Влюбленный эльф

3.10. Путник

Возлюбленные проснулись в объятиях друг друга — правда, ночью было прохладно, поэтому пришлось укрыться. Солнце уже встало и теперь пыталось прогреть остывшую землю. Щебетали ранние птахи. Ткань, которой накрылись возлюбленные, намокла от росы.

Ариэль поднялся и потянулся, расправляя крылья. Если раньше Алармейские горы казались находящимися за горизонтом, то теперь они располагались совсем рядом, только протяни руку. Конечно, до них еще ехать и ехать — возможно, пару дней, — но новая жизнь уже началась. Давненько, со времен юношеских турпоходов, не просыпался юноша на траве под утренние птичьи трели.

— Вставай, соня, — сказал он Мюриэль.

Девушка улыбнулась.

— А что, уже утро?

— А ты не видишь?

— Собираться?

— Да. Сегодня мы должны дойти до Алармейских гор.

— Как ты думаешь через них перебираться?

— Пешком. Единорога придется оставить.

Белоснежное животное, привязанное к кусту орешника, переминалось с ноги на ногу поблизости. Кожа Велосипеда блестела от росы, а бока слегка подрагивали.

— Жаль единорога, — призналась девушка.

— Мне тоже, но выбора у нас нет, через горы ему не перебраться. Велосипед — самый понятливый и быстроходный единорог в моей части.

Вспомнив о воинской части № ААА, Ариэль загрустил: больше ему никогда не отдавать приказы и не отражать атаки гномьих «Червей», — все ушло в прошлое, словно не бывало. Однако, новая жизнь — вместе с Мюриэль — манила и не давала унывать, тем более что перед ними стояли сложные и ответственные задачи.

— Что станем делать, если встретим троллей? — спросила девушка.

— Бежать.

— Но с троллями можно договориться.

Эльфы обучались психологии и языку троллей с детства — не все, конечно, а только те, кто планировал посвятить себя кропотливой дипломатической работе. Тролли были слишком гигантскими и нелюдимыми созданиями, чтобы с ними имело смысл запросто общаться. Собственно, и использовались они исключительно для земляных работ. На территории Эльфийской конгломерации находилось некоторое количество троллей, но на особых условиях и под наблюдением опытных специалистов. К тому же эти тролли имели скромные габариты — что же касается троллей, обитающих в Алармейских горах, среди них попадались гигантские особи, в эльфийском обществе попросту неуместные.

Ариэль решил, что девушка, всю сознательную жизнь проведшая в изоляции от внешнего мира, о многом не ведает, поэтому пояснил просто:

— Нам с троллями договориться проблематично. Мы не знаем тролльского языка.

— Хорошо, тогда идем поскорей. Мне не терпится оказаться в долине гоблинов.

— Идем.

Они позавтракали, собрались и тронулись в путь.

Миновав овражистое поле, на котором встретили вчера гномий землепроходческий комбайн, беглецы оказались перед выбором: ехать сквозь сплошной, местами колючий кустарник, вновь по пересеченной местности, или по сельской дороге мимо полей и садов, перемежаемых редкими постройками. Скрепя сердце, Ариэль предпочел второе — продраться на Велосипеде сквозь колючий кустарник не представлялось возможным. Они выбрались на дорогу и поехали по ней, изображая из себя парочку влюбленных туристов.

Существовала опасность, что Ариэля опознают как президентского сынка — на этот случай, при встрече редких прохожих, юноша отворачивался или заслонял лицо волосами. Мюриэль была современным эльфийским обывателям не известна, но и ее портрет могли напечатать в «Эльфийском единороге» после побега, поэтому Ариэль предупредил:

— Старайся, чтобы тебя не опознали.

Мюриэль так и делала: сидя за спиной юноши, закрывалась от прохожих его крылышками.

За несколько часов езды они значительно приблизились к Алармейским горам — их отроги виднелись уже как на ладони. Горы относились к владениям троллей: здесь территория Эльфийской конгломерации заканчивалась.

Однако, пора было остановиться и передохнуть. Влюбленные съехали от дороги и расположились на небольшой лужайке посреди колючих зарослей. Велосипед был развьючен, а продукты для пикника выложены на заботливо подстеленную Мюриэль клеенку.

Ариэль как раз подносил ко рту кусок дыни, когда увидел стоящего между кустов путника, смиренно и в то же время пристально за ними наблюдающего. Путник был немолод: на его плече болталась крестьянская котомка, а рука сжимала деревянный посох. Вероятно, он сошел с дороги и наткнулся на молодых эльфов, а может, издали заметил свернувшего в лес единорога и решил посмотреть, куда направились прохожие.

При виде незнакомца волосы Ариэля зашевелились, на землю упали несколько ярких лиловых искр.

— Будьте здоровы, добрые эльфы! — приветствовал путник молодых эльфов.

— И вам не хворать, — пробурчал Ариэль, всем своим видом показывая, что третий в их компании лишний.

— Может, вы заблудились? Могу подсказать дорогу, — предложил путник, подходя поближе и присаживаясь на ствол поваленного дерева.

Глаза путника лучились показной добротой к случайным попутчикам.

— Нет, спасибо, мы не заблудились, — ответил Ариэль по возможности вежливо, затем добавил, намекая на желание избавиться от залетного собеседника. — Погода сегодня замечательная, хочется остаться с ней наедине.

— Да, погодка что надо, — с радостью согласился путник. — А вот времена опасные, ненадежные.

— Гномы что-то снова взорвали? Пакгауз?

— О, если бы гномы! Да вы что же, газет не читаете?

Видя, что Ариэль начинает нервничать, оттого плохо себя контролировать, в разговор вмешалась Мюриэль:

— Представьте себе. Уже две недели путешествуем. У нас медовый миллицикл.

— Так вы молодожены?! — вскричал путник. — Как это прекрасно! Я почти догадался, когда вас увидел. Тем более вам необходимо быть осторожными: в Эльфийской конгломерации объявлен план «Магический стопор», если вы не знали.

— Что же это за стопор такой? — засмеялась Мюриэль.

Как актриса, она была на порядок выше Ариэля, который уже подумывал о том, чтобы убить чересчур любопытного прохожего. Если что юношуостанавливало, то только отсутствие практики в убийстве эльфийцев. Несмотря на полковничье звание, Ариэлю никогда не приходилось убивать эльфийцев: ни светлых, ни темных, — хотя гномов он убивал предостаточно. Военный опыт — не слишком обширный, но какой-никакой, — у юноши имелся. Лучше было обойтись без убийства, поэтому Ариэль умоле, предоставив Мюриэль возможность очаровывать и заговаривать собеседника. Впрочем, задача оказалась чересчур сложной и для девушки — путник постоянно, с детской непосредственностью сводил разговор на опасную для беглецов тему.

— Как, вы действительно ничего не слышали? — изумился путник. — Вся Эльфийская конгломерация стоит на ушах, ищут президентского сына и сбежавшую из тюрьмы предательницу, — путник стащил с плеча котомку, порылся в ней и вытянул номер «Эльфийского единорога». — Вот, не желаете почитать?

— Мы с мужем дали зарок не читать газет в течение медового месяца. До окончания зарока две недели. Если вы подарите нам экземпляр, через двадцать дней мы прочитаем.

— Нет-нет, этот экземпляр мне самому пригодится, — отказался путник, пряча газету обратно в котомку. — Но если хотите, я могу пересказать его содержание.

— Не стоит, — очаровательно улыбнулась Мюриэль. — Лучше присаживайтесь, разделите с нами трапезу. Неудобно кушать в присутствии голодного.

— С удовольствием.

Путник присел рядом с молодыми эльфами и взял с клеенки кусок дыни.

— Вы в какую сторону направляетесь? — спросил он.

На сей раз ответил Ариэль:

— Вперед, насколько возможно. Дойдем до отрогов, затем повернем назад. Если доберемся до Чистой реки, пройдем вниз по течению.

— Да, Чистая река чрезвычайно живописна, — заметил путник миролюбиво. — Вы там раньше бывали?

— Не доводилось.

— Вы сами-то откуда?

— А вы?

С волос Ариэля просыпался на землю целый сноп фиолетовых искр. Заданный им вопрос был невинным, но голос изменил: интонацию Ариэля можно было толковать только как угрожающую.

Путник быстренько поднялся на ноги и поблагодарил за угощение:

— Спасибо, добрые эльфийцы. Однако, мне пора.

— Будьте здоровы, — проворковала Мюриэль, делая отчаянные намеки Ариэлю, чтобы тот перестал искрить.

Путник закинул котомку на плечо, вышел на дорогу и скрылся из виду.

— Мне он не нравится, — заметил Ариэль.

— Еще бы немного, и ты его убил.

— Он меня опознал. А возможно, и тебя, если в «Эльфийском единороге» была напечатана твоя фотография.

— Отчего ты не взял у него экземпляр и не посмотрел, что там напечатано?

— Тогда этот настырный сообщил бы, что я чрезвычайно похож на сына президента, а ты точь-в-точь дочь предателя Варсиэля. В результате мне бы пришлось его убить.

— И что теперь?

— Быстро собираемся и едем. На ближайшем повороте свернем в сторону.

Они по-быстрому собрались и выбрались на дорогу. Надоедливого путника не было видно — он навсегда исчез из их жизни, однако настроение испортил.

На ближайшем повороте влюбленные свернули в сторону садов. К сожалению, сады оказались яблоневыми — но выяснилось это не сразу, а по прошествии некоторого расстояния. При виде такого количества созревающих яблок Ариэля перекосило — Мюриэль сразу заметила и спросила:

— Что с тобой, любимый?

— Яблоки, — выдавил из себя Ариэль.

— Что яблоки?

— С некоторых пор я их не переношу.

— Настолько, что не можешь вообще видеть?

— Да.

— Раньше я за тобой такого не замечала.

— Раньше я такой непереносимостью не страдал.

— Хочешь возвратиться?

— Нет.

— Мы не знаем, куда свернул этот эльф. Возможно, на нашу дорогу — тогда он находится приблизительно в тысяче шагов впереди нас.

— Я понимаю. Но мы должны оторваться, иначе ему смерть. Свернем в яблоневый сад.

— Ты говоришь, не переносишь яблок.

— Не настолько. Постараюсь выдержать. Пройдем яблоневый сад насквозь, за ним — вон, видишь? — липовая роща. К вечеру будем у отрогов, там можно никого не опасаться. Кроме троллей, конечно.

Ариэль повернул белоснежного Велосипеда в яблоневый сад. Плоды — крупные, почти созревшие — свешивались с веток совсем близко от его головы, некоторые задевали крылья. Ариэля перекашивало от отвращения, но он крепился, стараясь при этом не смотреть по сторонам.

Мюриэль сидела за его спиной, обняв за плечи, и говорила что-то ласковое: о том, как они устроятся у гоблинов, когда перевалят через Алармейские горы, о том, что гоблины ни за что не выдадут их Эльфийской конгломерации, также о том, что никто не узнает, где беглецы спрячутся. Небольшой домик на краю гоблинской долины, здоровый сельский труд — много-много фруктовых деревьев: груши, сливы, абрикосы, и ни одной яблони.

Они миновали половину яблоневого сада, когда позади них послышалось странное шлепанье, как будто разорвалась ткань. Возлюбленные оглянулись: сквозь листву виднелась полупрозрачная, на глазах материализующаяся фигура.

— Фруктопортация!

Ариэль саданул пятками в бока Велосипеда — тот резко и размашисто поскакал. Ветки с тяжелыми яблоками хлестали по щекам и крыльям, в спину раздалась грубые окрики. Однако, шлепанье разрывающихся яблок слышалось уже спереди — в проемах между деревьями мелькали полупрозрачные фигуры.

Волосы Ариэля давно были приведены в боевой порядок и сыпали во все стороны огненными фиолетовыми гроздьями. Когда фигура спецназовца, почти материализовавшаяся, возникла на пути беглецов, Ариэль выпустил по ней несколько магических зарядов. Не успев материализоваться окончательно, фигура загорелась и, объятая пламенем, провалилась в небытие.

В них с Мюриэль тоже стреляли. Несколько зарядов, направленных в Велосипеда, Мюриэль удалось отбить, но на одновременные и выпущенные с разных сторон выстрелы девушка среагировать не успела. Белоснежный единорог окрасился в красный цвет, высоко подпрыгнул и проехался по земле, подминая под себя сидящих на нем эльфов.

Не успел Ариэль выбраться из-под сраженного Велосипеда, как его гневно развевающиеся волосы были с нескольких сторон блокированы магией, намного превосходящей его личные возможности. Сейчас же руки и ноги были опутаны волосами нескольких спецназовцев, взявших ковника в окружение. Ариэль попробовал дернуться, но единственное, чего достиг — увидел Мюриэль, тоже схваченную, но продолжающую бороться из последних сил.

Возлюбленные пересеклись отчаянными взглядами — в это мгновение их отдернули друг от друга и скрутили окончательно.