Волчара

22

Лена душой наслаждалась своим самцом. Да, иногда у них были стычки. Где-то перегибал он со своей властностью, где-то она со своими упрямством и независимостью. Она не подарок и порой острым языком доводила Шереметьева до белого каления, что он резко уходил в душ, стоя под ледяной водой, остывая. Иногда он находил другое применение её языку и рту, и это было лучшим выбором пользования, довольно урчала её волчица.

В их доме они как молодожёны, облюбовали все вертикальные и горизонтальные места. Дом заполняли по ночам (а порой и днём) стоны и вой. Могли оборачиваться в волков и бегать по лесу, либо гулять под луной, либо лениво валяться среди деревьев. Вот таким образом Коля заполнил существо, быт и жизнь своей волчицы. Ему нравилось, как она лоснилась к нему. С ней интересно общаться, она веселила его. В спорах не была упряма, а доказывала свою точку зрения мыслями, рассуждениями, а если необходимо историческими фактами. Её цель в спорах была не выиграть, а донести до него свою точку зрения, чтобы он услышал. Впервые в жизни он понимал отца, до какой степени он любил маму, тосковал без неё. С какой любовью он говорил о ней. А порой так сильно погружался в воспоминания, что выпадал из реальности.

Коля любил свою волчицу. И очень расстроился, что у него не получается, а возможно и вовсе не получится, отомстить её обидчикам. Видит Луна, он очень опечален и зол из-за этого. Но виду не показывал. Она счастлива, разве это не главное? Да, как самец он обязан отомстить за пару. Но её благополучие ещё важнее. Так что ему делать?

Стёпа сказал, что идеальное время для нападения в ночь празднования летнего солнцестояния. И время подходит, а дело стоит! В обед они собирались в баре, кроме Влада, он работал в городе, но Кристина всегда приезжала с Б². Коля договорился с самцами поговорить в их штабе после обеда до открытия бара. Через два дня праздник, время поджимало. Или нужно определиться, что делать. И они обсудят этот вопрос и выберут предложения.

Когда самцы покинули бар, а самки сидели в спальне, делясь своими мыслями по беременности и сюсюкаясь с волчицами, Коля позвала Лену на разговор в кабинет. Они сели рядом на диван. Коля схватила руки Лены.

— Сестра, мне нужна твоя помощь, — взмолилась она.

Впервые Коля обратилась к ней с такой просьбой.

— В чём дело, Николяша?

— Ты ведь знаешь, что Ольга пропала с радаров и не выходит на связь?

Лена кивнула. Она сама не могла дозвониться до родителей и брата. Уже очень давно. Слава Луне, что мама предупредила её о новшествах. Но Лена всё равно чувствовала тревогу, о которой умолчала перед Колей. То, что и Ольга не выходит на связь, ещё больше взволновало.

— Мои родители и брат тоже.

— Сестра, нам надо в их стаю. Проверить твоих родителей и брата, и Ольгу.

— А что Степан на это говорит? — поинтересовалась Лена, зная наперёд его ответ, либо Коля ещё не обсуждала это с ним.

— Чтобы я не волновалась, и мне есть, чем заниматься.

Вот бесчувственный пёс, поругалась Лена на брата.

— Я не могу сидеть спокойно и решила проверить Ольгу, — шёпотом, с заговором, сказала Коля.

— Стёпа тебя накажет, — предупредила Лена, они перешли на шёпот.

— Пусть! Моя душа не на месте. Ольга мне не чужая. Я бы и за тобой пошла.

Волчица понимала её.

— Там опасно, — напомнила Лена, — Мы не знаем, что с нами сделает Ратибор.

Она даже представлять не хочет, передёрнула плечами Лена.

— Мы просто проверим Ольгу и родителей с братом, и сразу вернёмся, — горячо заверила Коля.

— И как предлагаешь это сделать? До поселения час ходьбы. За этот час самцы нас хватятся и найдут.

— У родильного блока стоит «Атиз» учёных, мы сядем в него, — продолжала упорствовать Николяша.

Значит, она продумала план, подумала Лена.

— Выкладывай свой план, — потребовала Лена, — а там посмотрим.

Николяша детально по минутам изложила свой алгоритм действий. Волчица одобрила его. Получается идеально и (главное!) самцы не узнают. И Лена согласилась. Она хорошо знала (если ничего не поменялось за шестьдесят лет) расположение домов и постов. И согласилась даже с тем, чтобы не сообщать самцам. Волчица сама переживала за семью и знала, что Шереметьев не разрешит ей увидеться с ними, поскольку ему сообщили, что там творится. Эта неизвестность самцов напрягала, а самок тревожила. Плюс, Николяша всё продумала. И когда успела? За два или два с половиной часа они успеют туда и обратно. Одна нога там, другая тут. «Страшная поговорка сапёров», передёрнулась внутренняя волчица.

Лена отмела страхи. Они к тому же могут провести разведку местности. Да, и, вообще, узнать что-то обличающее на Ратибора. Все эти факторы убедили Лену в правильности их поступка. Даже если самцы догадаются, будет поздно. Даже если их накажут, ну не убьют же! А Лена будет спокойна за родителей и брата.

— Только это надо сделать завтра, — твёрдо заверила Николяша.

— Почему?

— Завтра будет нам лазейка незаметно прошмыгнуть в поселение и выйти оттуда.

Лена кивнула соглашаясь.

Уже дома, после закрытия бара, Лена спросила Колю, почему они так часто посещают винодельню Степана. Ей казалось это подозрительным. Ладно, пусть пару раз! Но не каждый же день! Коля отмахнулся, мол, его заинтересовала эта сфера деятельности. Она выкусила, что он что-то скрывает, но не стала обвинять. Ведь за ней тоже водится грешок, так кто она такая, чтобы упрекать?

Ночью, после очередной страстной ночи, лёжа в тисках своего самца в голове зазвенели колокольчики тревоги по поводу их авантюры. Но она заглушила их звон мыслями о волнениях за семью. Ведь она поживает хорошо, а родителям худо. И к волнению прибавилось чувство неловкости.