Возлюбленная воина

Глава 3

Кристина плотнее закуталась в плащ, стараясь прогнать неожиданную дрожь, но толстая шерстяная накидка, казалось, была тонкой, как льняное полотно, и не защищала от пробиравшего до костей холода. Взглянув вверх, на быстро темнеющее небо, она задрожала сильнее и ускорила шаги.

После пира она ускользнула обратно в деревню, и хотя осенние дни все еще были долгими, дела заняли больше времени, чем она предполагала. Если не поторопиться, она опоздает к вечерней трапезе, а ей еще следовало переодеться.

Подарив служанке почти новую котту[8] из своего сундука, Кристина тайком позаимствовала старое платье девушки. Оно было приличнее, чем платья, в которых ходили здешние женщины, но достаточно поношенное и простое, чтобы не вызвать ненужных подозрений.

Быстро темнело, и Кристина чувствовала некоторую тревогу, впрочем, неспособную лишить ее присутствия духа. Ее губы сами собой сложились в довольную улыбку — пока все идет хорошо. Ее безумный план вполне может претвориться в жизнь.

Вообще-то говоря, убедить нескольких деревенских жителей помочь им оказалось легче, чем она рассчитывала. Возможно, решающую роль сыграло золотое ожерелье, предложенное ею в качестве оплаты. Лодочник с радостью согласился перевезти их на Айону и не задавал вопросов. Он как раз собирался ехать на Мулл, и завезет их на Айону по пути.

Кристина не обманывала себя. Их план был чреват трудностями. Даже если им удастся сбежать, отец обязательно последует за ними, и аббатство может не предоставить им убежище. Но об этом ей думать не хотелось. Придется рискнуть. Другого выхода нет. А после того, что произошло сегодня, нельзя было терять времени.

Она тщательно старалась не смотреть в сторону вождя Маклауда, но во время пира чувствовала на себе его горящий взгляд, особенно когда к ней подошел Лахлан Макруайри, чтобы представиться и поблагодарить за своевременное вмешательство. Темноволосый воин с пронзительными зелеными глазами вблизи оказался намного красивее, чем издалека, несмотря на рваный шрам, пересекавший щеку. Но только он не притягивал ее так, как тот, другой… Наоборот, он пугал ее. Она чувствовала черноту в его душе.

О Торе Маклауде говорили, что он величайший воин на островах. Вспомнив его пристальный взгляд, Кристина вздрогнула. Как и отец, он, должно быть, в ярости из- за того, что она вмешалась в бой.

Но почему он остановился?

Точно так же поступил бы Ланселот, если бы его попросила Гиневра. Кристина улыбнулась — сравнение показалось ей забавным. Этот могучий воин был совершенно не похож на Ланселота.

Кристина подумала о рыцаре Ланселоте, сидящем верхом на своем боевом коне, — ледяные синие глаза, золотые волосы, сияющие на солнце. Ну чем не прекрасный солнечный бог! Она прикусила губу. Сказать по правде, Тормод Маклауд вполне вписывался в этот образ. Только он был выше и мускулистей, чем она представляла себе Ланселота.

«Ланселот бы потерпел поражение».

Она зажала рот рукой, как будто эта крамольная мысль могла вырваться на свободу. Это открытая ересь. Ланселот был величайшим рыцарем христианского мира. С ним никто не может сравниться.

Или может? А что, если именно рыцарский инстинкт заставил Маклауда пощадить жизнь другого воина? Он остановился из-за нее?

Кристина решительно потрясла головой и ускорила шаг. Нельзя отвлекаться на глупые мысли. Неужели внешнее сходство с рыцарем девичьих грез может заставить ее забыть холодную ярость в его глазах? Он смотрел на нее лишь мгновение, и выражение его лица оставалось бесстрастным. Нет, в воине с островов не может быть ни доброты, ни рыцарства.

Думая о Тормоде Маклауде, Кристина поежилась. Она бы не смогла сказать ему ни слова.

Очнувшись от своих мыслей, Кристина обнаружила, что уже почти пришла к дому. Ну и слава Богу. Она не любила быть одна в темноте.

Уже находясь в десяти шагах от лестницы, она услышала голоса, доносившиеся сверху. Подняв голову, девушка похолодела.

Отец! С Макдоналдом и еще по меньшей мере полудюжиной мужчин. Они вышли из зала и теперь стояли на верхней площадке лестницы.

«Что я могу сказать? Как объяснить?»

Понимая, что от беды ее отделяет лишь мгновение, Кристина судорожно оглянулась. Где здесь можно спрятаться? Имея лишь секунду на размышления, она сделала единственное, что могла, — пригнулась и юркнула под деревянную лестницу. А мужчины в это время спускались по лестнице. Они смеялись и шутили. Создавалось впечатление, что все время, прошедшее после пира, они пили. Вероятно, так оно и было.

Она осмелилась вздохнуть, только когда последний из них сошел со ступенек, и вся компания удалилась к ближайшей башне. Выждав для верности еще несколько минут и убедившись, что голоса стихли, она осторожно выбралась из-под лестницы и вздохнула с облегчением.

Рано порадовалась. Спустя мгновение ее схватили сзади за плечи чьи-то крепкие руки и развернули. У нее перехватило дыхание, когда ее тело столкнулось с широкой и твердой грудью мужчины.

— Что тут у нас?

Мужчина говорил заплетающимся языком и выдыхал густые пары спиртного.

Кристина взглянула в черные глаза воина, который был выше ее на целую голову. Судя по внешнему виду, стражник. Девушка инстинктивно отпрянула и плотнее завернулась в свой плащ с капюшоном, скрывавшим лицо.

— Откуда ты взялась? — осклабился воин, обнажив выщербленные передние зубы.

Несколько мгновений Кристина чувствовала себя слишком испуганной, чтобы ответить.

Рыцари не пристают к леди.

Да, но она одета не как леди.

А он не рыцарь.

Ей придется поставить его на место.

— Как ты смеешь? — воскликнула она. — Немедленно отпусти!

Кристина попыталась высвободиться, но руки, стискивавшие ее плечи, больше напоминали тиски.

Ее отповедь не обескуражила его, а скорее разозлила.

— Ты высокомерная штучка! — воскликнул он и привлек ее к себе так близко, что девушка увидела слюну, стекающую из уголка его рта на бороду, и почувствовала тошноту. — Я не видел тебя здесь раньше. Должно быть, ты приехала с шотландскими леди?

Мужчина был пьян, совершенно пьян. Девушку охватил страх, и она сосредоточила все усилия на том, чтобы успокоиться.

Выход был только один. Даже если потом ей придется объяснить отцу, что она делала ночью одна, одетая как служанка, все равно она должна назвать свое имя. Как только мужлан узнает правду, он ее, конечно, отпустит.

Она гордо вскинула голову.

— Я не с шотландскими леди. Я леди Кристина Фрейзер, дочь сэра Эндрю Фрейзера.

Кристина ни минуты не сомневалась в том, что мужчина ее немедленно отпустит, и потому его следующие действия застали ее врасплох. Он схватил ее за волосы и повернул лицом к свету — факел над входом освещал часть двора, хотя свет и был тусклым.

Девушка закричала от боли — ей показалось, что она лишилась половины своих волос.

Судя по его довольной ухмылке, увиденное ему понравилось.

— Говоришь, ты настоящая леди? Ну, тогда я английский король, — Он громко засмеялся и сказал: — Вы только взгляните на этот рот. Надеюсь, она умеет им работать.

Кровь отхлынула от лица Кристины, а ярость сменилась отчаянием. Он не поверил. Такая возможность ей даже в голову не приходила. У нее появилось неприятное чувство, что наивность и неопытность только что сыграли с ней плохую шутку.

Кристина оглянулась, собираясь позвать на помощь, но вокруг не было ни души. Куда подевалась стража? Неужели никто не услышит ее криков и не придет на помощь?

Мужчина смотрел на нее с таким откровенным вожделением, что по телу побежали мурашки. Его намерения были совершенно очевидны.

— Отпусти меня, ты, грязное животное! — закричала Кристина.

Она потянулась к нему, чтобы расцарапать его физиономию ногтями, но он почувствовал движение и прижал ее руки к ее же туловищу.

— Ты, маленькая мегера. Любишь, когда тебя берут силой? Можно устроить.

Он потянул ее в тень и резко толкнул к стене замка. Обеими руками держа ее руки, он туловищем прижимал свою пленницу к стене так сильно, что она не могла не только двигаться, но даже дышать.

Где-то рядом раздались мужские голоса, и в душе Кристины вспыхнула надежда.

— Помогите! — пискнула она, и мужчина тут же закрыл ей рот рукой.

Но мужчины услышали.

— Эй, кто там?

Ее обидчик замер.

Это, наверное, замковая стража. Иначе и быть не может. Слезы облегчения заструились по ее щекам. Сейчас этот кошмар закончится.

— Поторопись, — усмехнулся один из стражников. — Девчонка слишком шумит, а там наверху леди.

— Это точно, — рыкнул ее обидчик. — Шума от нее очень много.

Раздался громкий хохот и звук удаляющихся шагов. Кристина похолодела. Как они могли бросить ее на произвол судьбы? Им все равно! Она для них ничего не значит.

Мужчина снова схватил ее за волосы и повернул лицом к себе. Теперь его отвратительный рот приближался к ее лицу.

— Нет! — изо всех сил закричала Кристина и попыталась отвернуться.

Ей было так больно, что из глаз опять покатились слезы.

Его рот впился в ее губы, их зубы со стуком соприкоснулись. Ужасный запах плохого эля вызвал сильную тошноту. Еще немного, и содержимое ее желудка окажется на одежде нападавшего. Он попытался втиснуть язык между ее губами, но она стиснула зубы и крепко сжала губы.

Мужчина разочарованно замычал. Когда он отпустил ее голову, Кристина решила, что победа за ней. Только победа оказалась недолговечной.

Сильные руки потянулись к ее шее, он вцепился в ворот ее платья и рванул вниз.

Кристина услышала громкий треск рвущейся ткани за мгновение до того, как холодный воздух повеял на обнаженные груди. Мужчина, застонав, накрыл одну грудь рукой и сильно сжал. Вне себя от ужаса, Кристина снова закричала.

— Господи! Вы только посмотрите на эти сиськи!

Он радовался, как человек, нашедший кошель с золотом.

Каждая клеточка ее тела восставала против прикосновения его отвратительных рук.

— Не трогай меня! — уже почти ничего не соображая от ужаса, закричала она.

Дергаясь словно безумная, Кристина сумела высвободить одну руку и вонзила ногти в его щеку.

Мужчина застонал от боли и инстинктивно отстранился. Но через мгновение его черные глаза снова уставились на полураздетую Кристину. Он потер рукой щеку и покосился на ладонь, чтобы увидеть, есть ли кровь.

— Я убью тебя за это, сука.

Он опять наклонился к ней, и девушка рванулась вправо, чтобы уклониться от мерзких объятий. Только мужчина оказался проворнее. Она изо всех сил старалась вырваться, ударить обидчика, лягнуть, укусить… но он был наготове и оставался невредимым. Но нет, она ни за что не сдастся.

Она снова оттолкнула мужчину и очень удивилась, когда он отлетел от нее как пушинка и даже взмыл в воздух, прежде чем растянуться на земле.

Какое-то мгновение Кристина восхищалась собственной силой, но вдруг заметила, что ее обидчика поднимает с земли за шкирку какой-то воин. Было слишком темно, и она не видела его лица, но он был очень высоким и широкоплечим.

— Мне кажется, ты девочке не понравился, — холодно проговорил спаситель.

В его голосе явно слышались властные интонации. Кристина почувствовала беспокойство.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнил? — в бешенстве выпалил напавший на нее стражник. — Девка на все согласна, но даже если нет, это не твое собачье дело.

Мужчина, когда Кристина с ним боролась, показался ей огромным как бык, но сейчас он тщетно пытался вырваться из железной хватки воина, который держал его без всяких усилий.

Ее спаситель развернул мужчину лицом к себе и внимательно посмотрел на него.

— Могу тебя заверить только что это стало моим делом.

Он легко бросил мерзавца в стену — примерно так же, как тот поступил с ней. Его голова с глухим стуком ударилась о камень, следующим звуком стало громкое лязганье зубов. Воин одной рукой схватил его за шею и прижал к стене. У того глаза расширились от ужаса.

— Ты один из людей Макруайри, — то ли сказал, то ли спросил воин.

Стражник попытался кивнуть, но не смог пошевелить головой.

— Я запомнил твое лицо. И если я еще раз услышу, что ты лапаешь не отвечающую тебе взаимностью женщину, моту тебя заверить: мое лицо станет последним, что ты увидишь в жизни. — Он поморщился, словно почувствовал неприятный запах. — И мне наплевать, насколько ты пьян. Все понятно?

Обидчик Кристины молча кивнул, очевидно, слишком испуганный, чтобы говорить. Он выглядел так, словно увидел привидение или саму смерть.

— Тогда убирайся, — вздохнул ее спаситель и отпустил пленника. — Скройся с глаз, пока я не передумал.

Стражник, который вел себя с ней так нагло, убежал, словно испуганная мышь. А когда спаситель повернулся к ней, Кристина судорожно вздохнула и прикрыла рот рукой. Она поняла, почему испугался несостоявшийся насильник.

Николсона все еще не было, и Тор решил поискать Макдоналда. Он как раз направлялся к замку, когда услышал голоса и заметил в тени у стены копошащиеся фигуры. Сам он предпочитал заниматься такими вещами в уединении, но оно было доступно не многим, и не было ничего необычного в том, что какая-то шустрая девица доставляет удовольствие стражнику прямо во дворе.

Поэтому Тор, как обычно, проигнорировал то, что его не касалось, и шел дальше до тех пор, пока не услышал крик. Только тогда он оглянулся и, присмотревшись, заметил, что двое в тени дерутся.

В нем вспыхнула ярость. Он презирал дурное обращение с женщинами и остро ненавидел насилие, особенно после того как узнал о судьбе своей матери.

Девушка отчаянно боролась, но силы были неравны. Тор поспешил на помощь. Схватив мужчину за шкирку, он сначала оторвал его от девушки и позволил рухнуть на землю, потом, поднял, швырнул о стену и схватил за горло. Тор видел, как в глазах негодяя мелькнуло узнавание, и понял, что бороться тот не будет.

Его и без того плохое настроение стадо совсем мрачным.

Проводив взглядом исчезнувшего в темноте мужчину. Тор обернулся к девушке. Она попятилась назад во время его недолгой расправы со стражником и теперь пряталась в темноте. Она была очень маленькой и хрупкой, и Тора снова охватила ярость. «Убью мерзавца!»

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да, все в порядке, — запинаясь, пробормотала девушка.

Ее била дрожь, с которой она тщетно пыталась справиться. Он видел подобную реакцию у мужчин после боя.

— Спасибо, — наконец выговорила она. — Даже не знаю, как тебя благодарить.

Тор нахмурился. Что-то было не так. Этот голос. Мягкий, нежный, мелодичный. Таких певучих интонаций не было у местных жительниц. Что-то не похожа она на служанку.

— Иди сюда, — сказал он и протянул ей руку. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

Мгновение поколебавшись, она доверчиво вложила руку в его сильную ладонь. Ее пальцы были ледяными, но кожа — мягкой и шелковистой. Слишком мягкой, подумал он и неожиданно для самого себя разозлился.

«Великий Один! Этого не может быть!»

Но даже раньше, чем он вытащил ее на свет, сомнений не осталось.

Она подняла свою изящную головку. Тени, казалось, ласкали тонкие черты заплаканного личика. Узнавание было сродни сильному удару в солнечное сплетение. Эти глаза забыть было невозможно — темные и чуть раскосые, обрамленные длинными черными ресницами, под совершенной формы бровями.

Дочь Фрейзера.

Он выпустил ее руку.

Одного взгляда хватило, чтобы ее внешний вид отпечатался в его памяти. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам, греховный рот — распухшие и местами кровоточащие губы, гладкая кожа цвета слоновой кости — с отметинами, оставленными щетиной другого мужчины.

Потом его взгляд опустился ниже, Тор окаменел. Накидка девушки соскользнула с плеч, открывая разорванное на груди платье. Надо было убить его.

Гнев поднялся в нем с такой силой, что затуманил взор. Но, признаться честно, поднялся не только гнев. Тело Тора мощно по-мужски отреагировало на вид полной обнаженной груди с темно-розовым соском, сморщившимся от холода.

Он наслаждался открывшимся зрелищем всего лишь мгновение, но это не осталось незамеченным. Девушка вздрогнула, натянула на плечи накидку и стянула ее на груди, прикрывшись.

— Что ты здесь делаешь? — резко выпалил он. — Да еще одетая как оборванка.

Ее глаза расширились — она явно была удивлена его резкостью. Тор сделал шаг к ней. Он почувствовал исходивший от нее аромат и сделал над собой усилие, чтобы не принюхаться. Она пахла восхитительно — цветами, свежестью и невинностью. А ведь последнее качество она едва только что не утратила.

Его кулаки сжались. Тору хотелось схватить девчонку за плечи и как следует встряхнуть. Может быть, это добавит ей разума.

— Ты понимаешь, в какой была опасности? Знаешь, что могло случиться?

Она кивнула и отшатнулась.

Проклятие! Он испугал ее.

Да что с ним, скажите на милость, приключилось? Он не мог припомнить, когда в последний раз выходил из себя, общаясь с женщиной. Он сохранял спокойствие даже со своей сестрой Мюриел, а эта упрямая чертовка могла свести с ума даже святого.

Тор отступил, взъерошил рукой волосы и постарался успокоиться. С чего это, собственно говоря, он так взъярился? Девчонка не имеет к нему никакого отношения.

— Ты знаешь, кто я? — спросил он.

Девушка кивнула и бросила на него быстрый взгляд из-под длинных пушистых ресниц — этот кокетливый, чисто женский взгляд был еще более искушающим из-за ее очевидной невинности. После этого она потупилась и еще сильнее покраснела.

— Почему ты здесь одна?

— Я… мне надо было кое-что сделать. — Ее руки нервно теребили накидку на груди. — Просто эго заняло больше времени, чем я рассчитывала.

Она лжет.

— В такой одежде?

Тор ничего не знал о женской моде, но даже он мог отличить Красивое женское одеяние от обносков, которые были на ней сейчас. Кроме того, она сняла украшенный драгоценными камнями головной убор, дорогие жемчужные серьги и ожерелье. Девчонка явно хотела выдать себя за кого-то другого. Но зачем?

— Я не хотела испачкать хорошую одежду, — сказала она и указала на грязный подол платья, под которым виднелась изящная туфелька, покрытая грязью.

— Ты считаешь, я в это поверю? — Тор скрестил руки на груди и устремил на свою дрожащую собеседницу тяжелый проницательный взгляд. — Какое важное дело могло потребовать твоего присутствия в деревне так поздно?

Девушка отвела глаза и стала комкать накидку на груди. Лгунья.

— Пожалуйста, — пролепетала она, — не надо спрашивать. Это личное дело.

Тор не сводил с нее глаз, собираясь продолжить допрос. Она явно что-то задумала, и ему было очень любопытно, что именно. Но он поспешил напомнить себе, что это его не касается и ему не стоит вмешиваться.

— Отец знает, чем ты занята?

Девушка побледнела, тонкие черты ее нежного лица снова исказил страх.

— Пожалуйста! — взмолилась она и тронула его руку. — Не надо ему ничего говорить.

Тор внимательно посмотрел на нее.

— Пожалуйста, — повторила она и сжала его руку.

Он застыл, каждой мышцей, каждым нервным окончанием ощущая ее легкое прикосновение. Даже на удар меча он так не реагировал.

Как будто только сейчас сообразив, что делает, девушка отдернула руку и опустила глаза.

Понятно, почему она так смутилась. Негоже допускать фамильярности с вождем. Но, по правде говоря, Тор не знал, что ему со всем этим делать. Он кашлянул и сказал:

— Твой отец позаботится, чтобы того человека наказали за проступок.

Все-таки надо было убить его.

— Нет, пожалуйста! — В ее голосе слышалось отчаяние. — Если отец узнает, сильно разозлится.

Она явно имела в виду, что разозлится на нее. И этого боялась больше, чем несостоявшегося насильника.

Лицо Тора потемнело. Кажется, он догадался, в чем дело. Неужели Фрейзер срывает свой гнев на дочерях? Все его существо противилось этой возможности.

— Он тебя бьет? — спросил он.

— Нет, конечно, нет! — быстро ответила девушка.

Слишком быстро.

Зря он спросил. Не надо было лезть в это. «Не твое дело». Эта девчонка не для него. Ему не нужны дополнительные проблемы. Ей тоже.

— Я сохраню тайну, но только если ты дашь слово, что больше не выйдешь из замка без охраны.

Тор почти передумал, когда увидел выражение ее лица. Она смотрела на него так, словно он только что убил дракона. Ее темные глаза лучились признательностью, а греховный рот растянулся в улыбке. Девушка была не просто красива. Она была ослепительна. Но что-то мелькнувшее в ее глазах заставило его почувствовать тревогу.

— Ты точно ничего ему не скажешь?

— Нет, если ты дашь мне слово.

— Да, конечно, я даю слово!

Явно не сознавая, что делает, девушка вскинула руки и обняла Тора. Ее щека на мгновение прижалась к пледу, который он носил на плечах.

— Спасибо! Спасибо! Клянусь, я больше никогда не сделаю ничего подобного!

Тору показалось, что он только что получил мощный удар по голове боевым молотом. Неожиданный порыв девчонки лишил его сил и здравомыслия. Странное чувство для воина, который ни разу в жизни не потерпел поражения в бою.

Он прижал ее к себе, обняв за талию, и вдохнул исходящий от нее аромат. Проклятие! Как восхитительно она пахнет!

Он услышал, как она с шумом втянула воздух, а когда взглянула ему в глаза, Тор не мог бы сказать, кто удивился больше.

Охваченная благодарностью не только за спасение от насильника, но и за обещание сохранить ее проступок в тайне, Кристина действовала не думая. Она обняла его, как обняла бы сестру или брата.

Вот только он не был ее родственником. И Кристина содрогнулась от страха.

Его тело было большим и твердым. На мгновение ей показалось, что она врезалась в каменную стену. Очень теплую стену, которая пахла не розовой водой Беатрикс, а чем-то темным, пряным и мужским. Теплый и пьянящий запах всколыхнул ее чувства. Кристине стало трудно дышать. Она почувствовала, что тонет в глубине невероятных синих глаз.

Страх исчез, и ее тело захлестнула теплая волна. Кристина остро чувствовала; какая она маленькая в его руках и как тесно он ее прижимает. Она чувствовала, как приятно покалывает груди, прижатые к его мощному телу. Чувствовала твердые, словно камень бугры мускулов на его руках и силу больших ладоней, лежащих на ее талии. Он мог бы раздавить ее как букашку, но держал с удивительной нежностью.

Сначала мужчина казался таким же потрясенным, как она, но потом его взгляд стал острым и пронизывающим. Это должно было ее встревожить, но почему-то произвело обратное действие. Она не могла отвести от него глаз. Связь была необычайно сильной, и девушке показалось, что ее подхватило течением и несет к морю. К морю небесной голубизны, обрамленному темными ресницами с золотистыми кончиками, на лице, куда более красивом, чем ей показалось вначале.

Мужчина был красив, как скандинавский бог войны — суровый, грозный, созданный, чтобы убивать. И дело было не только в его могучем теле, но и в резких чертах лица, словно высеченного из камня.

Все было очень странно. Несмотря на его очевидную безжалостность, Кристине хотелось провести пальцем по его щеке и подбородку.

В его чертах не было ничего классического или утонченного — от глубоко посаженных глаз, прячущихся под тяжелым мрачным лбом, до сильного носа, должно быть, когда-то сломанного в переносице, от высоких скул до массивной челюсти. Единственное, что казалось на его лице мягким, — это рот. А все вместе являло собой образец грубой, но совершенной мужской красоты.

Это был истинный воин. Кристина была очень близко к нему и видела, что былые сражения оставили печать на его лице. Тонкий шрам пересекал правую бровь, еще один, чуть длиннее, спускался по щеке до уголка губ. Сначала ей показалось, что на подбородке тоже есть шрам, но, присмотревшись, она поняла, что эта метка оставлена рукой Господа, а не оружием.

Мужчина был довольно чисто выбрит, темные тени только начавшей пробиваться щетины лишь подчеркивали общую суровость лица. Волосы, остриженные короче, чем у большинства мужчин, спускались до плеч мягкими волнистыми прядями. Они были бы каштановыми, если бы сильно не выгорели на солнце.

Кристине еще не приходилось видеть мужчину столь привлекательного физически. А она прочла слишком много книг, чтобы попасть под обаяние первого же встречного рыцаря.

Его взгляд опустился на ее рот.

Ее губы непроизвольно раскрылись, и девушка порывисто вздохнула. Похоже, он собирается ее поцеловать. Она ждала, стараясь унять бешеное биение сердца. Она была испугана. Или нет? Судя по всему, ее тело отказывалось подчиняться разуму. Неужели она действительно хочет, чтобы он ее поцеловал?

Кристину еще никогда никто не целовал, но его губы выглядели такими мягкими по сравнению с остальными частями тела. И она больше ни о чем не могла думать — только о его губах. Она неосознанно придвинулась ближе, от напряженного ожидания по спине прокатилась волна дрожи. Соски затвердели, соприкасаясь с его грудью.

Неожиданно его глаза потемнели. В них появилось что-то странное — она даже не поняла, что именно. Но вместо того чтобы прижаться к ее губам, он выпустил ее из рук и отступил назад. Неужели она только вообразила, что привлекает его?

— Возвращайся в свою комнату, — грубо сказал он.

И на Кристину, словно молот, обрушилось понимание. Господи, что же она делает? Ее лицо стало огненно-красным от стыда. Подумать только, она обнимает не просто незнакомца, а воина, командира, вождя. Как же она могла настолько забыться?

По правде говоря, ей следовало больше опасаться этого мужчину, чем того, что на нее напал. Этот был крупнее, сильнее и намного опаснее.

Тогда почему ей не страшно? Сначала она, конечно, испугалась: уж очень он был зол, — но, почувствовав ее страх, он так быстро и легко усмирил свой гнев, что Кристина поняла: с ним она в безопасности. Как этот человек не похож на ее непредсказуемого отца!

Несмотря на все, что она слышала о воинах островов, Кристина не ощущала никакой угрозы. И не потому, что он ее спас. В его голосе и благородной осанке, в его спокойной властности и королевской гордости было что-то вызывающее доверие. Кристина это чувствовала инстинктивно. Иначе как она могла объяснить свое поведение?

И похоже, он не обманул ее доверие. Он хотел поцеловать ее, но отпустил. Он был слишком горд, чтобы пользоваться ее слабостью.

— Прости меня, — испуганно сказала она. — Не знаю, что на меня нашло. Просто я была так благодарна за все, что ты для меня сделал…

— Я ничего не сделал, — коротко ответил он.

Ничего? Отповедь удивила Кристину. Но ведь он спас ее. Как рыцари в ее романах.

Она смущенно опустила голову. Если бы все не началось так ужасно, это был бы самый романтический момент в ее жизни. Еще никогда красивый рыцарь не спасал ее от зла.

— Иди, — сурово сказал он.

Не понимая, почему он так резок, Кристина еще раз несмело улыбнулась и стала подниматься по лестнице. На верхней ступеньке она обернулась, желая поблагодарить рыцаря еще раз.

Но вокруг была только темнота. Мужчина ушел.

И только позже она поняла почему.