Воробей

Глава 5

Спэроу

На рассвете я поспешила на кухню. Сбитая с толку последней встречей с Троем, я больше всего на свете хотела быть на его стороне.

Ладно, признаю. Я хотела эту работу.

И давайте посмотрим правде в глаза, что-то во мне шевельнулось, когда я узнала, что он заметил меня в церкви. Что он вообще меня заметил. Поэтому я решила дать Трою Бреннану честный шанс не быть придурком мирового класса.

Я приготовила ему завтрак: пышные черничные оладьи с кленовым сиропом и чашку горячего шоколада—мое любимое блюдо—и с широкой улыбкой приветствовала его, когда он спускался по лестнице, щурясь от утреннего солнца. Он был в трусах.

Мое любопытство взяло верх, и я посмотрела вниз, пытаясь вычислить его размер, притворяясь, что поправляю салфетки на столе.

Я не эксперт, но его достоинство выглядело так, как будто могло удобно поместиться в выхлопной трубе грузовика, а не, да поможет мне Бог, в моей вагине. В моих глазах мелькнули интерес и страх.

— Не волнуйся, Рыжик. Он не кусается, — он зевнул в предплечье, отталкивая меня в сторону, чтобы дотянуться до кофейника на стойке позади меня.

— Но он может плеваться, — сказала я через плечо, застенчиво улыбаясь.

Он послал мне кривую, снисходительную ухмылку.

— Не на тебя, учитывая то, как ты себя ведешь.

Он снова вел себя как осел, но я продолжала пытаться. Я указала на большое блюдо на острове.

— Блины. Прямо здесь. И горячий шоколад. Хочешь немного взбитых сливок?

Я хотела, чтобы он запомнил девушку, на которой хотел жениться. Я хотела забыть, что на него работал мой отец. Я хотела, чтобы мы попытались стать кем-то, даже если это было глупо и наивно.

— Я не ем сладкое дерьмо, — непримиримо ответил он, его голос был сухим. — И я не пью горячий, блять, шоколад. Но в следующий раз, когда я буду устраивать чаепитие, поможешь мне приготовить кексы.

Я убрала тарелку с блинами, проглотив горький комок в горле. Я подошла к раковине и с громким лязгом вывалила еду, тарелка тут же разбилась.

Трой молча взяла банан из миски, стоявшей на столе, открыл холодильник, достал сок и йогурт и захлопнул дверцу ногой.

Все еще в трусах. По-прежнему тверд, как камень.

— Я буду в своем кабинете наверху. Не забудь, сегодня ужин, — сказал он, уходя. — Я оставил еще одну кредитную карточку на твоем ночном столике. Никаких кроссовок и эмо-толстовок. Поняла?

— Господи, — я нахмурилась. — Что за дискриминация?

— Хочу, чтобы моя жена выглядела как женщина, а не как двенадцатилетний пацан.

Я хотела сказать ему, что он ведет себя как придурок, но знала, что это не улучшит мои шансы получить работу. Вместо этого я сжала кулаки, стиснула зубы и выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.

Я практически почувствовала, как волосы на голове седеют, агрессивно нажала на кнопку лифта, спустилась на все долбаные четырнадцать этажей вниз и начала свою утреннюю пробежку, без спортивной формы. Только в кедах.

Все, что у меня было — это тонны энергии. Когда мои ноги коснулись холодного, влажного тротуара, мое дыхание выровнялось. Наконец, небольшое блаженство.

Когда я вставила наушники и включила музыку, я уже чувствовала, что Коннор идет за мной по пятам, пытаясь догнать мой темп.

Я хотела потратить весь день впустую и пофантазировать о миллионах возможностей, которые представятся мне, чтобы воткнуть вилку в грудь мужа за ужином. Последнее, что я сделаю, это последую его указаниям и стану милой, хорошенькой женой в платье.

И каждый раз, когда он давил — я тянула сильнее.

Я не купила ничего соблазнительного, как сказал Трой. Я не покидала кухню, топя свое разочарование в приготовлении пищи. Тонны и тонны еды. Я использовала все ингредиенты из шкафов и холодильника и так провела весь день.

Часы одинокой готовки заставили меня наконец смириться с серьезностью моего положения. До вчерашнего вечера я не совсем понимала, что происходит. Я еще не до конца осознала тот факт, что вышла замуж за этого человека.

Но теперь все было по-настоящему.

И это чертовски пугало меня.

Коннор расхаживал взад-вперед по гостиной, разговаривая по телефону. Я чуть не поддалась искушению попытаться убежать. Но опять же, куда, черт возьми, мне идти? Мой отец отдаст меня обратно Бреннану, опасаясь последствий срыва планов своего босса. Люси я не могла обременять своим присутствием, я ни у кого не могу попросить денег, чтобы бежать из города, поскольку все знали моего мужа или одного из членов его семьи, и никто не хотел связываться с ним.

В четыре часа дня Мария ворвалась в кухню с угрюмым лицом, и сказала мне убрать весь беспорядок, который я устроила, и что я должна уйти с ее кухни, прежде чем она схватит меня за волосы и сделает это сама. Ладно, она сказала не так, но ее крики по-испански и размахивание руками определенно подразумевали лишь это. Сегодня она была вне себя от ярости, потому что у нее была двойная смена и у Андреа, и у Троя.

Она объявила, что мистер Бреннан заедет за мной в восемь вечера и что я должна быть в вечернем платье. Я фыркнула, сосредоточившись на упаковке двойной порции макарон с сыром. Стольким количеством еды можно было бы накормить армию. Но мне нужен был способ отвлечься от реальности. От него.

— У меня нет вечернего платья, — проворчала я, идя к духовке и доставая кокосовые пироги.

У меня в шкафу было только одно маленькое черное платье. Я надевала его на свадьбы, похороны и планировала надеть его на свое первое свидание сегодня вечером.

— Слишком поздно идти покупать, — рявкнула она на меня. — А чем ты занималась? Мистер Бреннан будет злиться!

— Он всегда злится.

Мария раздраженно вздохнула и отвернулась, выуживая из кармана фартука телефон. Она прижала его к уху и бросила на меня раздраженный взгляд. Когда на другом конце провода ответили, она оживленно заговорила по-испански. Я вытерла руки о штаны, слегка заинтересованная таким поворотом событий.

Наконец, через несколько минут, она повесила трубку и погрозила мне пальцем.

— Моя дочь подарит тебе красивое платье. Но потом отдай его в химчистку и верни. Понятно?

Я кивнула, немного шокированная и испытывая огромное облегчение. Я никак не могла понять, почему она хочет мне помочь. В любом случае, я была рада, что Бреннан увидит меня в чем-то приличном и, возможно, даст мне эту работу.

— Спасибо, — я следила за ее движениями, когда она начала убирать за мной кухню.

— Ты, — яростно сказала она, скребя кастрюли и заслоняя меня от помощи плечом. — Маленькая девочка. Он, — продолжала она, указывая подбородком наверх, где находилась спальня. — Большой, сильный мужчина. Ты его не раздражай, а то он тебе задницу надерет.

У меня вырвался смешок. Я покачала головой и подошла к ней, надув губы в знак извинения.

— Ты права. И, пожалуйста, не убирай за мной. Я могу сама, — я осторожно попытался вырвать у нее из рук грязную кастрюлю.

Она закатила глаза и оттолкнула меня локтем.

Я упаковала всю еду, которую приготовила, и отправила ее в приют для бездомных, на такси, отправив Коннора, который отказался позволить мне самой довезти ее.

Я так и не познакомилась с дочерью Марии. Она оставила платье, Коннор забрал его в вестибюле вместе с парой туфель на высоких каблуках, пока я была в душе. Они тоже были моего размера. Когда я вошла в спальню, платье уже лежало на большой кровати. Платье было персикового цвета, без рукавов, с вырезом и тонким золотым поясом.

В 19:45 я застегнула молнию, немного накрасилась и спустилась на лифте в вестибюль.

К моему удивлению, Трой опоздал. Я написала сообщение Люси и Дейзи, сидя в одном из кремовых кожаных кресел, ожидая его. Я скучала по подругам. Кроме того, было очевидно, что они подозревали меня в чем-то, ведь я просто исчезла из района.

Я: Привет, девочки, хотите выпить на следующей неделе?

Люси: это ты нам скажи.

Я:?

Дейзи: остановилась у твоего дома. Твой отец что-то говорил о твоем переезде. Что ты скрываешь, птичка?

Черт, черт, черт. Наверное, ободряющие сообщения, которые я посылала своим друзьям, на самом деле не произвели того эффекта, на который я надеялась.

Я: вы неправильно поняли. Я ничего не скрываю. Просто занята. Кстати, у меня собеседование через несколько минут.

Люси: ты работала в закусочной и ходила на кулинарные курсы. А теперь вдруг у тебя собеседование в Руж бис? По десятибалльной шкале, как ты думаешь, насколько мы глупы?

Я: Ммм… 5?

Я: шучу. Послушайте, я могу объяснить.

Нет, я не могу объяснить, и это было самое худшее.

Дейзи: Объясни. Мы будем ждать тебя на нашем обычном месте. Удачи с собеседованием.

Я уже собиралась отправить Люси и Дейзи еще одно сообщение, когда услышала шаги и подняла глаза от мобильника. Я узнала его походку. Он был элегантен, самоуверен. Он одет в светло-серый костюм, который почему-то делал его еще выше и шире. Я встала, разглаживая платье руками и глядя на него, как провинившийся ребенок.

— Как тебе блинчики? — он сухо и безразлично поцеловал меня в щеку.

Как будто это было необходимо. Как будто я какая-то надоедливая тетя. Он сделал вид, что забыл, как я бросила стопку блинов в раковину. Ух ты, какой внимательный муж. Мне повезло.

— Потрясающие, — я вызывающе вздернула подбородок, но потом передумала. Я хотела получить эту работу. — Нравится мое платье?

Бреннан нахмурился, выражение его лица стало более серьезным.

— Ты сама выбрала это платье? — он сделал шаг назад, изучая меня. Нахмуренные брови делали его взгляд не менее спокойным.

На самом деле, любое выражение, кроме его холодного акульего взгляда, заставляло мой пульс учащаться. Он был привлекательным, и это беспокоило меня. Очень.

— Не люблю шоппинг, — призналась я, убедившись, что между нами достаточно расстояния.

От него веяло жаром. Не только в переносном смысле, он действительно излучал тепло.

— Мария была так добра, позвонила своей дочери и спросила, не могу ли я одолжить у нее платье.

— Ее дочь? — он изучал мое лицо, когда мы выходили из вестибюля, как будто не верил мне.

— Да, ее дочь. А что? Не нравится персиковый цвет? Или, может быть, ты ожидал что-то кожаное, как свадебный подарок? — я подняла бровь, когда мы вышли в холодную, моросящую ночь.

Он собственнически прижал ладонь к моей пояснице и вывел меня на покрытый тентом тротуар. Я старалась не обращать внимания на вспышку похоти, пронзившую мой живот от его прикосновения. Возможно, просто потому, что у меня почти не было опыта общения с противоположным полом. В конце концов, я ненавидела этого человека. Но мое тело, как оказалось, не разделяло этих чувств.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал он, хотя все в его комплименте, как обычно, имело скрытый смысл.

— Спасибо.

Улица гудела от машин и пешеходов. Я знала его машину, когда он приезжал в мой район. Белый Мазерати — резкий контраст с черным Мерседесом в стиле мафии, —был припаркован в центре улицы с односторонним движением перед зданием. Он создал непримиримую пробку, преградив путь дюжине машин позади него. Люди сигналили и ругались, размахивая кулаками из окон своих машин, несмотря на дождь.

Но когда они увидели, что это Трой Бреннан подошел к сверкающему Мазерати, они быстро засунули головы обратно в машины и подняли стекла.

Смущенная до невозможности и напуганная высокомерием моего мужа, я стряхнула его прикосновение и ускорила шаг к машине. В руках у него был неоткрытый зонтик, но он и не удостоил меня даже взглядом, когда я бросилась бежать, чтобы не промокнуть. Все еще не могу поверить, что в июне было так холодно и дождливо. Как будто весь мир сговорился против меня.

— Обязательно было перекрывать всех этих людей? — спросила я, пристегивая ремень безопасности.

— Нет, — он встретился со мной взглядом, не моргая, и сел за руль. — Просто мне было все равно.

Я смотрела в окно с поджатыми губами, когда машина вкатилась в безжалостное пятничное движение Бостона, пытаясь дать холодному кожаному сиденью охладить мой гнев.

— Можешь стереть эту довольную ухмылку со своего лица, — сказала я, сделав глубокий вдох. Боковым зрением я видела его веселье. — Грубость меня не впечатляет. Ты просто мудак, и я никогда не влюблюсь в кого-то вроде тебя.

— Трой Бреннан. Приятно познакомиться. Все когда-нибудь случается в первый раз.

— Может быть, это… — я помахала пальцем между нами. — Это будет первый раз, когда ты поймешь, что не все женщины — золотоискательницы, с которыми ты до этого встречался.

— На твоем месте я бы не стал сжигать все мосты, — его ухмылка каким-то образом превратилась в еще более широкую улыбку. — Ты же хочешь что-то попросить у меня сегодня вечером…

— Почему ты так уверен?

Он бросил на меня быстрый взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.

— Потому что ты согласилась поужинать со мной.

Я выдохнула немного воздуха из легких, потирая голые руки. Он заметил это и включил обогреватель. К сожалению, это была самая приятная вещь, которую он когда-либо делал для меня.

— Ладно, ты прав. У меня есть предложение, которое мне нужно обсудить с тобой, — мой голос был хриплым.

— Позже, — сказал Бреннан, и я решила пока не настаивать.

Молчание затягивалось. Я поправила платье, поправила высокие каблуки, которые казались мне слишком тесными.

— Нога зажила? — вдруг спросил он.

— Да, — машинально ответила я и прикусила внутреннюю щеку, когда поняла, что сделала. Черт.

Его губы сжались в тонкую линию.

— У меня много плохих качеств, но я не идиот. Я понял, что ты порезала ногу в первую брачную ночь, чтобы избежать секса. Ты взяла мои носки, и кровь, которую я увидел на бритве, была чертовски важной уликой. Я не насильник, Спэроу.

Чувствуя, как горят щеки, я потерла лоб.

— При всем моем уважении, Бреннан, учитывая твой послужной список, я решила, что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

— Мой послужной список? — он с шипением выдохнул. — Пожалуйста, объясни мне, о чем, черт возьми, ты говоришь? И перестань называть меня Бреннан. Я твой муж, а не начальник.

И что я должна ответить? Все знают, что ты убил Билли? Люди говорят, что ты ломаешь кости, чтобы заработать на жизнь? Мои колени подкашиваются от страха?

— Я хочу сказать, — начала я. — Что запугивать женщину сексом отвратительно. Я не хотела, чтобы ты прикасался ко мне, — я скрестила руки на груди, пытаясь восстановить дыхание.

Таково было мое постоянное физическое состояние рядом с этим человеком. Я могла бегать часами напролет и одновременно с этим петь песни, но я не могла говорить с ним несколько секунд подряд, не задыхаясь.

— Но если я правильно помню, в ту ночь ты чуть не кончила мне на трусы.

Этот человек был настолько отвратителен, что иногда потребность причинить ему боль переполняла меня.

— Спасибо за поэтическую аналогию. И все же я не хочу заниматься с тобой сексом.

— Да, конечно, — его губы соблазнительно изогнулись, глаза все еще были прищурены на машине перед нами. — Ты сегодня утром глазела на меня. Ты трешься об меня, когда у тебя есть такая возможность. Твои соски так затвердели, когда я сосал твою кровь, — его правая рука переместилась с коробки передач на мое бедро, но так и не коснулась его. — И ты поцеловала меня прошлой ночью и простонала мое имя. Ты.

Черт, как же жарко. Я чувствовала тепло его кожи даже сквозь ткань платья.

— Ты хочешь, Рыжик. Ты хочешь заняться сексом. Просто ты боишься сделать это с человеком, которого ненавидишь.

Я отрицательно покачала головой.

— Невероятно.

Он пожал плечами, держа руль в одной руке и барабаня по коробке передач другой, отодвигаясь от моего бедра.

— Любовь и ненависть во многом схожи.

— Можно ненавидеть тебя как-то не пересекаясь с тобой? — рявкнула я.

— Нет, но ты можешь ненавидеть и трахаться со мной сколько хочешь.

Я покраснела, как омар, и в пах мне ударила волна тепла. Трой Бреннан был вполне доволен этими грязными разговорами, в то время как я стеснялась просто думать о сексе. И снова он одержал верх.

Я потянулась, выпрямляя спину, проклиная пробку. У меня было такое чувство, что мы не доберемся до ресторана, даже если он закажет столик на девять часов.

Я сменила тему разговора.

— В таком темпе мы пропустим наш столик. Может, нам лучше просто забыть про ужин? — чем меньше времени мы проведем вместе, тем лучше.

— Мне не нужны оговорки. Это мой ресторан. Они обслужат нас в четыре утра, если мне так захочется.

Он проскочил на светофоре, и мое сердце ускорилось вместе с двигателем машины, вспоминая о том, что я теперь, возможно, буду работать в ресторане. Я оживилась на своем месте, пытаясь сдержать улыбку.

Вернемся к плану А. Вернемся к хорошей игре. Вернемся к строительству мостов.

Я решила, что для начала неплохо было бы назвать его по имени.

— Трой? Может расскажешь подробнее, почему ты решил жениться на мне? — я смотрела прямо перед собой, если он решит наградить меня еще одним язвительным комментарием.

Он двигался по улицам, как-будто огнедышащее чудовище, преследует нас по пятам, нарушая все известные человеку законы ПДД.

— Когда тебе было девять, а мне девятнадцать… — он сделал паузу, чтобы осознать всю серьезность нашей разницы в возрасте. — Была свадьба. Пэдди и Шона Роуэн, помнишь их? Кажется, она была его третьей женой.

Я с трудом сглотнула и кивнула. Это была одна из немногих свадеб гангстеров, на которые приглашали папу, и, боже, как он гордился. Жених занимался недвижимостью и контрабандой наркотиков после того, как ФБР бросило его друзей в тюрьму. Ему нравилось общаться с обычными людьми, вроде моего отца.

И в день его свадьбы я узнала почему.

Пэдди Роуэн был первым в моем списке, вместе с человеком, который сидел рядом со мной. Единственная разница была в том, что я ненавидела Троя и хотела, чтобы он исчез из моей жизни, но Пэдди? Я хотел, чтобы Пэдди умер.

— Я помню, — сказала я, и боль уже щекотала мне живот. — Сберегаю Всю Свою Любовь Для Тебя.

— Чего? — сказал он, явно забавляясь.

— Название песни, которая… Ну, ты знаешь, — лицо горело. Мне было стыдно признаться, что я все помню. — Мы танцевали под нее. Песня Уитни Хьюстон.

— Да, конечно, — он пожал плечами. — Как бы то ни было, моя семья сидела за одним столом с твоей, к всеобщему удивлению.

Просто на случай, если я забыла, что я из низшего класса.

— Но, — продолжал он. — Пэдди всегда был невежественным придурком. Ты сидела напротив меня. Я не обращал на тебя особого внимания, потому что тебе было девять, и это было слишком стремно даже по моим стандартам, — он покачал головой, почти съежившись. — Я помню, что ты была милой, вежливой малышкой. Ты задавала моей матери кучу вопросов. В какой-то момент ты спросила, настоящие ли у нее зубы. А потом ты пыталась убедить меня потанцевать с тобой.

— Ты согласился, — воспоминания нахлынули на меня.

Я впилась ногтями в ладони, прижав кулаки к бедрам, надеясь, что он не заметит. Я попыталась сосредоточиться на той части дня, о которой он говорил, на сладком воспоминании о танце со старшим мальчиком.

— Да, — он поднял одну бровь. — Ты была одержима этой идеей, — он подавил смешок. — Даже тогда, рыжик, я был твоим первым.

Мои кулаки сжались, и я продолжала смотреть в окно. Именно то, что случилось после того танца — худший день в моей жизни. Даже то, что мама бросила меня — ничто, по сравнению с этим.

Я прочистила горло.

— Очередь к парковке тянется на два квартала. Останови машину, я скажу кому-нибудь, что мы здесь.

— Это мой ресторан, — Бреннан-нет, буду называть его Трой-рассмеялся. — Смотри.

Он оставил Мазерати посреди оживленной улицы, выскользнул из машины и бросил ключи лакею в форме, который стоял в переулке, прислонившись к стене, и курил сигарету. Парень, который был примерно моего возраста, поймал ключи в ладонь и яростно кивнул Трою, бросив сигарету и побежал к водительской двери.

Когда за машиной моего мужа образовалась еще одна пробка, я начала подозревать, что он был единственной причиной пробок в Бостоне.

— Еще раз покуришь во время смены, я тебя уволю. Поцарапаешь мою машину, и ты покойник, понял? — рявкнул Трой парню с ключами.

Он тут же неторопливо подошел к моей стороне машины и открыл дверцу. Я вышла, принимая его руку и позволяя ему вести меня за талию. Двое других сотрудников ресторана уже держали дверь открытой. Слабая музыка лифта доносилась через двери, вместе с запахом аппетитной еды и бледным, песчаным светом.

— Тебе уже не девять, — хрипло сказал он, когда мы вальсировали.

— И слава Богу, — пробормотала я, возвращаясь мыслями к Пэдди Роуэну.

«Игнорируй его», — приказала я себе, как всегда. Так же, как я игнорировала все остальное.