Волчара

14

После возвращения из Остромской области всё вернулось на круги своя. Только теперь было ещё веселее. Щенки Жмуровых росли и крепли с каждым днём. Стёпа редко спускался в бар. Теперь его основная работа — быть папой. Он помогал Коле. Лена и Боря управляли баром. Барбара и Кристина помогали Веронике. Ольга по-прежнему отвечала на сообщения, но звонки игнорировала, даже не поднимала трубку от Николяши. Но поведение Коли в отношении подруги Ольги было спокойным, и единственное, что приходило в голову, что у Ольгинки всё хорошо, но видимо говорить по телефону не могла. Все знали Ратибора и его правила стаи.

Все члены семьи нейтральной территории ожидали гостя. Все с трепетом, Лена со страхом. Страх не уходил, даже после заверений Николяши, что всё будет хорошо. Её волчица требовала бежать, поджав хвост. Но обещания Коли, и туманные намёки удерживали от ещё одного побега.

Так прошла неделя. Сегодня, как и в предыдущие несколько недель, посетители задерживались. Их невозможно было выгнать. Они то и дело спрашивали о легендарных волчицах. У семьи уже образовались мозоли на языках отвечать одними и теми же фразами. Вчера и сегодня, каждый час, словно за это время щенки смогли подрасти до совершеннолетия. Теперь помимо выпивки самцы просили закуски, поэтому Лена и Барбара находились на кухне, приготавливая сэндвичи.

Борис и Владислав, который стал чаще приезжать после своей работы, для помощи, хозяйничали в баре, разливая напитки. И именно в этот момент дверь бара с грохотом открылась. На пороге стоял самец в рубашке, поверх которой надет жакет, и в брюках. Он окинул настороженным взглядом постояльцев. А они в ответ смотрели на него. В баре повисла тишина, немая сцена — у кого раскрыт рот, чтобы закусить или выпить, кто-то прервался на полуслове своего рассказа. Владислав застыл со стаканом пива, которое уже приливалось в раковину, а Боря с тряпкой в лапах, вытирая стойку.

— Где она? — прорычал самец, которое пронеслось по помещению оглушительным раскатом грома.

Боря сразу понял кто перед ними. Пара Лены — Шереметьев Николай. Только на фотографии он был без бороды. Дверь «только для сотрудников бара» открылась, и громкий голос Лены оповестил:

— Боря, сэндвичи готовы!

И не поняв причину тишины, повернулась к выходу из бара. Её ударило электрическим зарядом от макушки до сердца, когда она встретилась с ним взглядом. Даже недели не прошло, а он уже здесь. У неё больше нет времени побыть с близкими. И от осознания этого, тарелки выпали из рук, разбиваясь вдребезги. А сама она забежала обратно за дверь.

Вновь увидев трусливый побег пары, Коля разозлился и ринулся за ней. Но ему тут же преградили путь тамошние самцы с рычанием. Они выстроились рядами, как при боевом построение на поле битвы. Николай старался оттолкнуть оборотней, не показывая своей настоящей силы. Никто не имеет права удерживать его от пары!

— Спокойно, самцы, спокойно, — громко призвал Боря, — Он свой.

— Уверен? — подозрительно спрашивает Несвет, он уже начал покрываться шерстью, — Уж больно он агрессивный.

— Да-да, Несвет, у него на то есть причина и веская, — Борис встал перед самцами.

Самцы-посетители начали расходиться, но оборачивались, чтобы оценить настроение гостя. Все они вскочили из-за самки Елены, которая побледнев, спряталась за дверью. Но и защищали щенков, потому что, не дай Луна, самец в бешенстве может навредить им.

— Куда идти? — спросил Коля, буравя глазами Бориса.

Боря попросил Владислава присмотреть за баром. В коридоре стоял аромат диких роз. Аромат его пары. Там, в отеле он даже не придал значение этому аромату, так как кругом стояли вазы с букетами свежих цветов, розы в их числе. Он, не дожидаясь разрешения, двинулся на нюх, бросив Бориса, и проскочив мимо удивлённого самца на лестнице. Коридор на втором этаже был длинным и имел двери. Николай прошёл первую, и аромат исчез. Значит, она находится за первой дверью. Он потянулся к ручке.

— Николай, подожди, — окликнул его самец с лестницы, Боря мельтешил сзади, — Меня зовут Жмуров Степан.

— Владелец бара и земельного участка, — кивает Николай, узнавая личность самца.

— Да. За этой дверью, — Степан подходит к нему ближе, — сейчас моя пара со щенками. Она может испугаться.

— Прости, помутнение разума, — немного краснея от своей импульсивности, сказал гость.

Он всегда гордился своей выдержкой и спокойствием. Раньше… до встречи с парой.

— Ты не виноват, — Стёпа осторожно положил руку на плечо Николая.

Степан постучал костяшками пальцев в дверь.

— Малыш, можно мы войдём? — спросил он.

Увидев свою пару, Лена опять испуганно сбежала, и не на улицу, а в спальню Степана и Николяши. Слава Луне, Стёпы в комнате не было, иначе он выгнал бы, не дав перевести дух. Залетев в спальню, она уселась на кровать. Николяша удивлённо посмотрела на неё.

— Лена, ты чего?

— Он здесь, Николяша, — дрожащим голосом прошептала волчица.

Объяснять о ком шла речь, не надо было, Коля и так поняла.

— Тогда почему сбежала от него? — она села рядом.

— Мне нужно несколько минут.

Коля кивнула, но встала, так как из детской кроватки донеслось кряхтение. Услышав еле слышные шорохи за дверью, Коля взяла рыжую волчицу и положила на руки Лены, чтобы не исполнить желание сбежать через окно. По крайней мере, однажды она подумала об этом способе бегства, подумала Николая. Сама она взяла белую волчицу и подошла к двери на стук.

— Конечно, любимый, — ответила Коля на вопрос своего волка.

Лена затаила дыхание. В спальню вошли брат и её пара. Он выглядел уставшим, с тёмными кругами под глазами. Бородатый, что придавало ему вид ещё более брутальный, мужественный и мощный. Сейчас его внимание привлекла Николяша. Он долго и внимательно смотрел на неё.

— Ты человек, — ошарашенно промолвил Николай.

— Меня зовут Коля, — представилась самка, игнорируя замечание «не в бровь, а в глаз».

Шереметьев вскинул брови. Это что шутка такая? Тёзку встретил. Только самку, а не самца. Она была миниатюрна и пахла человеком. Люди имели запах смога города. У каждого Вида есть свой запах. Вампиры пахли железом, горгульи — ветром, драконы — сеном или соломой, перевёртыши — солнцем, о́́ни — торфяниками, ведьмы — сушёными травами, оборотни — лесом. Все эти запахи детёныши впитывают с рождения и в течение всей жизни пропитываются ими.

От этой самки пахло не только смогом. Молоком и её самцом. Но нотки смога он точно учуял. Если нос его не подводит — то, как человеческая самка оказалась рядом с оборотнем? Нет, он помнил, что его мать тоже была человеком. Вот только отец переехал жить среди людей, чтобы его сородичи не поняли принадлежность Вида Алесии. Но Коля живёт среди оборотней, и он уверен, каждый самец знает, кем она является.

Николай перевёл взгляд на щенка. Из-под чепчика видны белые волосики, и от щенка не пахло смогом, пахло лесом. По запаху молока, исходящего от человеческой самки и щенка, можно с уверенностью сказать — мать и дочь.

— Белая волчица? — спрашивает Николай, рассматривая щенка.

— Да, — с гордостью сказал Степан.

Он, как истинный самец-пара, стоял рядом с самкой, готовый защищать свою семью.

— Можно? — Николай неуверенно протягивает руки.

— Да, конечно, — и Коля передаёт тёзке волчицу.

С трепетом волчьего существа, Шереметьев взял щенка на руки. Волчица внимательно смотрела на него, а потом расплылась в улыбке. Коля провёл указательным пальцем по лбу и щёчке щенка, на что она улыбнулась шире. Николай со щенком на руках присел на кровать рядом с Леной, которая не могла отвести от него глаз. Казалось, Шереметьев поглощён любованием Камелии, а на губах играла тёплая улыбка.

Затем Николай обратил внимание на сестру.

— Рыжая, — благоговейно выдохнул он.

— Да, — ответила Лена, и немного развернулась к нему, чтобы он коснулся Лилии.

Николай провёл пальцем под подбородком рыжей волчицы, и в ответ получил улыбку.

— Так вот чьё появление мы почувствовали, — просто сказал Шереметьев.

Он вспомнил, как Луна и природа зашептали древние как мир скрижали жизни. Не только ему, а всем оборотням. Они знали, что кто-то подарил их миру легендарную волчицу, это будоражило и вселяло надежду на улучшение их ситуации. А теперь Шереметьев знал, кем является рыжая волчица, что заставляло себя чувствовать особенным и избранным.

— Но как? — он посмотрел на Жмуровых.

Они стояли недалеко от них и смотрели с улыбками на лицах. Стёпа обнимал Николаю за талию.

— Скоро ты об этом узнаешь, — сказал хозяин бара, — А сегодня вам надо пое… — затем он осёкся и исправился, — «помириться» с парой.

Лена стрельнула взглядом карих глаз по брату. Уж она поняла осечку Степана.

— Я могу расстелить одну из комнат, — предложила Коля, не заметив, что имел в виду Степан.

— Малыш, паре нужно поговорить наедине. Боря отвезёт их.

Завтра Шереметьев узнает правду об их семье. Как они смогли добиться разрешения семейных отношений?

Николая забрала Камелию и положила её в колыбельку. А Стёпа забрал Лилию и передал своей паре. Шереметьев коснулся рукой руки Лены, и та вздрогнула. Но не от неприязни, а от трепета, когда любимый интимно коснулся её тела. Она инициативно переплела их пальцы. Может он не властный вовсе? Она наблюдала за ним. Он был нежен с ней. Касание его руки было неуверенным, но сжатие ладони твёрдое. Луна и благодетельницы, неужели она и вправду, глупая самка? Она просто накрутила себя?

— Я помогу Владиславу закрыть бар, — продолжал говорить Степан.

Волчицы, чмокая губками, засыпали.

— Я тоже могу помочь, — сказала Коля, — Щенятки спят.

— Малыш, лучше поспи, тебе через несколько часов их кормить, — Стёпа поцеловал её в уголок рта.

Уставшая и не выспавшаяся самка кивнула. Щенки хоть и не кричат по ночам, но часто просыпаются от голода. Николай встал и потянул Лену за собой, двигаясь за хозяином. Но прежде чем выйти из спальни он кинул прощальный взгляд на колыбельку. Эти волчицы чудо природы. Потом кивнул хозяйке, и они вышли. В баре не убавилось оборотней. Они все столпотворились около барной стойки.

Когда они появились в заведении, возникла тишина. Стёпа подошёл к Боре, который стоял с Несветом и Барбарой. Молодняк на кухне загружали посудомойку.

— Отвезите Николая и Лену домой, а потом езжайте к себе. Я закрою бар, — говорит Степан.

— Да, будет лучше, если мы отвезём их, — согласился Борис, радуясь, что может проконтролировать сестру и довезти до дома.

— Я помогу с баром, — говорит Несвет.

— Спасибо, друг, — поблагодарил Степан.

Боря мягко схватил Барбару за руку и пошёл к пикапу. Николай и Лена следуют за ними. В пикапе они сидели на заднем сиденье, не разнимая рук, словно склеились. Шереметьев понял — всё, что он репетировал в самолёте, удачно вылетело коту под хвост. Он уже не злился, просто успокоился.

Теперь он понимал запечатлённых самцов, которым нахождение рядом с парой, приносят мир и душевное равновесие. Он положил их переплетённые руки себе на бедро. Он хотел быть ближе к ней, укусить и быть в ней. Развеять все её страхи, которые вибрируют в её душе. Он осязал это на ментальном уровне. Кстати, а чего она боится?

Лена наслаждалась запахом своего самца. Он пах осенней листвой под лучами солнца и лесом. Его рука грела жаром, который распространялся от кисти по руке в плечо, потом по грудной клетке, обволакивая сердце, и полыхая между ног. Какое невероятное и яркое чувство, оно ползало по всему телу волчицы, вызывая мурашки и заставляя волоски встать дыбом. Делая тело гиперчувствительным и пластичным. Впервые за шестьдесят лет она была мягкой и эластичной, «пушистой», без колкостей и грубостей. С ним хотелось быть податливой и уступающей. Рядом с самцом она впервые могла быть слабой, женственной.

Пикап подъехал к дому Лены. Над входной дверью горела лампа в виде уличного фонаря. Дом выглядел одиноко, прям как его квартира, подумал Николай. Боря вышел из пикапа. Барбара осталась сидеть.

— Увидимся завтра, — нежно улыбнулась Барбара сестре.

— До завтра, — в ответ улыбнулась Лена.

Николай кивнул и потянул свою волчицу из машины. Он ничуть не стыдился своей грубости по отношению к новым знакомым. Он всегда был таким, тяжело сходился с особями. Так было с Давидом, но однажды он вызвал его на бой, чтобы «сбить высокомерную спесь». После драки они сдружились, и их дружба длится сто пятьдесят лет. Они побратились, всегда со смехом говорит Давид.

Лена не стала ничего высказывать о поведении Николаю, так как видела и знала, что это в его характере. Ему просто надо привыкнуть к её семье. Николай двинулся к дому. Но Боря остановил его просьбой.

— Николай, я хотел бы сказать пару слов сестре.

Николай пожевал губы, ему не хотелось отпускать её ни на секунду. Но отпустил руку. Боря махнул головой Лене в сторону. Они прекрасно знали, что он услышит, но предупреждение относилось к Лене. Боре было важно, чтобы его услышала сестра.

— Лена, молю тебя, прежде чем совершить побег, подумай о самце. А если это не поможет, то подумай о нас!

Волчица в раздражении выгнула бровь, брат знает, как приструнить её, на какие точки надавить, что он и продолжил делать:

— Помни, что у меня и Влада беременные самки, а Стёпа должен помогать Коляну со щенками. И если ты сбежишь, то мы бросим всё и поможем с твоими поисками.

Лена поджала губы, она не хотела быть обузой братьям и их парам.

— И пожалей своего самца! — наконец закончил Боря, неотрывно смотря в глаза сестре.

— Я тебя услышала, — прошипела волчица.

Боря довольно кивнул, и уже более спокойно добавил:

— Завтра перед обедом мы заедем за вами, и надеюсь, не увижу вас раньше, — ещё раз намекнул Боря, садясь за руль.

Габаритные огни пикапа исчезли в ночи. Лена и Коля проводили их взглядом в молчании. Лена ничего не говоря зашла в дом, оставив дверь открытой, давая знак, что ждёт его. Он прихватил за ручку чемодан, который забрал из джипа.

Он проследовал за своей волчицей на кухню. Сел на высокий табурет за кухонный островок, сложил перед собой руки в замок. И смотрел на спину Лены.

— Что будешь…

— … тебя!

— …пить?

Лена обернулась на его ответ. Её пробило возбуждением. Она открыла рот, чтобы признаться ему в ответных чувствах, но тут же закрыла. Она впервые не нашлась, что сказать, ни милого, ни едкого.

— Почему сбежала? — спросил Николай, не давая тишине затянуться между ними.

Лена зарделась (тоже впервые). Пришло время исповеди. Но что странное — сейчас рядом с ним её причины оказались незначительными и бессмысленным.

— Я испугалась, — прошептала Лена, потупив взгляд на столешницу островка и смахивая несуществующие крошки.

— Чего ты испугалась?

— Что ты сразу заявишь свои права на меня и увезёшь к себе домой? — вопросительно озвучила своё предположение Лена.

— Разве не так в природе оборотней? Разве самка не должна следовать за своим самцом? Разве я не имею право заявить свои права?

— Да — на все вопросы, — прошептала Лена, не поднимая глаз.

— Тогда в чём твой страх? Ты знала, что так заведено.

Коля не кричал, голос был спокоен. Он пытался понять ход её мыслей.

— Я боялась, что ты не дашь мне возможности попрощаться с семьёй.

— И?

— Я хотела убедиться, что Боря найдёт свою пару, а когда я уезжала, он был одиноким.

— И?

Пришло время озвучить главную причину.

— Я не хочу уезжать отсюда!

«Что за самка», рыкнул внутренний волк, «Даже не поговорив с нами, решила, что они увезут её, не выслушав». Николай и его внутренний волк с самого начала хотели именно так и сделать — увезти её. Он бы сграбастал её в охапку и увёз в Оскву. Но если бы они поговорили, и она рассказала свои желания, он бы их исполнил, кроме последнего. У него есть обязанности перед множеством особей, которые работают на него. И тех, кто ждёт решений их природных проблем.

Но он рад, что оказался здесь. Познакомился с легендарными волчицами. Узнал про пару человек-вид в семейных отношениях. Так что с отъездом они подождут.

— Так что? — нервно спросила Лена, ожидая его решения.

— Неужели нельзя было остаться и поговорить на эти темы?

Она неопределённо пожала плечами. Не узнав его толком, она навешала ярлыков на него, злился Шереметьев.

— Ты Альфа, а они властные и решают всё сами за всех, — привела довод волчица.

Вот так просто! Николай усмехнулся. Лена же обиделась на смешок. Ему не понять её причин, но для неё они важны! Она самка и знала, что ей однозначно суждено запечатлеться. Но она была не уверена, что Боря найдёт свою пару. Она не хотела, чтобы брат оставался одиноким, в то время, как Стёпа и она наслаждаются семейными отношениями.

— Можешь смеяться и дальше! — зарычала с обидой Лена и выбежала из кухни.

Николай рванул за ней и перехватил в коридоре на втором этаже.

— Прекрати сбегать от меня! — угрожающе зарычал Коля, схватив волчицу за талию.

Лена начала вырываться из его объятий, отталкиваясь руками. Но она забыла, что уступает в силе самцам. Лена знала, что никаких насильственных действий от него не будет.

— Ты же знаешь, что заводишь меня, — хмыкнул Коля и впился в губы.

Не хотелось больше говорить. Он услышал её пожелания и подумает над ними позже. А сейчас пришло время заявить свои права на свою пару. Подмять под себя.

Он прижал её тело к стене. Теперь она вцепилась в его волосы на затылке, вдавливая его в себя. Лена отдавалась со страстью, упиваясь щекоткой жёсткой бороды. Его же руки блуждали по телу самки. Выпуклости мял, с силой сжимал, от чего Лена стонала и рычала. Руки её начали стягивать жакет. Пуговицы рубашки отлетели и приземлились на пол со стуком, потому что с остервенением разорвала рубашку.

— Моя волчица, — зарычал в губы Николай.

Он тоже рвал на ней футболку и бюстгальтер. Её грудь тяжело опадала, привлекая внимание и руки. Соски цвета кофе с молоком, призывно торчали. Николай опустил голову и припал к груди губами. Пальцы самки вцепились в волосы. В тишине дома раздалось чмоканье и стоны.

Самец расстегнул джинсы Лены и стянул их вместе с трусиками. Опускаясь вниз, он целовал живот и гладкий лобок. Лена поочерёдно поднимала ноги, когда Коля снимал джинсы.

Шереметьев закинул левую ногу самки себе на плечо и нежно поцеловал складочки лона. Лена втянула воздух и задержала дыхание. Она расщепилась на атомы, ощущая ласку языка пары. Он помогал себе пальцами, дразня и играясь во влагалище. Лена не почувствовала боли в затылке, когда ударилась головой об стену, откинув её в экстазе. Она ещё никогда не чувствовала таких чувств в прелюдии. «У нас такого и не было», прорычала довольная ласками внутренняя волчица. Её первые и единственные разы прошли много лет назад.

Её нога подогнулась, когда оргазм пробежался по всей нервной системе и извилинам, расслабляя тело, а голову заставляя плыть в тумане и забытье. Лена задыхалась, тело не держалось, каждая косточка размякла и расплавилась. Николай резко развернул её лицом к стене. Впиваясь зубами и губами в шею. Член в штанах нервно поддёргивался, требовал воли, но тут же спрятаться в ней, вторгнуться в её глубину и метит всю ночь… вечно! Потёрся выпуклостью в брюках о её упругую и округлую попку.

— Волчара, не дразнись, — возбуждённо рыкнула Лена.

— Моя волчица, — простонал Коля, прикусывая кожу на шеи.

Лена услышала звук молнии и шуршание ткани, а следом шлепок резинки трусов по коже. Его горячая плоть коснулась полушарий ягодиц. Затем он рукой, ухватив член, поводил по мокрым складкам, всё ещё не входя. Мучая не только себя, но и волчицу.

— Волчара, — зарычала Лена, отодвигая резко попку, чтобы поймать его и насадиться на него.

Она успела поймать головку в себя, но Николай дёрнул бёдра назад. Луна, взмолился волк, почему он медлит?

— Волчара, — с мольбой простонала Лена.

Он накрутил на руку волосы, собранные в высокий хвост, и, дёрнув голову на себя, одновременно резко вошёл в неё. Коля не удержался и провыл воем удовольствия. Она тоже издала вой. Покрутила попкой давая знать, что ждёт продолжения. Коля схватил левой рукой её бедро, чтобы зафиксировать положение тела, так как понимал, что не сможет сдержаться.

— Моя волчица, сейчас, — он лизнул шею, — мы трахнемся, но последующие разы будем заниматься любовью.

Лена облизала губы, предвкушая наслаждение. Она сжала мышцы вокруг него, и Николай захрипел. Его первое движение в ней рваное и молниеносное. Он не хотел больше сдерживаться, всё его тело стремительно вбивалось, касалось матки волчицы. Лена принимала, упиваясь блаженством спариванием со скоростью и неистовостью. Она поощряла его выкриками и стонами, своим движением тела к нему.

— Смотри на меня, — приказал Шереметьев.

Ему хотелось видеть её глаза, которые заволокло чернотой от возбуждения. Лицезреть, как оргазм будет отражаться на лице, разглаживая заострённые черты. Она открыла глаза. Они гипнотизировали друг друга.

— Не смей закрывать глаза, когда кончишь! — каждое слово его указания он вбивал в неё.

Она повиновалась, любуясь его лицом, на котором возбуждение перетекало в экстаз. Его суровые черты смягчились, глаза превратились в бездну. Оргазм уже спустился в живот и взорвался большим количеством всполохов, заставляя тело и разум парить в облаках и невесомости… в раю.

Лена дёрнулась телом в последний раз, так как Коля сделал мощный толчок в самые глубинные глубины, и кончил.

Она: видела, как он днями и ночами сидел за микроскопом, делая пометки в блокнот… как постепенно и быстро он и Давид расширяли свой медицинский центр… его немногочисленные сексуальные связи с самками и мимолётные ночи с человеческими самками… тёплые отношения с отцом и как Коля сдерживал его разум от бешенства… смерть отца… Николай стал изучать бешенство от потери пары-самки… как пытался получить разрешение на эксперименты, чтобы увеличить популяцию самок… как попал в отель «Пломба»… и себя… в его глазах она была самой красивой самкой…

Он: то, что он увидел и испытал не передать словами… Лену задирали самцы стаи Ратибора, приставали к ней… её желание и потуги прекратить это… потом он увидел её изнасилование десятью самцами, передавая по кругу… её поскуливания и громкий скулёж, мольбы… суд между преступниками и потерпевшей… их освобождение и её изгнание… как она появилась в жизни Степана и Бориса, её оскорбления в их адрес… постепенное выздоравливание тела и духа… общение Лены с братьями… Николая… советы вожаков и Разновидностей… счастье от беременности новой сестры… побег из дома в целях разобраться в себе (тоска, зависть)… её встречи с разными особями… поездка в вожаку Ростиславу… разговор Бори с его секретарём… ожидание… их встреча.