Возлюбленная воина

Глава 2

Замок Финлагган, остров Айлей

— Мне это неинтересно.

Тор откинулся на спинку кресла, глядя на мужчин, сидящих вокруг большого круглого стола в зале совета замка Финлагган — крепости Макдоналда на острове Айлей и древней столицы королевства островов.

Вместо роскошных апартаментов в новом доме Макдоналда их собрали в расположенном рядом древнем зале. Мрачная, продуваемая сквозняками каменная постройка, как говорили, была возведена еще до Сомерледа — великого короля, потомками которого были Макдоналды, Макдугаллы, Максорли и Макруайри. Уже много веков она использовалась королями островов. Теперешний ее хозяин знал силу традиций. В Финлаггане Ангус Ог Макдоналд, потомок великого Сомерледа, был высшей властью.

Обычно, когда собирался военный совет, зал был заполнен вождями, главами кланов и их свитами. Сегодня, кроме хозяина, за столом сидели только четыре человека — Уильям Ламбертон, епископ Сент-Эндрюс, сэр Эндрю Фрейзер, шотландский аристократ, знакомый Тору если не лично, то по имени, Эрик Максорли, родственник Ангуса Ога и его сторонник, и сэр Нилл Кемпбелл, дядя Макдоналда и родственник Брюса из быстро крепнущего клана с землями у озера Лох-Эйв.

Человек, стоявший за всем этим, Роберт Брюс, находился под слишком пристальным надзором Эдуарда, чтобы прибыть лично.

Ламбертон и Макдоналд после заявления Тора обменялись взглядами. Очевидно, епископ решил попробовать убедить его.

— Возможно, ты не понимаешь…

— Я все понимаю, — прервал его Тор. — Вы хотите, чтобы я обучил и возглавил тайную команду убийц, которые помогли бы Брюсу в его предательском выступлении против Эдуарда.

Прелат явно почувствовал себя не в своей тарелке и заерзал в кресле.

— Я бы не стал формулировать проблему именно так. Команда будет использоваться для многих целей — разведка, рекогносцировка, стратегия, ну и специальные миссии тоже.

— Да, самые опасные, — сухо отметил Тор, изрядно позабавленный уклончивостью епископа. — Но вы неправильно расценили мой отказ. Вовсе не опасность или необходимость убивать не позволяет мне принять ваше предложение.

Всем известно, что именно на этом он сделал себе имя и состояние. Иначе они не обратились бы к нему.

— Просто это не моя война, и я не заинтересован в том, чтобы сделать ее своей.

В ином случае он бы почувствовал искушение. Идея была достаточно смелой, чтобы заинтересовать его. Собрать вместе элитных воинов Шотландии и островов? Остановить их будет невозможно. Они будут непобедимы.

— Но это твоя война, — не унимался епископ, — ведь острова теперь стали частью Шотландии, а вы — шотландские подданные, что бы некоторые из вас ни думали по этому поводу.

За столом раздались смешки. Наблюдательность епископа людям понравилась. Большинство из них, как и сам Тор, считали, что они островитяне, а не шотландцы. Ламбертон устремил на Тора проницательный взгляд.

— Рано или поздно каждому из вас придется принять чью-то сторону.

Тор удивленно приподнял бровь.

— Несмотря на то что вы и Брюс так часто переходите то на одну, то на другую сторону, что за вами и уследить-то трудно.

Епископ насупился, его круглая физиономия покраснела от негодования.

— Я сражаюсь за Шотландию.

— Ну да, конечно, а Брюс сражается на той стороне, на которой нет Комина, а Макдоналд — на той, где нет Макдугалла. Я достаточно хорошо понимаю сложности шотландской политики. Но вот чего я точно не понимаю, это с какой стати мой клан должен немедленно решить, на чьей он стороне. Да и нет никакой гарантии, несмотря на вашу тайную армию, что вы не проиграете. — Он проигнорировал возмущенные шепотки собравшихся. — Я не испытываю любви ни к английскому королю, ни к Джону Макдугаллу, но они сильные соперники.

— Да, — согласился Макдоналд, — и с каждой минутой становятся сильнее. — Он подался к Тору и со стуком поставил на стол свой кубок. — Не делай ничего, и очень скоро почувствуешь железный кулак Эдуарда даже у себя на Скае. Эдуард далеко, но его новый фаворит Макдугалл рядом.

— Тем больше оснований не дразнить его.

Хотя симпатии Тора были, безусловно, отданы Ангусу Огу Макдоналду, он всячески избегал оказывать открытую поддержку той или иной стороне в споре между родственниками. Он не желал, чтобы Джон Макдугалл дышал ему в затылок, у него были другие заботы. Но, к сожалению, Николсон еще не прибыл.

— Мы постараемся вас заинтересовать, — продолжал настаивать Ламбертон. Он сменил тактику и теперь пытался ослабить всеобщее напряжение. — У Фрейзера есть две незамужние дочери. Обе красавицы, и в приданое получают большие наделы земли.

— Которые не будут стоить ничего, если вы проиграете, — вздохну Тор. — Эдуард лишит всех, кто пойдет против него, и земель, и титулов, причем уже после того, как лишит голов. А мне моя голова пока еще дорога.

— Он оставит тебя здесь, — усмехнулся Максорли. — У Эдуарда уже достаточно шотландских украшений на воротах его замков.

Макдоналд бросил на Максорли хмурый взгляд, но тот лишь пожал плечами, нисколько не раскаиваясь в своих словах.

Брачное предложение тоже не заинтересовало Тора. Он уже был женат раньше и не спешил брать новую жену. У него были сыновья. Его супруга умерла почти восемь лет назад, рожая второго сына. Мердок и Малколм воспитывались на острове Льюиса.

Если он женится еще раз, то ради заключения союза с западным побережьем — Ирландией или островом Мэн, чтобы увеличить могущество и престиж своего клана, и ему ни к чему дочь шотландского аристократа. Но, не желая никого оскорблять, он повернулся к Фрейзеру.

— Я благодарю вас за предложение. Уверен, ваши дочери очень красивы, но я пока не собираюсь жениться.

Фрейзер кивнул, но Тор заметил, что вежливый отказ разозлил гордого шотландца.

Макдоналд откинулся на спинку кресла и бросил на Тора заинтересованный взгляд. Его гнев явно ослабел.

— Возможно, ты передумаешь, когда их увидишь?

Тор решительно покачал головой:

— Вам придется найти другого командира для вашего тайного отряда горцев.

Во время долгого путешествия из Стерлингшира на Айлей Кристине почти удалось убедить себя, что все будет не так страшно. Возможно, Тормод Маклауд — она узнала, что так зовут островного вождя, за которого отец желал выдать ее замуж, — вовсе не грубый дикарь, а галантный рыцарь.

Но прибыв в Финлагган, Кристина сразу поняла, что позволила своему воображению разыграться. Все было даже хуже, чем она опасалась. Намного хуже. Ей еще никогда не приходилось видеть столько мужчин устрашающего вида в одном месте. Нет, не мужчин. Воинов. Эти островитяне выглядели так, словно больше ничего не умели делать только драться.

Даже без кольчуг они выглядели выше и мощнее, чем их собратья с шотландских равнин. Куда ни глянь, везде стояли мужчины ростом выше шести футов с бугрящимися под одеждой мускулами. Они были созданы, чтобы разить врагов тяжелыми двуручными мечами, боевыми молотами, топорами и другим оружием, которое они носили на плечах и на поясе. Самое удивительное, что не только мужчины, но и женщины были высокими и сильными. Настоящая раса великанов — по крайней мере такое впечатление сложилось у Кристины. В отличие от своей высокой и очень тонкой сестры Кристина, даже встав на цыпочки, едва достигала пяти футов.

У мужчин были волосы до плеч, некоторые заплетали их в косу, и среди них было очень много светловолосых.

Наверное, все дело в крови викингов, подумала Кристина и почувствовала, как по телу прокатилась волна дрожи. Она искренне посочувствовала своим предкам. Должно быть, ужасно видеть ладьи викингов на горизонте, зная, что жестокие варвары направляются к ним, чтобы нести смерть и разрушения.

Кристина почувствовала такую же беспомощность и обреченность. Она не сомневалась, что должна защитить сестру и сделать все от нее зависящее, чтобы вождь Маклауд выбрал ее, но теперь, оказавшись среди потомков викингов, перспектива казалась не просто пугающей, а ужасной.

Однако во время путешествия, когда они уже плыли по морю, Кристине пришла в голову другая мысль. Она поняла, что путешествовать по морю намного быстрее, чем по суше. При попутном ветре большие расстояния можно преодолеть за несколько часов, а не дней. Когда один из гребцов сказал, что недавно приехал с Айоиы, ею овладела безумная идея: они с Беатрикс могут убежать на этот остров и спрятаться в аббатстве.

План был действительно безумным, чреват ежеминутным риском, но это все же было лучше, чем ничего.

Утром после завтрака сестры ходили в деревню, чтобы навести справки и нанять кого-то, кто перевезет их на Лиону.

Ветер шуршал камышами, росшими вдоль мощенной камнем дороги, по которой они возвращались в замок. Звук казался зловещим и полностью соответствовал мрачному волшебству древней крепости.

Беатрикс, должно быть, почувствовала тревогу Кристины. Она взяла ее под руку и прошептала:

— Ты уверена, Крисси? Если отец узнает, что мы задумали…

— Он ничего не узнает, — заверила сестру Кристина, и в ее голосе было намного больше уверенности, чем она в действительности чувствовала.

На самом деле идея бросить вызов Отцу приводила ее в ужас.

— Мы не делаем ничего необычного. У него нет причин подозревать неладное.

— Но если что-то пойдет не так…

— Все пойдет как надо, — твердо заявила Кристина.

— Ты же хочешь на Айону?

Выражение лица Беатрикс изменилось. Оно, казалось, озарилось небесным светом — у Кристины даже дыхание перехватило.

— Конечно, хочу. Господь услышал мои молитвы! Просто я никогда, даже в самых смелых мечтах, не воображала, что такое возможно. — Беатрикс вздохнула. — Только подумай, Айонское аббатство! Это, наверное, самое святое место во всей Шотландии!

— Заодно и узнаем, — усмехнулась Кристина.

Хотя она не разделяла фанатичной набожности сестры, невозможно было не заразиться ее искренним восторгом. В аббатстве они будут в безопасности. Все остальное не имело значения.

— А ты уверена, что хочешь сделать это, Крисси? — Светло-голубые глаза Беатрикс скользнули по липу сестры. — Это же моя мечта, а не твоя. Я никогда не хотела выйти замуж, но можешь ли ты утверждать то же самое?

Кристина уставилась на дорогу и некоторое время молчала. Она слишком часто рассказывала сестре романтические истории, и теперь не было никакого смысла делать вид, что она не понимает, о чем речь.

— Все это сказки, Беа. Самые обычные сказки. Я никогда не думала об этом для себя. Брак для женщин в нашем положении возможен только для заключения нужного союза. О любви не может быть и речи. Я лучше буду всю жизнь читать романтические истории, чем выйду замуж за мужчину…

У нее сорвался голос.

— За мужчину вроде нашего отца, — закончила мысль Беатрикс.

Кристина кивнула. Она ненавидела страх, который ей внушал отец, страх, источником которого была не только боль, но и бессилие. Еще никогда она не чувствовала с такой ясностью, как ужасно быть женщиной. Если отец — или муж — пожелает избить ее до бесчувствия, никто не станет оспаривать его право на это.

— Я знаю, что ты идешь на это, потому что хочешь меня защитить. Но ведь я старше, и именно я должна защищать тебя. — Беатрикс расправила плечи. — Я сильнее, чем кажусь, и могу… — Она с большим трудом сдержала слезы и слабо улыбнулась. — Возможно, все будет не так уж плохо.

Кристина резко остановилась и повернула сестру лицом к себе. Беатрикс очень слаба, а кожа у нее нежная, словно розовый лепесток. Она, конечно, выше Кристины, но такая тщедушная, что кажется маленькой. В сравнении с почти бесплотной хрупкостью сама Кристина обладала довольно-таки пышными формами.

На небе не было ни облачка, но когда Кристина вгляделась в лицо сестры, ей показалось, что повеяло холодом и вокруг потемнело. Бледная, воздушная, тонкая, хрупкая. Невыносимо хрупкая. Непонятно, как в ней держится жизнь, Кристина ценила каждый миг, проведенный с ней, как бесценный дар, который у неё могут в любой момент отнять.

От мысли, что она может потерять сестру, сердце сжималось в страхе. Сколько Кристина себя помнила, они всегда были вдвоем. Их мать умерла вскоре после рождения младшего брата, а потом всех мальчиков отослали на воспитание и обучение далеко от дома. У Кристины не было никого, кроме Беатрикс, и она была намерена во что бы то ни стало защитить ее.

Переполненная эмоциями, Кристина почувствовала, как к горлу подступил ком. Она не сомневалась, что сестра тоже сделает для нее все от нее зависящее. Она могла только догадываться, как тяжело дались ей эти храбрые слова.

— Я делаю это не для тебя, — проговорила Кристина, — а для нас обеих. Я испугана, так же как и ты, Беа. Поверь, у меня не больше желания выйти замуж за одного их этих грубых варваров, чем у тебя.

— Ты уверена? — все еще сомневаясь, переспросила Беатрикс.

Кристина кивнула и улыбнулась.

— Абсолютно. — Она поднялась на цыпочки и чмокнула сестру в щеку. — А теперь нам лучше поторопиться.

И они пошли дальше по скользкой каменистой тропе к замку.

Кристине пришлось признать, что в Финлаггане не было ничего грубого или варварского. Замок и внешние постройки были такими же привлекательными, как строения на Шотландской низменности.

Еда также оказалась приятной неожиданностью. Кристина втайне опасалась, что им будут подавать только селедку и овсяные лепешки, и очень удивилась большому выбору искусно приготовленных блюд, которыми их потчевали сразу после прибытия. Кроме рыбы им предложили всевозможную дичь, тушеные миноги, овощи, сухофрукты — включая ее любимый и очень дорогой инжир, — теплый хлеб, масло, разные экзотические соусы, марципан, сладкое миндальное молоко и многое другое. Еду подавали на оловянных подносах. На ее отца большое впечатление произвело превосходное французское вино, которое наливали из огромных глиняных кувшинов. Он даже попросил хозяина назвать ему имя купца, поставлявшего вина на острова.

Если тогда это был «легкий ужин», то сегодняшний пир должен поразить воображение. У Кристины даже в животе заурчало в предвкушении вкусной еды.

Она нахмурилась, вспомнив о другом: для людей, столь очевидно поглощенных войной, островитяне слишком глубоко понимали и высоко ценили музыку. Когда огромный светловолосый воин сел и заиграл на кларзаке[7], Кристина была потрясена плавными мелодичными звуками, которые лились из-под его больших, покрытых шрамами и мозолями пальцев, легко касавшихся струн. О том, что поэт, сочинивший стихи, и бард, исполнивший песню, пользуются большим авторитетом в клане, говорило их положение за столом — они сидели рядом с вождем. Ближе к вождю находился только его личный телохранитель.

Но у Кристины не было времени обдумать все увиденное.

Подойдя к большому залу, она увидела столпившихся у входа воинов. У нее тревожно зачастило сердце. Она не предполагала, что такое возможно, но эти мужчины были еще более грозными, чем все, кого она видела раньше. В центре толпы стояли двое. Лиц она не видела, но оба были очень высокими и мускулистыми. Впрочем, на этом сходство между ними заканчивалось. У одного были золотистые волосы, у другого — темные. Однако главное различие было не в цвете волос, а в том, как они держались. Золотоволосый воин стоял, горделиво подняв голову, как король; в его напряженной позе было что-то от хищника.

А поза темноволосого казалась ленивой, даже расслабленной, ноне менее угрожающей.

От них исходила какая-то непонятная опасность, и Кристина инстинктивно замедлила шаг. Ей захотелось спрятаться.

Она обняла сестру за плечи и прижала к себе.

— Опусти голову и иди быстрее, — шепнула она.

Тревога в голосе должна была предупредить сестру об опасности.

Глаза Беатрикс округлились.

— Что случилось?

— Там что-то происходит. Не знаю, что именно, но мне это не нравится.

Когда они подошли ближе, в воздухе словно сгустилось напряжение. С каждым шагом сердце Кристины билось все чаще и чаще. Краем глаза она видела мужчин, стоявших в десяти шагах от нее. Она постаралась справиться с охватившей тело дрожью. Вблизи они выглядели еще более устрашающими.

Неожиданно она услышала, как кто-то выкрикнул проклятие, и вслед за этим раздался звук, от которого кровь застыла в жилах, — лязг металла о металл. Прежде чем Кристина успела среагировать, толпа сомкнулась вокруг них, отрезав путь.

Они попали в ловушку.

Сначала Кристина испугалась, что они тоже могут пострадать во всеобщей неразберихе, но потом увидела, что дерутся только двое — те самые два воина, на которых она обратила внимание раньше.

Сражение на мечах в середине двора? Боже правый, неужели эти варвары дерутся везде?

Сестры в ужасе наблюдали, как воины нападали друг на друга с яростью, которая могла означать только одно — драку не на жизнь, а на смерть. Зрелище было жестокое. Их дикая схватка не имела ничего общего с «цивилизованными» боями, которые Кристина имела возможность наблюдать на турнирах еще ребенком.

Ни на одном из мужчин не было кольчуги, только стеганки, надеваемые под доспехи, — совершенно недостаточная защита против острых мечей. Оба были в мягких кожаных сапогах, заканчивающихся чуть ниже колена.

Золотоволосый воин повернулся спиной к Кристине. Она видела, как напрягаются мышцы его спины, когда он взмахивает тяжеленным двуручным длинным мечом. Меч казался продолжением его руки, как будто он с ним родился.

Темноволосый воин отражал удары двумя короткими мечами. От лязга металла звенело в ушах. Темноволосый опустил было меч, но потом снова взмахнул им над головой, готовясь нанести удар.

Воины обменивались смертоносными ударами, не выказывая никаких признаков усталости. От каждого удара дрожала земля.

Ей не следует смотреть на это. Она должна найти способ спастись. Но Кристина была заворожена разворачивающимся перед ней действом и не могла отвести глаз.

Может быть, то же самое чувствовали римляне, когда наблюдали за боями гладиаторов?

Если бы не было столь очевидно, что воины стараются убить друг друга, их движения можно было бы даже назвать красивыми. Несмотря на мощное телосложение, они перемещались с грацией львов. В их грубой силе было что-то очень мужское и соблазнительное.

Сначала Кристине показалось, что силы дерущихся равны, но потом, присмотревшись, она поняла, что золотоволосый боец искуснее. Его меч ударял сильнее, реакция была быстрее, а движения — точнее.

Она не могла не смотреть на него.

Когда стало ясно, что девушкам ничто не угрожает, Кристина немного расслабилась и принялась рассматривать привлекательного мужчину с удвоенным вниманием. У него была квадратная челюсть, широкий рот и высокий лоб. И гордая, почти королевская осанка. Его волосы были скорее все-таки светло-каштановыми, а не белокурыми, как ей показалось вначале, но солнце высвечивало золотистые пряди, и потому они казались намного светлее.

Кристина с замиранием сердца следила за тем, как при каждом ударе напрягаются и расслабляются его мускулы. Глядя на него, она легко могла представить Ланселота, гнущего стальные прутья. Такая могучая сила должна была испугать ее, но вместо страха Кристи на чувствовала странный жар, охвативший все ее тело.

Золотоволосый воин атаковал с холодной целеустремленностью и точностью, и Кристине пришло в голову, что он просто таким образом проводит свободное время.

Она взглянула в лицо темноволосого воина и ощутила холод, такой сильный, что кровь застыла в жилах. В его глазах был вызов, но больше ничего. Они были пусты, бездушны. И Кристина поняла, хотя не смогла бы объяснить, откуда взялась эта уверенность, что темноволосому все равно, будет он жить или умрет.

Она вздрогнула, когда золотоволосый нанес удар по руке соперника и его одежда окрасилась кровью. Темноволосый выронил меч.

Беатрикс уткнулась лицом в плечо сестры и заплакала. Но Кристина не могла заставить себя отвернуться. Она не верила в то, что должно произойти.

Теперь сражение пошло активнее. Быстрее. И каждый удар приближал его к фатальному завершению. Воздух наполнился резким запахом мужского пота. Толпа возбужденно гудела.

Нанося быстрые удары, золотоволосый теснил соперника назад. Было понятно, что темноволосому осталось совсем немного. Сердце Кристины колотилось так сильно, что она едва дышала.

Она снова вздрогнула, когда темноволосый споткнулся и рухнул на спину. Кристина с ужасом заметила, что его губы скривились в улыбке.

Золотоволосый поднял меч над головой, готовясь нанести последний удар.

— Нет! — закричала Кристина.

Его взгляд метнулся к ней. Она оказалась прикованной к месту ледяным взглядом самых пронзительных голубых глаз, которые ей когда-либо приходилось видеть. Эти глаза были суровыми, холодными, безжалостными.

От ужаса Кристина побелела. Что она наделала?

Их взгляды на мгновение встретились, потом золотоволосый воин резко отвернулся.

А ее охватило разочарование. Как она могла ожидать милосердия от такого дикаря? Несмотря на то что он ее, безусловно, привлекал, он был не рыцарем, а грубым предводителем варваров.

Больше она не могла смотреть. Отвернувшись, она опустила голову. Сейчас раздастся общий восхищенный вздох толпы. Это будет означать, что золотоволосый закончил свое дело. Она слышала, как меч просвистел в воздухе и последовал глухой удар, от которого ее тело сотрясла дрожь.

Но восхищенного вздоха, которого она ждала, так и не последовало.

Набравшись мужества, она оглянулась. Оказалось, что золотоволосый уже ушел, а темноволосому кто-то из толпы помогает подняться на ноги. Длинный двуручный меч золотоволосого был воткнут глубоко в землю рядом с тем местом, где лежал темноволосый. Один из воинов тщетно пытался его вытащить.

Кристина услышала шепотки и почувствовала на себе любопытные взгляды, но была слишком ошеломлена, чтобы это ее смутило.

Что произошло? Она никак не могла поверить своим глазам. Неужели он исполнил ее просьбу?

Неожиданно кто-то сильно дернул ее за руку.

— Глупая девчонка!

Кристина замерла, сердце рухнуло в пятки.

Сильные пальцы больно впились ей в плечо.

— Что ты натворила?

— Я… — Она запнулась, не зная, как все объяснить. — Он хотел его убить.

Отец придвинулся ближе и прорычал:

— Зачем ты вмешалась в их бой?

Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица.

Она чувствовала, как его насыщенное винными парами дыхание обжигает щеку.

— Дура! Ты хотя бы знаешь, кто это был?

Кристина покачала головой, тщетно стараясь унять отчаянно колотившееся сердце. Она уже поняла, что совершила большую ошибку.

— Тор Маклауд, — с отвращением выговорил отец, — Тот, за которого одна из вас должна выйти замуж.

Тор чувствовал на себе веселый взгляд Макдоналда, но старался не обращать на него внимания. Очевидно, хозяина развеселило не свойственное Тору проявление милосердия.

Он мог понять почему.

Но Макдоналд был не прав. Дело вовсе не в девчонке — по крайней мере, не только в ней. Призыв к милосердию предполагает, что таковое у него есть. Просто ее крик помог рассеять туман в голове, и Тор все понял. Вовсе не ужас в глазах девушки остановил его руку, а осознание того, что его завлекли в ловушку.

Он был совсем не против вонзить меч в грудь Лахлана Макруайри, но, проклятие, он никогда не станет орудием в руках человека, желающего умереть.

Грубое замечание Макруайри о сестре Тора было сделано только с одной целью, и Тор не понял этого раньше лишь потому, что был застигнут врасплох неожиданным появлением врага.

Он зубами оторвал кусок мяса от ребра и принялся медленно жевать, потом запил его глотком вина и только потом повернулся к хозяину.

— Полагаю, ты уже слышал, что сегодня произошло?

Голубые глаза Макдоналда потемнели и сузились. Даже на пороге пятого десятка Макдоналд был грозным воином, а для многих еще и королем.

— Да. Ты и мой ублюдок-кузен нарушили перемирие.

Тор не стал спорить. Хозяин был прав. Вызов к вождю сопровождался клятвами о соблюдении перемирия. Человека низкого ранга за такой проступок могли заковать в цепи. Макдоналд имел все права наказать обоих, и в первую очередь Тора, который нанес первый удар.

— Тебе повезло, что девчонка помешала совершить непоправимое. Тогда я не смог бы посмотреть на это сквозь пальцы. — Макдоналд вздохнул. — Лахлан, конечно, засранец, но он все же мой кузен. Его сестра во всем обвинила бы меня.

Было трудно поверить, что у такого сукина сына как Лахлан, и у Тайны Макруайри, госпожи островов, был один отец, оставивший трех незаконнорожденных сыновей и одну законную дочь.

Неожиданная лояльность Макдоналда показалась странной, учитывая прошлое Лахлана. Еще совсем недавно Макруайри были союзниками Макдугалла — злейшего врага Макдоналда.

— Девчонка мне вовсе не помешала, — поморщился Тор. — Но если твой кузен желает умереть, пусть найдет себе другого убийцу. Уверен, ему не придется слишком долго искать.

Макдоналд покосился на гостя, явно давая понять, что не верит ему относительно девчонки, но решил не настаивать и пожал плечами.

— Не знаю, что происходит в дурной голове этого ублюдка. Лахлан всегда был для меня загадкой. Но ты вроде бы никогда не выходил из себя. — Макдоналд улыбнулся и спросил: — Что он сказал?

— То, что я не смог пропустить мимо ушей.

Брат Лахлана Раналд похитил сестру Тора Мюриел почти три года назад во время рейда. Тормод таки не узнал, действительно ли она пошла с ним добровольно. Именно это она утверждала сейчас, но лишь потому, что воображала себя влюбленной. Вероятно, этот порок периодически проявляется у некоторых его родственников.

Лично у него не было ни времени, ни желания совершать подобные глупости. В мире, где смерть — ежедневное явление, где мужчины гибнут в сражениях, женщины умирают, давая жизнь детям, а дети отдают Богу душу от болезней или их отсылают из дома на воспитание и обучение в самом раннем возрасте, легче жить, ни к кому не привязываясь. Чтобы принимать правильные решения, воин должен научиться контролировать свои эмоции и не думать о смерти. Тор был вождем, а значит, имел много обязательств перед своим народом.

Последнее перемирие было заключено по требованию Мюриел. Тор приветствовал конец вражды ради блага клана, но Макруайрй оставались его врагами.

Макдоналд повернулся к Ламбертону, сидевшему по другую руку от него, а Тор покосился на девушку. Это было уже не в первый раз. Она сидела рядом с другой девушкой — белокурым ангелом, — с которой она была и раньше, довольно близко к возвышению. Иными словами, она была важной гостьей. Возможно, дальней родственницей Макдоналда? Он никак не мог как следует рассмотреть ее лицо, несмотря на то что она постоянно заправляла волосы за уши. Она отворачивалась всякий раз, когда он бросал взгляд в ее сторону. Но он хорошо запомнил, как она выглядела.

Красивая. Не классическая светловолосая красавица, как та, что сидела рядом с ней, а более живая, чувственная. Причем взгляд приковывало не ее роскошное тело, имевшее выпуклости во всех нужных местах, а широкий рот с пухлыми красными губами и экзотический разрез темных глаз.

Тор нахмурился. Незнакомка юна, почти девочка, и, несмотря на свою обольстительную красоту, невинна — это было очевидно. У нее был неискушенный, слегка удивленный взгляд девочки, выросшей в монастыре и впервые увидевшей мир за его пределами. Она небось задрожит от страха, если он только погрозит ей пальцем. Такие неженки обычно не привлекали внимания Тора.

Его удивила сила охватившего его желания. Почувствовав тяжесть и пульсирующую боль в паху, Тор тяжело вздохнул. Собственно говоря, в такой реакции не было ничего удивительного. Хотя у него была постоянная женщина, готовая позаботиться о его нуждах, он довольно давно не укладывал ее в постель. Вероятно, это было ошибкой.

Нет, с этим надо что-то делать. Тор отвернулся от соблазнительной девицы и обнаружил, что Макдоналд внимательно наблюдает за ним.

— Они обе очень красивы, не правда ли? — спросил хозяин замка, не ожидая ответа. — Но мне кажется, тебя больше привлекла прелестная черноволосая малышка. — Макдоналд потряс головой. — У тебя хороший вкус. Она сногсшибательна.

— Кто она?

Макдоналд выгнул бровь и улыбнулся.

— Это она прервала бой, не так ли?

— Да. — Интересно, какого черта он все время улыбается? — Ты находишь это смешным?

Макдоналд засмеялся и покачал головой.

— Нет. Это я не нахожу смешным.

Тору пришлось еще раз напомнить себе, что он гость Макдоналда.

— Тогда что?

Макдоналд пожал плечами.

— Если хочешь, она может быть твоей.

Тор неодобрительно насупился. Шлюха? Не может быть. Уж слишком невинной она выглядит. Его взгляд снова остановился на девушке. Нет, не шлюха. Здесь что- то другое.

Неожиданно он понял, что так развлекало Магнуса Ога.

— Дочери Фрейзера?

Макдоналд кивнул:

— Скажи только слово, и она будет в твоей постели еще до конца недели.

Тор стиснул зубы. Его тело отреагировало на эти слова совсем не так, как голова.

— Девчонка — награда, — настаивал Макдоналд. — Не только красавица, но и с хорошим приданым и дочь знатного человека. Тебе не найти лучшую пару.

Тор понял, что, если еще сильнее стиснет зубы, они начнут крошиться. Он был зол на себя за то, что не сумел скрыть интерес к девчонке, тем самым дав Макдоналду благоприятную возможность надавить на него. Но Магнус Ог ошибался, если считал, что его можно так легко сломать.

— Ты упускаешь один момент, — сказал он. — Слишком высока цена. Могу только повторить: меня не удастся втянуть в шотландскую войну. У меня достаточно собственных проблем. Если ты решил, что красивая девчонка заставит меня изменить свое решение, то ошибся. Если мне понадобится женщина в постели, то подойдет любая из моего клана. Я не поставлю под удар своих людей, чтобы получить именно эту.

Макдоналд откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Улыбка медленно сползла с его лица.

— Ты удивляешь меня, Маклауд. Откровенно говоря, считал, что ты ухватишься за эту возможность — не из-за девчонки, а из-за вызова. Ничего подобного раньше не было. Только подумай, что смогут сделать эти люди при хорошей тренировке и умелом командире. Это будет лучший в мире военный отряд.

Все, что говорил Макдоналд, было правильным. Вот только долг Тора заключался в другом. Восстание против Эдуарда не принесет никакой пользы его клану. Куда более вероятно, что оно будет расценено как предательство, а значит, наказание будет суровым.

— Я принял решение.

Макдоналд пожал плечами. Судя по бескомпромиссному тону Тора, спорить было бесполезно.

— Брюс будет разочарован, — сказал он, — но если не согласишься ты, это сделает кто-нибудь другой. Девчонка станет непреодолимым искушением и для дьявола, и для святого.

Что-то в выражении лица Макдоналда заставило Тора насторожиться. Он проследил направление его взгляда и окаменел.

Девушка подняла голову, и он наконец смог рассмотреть ее лицо. Нежный румянец окрашивал высокие скулы, на полных чувственных губах играла смущенная улыбка.

Но не она воспламенила кровь Маклауда, а мужчина, стоящий перед ней. Дьявол во плоти — Лахлан Макруайри.

Тор долго и пристально смотрел на своего врага, очевидно, возжелавшего получить драгоценный приз.

Нет, ничто не заставит его изменить решение. У него твердая воля.