Война меча и сковородки (СИ)

Глава 21 (окончание)

— Беда? — переспросила Эмер, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего. — Это после того, как мы так прекрасно друг друга поняли?

— Нет, миледи, мы здесь ни при чем! — воскликнул мастер Брюн. — Это Муго, безрукий идиот! Это он тащил корзину с яйцами и свалился с лестницы! И все перебил!

— Он упал прямо на корзину, миледи, — торопливо поддакнул помощнику главный повар. — Ни одного не оставил целого. Я уже распорядился выпороть его, но как же быть с «Сюзереном»?.. Тесто для него без яиц не сделать, если вы понимаете, о чем я. А пирог надо уже подбивать!

— Во всем Даремском курятнике не нашлось свежих яиц? Какую еще сказку вы придумаете? — отрезала Эмер.

Но повара рухнули на колени, заламывая руки:

— Мы смогли собрать только тридцать! — завопил мастер Брюн, прикрывая голову. — А для теста требуется две сотни, не меньше!

— Пошли, — коротко приказала Эмер, направляясь в сторону кухни, воинственно звеня доспехом.

Ее появление привело куханных слуг в замешательство, но только на секунду.

— Рады видеть, дорогая хозяйка! — крикнули все хором.

Эмер сделала знак, чтобы расступились и показали ей уничтожителя яиц.

Преступник Муго оказался тщедушным парнишкой лет пятнадцати, его уже разложили на лавке и приготовили розгу, но Эмер приказала остановить наказание.

Парнишка поднялся, судорожно подтягивая штаны и хлюпая носом. Всколоченные волосы, в которых застряла скорлупа, царапины на лице, перемазанном битыми яйцами, и проступающие на руках синяки придавали ему еще более жалкий вид. Эмер разглядывала его, склонив к плечу голову.

— Простите, простите, — всхлипывал нарушитель. — Он толкнул меня, я ничего не мог сделать…

Выяснение причин падения Эмер решила устроить тут же.

— Кто его толкнул?

Ответом ей было могильное молчание, а Муго тихо поскуливал, размазывая слезы по грязному лицу.

— Покажите корзину, — последовал новый приказ.

Принесли огромный и плоский короб, сплетенный из ивовых ветвей.

— Умом тронулись, если послали этого дохляка нести такую тяжесть, — сказала Эмер. — Дохляка не наказывать. Отведите его к лекарю, пусть посмотрит, не переломал ли чего. Теперь вы, — она обернулась к главному повару и помощникам, не обращая внимания на лепет бедняги Муго, который пытался поблагодарить добрую госпожу и облобызать подол ее платья. — Вижу, урок не пошел вам на пользу. Управлять кухней вы не умеете. Пусть выйдут поварята и младшие подмастерья, хочу поглядеть на них.

Двадцать мальчишек и подростков выстроились в шеренгу, боясь моргнуть. Эмер прошлась мимо них, рассматривая так пристально, словно искала демона в человечьем обличье.

— Они все дохлые, — сказала она по окончании осмотра. — Тощие, дохлые, слабые. А теперь — подмастерья и старшие подмастерья.

Осмотром она опять осталась недовольна.

— А вы — разжирели, как перекормленные петухи. Но вами я займусь позже. Теперь надо решить, из чего готовить пирог. Главный повар!

Старший распорядитель кухни услужливо выступил вперед.

— Пусть отправят посыльных в ближайшие деревни, чтобы скупили все свежие яйца, какие найдут.

— Миледи! — пискнул мастер Брюн, — до ближайших деревень — час пути.

— На лошади?! — поразилась Эмер. Она была не сильна в расположении даремских деревушек и подумать не могла, что второй по величине город в Эстландии находится в такой глуши.

Но ответ главного повара вернул надежду:

— Пешком, миледи.

— Час пешком, — быстро подсчитала она, — одна десятая часа на лошади. Быстро снарядите туда повозку. Пусть обойдут все птичники и заплатят не скупясь.

— Дорога горная, лошадь там не пройдет, только осел, — сказал главный повар умирающим голосом. — А там, где можно добраться на лошади, дорога в три раза длиннее.

— Сам ты осел, — парировала Эмер.

Она колебалась лишь несколько мгновений.

— Подбивайте тесто, — велела она, — Через полчаса у нас все будет.

— Но как, миледи… — начал мастер Брюн.

— Я разрешила тебе возражать? — оборвала его Эмер. — Делайте, что вам говорят, остальное — не ваша забота.

На ходу развязывая шнурки доспеха, она велела срочно позвать начальника стражи и поднялась в башню, запретив сопровождать ее.

Когда через пару минут Тилвин постучал в покои хозяйки Дарема и услышал нежный, но энергичный голос юной госпожи, разрешающей войти, он вошел и остолбенел, потеряв дар речи.

Вместо красивой леди перед ним стоял долговязый парень в мешковатых штанах, полинялой коте и войлочной шляпе, надвинутой на глаза. Но вот парень сдвинул шляпу на затылок, и показалось румяное личико Эмер. Сейчас брови ее хмурились, и настроена она была решительно.

— Мне нужна твоя помощь, Тиль, — заговорила она резко, короткими фразами. — Пойдешь со мной. Покажешь дорогу в ближайшую деревню. Встретимся у ворот. Я выйду черным ходом. Возьми две корзины, чтобы поместились две сотни яиц.

— Две сотни?

— Ты же осилишь такую ношу? — спросила Эмер мимоходом, затягивая вязки на сапогах и засовывая за пазуху кошелек с золотом. — Только никому ни слова. Ты и я. На все у нас чуть больше половины часа.

— Ты решила сделать это сама? Но…

— Тиль!

Эмер подбежала и положила руку ему на плечо. Тилвин уставился на ее руку, словно она прижгла его каленым железом сквозь одежду.

— Прошу, помоги мне еще раз, — сказала Эмер. — Мне больше не на кого положиться. Королева должна получить свой пирог в день солнцестояния. Это важно для меня.

— Буду ждать у ворот, — сказал он и помчался вниз по лестнице.

— Вот и славно, — пробормотала Эмер, открывая потайную дверь. В коридоре было тихо и темно, и она потрусила под каменными сводами, прижимаясь к стене.

Никто не заметил ее, и даже служанки, спешившие в кухню с птичьего двора, гомонили так, что Эмер успела спрятаться в нишу, чтобы не столкнуться с ними. Ей повезло миновать и конюшню, а возле самых ворот, выбегая во внутренний двор, она столкнулась с мужчиной преградившим ей путь. Вскинув голову, Эмер чуть не застонала от отчаянья. Это был Сибба.

— Смотри, куда лезешь, деревенщина! — сказал он, отряхивая квезот.

— Прошу прощения, господин, — пробормотала Эмер, отступая с поклоном.

Оруженосец уже прошел мимо, но вдруг остановился, и сердце Эмер рухнуло в печенки.

— Я тебя знаю? — спросил Сибба.

— Нет-нет, благородный господин.

— Ты из свиты королевы? — продолжал он допрос.

— Да-а… — Эмер уже не чаяла избавиться от него. Вот ведь привело столкнуться!

— Тогда что делаешь здесь? Во внутренний двор разрешено входить только своим. Куда смотрит начальник стражи?

Эмер не стала ждать, пока он позовет охранников, и рванула, очертя голову. Но Сибба оказался куда как проворен и сцапал ее возле самого выхода.

— А ну, стой! — пропыхтел он, схватив ее за шиворот. — Долой шапку, вор!

Помощь подоспела неожиданно, в лице Тилвина. Он так толкнул в грудь Сиббу, что тот покатился кувырком, собирая на новенький квезот солому пополам с лошадиным пометом. Однако падая, он успел ухватиться за войлочную шапку и сдернул ее с Эмер вместе с головным платком. Рыжие кудри распались по плечам, а Сибба, ловко перекатившись через голову, вскочил — и забыл, зачем вскочил, уставившись на хозяйку в столь неподобающем виде.

— Что уставился? — сказал ему Тилвин, делая шаг вперед и вырывая из руки оруженосца шапку и подбирая оброненный платок. — Если об этом кто-то узнает, я отрежу тебе язык.

Сибба едва ли слышал хоть слово. В полной растерянности подергав себя за ухо, он только и смог, что выговорить:

— Это вы, миледи?

— Ты никого не видел, — сказал ему Тилвин.

Эмер торопливо подобрала волосы, перетянула шевелюру платком и снова нахлобучила шапку.

— А-а… э-э… — продолжал тянуть Сибба, и вдруг очень внятно спросил: — Милорд знает?

— Милорду — ни слова, — твердо произнесла Эмер. — Мне нужно принести две сотни яиц в Дарем. И так, чтобы об этом не разнюхала ни одна живая душа. Понял?

— Понял, — тут же кивнул оруженосец. — Миледи понадобились яйца.

— Они понадобились на кухне, — поправила его Эмер и взяла за руку Тилвина: — Идем, нам нельзя медлить. Пирог должен быть приготовлен вовремя.

Сибба проводил их взглядом, все так же дергая себя за ухо.

Возле ворот Эмер и Тилвина встретили четверо рыцарей, и каждый держал по корзине.

— Это еще зачем? — пробормотала Эмер, невольно отступая.

— Не бойся, — успокоил ее Тилвин. — Это верные люди, они не выдадут ни тебя, ни меня. А яйца лучше не складывать в одну корзину, — уголки его губ лукаво задергались. — Тебе бы лучше не покидать Дарем, я сделаю все сам.

— Я не останусь в стороне. Это дело моей чести, — помотала головой Эмер. — Но мы не успеем. Вот эти — слишком тяжелы, бежать они будут медленно. А у этого натужное дыхание. Верю, что он верный и хороший воин, но едва ли хороший бегун. Задохнется сразу же.

Рыцари удивленно переглянулись, а Эмер отобрала у двоих корзины и одну передала Тилвину, а вторую надела за плечи, как котомку, просунув руки в ручки.

— Показывай дорогу, Тиль, — приказала она, — и поспешим, с милостью яркого пламени.

Трое выбежали из Дарема и свернули на гористую тропку, идущую сначала рощей, потом ущельем, а потом забираясь все выше и выше на скалистые холмы, расположенные по окоему Даремской равнины.

Эмер бежала посредине, и ни на шаг не отставала от Тилвина, который по ее примеру забросил корзину за спину. Несколько раз он пытался замедлить шаг, опасаясь, что Эмер выдохнется, но всякий раз она понукала его с шутливым негодованием.

— Миледи быстрая, как горная коза, — сказал сопровождавший их рыцарь, вытирая пот со лба, когда они устроили у ручья короткий привал.

— Береги силы, — посоветовал Тилвин, — обратно нам нести груз.

Эмер не слышала их разговоров. Усталость после турнира прошла, едва она увидела горы и ощутила запах травы, разогретой солнцем. Тело радовалось движению, и ветру, дувшему навстречу. Девушка улыбалась, когда Тилвин оборачивался, чтобы посмотреть на нее, показывая, что все в порядке. Она не знала, каким милым было сейчас ее разрумяненное от свежего воздуха и воли лицо. И начальник стражи раз за разом оглядывался, рискуя споткнуться, и уговаривая себя, что смотрит на молодую госпожу только чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она оказалась на удивление сильной. И выносливой. И знала секрет ровного, быстрого бега.

— В деревне не разговаривай со мной, — сказала Эмер, когда впереди показались крыши вилланских домов. — И не дергайся всякий раз, когда я оступаюсь, относись ко мне, как к одному из оруженосцев. На ближайший час я не леди из Дарема, я такая же, как твои люди.

— Это сложно сделать, но я постараюсь, — заверил ее Тилвин.

— Шутник, — буркнула Эмер, надвигая шляпу на глаза.

Они ворвались в деревню, перепугав местных жителей. Никто из них не видел раньше хозяйку Дарема, и тем более ее не могли узнать в поношенном платье, обряженную мужчиной, а вот начальник стражи был хорошо знаком, и вилланы сразу послали за старостой.

Вскоре со всех домов несли куриные яйца — в мисках, в плошках и кувшинах. За все щедро платилось золотом, и это была неслыханная щедрость. Когда яиц набралось полторы сотни, подношения кончились.

— Нужны еще пять десятков, — сказал Тилвин.

— Больше нет ни яичка, добрый господин, — развел руками староста. — Мы бы не посмели обмануть вашу милость.

Эмер кусала губы.

— Возвращаемся, — сказала она тихо, чтобы слышал только Тилвин. — Пусть добавят в тесто, что есть. Это лучше, чем ничего.

Яйца были уложены в корзины, пересыпаны сенной трухой, а сверху натянули полотно, крепко привязав концы к ручкам.

— Тебе будет тяжело, — сказал Тилвин, — мы с Рено понесем корзину попеременно.

— Еще чего, — Эмер деловито проверила вязки на ручках и осторожно покачала, чтобы проверить, надежно ли закреплен груз, — сама понесу. Я же не какой-то слабосильный воробышек.

Она легко подняла корзину и поставила себе на голову. Котта на груди натянулась, и внимательный глаз сразу бы определил, что рослый парень — никакой и не парень, а обладательница крепких соблазнительных грудок. Эмер не поняла, почему Тилвин шагнул вперед, заслоняя ее от вилланов, но зато заметила гневный взгляд, который тот бросил на Рено. Рыцарю достало этого взгляда, чтобы присмиреть и поспешно отвернуться.

— Иди первым, — велел ему Тилвин.

Водрузив корзины на головы, носильщики устремились в обратный путь.

Теперь Эмер шла посередине, и Тилвин мог любоваться ею не оглядываясь через каждые пять шагов. Она уже запомнила дорогу, и смело прыгала с камня на камень, придерживая корзину за края.

— Ты и правда, как горная коза, — сказал Тилвин, когда они опять остановились передохнуть у ручья.

— Да и вы неплохи — два горных козлика, — засмеялась девушка.

Тилвин улыбнулся ее шутке и сказал:

— Странно видеть благородную девушку, которая вынослива, как заправский воин. В твоих краях все такие?

— Сказать по правде, не все.

— Ты — единственная, — сказал Тилвин.

Эмер просияла:

— И ты — единственный. Тиль, ты даже представить не можешь, как я благодарна тебе. Но поторопимся!

Кухня Дарема встретила их запахом свежевыпеченной сдобы.

— Уже поставили?! — закричала Эмер, спуская с головы корзину и устремляясь к печи. Заслонка была закрыта, но через щель она рассмотрела пухлую корку пирога. — Что вы наделали?! Тесто будет недостаточно сдобным! Я же сказала подождать!

— Не волнуйтесь, миледи, — залебезил вокруг нее мастер Брюн. — В тесте достаточно яиц, будьте уверены!

— Достаточно? — Эмер рывком повернулась к нему. — Откуда?

— Милорд самолично отправился в кузнечные деревни и привез нужное количество.

— Милорд?..

— Милорд Годрик.

— Самолично?

— Вместе с оруженосцем.

Эмер некоторое время осмысливала услышанное.

— Как он узнал? — спросила она, обвиняюще. — Вы сказали ему?

— Нет, миледи! — перепугался главный повар. — Он просто пришел и принес яйца! Я не обмолвился ни словом, клянусь!

— Оруженосец… Болтун, — пробормотала Эмер. — Хорошо. Мне надо переодеться, а вы готовьте пирог.

— Через четверть часа можно будет подавать, миледи.

Никогда еще Эмер не переодевалась так быстро и не была столь равнодушна к собственной внешности. Мысли ее были заняты совсем другим. Годрик… Вот так узнал и помог? Просто помог? Или побоялся не угодить тетушке?

Она спустилась как раз, когда выносили пирог «Сюзерен». Он был, поистине, королевским — его несли четыре повара на деревянных носилках, и его румяная корка, проколотая в нескольких местах, источала умопомрачительные ароматы мяса и пряных трав.

— Идем! — велела Эмер и распахнула двери в зал, где стояли накрытые столы.

В лицо ей ударили смех и песни, разгоряченные вином придворные веселились вовсю. «Сюзерен» был встречен рукоплесканиями и поставлен на середину стола, с которого в мгновение ока убрали остальные блюда.

— Первый кусок — Её Величеству! — объявил распорядитель пира и выкроил громадный кусище, которого хватило бы на трех королев. Его положили на серебряное блюдо и передали леди Фламбар, расточавшей улыбки направо и налево.

— Прошу вас, отведайте, — сказала Эмер, ставя блюдо с пирогом перед королевой.

По правую руку от Её Величества сидел Годрик, по левую кресло пустовало.

— Благодарю, — сказала королева, вооружившись серебряными вилкой и ножом и отрезая маленький кусочек. — Присядьте рядом со мной, госпожа графиня.

Эмер послушно села. Пока пробовали пирог, она чуть наклонилась вперед, пытаясь поймать взгляд Годрика, но он смотрел прямо перед собой. «Сюзерен», казавшийся прежде румяной горой, сейчас напоминал щербатую пасть, зияя разрытым боком.

— Отличный пирог, — сказала королева сухо и отложила столовые приборы. — Никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее.

— Мы все старались угодить Вашему Величеству, — сказала Эмер.

— И угодили, в этом нет сомнений, графиня. У меня нет слов, как вы мне угодили.

Барды грянули новую песню, смешную и залихватскую, но Эмер было не до смеха.

— Ваше Величество, кажется, недовольны?.. — спросила она.

— Какая проницательность! — королева оперлась локтем на стол и посмотрела ей прямо в глаза: — Вы решили развестись, как мне сообщил ваш супруг? Что за новости?