Волчара

27

Дыра сделана на совесть, подумал Коля, только неизвестно кто постарался? Самки? Или сердобольные стражи Ратибора? Первым пролез Степан, потом Николай, затем Влад, и закрывал тыл Борис. Глазами, не хуже видевших днём, осмотрели место. Затаились, прислушиваясь к шорохам поблизости. Стояла тишина, только доносящийся звук костра, когда поленья возмущённо трещали, поглощаемые и пожираемые огнём.

Влад вышел вперёд, так как он единственный кто ориентировался в поселении. Ранее они решили петлять между домами, якобы в поисках самок, и тем самым быстрее привлекут внимание стражи. Так они и блуждали, точнее, обходили чужие владения перебежками в тени, за стволами, за стенами. Как и ожидалось, в домах никого нет. Для вида они заходили в несколько домов, по указке Влада, которые являлись логовами приближённых к Ратибору.

Несколько раз Николай зрением выхватывал густые тени. Значит, они обнаружены, но видимо ждут команды захвата от вожака. Затем процессия самцов двинулась в местный участок полиции. Там, как уверял Влад, находились клетки для усмирения агрессивных оборотней. Они прекрасно понимали, что Ратибор не оставит самок на видном месте и легко обнаруживаемыми. Но ведь им нужно держать легенду своего прикрытия. Вожак спрятал их в надёжном месте, думал Шереметьев, чтобы в случае обысков их не нашли, а его не обвинили. Да, по закону они могли написать заявление в отдел полиции, и те бы пришли с обысками. Но самцы нейтральной территории понимали, что это без толку!

Так они и продолжали «поиски», ожидая и готовясь к аресту. Перебегали от дома к дому, от здания к зданию. Даже, если их не захватят, они могут нагло вторгнуться на «бал». Но этого им не позволили на их удачу. Поймали их в садике для волчат, резко включив свет и окружив. По два самца личной стражи заломили им руки за спину, выворачивая из плечевых суставов и крепко фиксируя, как это делают группы специального назначения с арестованными. Их сопровождало двадцать самцом.

Уткнув мордами смотреть в землю, не очень вежливо, «гостеприимно» обращаясь, вели. Туда, куда так они рвались. Вот только Николай не увидел весёлого времяпровождения и празднества. Оборотни стояли по стойке смирно. Щенки испуганно жались к родителям. Самки вцепились в своих самцов. На их лицах (не у всех, у большей части) читалось уныние, безысходность и отчаяние. И эти чувства у них вызваны не незваными гостями.

Ратибор стоял у алтаря, на котором лежат подношения. Он пафосно переваливался с носка на пятку с заложенными за спину руками. Ни дать, ни взять — хозяин мира. Пинком ноги под колено, их поставили в коленопреклонённую позу, всё так же заламывая руки, но подняли насильно головы, ухватив за волосы. На морде Ратибора светилась ханжеская и злорадная улыбка.

— Чем, вы гости, торг ведёте, — пропел вожак вырезку из сказки о царе Алтане, — И куда теперь плывёте?

— Верни наших самок, — потребовал Степан, явно не оценив чтение великого поэта Руссии в его исполнении.

— Ваших? — наигранно удивился Ратибор, чуть ли руку, не приложив ко рту, — А с чего ты взял, что они у меня?

— Ты знаешь, чем тебе грозит их похищение, тебе не отвертеться, — рыкнул Боря.

— А чем грозит несанкционированное вторжение на чужую территорию, ты знаешь? — Ратибор невинно похлопал глазами.

Этим он выдал себя, хмыкнул мысленно Николай.

— Мы их сами накажем, чтобы впредь не повторяли подобного, — высказался Стёпа.

Ратибор откинул голову и рассмеялся. Жмуров позор их Вида, слабый, безвольный… двумя словами — без яиц. И здесь заверяет, что накажет. Чем? Как? Не будет отлизывать своей паре? Эта мысль рассмешила вожака. «Скажи мне кто твоя самка, и я скажу, какой ты самец!», смеялся и его внутренний волк. Два сапога пара, и оба левые, неправильные. Это он заварил кашу со своей человеческой сукой. Из-за него Ратибор потерял авторитет среди вожаков и своих подчинённых. Он будет первым кому Ратибор порвёт пасть.

Но сначала… он, отсмеявшись, серьёзными глазами посмотрел на нового члена семейства нейтральной территории.

— Наслышан о тебе, пара волчицы Елены. Мои осведомители заверяли, что ты сильный самец. Я чувствую твоего Альфу, — кивнул Ратибор сам себе, — Он сильнее Альфы безродных псов. Но не сильнее моего.

Если бы этот вожак знал, что Шереметьев сдерживал своего волка, как кинолог свою собаку, подавляя мощь. Ещё не время…

— И что, вы собирались устроить диверсию, спасти своих самок и благополучно уйти? — иронично хмыкнул Ратибор, — Даже не напрягли извилины, чтобы попасть сюда. А пошли протоптанной дорогой. Вы думали, что у вас получится? А попали в мою ловушку.

Морда вожака лучилась торжеством и превосходством. Толпа оборотней затаила дыхание. Но никто и ничего не сказал, не заступился. Родители Влада отсутствовали. Он не знал, что их посадили на жёсткий домашний арест и голодовку. Боеслав накануне нагло выкрикивал обвинения и осуждения в превышении своих полномочий в отношении самки Ольгинки. Тем самым впал в немилость вожака. Его накачали настойкой аконита, притащили домой, и заперли вместе с Викторией.

— Какие глупые псы, — разочарованно поцокал языком Ратибор, — Ладно они, — вожак кивнул в сторону Степана, — но ты-то! Из столицы, бизнесмен, учёный…

Каждое слово слетало с оттенком насмешки. Ратибор пытался вывести из себя Шереметьева. Вожаку хотелось драки, вновь ощутить в когтистых лапах пасть, услышать звук рвущихся тканей. Почувствовать, как кости морды трещат под давлением, ответом на сопротивление. Давно у него не было достойного противника. И сейчас, среди этих самцов нет таковых. Но хотя бы от души насладится убийствами.

— А знаешь, твоя самка после твоей смерти в течку пообщается с одним «близким» знакомым…

Что за «близкий» Николаю было понятно. Вот только этот знакомый сегодня разучится быть и жить… но злость волка не проходила… и последняя фраза Ратибора стала «спусковым крючком»…