Время любви (СИ)

Глава 17.2. Олег

Маленькая ладошка, неуверенно расположившаяся на его груди, заставляет Олега задержать дыхание.

Зная о трепетном влечении Тани, понимая тревожащие ее чувства, он, тем не менее, боится спугнуть это ощущение тепла и близости. А мужчина и так уже давно находится в состоянии полного раздрайва. В последнее время он особенно пристально занялся документами Карповых и завещанием Сергея, одновременно ведя анализ однозначно противоправных действий Петра Орлова по отношению к опекаемой ими девушке.

Плюс годовщина смерти Сони и Сергея.

Плюс это ее неожиданная гулянка.

Когда Таня сказал, что уходит на вечеринку со своими подругами, Олегу больше всего захотелось собственнически запретить ей. Видано ли дело — в день годовщины смерти собственных родителей отправиться в клуб. Очень быстро, конечно, разум возобладал над чувствами, и он понял, что девушка просто не помнит этой даты, так как авария и гибель близких очень сильно ударили по ней. Или же поминала их в другой день — в конце концов Орловы могли назвать ей какой угодно день, а не тот, когда трагедия случилась на самом деле.

Андрей говорил, что она прочно сидела на седативных. Ничего удивительного. Девочка-подросток. Гормоны и нестабильные эмоции. Собственное продолжительное лечение плюс — курс реабилитации.

Ему ведь тоже было плохо, когда пришло сообщение об автокатастрофе. Вместо седативных пил алкоголь — много и без разбору. Буквально терял себя в запоях и неразборчивых связях. Развелся. Без скандала и вопросов отдал Лене и дочкам половину всего своего состояния и до сих пор регулярно поддерживает их и отправляет деньги. Так что уж что-что, а понять Татьяну он мог. Девчонка ведь совсем. Ни опыта, ни знаний, ни уверенности в ногах. В переносном, конечно, смысле.

А со всем этим — и глубочайшие психологические проблемы, прочно укоренившиеся в трепетной и нежной душе и щедро поощряемые людьми, которые хотели взять по максимуму из этой ситуации. Взять и использовать в своих целях, проведя крайне замысловатые и в определенные моменты нарушающие не один закон манипуляции.

Именно они сделали из Тани крайне исполнительного и послушного воле человека, физически и морально зависящего от присутствия в ее жизни сильного покровителя.

Зависящей от мужчины, восполнившего бы ей потерю одного из самых важных людей в жизни любой девушки — ее отца.

Определенно, в основе чувств Тани было именно это и не совсем здоровое желание. Олег это знал и понимал. Головой. Но месяц совместного с Татьяной проживания заставило вдруг его маниакальную недоверчивость к людям отступить, а разбитым в молодости сердцем — поверить, что где-то там, в самой глубине ее естества, было что-то нежное, чувственное и глубоко женственное. И стремящееся к нему, как к мужчине, а не замене отеческой любви. Иначе это все попахивало каким-то извращением.

Хотел ли он запить эти мысли алкоголем, как делал это не раз в прошлом? Несомненно. Хотел ли он посмотреть на сложившуюся ситуацию под другим углом? Определенно.

Но прямо сейчас, с тяжестью на сердце и невнятным туманом в голове, он хотел одного, причем вполне ясного и конкретного.

Чтобы эта девушка, столь доверчиво прижимающая к нему и положившая ладонь ему на грудь, не отвернулась от него, столкнувшись с жестокой правдой. И в которой он будет играть не самую приятную роль.

Пора бы уже вскрыть все свои карты перед ней. Стать честным. Рассказать, что их связывает не только случайная встреча, но и нечто большее — и это не только прошлое. Рассказать, что Таня — богатая наследница, а не безродная девчонка без кола без двора. И это не только сеть ресторанов в России и за рубежом. У Тани есть недвижимость и сберегательные счета, акции в дочерних и партнерских компаниях и банковские ячейки в европейских банках. Пришлось напрячь людей, чтобы выведать все это и не привлечь к себе лишнего внимания.

Но, как оказалось, сложно было не это.

А начать с Таней разговор на данную тему. А ведь взрослый же мужик… На его счету — не одна сотня деловых переговоров и успешных сделок. Но общение с девушками, еще и такого нежного возраста — это отдельный вид искусства.

И вот, вместо того, чтобы начать беседу, он откладывает первый шаг и, затаив дыхание, наслаждается присутствием девушки.

Сейчас он не думает о том, что Таня невероятно, просто чудовищным образом похожа на Софью. Не думает о разнице в возрасте. Не думает о деньгах и наследстве. Не думает даже о том, что невольно может причинить ей боль своими необдуманными поступками.

Но сдерживать свои порывы — жесткие и эгоистичные — уже нет никаких сил. Именно поэтому он властно обхватывает тонкий женский затылок, цепляет пальцами мягкие прядки и тянет назад. Несильно, но уверенно — достаточно для того, чтобы девушка откинула назад голову. Широко распахнув глаза и немного приоткрыв рот, Татьяна смотрит прямо ему в лицо — удивленно, настороженно и, кажется… с надеждой?

Олег слегка наклоняется. Неторопливо и ненавязчиво. Недостаточно интимно, но уже предвкушающе, создавая атмосферу томного желания и сладкого ожидания.

Но именно Таня преодолевает разделяющее их расстояние. Прижимается мягкими и слегка дрожащими губами к его рту, прижимается осторожно, но жарко, будто именно об этом мечтала целую вечность.

А разве сам Олег не желал того же? Разве не тянулся к этому соблазнительному поцелую?

И вот сейчас она сама целует его. Неожиданно умело и возбуждающе, но при этом аккуратно, будто прощупывая почву. Будто ступая на неизвестную землю и ожидая, что в любой момент ее могут оттолкнуть.

Но разве он мог? Как бы не так!

Олег только сильнее стискивает ладонь на изящном затылке. А вторую руку кладет на мягкое и округлое бедро под тонкой тканью бежевого платья.

Всего минута — и опрокинутая на спину девушка оказывается под ним. Не прекращая целовать ее, Олег с неожиданной для себя жадностью ласкает пальцами стройную девичью фигурку и даже задирает подол платья. Пока невысоко, всего на несколько сантиметров. Но это оказывается достаточно, чтобы нащупать кружевную резинку чулок и подвязки.

Мужчины мысленно чертыхается. Чулки! В клуб она надела чулки! И о чем она только думала?!

Но удивительно то, что эта незначительная деталь женского туалета, обычно совершенно не интересующая Олега, сейчас его страшно возбуждает и одновременно — злит.

А еще — обдает внезапным холодом, намекнувшим, что Олег поступает неправильно. Почему — он пока не понимает и обещает подумать об этом позже. Но мужчина заставляет себя оторваться от сладких губ и отвести ладонь в сторону, оставив мягкую кожу и шелковистый капрон в покое.

— Нет… — неожиданно требовательно выдыхает девушка, крепко обхватывая мужские плечи и пытаясь притянуть Олега назад к себе. — Пожалуйста… не надо! Не уходи!

Кто откажет себе в удовольствии послушаться такому требованию?

Но Олег отказывается. И, мягко взявшись за ладони Тани, аккуратно снимает с себя и опускает вдоль женского тела.

Потом выпрямляется и садится, сурово поджав губы.

— Таня, — говорит мужчина строго, — Прости. Я пьян. И потому немного забылся.

Замутненные поволокой желания глаза Тани открываются. Они смотрят на Олега с недоумением и непониманием, и от этого взгляда ему почти больно. Но он готов к тому, что оскорбивший, девушку кинет ему в лицо обиженное оскорбление и даже, быть может, отвесит оплеуху. И, разумеется, бросится прочь. Но не оттого, что он поцеловал ее, нет. Она тоже хотела этого поцелуя. Она вспыхнула в его руках в одно мгновение и с жадностью отдалась на его волю, как страстно влюбленная и желающая близости женщина.

Но его отказ она не могла не воспринять как оскорбление. Все же это была очень гордая девочка. Импульсивная и при этом умело скрывающая свои эмоции. Очень добрая и ранимая. И наверняка преданная, пусть и совсем юная. Такая, какой была ее мать, Софья, которую Олег когда-то считал совершенством и идеалом.

Да, когда-то… Когда-то это действительно было так…

И это еще одна причина, почему Олег не может позволить себе эту связь, заслуживающую лишь киношного сюжета. Какой бы умненькой не была Таня, она не примет информацию о том, что любимый ею мужчина был когда-то влюблен в ее собственную мать и тем самым был соперником отца.

Но, вопреки его ожиданиям, девушка не возмущается. Не вздергивает гордо носик, не пылает яростью и обидой.

Вместо этого она улыбается — нежно и невинно — и осторожно касается кончиками пальцами собственных губ. Покрасневших и слегка припухших от жадных поцелуев и оттого — еще более желанных.

Таня выглядит растерянной и немного смущенной. Но не более того.

— Почему? — вдруг спрашивает она тихо.