Волчара

9

Через неделю Колю выписали из родильного блока. Стёпа забрал её один, остальные ждали в баре, и только родственники. Как только они вошли в помещение, семья нейтральной территории и все причастные к ней наперебой кинулись обнимать мамочку. А Стёпа стоял с люлькой и сюсюкался с волчицами. Когда очередь Лены после объятий Коли дошла до волчиц, она поразилась, насколько они внешне похожи на брата, а вот характером пошли в Николяшу. Волчицы улыбались всем подряд, эти беззубые улыбки ударили стрелами любви в сердце Лены и её внутренней волчицы.

— О, мои любимые цветочки, тётя Лена научит вас, как общаться с самцами, — пропела Лена.

— Бедные Ярослав с Ростиславом, — ничуть не жалея, а больше злорадствуя, сказал Боря.

— Не скалься злобно, плешивый пёс, я и твою волчицу научу выкачивать из тебя деньги, как нефть из земли.

— А меня научишь? — посмеялась Барбара.

— Я вас всех научу! Ваши самцы будут есть с ваших лап и в пасть заглядывать, — торжественно пообещала Лена.

— Тогда я поблагодарю Бога, что меня это обойдёт стороной, — хихикнул Рома.

— Ты не всегда будешь одиноким, — заметила Лена.

Скорее пригрозила, про себя посмеялся Гром. Рома сник, чем вызвал смех у Бориса. Затем самки поднялись в спальню с Колей, а самцы накрывали на стол. Пока Коля кормила Лилию, с Камелией возились Лена и сёстры. Потом волчицы сменились, а после накормленные щенки начали зевать, и сёстры взяли сестёр, чтобы укачать их.

— А это что? — спросила Коля, смотря на заваленный пеленальный стол.

— Это дары самок стаи Ярослава, — ответила Лена, подходя к Коле.

Коля прослезилась вниманию самок.

— Я должна их поблагодарить, — вытирая слезы, сказала Коля.

— А самцы подарили деньги, — дополнила Лена дары оборотней.

— И их тоже.

Когда щенки уснули и сладко спали, самки спустились на кухню. Самцы, учуяв аромат щенков, повели носом.

— Какой вкусный аромат, — сказал Боря и потёрся о грудь Барбары головой, — запах щенят.

Отужинав, все разъехались по своим домам, оставив молодых родителей. Научная группа всё ещё находилась в медицинском блоке, изучая анализы легендарных волчиц. Они не приходили обедать и ужинать со всеми, им просто приносили еду в место их обитания.

Лена же вернулась в пустой дом. Было бы замечательно возвращаться домой, где тебя ждут. Пара и щенки. «Ты уж определись, чего хочешь!», возник в голове голос Бори, «Если хочешь щенков, надо было не бросать самца». Вот только разума с голосом Бори ей не хватало, с досадой подумала волчица. Разум, говорящий голосом брата во сто крат прибавляет вины перед брошенным самцом, и горечь от понимания, что он прав. И она всё чётче чувствовала, как хочется перемен в личной жизни, но принять изменения страшно. Если раньше она жила для себя, захотелось уехать — уехала, решила побыть одна — посидела в одиночестве, потребовалось общение — общалась. А теперь с каким-то страхом понимала, что скоро всё изменится. Её жизнь будет вертеться вокруг пары и его требований и желаний. Новое и непривычное всегда несёт в себе страх. Несмотря на перемены, требующие сердце, испытываешь боязнь, что придётся изменить себя. Сменить привычки, обычный и привычный уклад, взгляды. У некоторых особей Видов перемены приходят постепенно, заставляя их привыкнут к изменениям. Но у оборотней, всё происходит быстро, глазом моргнуть не успел, а уже всё вертится вокруг пары. Лично у неё перемены летят, как лавина с уклона гор, сметая всё под собой.

И вот через несколько дней у Барбары началась течка, и Боря не выпускал самку из постели. Помимо Барбары, течка началась и у Кристины. Лена искренне радовалась, что очень скоро в их семье появятся ещё щенки. Но и со страхом понимала, что время её истекает. После недели любви со своей парой, Боря позвонил Ростиславу, и они назначили дату встречи. Лена дожидаясь, когда наступит день вылета, помогала Стёпе в баре, либо Николяше со щенками.

Степан оказался той ещё наседкой. Он рычал на каждого, кто брал волчиц. Сам пеленал, рвался менять подгузники. Они с Колей из-за этого были в разногласиях.

— Если бы тебя мать-природа и судьба наградила грудью, как у самок, то ты бы сам их кормил, — бурчала Коля на него, потому что он иногда порыкивал и на неё.

Ростислав и Ярослав постоянно писали сообщения молодым родителям. И если Ярослав просил ответов, то Ростислав требовал отчётов. Но пара их игнорировала. Им было не до ответов и отчётов. Волчицы были спокойными, но просыпались часто голодными, а ещё любили бодрствовать. Поэтому молодые родители всё внимание отдавали своему потомству, а не их избранникам.

Однажды, не сумев выдержать игнорирование и молчание родителей, Ярослав без предупреждения заявился в бар, тарабаня в дверь спальни. Коля открыла дверь.

— Николая…

— Нет, — сразу пресекла Коля.

— Ты же не знаешь, почему я здесь, — проскулил вожак.

— Знаю. Ты хотел бы поддержать волчицу на руках, — она замолчала, а после кивка русой головы, потом сказала, как отрезала, — Нет!

За её спиной возник со злорадно-высокомерной мордой Степан. Из комнаты доносился аромат щенков. Ярослав глубже вдохнул запах, пропитывая лёгкие самым тёплым ароматом в мире.

— Но почему? — жалобно заскулил Ярослав.

— Через сорок дней, — смягчилась Коля, наблюдая за печальным лицом вожака.

— Так долго, — задохнулся Ярослав.

— Ни днём раньше! — и Коля захлопнула дверь.

Ярослав постоял с минуту у закрытой двери и, поникнув головой, поплёлся на выход. Вдруг дверь снова отворилась, и вышел Степан. Он скрестил руки на груди и насмешливо посмотрел на него.

— Ну, как тебе тёща? Я предупреждал, — злорадно пропел Стёпа, с кривой улыбкой на лице.

Ярослав рыкнул от досады.

— А ещё я кое-чья пара, — елейно предостерегающе пропел голос Коли из-за двери, обещая расправу за поддразнивание.

Теперь Степан приуныл, чем вызвал насмешку со стороны вожака. Лена, стоявшая в коридоре и наблюдавшая за сценой, смеялась над самцами. И как ловко Николяша остудила пыл Степана. Лёгкой жизни у брата не будет.

Приблизился срок отлёта Лены и Б² в Остромскую область. Боря выглядел довольным жизнью, а Барбара уставшей. Билеты заказаны, Рома (он решил улететь домой через несколько дней) отвезёт их на пикапе Бориса. Гром решил тоже лететь в свою стаю этим днём. Его советник уже начал скулить от долгого отсутствия вожака. Да, и решил Гром, пора молодым родителям побыть в маленьком кругу семьи. Он пообещал, что найдёт самца для охраны Николаи и щенков. Гром подойдёт к выбору самца очень скрупулёзно. Коля, как ни странно, даже слова против не сказала.

Итак, с двумя пересадками Б² и Лена добрались до Остромы. Барбара выглядела измотанной, что на неё было больно смотреть. Лена проела плешь Борису, что он так небрежно относится к своей паре. Всю дорогу они препирались. И если поначалу Барбара как-то пыталась сгладить ситуацию, то по приезду перестала обращать внимание. Она наслаждалась красотами города Остромы. В аэропорту купила брошюрку и читала о городе, пока оборотни устраивали словесные битвы.

Их вёз на джипе самец стаи Ростислава. Их провожатый по просьбе Барбары рассказывал о местных достопримечательностях. А названные брат и сестра кидались изощрёнными фразами, насмешками и подкалываниями. Лена, как и Борис, наслаждалась этими баталиями. Словно ничего не изменилось, ничего не случилось. И это радовало, что несмотря ни на что, они оставались привычными и обычными.

Двадцать километров до поселения Ростислава пролетели красивыми пейзажами за окном. Так как был вечер, их разместили в доме вожака, пока тот отсутствовал по стайным делам. Вернулся он, когда гости спали. Но наутро Лена проснулась позже всех, потому что уснула под рассвет, обуреваемая страхами перед будущем, которое плавно перетекает в настоящее.

Хозяин дома и стаи приготовил завтрак, и теперь интересовался семейными делами Б². Он почувствовал запах Бориса на человеческой самке, более ярко выраженный. Борис похвастался прошедшей течкой, словно хвастался боевыми наградами за героизм и мужество. Ростислава же заинтересовало другое — человеческие самки стали больше похожи на самок оборотней. После спаривания для продолжения рода, но с целью заявить свои права на самку, у волчиц через несколько недель начинается течка. У человеческих самок по-другому — у них происходит ежемесячная овуляция. Но, что у Николаи, что у Барбары, что у Кристины, течка началась после овуляции. Может одно совпало с другим? Возможно, женский организм человеческих самок перестраивается под природу оборотней?

Затем Борис рассказал о приключениях Лены, причем, не стесняясь в выражениях и комментариях. Будто её нет рядом. Лена даже слово в своё оправдание вставить не смогла. И если Борис, тем самым, хотел вогнать её в краску, то просчитался. Елена и румянец стыда несовместимы. Волчица надела маску королевы, величавой и гордой. Её лицо, словно непробиваемый щит, все едкие слова брата отскакивали, не нанося ущерба.

Ростислав внимательно слушал и изредка кивал. Иногда приподнимал брови. Но согласился, что это жестокий поступок в отношении самца. Но надо отдать должное Боря раскрыл причастность Коли. Вот только, жалкий пёс, промолчал, что довёл беременную самку до слёз.

— Сколько времени прошло с того инцидента? — спросил Ростислав.

— Две с половиной недели.

— Не думаете, что уже поздно? — удивился вожак такому замедлению решения проблемы.

— Колян уверяет, что с ним всё хорошо.

— Хм. Видимо моя волчица ей показала будущее и его развитие, — с гордостью за будущую пару сообщил вожак, — Но откладывать больше нельзя.

— Верно, — поддакнул Борис.

Лена заёрзала на стуле. Очень ей не хотелось вторжения в душу, где царит бардак. Она всё никак не может прибраться в себе. Теперь ещё и посторонний придёт в гости, где не убрано. Ростислав придвинул свой стул к ней, взял ладонями лицо и уткнулся лбом в её лоб. Его глаза завораживали, а шёпот вводил в транс.

— Расслабься, Елена, мне не нужна твоя душа. Только воспоминания, — шептал вожак.

Б² затаили дыхание. Барбара наконец-то увидит этого оборотня в работе. Она только слышала о его даре. Волчица застыла, на отрывая глаз от его. А он шептал, просил вспомнить тот день. И она вспомнила досконально, даже время на огромных часах в вестибюле курортного отеля. А Ростислав всё видел её глазами в своей голове. И вот их первая встреча у лифта. Вожак оторвался от Лены, уже зная, с кем она запечатлелась.