Волчара

37

На поляне, где недавно пролилась кровь, стоял алтарь. На нём лежала горстка лунных камней, которые являлись оберегами оборотней. Вокруг лежали камни опалы, которые символизируют глаза оборотней, самое чувствительное место. Охапка цветов аконита, символизирующая слабость оборотня. Эти цветы собирались в резиновых перчатках, потому что иначе она жжётся, как крапива. Пепел побеждённого предыдущего вожака, в знак силы нынешнего. Хлеб, испечённый беременной самкой, в знак начала новой жизни. Чаша глубокая и кинжал в виде клыка, основание которого сделано из лунного камня, тонко заострённое, а ручка сделана из кости Доминантного Альфы, основавшего стаю.

Когда сумерки опустились на Урскую область, на поляну стекались оборотни всех полов и возрастов, местные и гости. Приглашены Ярослав и его советник, в знак дружбы и объединения. Семейство нейтральной территории, у которого присутствовал ещё один член семьи. Рыжеватый и высокий человеческий самец по имени Роман, брат Николаи, который долго выговаривал остальным членам, что от него не имели права скрывать приключения семьи. Потом досталось и самой Жмуровой, за то, что подвергла себя и Лену опасности. Лена тоже получила свою порцию «плюшек».

Волчата, улыбаясь и держа своих родителей за руки, с любопытством на всё смотрели. Гости стояли за алтарём, между кострами, освещающих поляну. Пока, поселенцы, решившие присягнуть новому вожаку, подходили к алтарю и в чашу собирали свою кровь. Щенки же по достижению совершеннолетия дадут присягу. Ольгинка, опираясь на своего волка, тоже стояла среди поселенцев. Здесь присутствовали и самки, потерявшие своих щенков и пар, они решили остаться в стае и начать новую жизнь. Когда на поляну вышла Лена, она подошла к святилищу и пролила свою кровь в чашу. За ней вышел Николай Шереметьев в набедренной повязке. Народ притих. Лена встала справа от алтаря. Она отныне мать стаи, вместе и рядом с ними.

Николай подошёл к священному столу. Взяв кинжал, он полоснул ладонь, и его кровь смешалась с кровью поселенцев. Отложив кинжал, взял чашу и повернулся к стае. Подняв её над головой, он громко возвестил:

— Отныне я ваше сердце, вы моя кровь, — и начал пить.

Оборотни встали на колени и наклонили головы, признавая на крови его главенство над ними. Они вручили свои жизни и опеку над собой. Обещали свою преданность и поддержку.

Поставив пустую чашу обратно на алтарь, он почувствовал, как кровь его стаи течёт по организму и в жилах. Николай, не осознавая стал принимать боевую форму и зарычал. Затем трансформировался в волка. Луна смотрела только на него, благословляя и даруя ему звание вожака. Лучи ночного небесного светила вспыхнули и озарили волка, окрашивая в серебро его шерсть. Волк взвыл в небо, давая клятву Луне, беречь её детей, независимо от стайности или бестайности. Шерсть перекрасилась в серый цвет, и он снова принял форму человека, и вновь повязал набедренную повязку.

— Я клянусь Вам, — громко сказал Шереметьев, — действовать в интересах стаи и оборотней. Быть вашими ушами, глазами и сердцами. Быть и жить каждым из вас. Любить, защищать и опекать вас. Я ваш вожак, брат и отец. Вы моя семья, матери, сёстры и дети. Наши сердца бьются в унисон. Мы живём друг другом. Мы стая, мы семья.

Ярослав сказал ему, что заготовленных клятв нет, волк должен говорить сердцем и душой. И Николай долго думал над словами-клятвами. Лена одобрила. Но всё равно сейчас он говорил не придуманной речью, а спонтанной, той, которая текла в его крови.

— Я ваш вожак и буду идти впереди, присматривая за вами, и принимать бой в случаях нападения. Я ваша опора, вы моя храбрость и сила.

И замолчал. Оборотни встали. Обряд закончен, клятвы произнесены и приняты сердцами поселенцев. А затем самцы вынесли из домов столы, и поляна превратилась в полевую столовую. Самки быстро накрыли столы. Многие с рассвета готовили яства.

За столами царствовало веселье. Кто-то кричал тосты, кто-то переговаривался и шутил. Чисто семейная встреча. Щенки бегали от родителей до костров, подкидывая дров. Они таскали еду и сбивались в кучку, играя. Иногда самые смелые подходили к Коле и её волчицам. Они обнюхивали их и с осторожностью прикасались. Лиля и Лия смеялись и тянулись к волчатам, так же принюхиваясь, и тянулись ручками. А потом все волчата собрались ватагой около них и наперебой показывали игрушки.

Потом самки (все поголовно) оставили столы и подхватив самок гостей со щенками сели у костров на брёвна. Самки делились впечатлениями и уроками воспитания щенков. Рассказывали легенды о волчицах и что теперь они обязаны защищать их. Коля была тронута их заботой. Волчиц достали из люльки, одна самка сбегала домой за покрывалом, и они расстелили его на земле. Волчата, разувшись, сидели с волчицами, которые ползали между волчатами, громко заливаясь смехом, играя со щенками.

Самцы же обсуждали политические вопросы стаи. На данный момент не все вернулись в поселение. Кто-то не успел, а кто-то решил и вовсе не возвращаться. Расстояние всё-таки ослабляет связь, но не рушит. Все поселенцы, которые работают вне стаи, узнав о переменах в стае, вернутся в ближайшие дни. Николай решил со всеми по отдельности переговорить и дать выбор. Постепенно оборотни, после уборки, стали расходиться по домам. За столом остались Давид, Шереметьевы и семейство нейтральной территории.

— Это невероятно, — в который раз выдохнул Давид, смотря на спящих волчиц.

— Так же невероятно, как Доминантные Альфы, — с улыбкой произнесла Коля.

— Я так и не смог потискать их, — страдальчески вздохнул Давид.

— Хорошо, что Ярослав и Ростислав не слышат тебя, — хмыкнул Рома, чем заставил всех засмеяться.

Все знали ревностный характер оборотней.

— Кстати, а почему у тебя не было возбуждённого состояния? — поинтересовалась Коля у своего тёзки.

Она вспомнила, как был возбуждён Стёпа после оборота, когда догнал её, а также рассказ Кристины и Владислава, тот тоже был возбуждён.

— О чём ты? — не сразу понял Шереметев.

— О том, что после оборота у вас стояк, — краснея, внесла ясность Барбара.

Уж она-то поняла и заметила сразу. Но зная ревностную натуру своего волка, то ничего не спросила тотчас же. Но любопытство берёт верх.

— Ах это, — протянул Николай, — так это потому что был природный оборот, вызванный Луной и благодетельницами, а не жаждой охоты.

Самцы хмыкнули. Как ни странно, но ни Стёпа, ни Боря, не отнеслись с ревностью к своим парам за это замечание.

— Что там с терапевтом и гинекологом? — спросил Давид.

— Ростислав ищет, — ответил Степан, — Но пока результатов нет. Никто не хочет уходить из стай, особенно самки, а их самцы поддерживают в этом.

— Так может, я найду? — вызвался Давид, — Среди тех, кто не принадлежит стаям. Думаю, любой учёный-оборотень захочет наблюдать легендарных волчиц, да и за самками, которые родятся.

— Главное не устрой зрелище гладиаторских боёв, — засмеялся Николай.

Семейство нейтральной территории вскоре тоже отбыло, забрав с собой Давида. Шереметьевы сидели в свете догорающих костров и лунных лучей. Лена всё любовалась русыми волосами своего волчары. Да, брюнетом он выглядел шикарно, но русым смотрелся более могущественно. Особенным и отличительным среди оборотней. Он выглядел по-другому, но в тоже время был собой. Они прожигали друг друга глазами, улыбаясь. Лена читала в его карих глазах любовь и обожествление. И видит полная Луна, она возбуждалась от одного взгляда. И с волнами возбуждения, она чувствовала жар, который разливался по телу, но основная его часть пульсировала между ног.

Зрачки Николая расширились. Он учуял…

— Моя волчица, неужели…

Но Лена не стала слушать дальше. Резко вскочив со стула, она бегом направилась в лес, зная, что ворота туда отныне и навсегда открыты. Выскочив за ограждение, она на ходу раздевалась. В ушах шумела кровь, бурля от природных нужд оборотней. С разгона совершила прыжок и приземлилась на лапы, обернувшись в волчицу и сбросив остатки одежды. Позади она услышала вой своего волчары. Он общался с природой, выискивая её.

Николай понял, почему Жмурова ускорила ход событий. У Лены приближалась течка. Почуяв этот неземной аромат феромонов, его волк возобладал над ним. Он гнался за своей парой, предвкушая спаривание для продолжения рода, и не чтобы вновь пометить свою самку, а для зачатия. Её аромат был для него дорожкой, он шёл по нему. И настиг, прыгнув, сбив самку.

Волчица всем телом припала к земле, прижала уши к голове, и ползла, неслышно поскуливая, к нему. Серый волк наблюдал за самкой. Его парой. И пошёл навстречу к ней…