быстрее и острее на язык. Но это было в прошлом, с той, прежней Делейни. Новая Делейни была нацелена на удачу.

– За что тебя посадили? Показывал свои достоинства в общественном месте?

– За то, что я задушил одну слишком умную рыжую, которая раньше была блондинкой. – Он сделал несколько шагов к Делейни и остановился так близко, что до него можно было дотронуться. – Дело того стоило.

Делейни посмотрела на него и улыбнулась.

– Сначала ты пытался заморочить ей голову, но не вышло?

Делейни ожидала, что он рассердится. Она готова была услышать что-нибудь жесткое. Нечто такое, отчего она будет бросаться в бегство, едва завидев его джип. Но произошло иначе. Ник качнулся на пятках и усмехнулся.

– Хороший удар.

Он вдруг рассмеялся, и это был смех уверенного в себе мужчины. Мужчины, чью сексуальную ориентацию никому не придет в голову поставить под сомнение.

Делейни не могла припомнить, когда она слышала его смех, – конечно, если не считать случаев, когда он смеялся над ней. Как в тот раз, когда на Хеллоуин мать нарядила ее в костюм Смерфа и Ник с приятелями ее высмеяли.

Сегодняшний Ник обезоруживал.

– Похоже, мы оба будем на свадьбе Луи.

– Да. Кто бы мог подумать, что моя лучшая подруга выйдет замуж за сумасшедшего Луи Аллегреццу?

Ник издал короткий смешок – казалось, вполне искренне.

– Как идут дела в салоне?

Вопрос застал Делейни врасплох.

– Нормально. – Она насторожилась. Когда Ник в последний раз был с ней мил и любезен, она позволила ему раздеть ее донага, тогда как он сам оставался полностью одетым. – Мне не хватает только пары новых замков и нескольких засовов.

– Зачем? Кто-нибудь пытался вломиться в дом?

– Да нет. – Делейни опустила взгляд и стала смотреть на сложенные листки бумаги, выглядывающие из его нагрудного кармана. Куда угодно, лишь бы не в эти глаза, которые просвечивают тебя насквозь. – Но мне дали только один ключ от салона – значит, где-то еще существуют ключи. Я звонила слесарю, но он пока занят.

Ник взялся за ручку двери и подергал ее. При этом он коснулся рукой бедра Делейни.

– Вряд ли он освободится. Джерри – классный слесарь, но работает он ровно столько, чтобы заработать на плату за квартиру и выпивку. Пока у него не кончатся запасы виски, ты его не увидишь.

– Ничего себе. – Делейни посмотрела на носки своих сапожек. – А в твой офис когда-нибудь залезали?

– Никогда, но у меня стальные двери и засовы.

– Наверное, мне придется сменить замки самой. – Делейни просто рассуждала вслух. – В конце концов, это должно быть не так уж трудно. Понадобится только отвертка и, наверное, дрель.

Ник засмеялся, и на этот раз он явно смеялся над ней.

– В ближайшее время я пришлю к тебе мастера.

Делейни подняла взгляд – выше подбородка, выше чувственных губ, к холодным глазам. Ник держался слишком любезно, и она ему не доверяла.

– С какой стати тебе делать это для меня?

– Не доверяешь мне?

– Нисколько.

Он пожал плечами:

– Через вентиляцию вор запросто может пробраться из твоего здания в мое.

– Я так и знала, что ты предлагаешь помощь вовсе не по доброте душевной.

Ник подался вперед и положил обе руки на стену поверх головы Делейни.

– Ты очень хорошо меня знаешь.

Его крупное тело заслонило солнце, но Делейни не желала поддаваться панике.

– Во сколько мне это обойдется?

В его глазах заплясали лукавые огоньки.

– А что ты готова мне дать?

Делейни было не по себе, но она не собиралась показывать Нику, что он ее пугает. Она вздернула подбородок.

– Двадцать баксов.

– Мало.

Запертая между его руками, как в ловушке, она и дышала-то с трудом, ее губы отделяла от его губ тоненькая прослойка воздуха. Ник стоял так близко, что Делейни чувствовала аромат его крема после бритья. Ей пришлось отвернуться.

– Сорок? – пролепетала она тоненьким голоском.

– Не-а. – Ник коснулся указательным пальцем ее щеки и заставил посмотреть ему в глаза. – Мне не нужны твои деньги.

– А что тебе нужно?

Ник перевел взгляд на ее губы, и Делейни показалось, что он ее сейчас поцелует.

– Я что-нибудь придумаю.

Он оттолкнулся от стены и выпрямился. Глядя, как Ник скрывается за дверью соседнего здания, Делейни глубоко вздохнула. О том, что он придумает, она боялась даже гадать.

На следующий день Делейни вывесила объявление, что тем, кто сделает химию или окраску, она бесплатно покроет лаком ногти. На это предложение никто не клюнул, но одну клиентку Делейни все же обслужила: уложила седые волосы миссис Вон в прическу в форме шлема. Лаверн Вон раньше преподавала в средней школе Трули, но когда ей перевалило далеко за семьдесят, ее отправили на пенсию.

По-видимому, Ваннетта сдержала слово и порекомендовала Делейни своим друзьям. Миссис Вон заплатила десять долларов, пожелала получить скидку как пенсионер и потребовала бесплатный флакон лака для ногтей.

В пятницу пришла еще одна подруга Ваннетгы, ей Делейни вымыла голову и сделала укладку. В субботу миссис Стоуксберри принесла в чистку два парика: один белый – для повседневной носки, другой черный, для особых случаев. Через три часа она их забрала и настояла на том, чтобы белый ей надели на голову.

– У вас ведь есть скидка для пенсионеров? – спросила она, разглядывая себя в зеркало.

– Да.

Делейни вздохнула, удивляясь про себя, с какой стати она всех терпит: мать, седых старух и Ника. Особенно Ника. Ответ пришел к ней под звон кассового аппарата. Три миллиона долларов. За три миллиона она готова много чего потерпеть.

Когда женщина ушла, Делейни закрыла салон раньше времени и пошла проведать своих друзей, Дьюка и Долорес. Собаки дрожали от возбуждения, прыгали и лизали ей щеки. «Наконец-то дружеские лица». Делейни прижалась к шее Дьюка, стараясь не расплакаться. Не удалось. Еще одна неудача. Вот и с салоном ничего не вышло. Делейни терпеть не могла завивать в мелкие кудряшки и укладывать с помощью лака «купола». Она просто ненавидела мыть и укладывать парики. Но больше всего ее угнетало, что она не может делать то, что любит. А Делейни любила делать обычных женщин необычными. Ей нравился звук работающего фена, запах краски и лосьонов. Ей нравилась жизнь, которую она вела до того, как приехала в Трули на похороны Генри. На прежнем месте у нее были друзья и работа, которую она любила.

Семь месяцев и пятнадцать дней. Семь месяцев и пятнадцать дней – и она сможет уехать куда пожелает. Она выпрямилась и потянулась за собачьими поводками.

Полчаса спустя Делейни вернулась с прогулки с собаками и заперла их в вольере. Она уже направлялась к машине, чтобы ехать домой, когда из дома вышла Гвен с наброшенным на плечи свитером из ангоры.

– Может, останешься на обед?

– Нет.

– Мне жаль, что я так рано ушла с твоего приема.

Делейни нащупала в кармане ключи от машины. Обычно она старалась держать язык за зубами, но в этот раз она была не в настроении сдерживаться.

– Нет, мама, тебе не жаль.

– Неправда, я об этом жалею! Почему ты так со мной разговариваешь?

Делейни посмотрела на мать, на ее голубые глаза, аккуратно уложенные короткие светлые волосы.

– Не знаю. – Делейни передумала и решила уйти от спора, который ей все равно не выиграть. – У меня был паршивый день. Если хочешь, я приду к тебе на обед завтра.

– На завтра у меня другие планы.

– Тогда в понедельник.

Делейни села в машину, помахала матери рукой и уехала. Вернувшись домой, она сразу позвонила Лайзе.

– У тебя сегодня свободен вечер? Мне нужно выпить. Возможно, даже напиться.

– Луи сегодня допоздна работает, так что мы можем встретиться.

– Тогда давай встретимся в «Хеннеси»? Сегодня там должны играть блюз.

– Ладно, только боюсь, я уйду раньше, чем начнется музыка.

Делейни это немного расстроило, но она привыкла оставаться в одиночестве. Поговорив с Лайзой, она приняла душ и переоделась в джинсы и свитер до пупка. Потом взбила волосы, нанесла макияж и надела ботинки «Доктор Мартенс» и кожаную куртку. До «Хеннеси» ей предстояло пройти три квартала. Когда она пришла, часы показывали половину седьмого и в баре было полно народу – люди возвращались с работы.

«Хеннеси» был баром средних размеров, второй уровень смотрел на первый. Сегодня столики на обоих уровнях были сдвинуты потеснее, а на танцполе была установлена небольшая сцена. Сейчас бар сиял огнями, а танцпол пустовал. Но Делейни знала, что позже все изменится.

Делейни заняла столик недалеко от барной стойки и заказала себе пиво. Вскоре появилась Лайза. Делейни взглянула на подругу и указала на ее конский хвостик.

– Знаешь, я хочу тебя подстричь.

– Ни за что. – Лайза заказала «миле лайт» и снова переключила внимание на подругу. – Помнишь, что ты сделала с Бриджит?

– С какой еще Бриджит?

– С куклой, которую мне подарила Столфус, моя прабабушка. Ты отрезала ее длинные золотистые кудряшки, и она стала похожей на Синди Лаупер. Я до сих пор переживаю.

– Обещаю, что ты не будешь выглядеть как Синди Лаупер. И я даже подстригу тебя бесплатно.

– Ладно, я подумаю. – Принесли пиво для Лайзы, и она сразу же расплатилась с официанткой. – Сегодня я заказала платья для подружек невесты. Когда доставят твое, тебе придется приехать ко мне домой на последнюю примерку.

– Не буду ли я выглядеть как гид, который водит туристов по южной плантации?

– Нет. Платье из бархата стрейч винного цвета. Очень простой силуэт, чтобы ты не отвлекала внимание от невесты.

Делейни отпила из стакана и улыбнулась:

– Я бы все равно не смогла. Но ты все-таки подумай насчет прически в такой важный день.

– Возможно, я и разрешу тебе заплести мне косу или еще что-нибудь сделать. – Лайза сделала глоток. – Я уже заказала свадебный банкет в ресторане.

Когда тема приготовлений к свадьбе была исчерпана, разговор перешел на предприятие Делейни.

– Как сегодня прошел день в твоем салоне?

– Хреново. Была одна клиентка, миссис Стоуксберри. Она принесла парик, и я его вымыла, как сбитого машиной пуделя.

– Да уж, здорово.

– И не говори.

Лайза выпила еще пива, потом медленно сказала:

– Не хочу еще больше портить тебе настроение, но сегодня я проезжала мимо салона Хелен. Кажется, у нее полно клиентов.

Делейни нахмурилась и уставилась в свой стакан.

– Мне надо что-то придумать, чтобы переманить её клиентов.

– Делай что-нибудь бесплатно. Люди любят халяву.

Делейни уже пыталась – покрывать ногти лаком.

– Мне нужна реклама, – сказала она, мысленно обдумывая варианты.

– Может, устроить какое-нибудь шоу в школе у Софи? Сделай несколько стрижек, чтобы девочки стали выглядеть лучше, тогда все остальные тоже захотят у тебя подстричься.

– И их матерям придется привозить их ко мне.

Делейни пила и размышляла о потенциальных возможностях.

– Не поворачивайся. В бар вошли Уэс и Скутер Финли. – Лайза поднесла руку к щеке, заслоняя лицо. – Не смотри на них, а то подойдут.

Делейни тоже заслонила лицо, но все-таки посмотрела сквозь пальцы.

– Они все такие же уроды.

– И такие же дураки, – сказала Лайза.

Делейни заканчивала школу в один год с братьями Финли. Они не были двойняшками, просто одного из них несколько раз оставляли на второй год. Уэс и Скутер были почти альбиносами, разве что чуть-чуть темнее, с жутковатыми белесыми глазами.

– Интересно, они по-прежнему считают, что девчонки на них западают?

Лайза кивнула:

– Похоже на то.

Когда угроза миновала, Лайза опустила руку и показала на двух мужчин у стойки бара:

– Как думаешь, плавки или боксеры?

Делеини посмотрела на их рубашки с крупным красным логотипом, на прически и вынесла вердикт: плавки.

– А вон тот, третий с краю?

Мужчина был высокий, тощий как жердь, с идеальной стрижкой. По желтому свитеру, завязанному вокруг шеи, Делеини заключила, что он или приезжий, или очень храбрый. Ходить по улицам Трули в повязанном вокруг шеи свитере какого угодно цвета, не говоря уже о желтом, способен только очень храбрый мужчина.

– Думаю, танга. Он очень смелый.

Делейни отхлебнула пива и посмотрела на дверь.

– Хлопковые или шелковые?

– Шелковые. Теперь твоя очередь.

И они стали смотреть на дверь, ожидая, когда в нее войдет их следующая жертва. Она, вернее, он, появилась меньше чем через минуту. Выглядел Томми Маркем так же хорошо, как Делейни помнилось. Он по-прежнему был скорее поджарый, чем мясистый, его каштановые волосы по-прежнему вились над ушами и у шеи, а когда его взгляд остановился на Делейни, он улыбнулся прежней обаятельной улыбкой своенравного мальчишки. Это была улыбка, за которую женщина способна простить почти все.

– Ты мою жену просто бесишь, знаешь об этом? – сказал Томми, подойдя к их столику.

Делейни с самым невинным видом посмотрела в голубые глаза Томми и приложила руку к груди.

– Кто, я? – Было время, когда от одного взмаха его длинных ресниц у нее начинало трепыхаться сердечко. Сейчас она не смогла сдержать улыбку, однако с сердцем ничего не произошло. – Что я такого сделала?

– Вернулась.

«Это хорошо», – подумала Делейни. На протяжении их детских лет Хелен постоянно ее подкалывала, что очень бесило Делейни. Так что, если теперь они поменялись ролями, это только справедливо.

– Так где же эта твоя гиря на цепи?

Томми засмеялся и сел на свободный стул рядом с Делейни.

– Она поехала с детьми в Шалли на свадьбу подруги. Они должны вернуться завтра.

– А ты почему не поехал?

– Мне утром на работу.

Делейни посмотрела на подругу, которая беззвучно подавала ей знак: «Он женат», – и усмехнулась. Лайза могла не волноваться – она никогда не спит с женатыми мужчинами. Но Хелен-то об этом не знает, так что пусть понервничает.

Положив трубку, Ник откатился в кресле от стола и посмотрел в окно: на его губах играла улыбка. Над ним под потолком жужжала люминесцентная лампа. Солнце село, и из окна на Ника смотрело его собственное отражение. Все складывается удачно. Три подрядчика готовы вместе с ним инвестировать в проект, и он уже ведет переговоры.

Ник бросил карандаш на стол и взъерошил пальцами волосы. Когда его планы относительно Силвер-Крик станут известны, половина жителей Трули изойдет ядом от злости. А другой половине его план понравится.

Когда Ник и Луи решили перевести компанию в Трули, они знали, что старшее поколение жителей города будет сопротивляться любому развитию и росту. Но эти люди постепенно вымирали, как Генри, и им на смену приходила совершенно новая прослойка яппи. Братья Аллегрецца, в зависимости от того, кто о них рассказывал, представали либо бизнесменами, либо варварами. Их либо любили, либо ненавидели. Впрочем, так было всегда.

Ник встал и потянулся. Перед ним на столе лежали спецификации на поле для гольфа с девятью лунками и чертежи пятидесяти четырех кондоминиумов площадью две тысячи квадратных футов каждый. «Аллегрецца констракшн» должна сделать на них большие деньги. И это только первая стадия большого проекта. Вторая стадия должна принести еще больше – дома стоимостью миллион долларов будут построены в непосредственной близости от леса. Теперь Нику не хватало только сорока акров земли, которую ему завещал Генри. В июне он их получит.

Ник улыбнулся, оглядев пустой офис. Свой первый миллион он заработал, строя все подряд, начиная от самых простых дешевых домов до шикарных особняков в Буазе, но лишние деньги мужчине никогда не помешают.

Ник снял с вешалки куртку «бомбер» и направился к выходу. После того как он завершит свои планы по застройке Силвер-Крик, он подумает, что построить в Энджел-Бич. Возможно, он вообще ничего не будет там строить. Ник выключил свет и запер дверь. Его мотоцикл стоял рядом с «миатой» Делейни. Он поднял взгляд на зеленую дверь, освещенную слабой лампочкой. «Ну и дыра ее квартира».

Он мог понять, почему Делейни уехала из дома матери. Сам он не мог провести рядом с Гвен и трех секунд – у него тут же возникало желание ее задушить. Но почему Делейни решила поселиться в такой дыре, он не понимал. Ник знал, что Генри оставил ей вполне приличное ежемесячное содержание, и она вполне может позволить себе жилье получше. Дверь такая хлипкая, что мужчина запросто может сорвать ее с петель.

Ник действительно собирался сменить замки в ее салоне – когда у него будет время, – но сама Делейни не его забота. Его не волновало, где она живет и как одевается. Если ей нравится жить в конуре и носить вместо юбки полоску винила, которая едва прикрывает задницу, то это ее проблема. Ему плевать. Ник был уверен, что, если бы она не жила практически у него над головой, он бы почти не вспоминал о ее существовании.

Ник оседлал «харлей». Если бы он увидел такую куцую виниловую юбчонку на любой другой женщине, ему бы это очень даже понравилось. Но когда он видел Делейни, обернутую пленкой, как какая-нибудь закуска из гастронома, ему хотелось развернуть пластик и откусить кусочек. Он пришел в полную боевую готовность за три секунды.

Ник пяткой поднял опору мотоцикла и включил зажигание. Мотор заурчал, нарушая ночную тишину. Ника не волновало, что он возбудился от какой-то женщины, которую вовсе не собирался укладывать в постель. Его беспокоило, что он возбудился от этой конкретной женщины.

Ник помчался по переулку, лишь слегка сбавив скорость на повороте на Первую улицу. Ему не сиделось на месте, и он не стал задерживаться дома – пробыл там ровно столько, сколько потребовалось, чтобы принять душ. Его нервировала тишина, и он сам не понимал почему. Ему нужно было на что-то отвлечься. В результате он оказался в баре «Хеннеси» с бутылкой пива в руке и Лонной Хоуэлл на коленях. Его столик смотрел на затемненный танцпол, по которому медленно передвигались пары, покачиваясь под чувственный ритм блюза, льющегося из динамиков. Луч света был направлен на музыкантов, стойка бара тоже была подсвечена, но в основном бар был темен, как грех, – наверное, чтобы можно было проворачивать грешные делишки.

Ник не замышлял никакого конкретного греха, но ночь только начиналась, а Лонна была более чем доступна.