Время любви (СИ)

Глава 25.3. Татьяна

Лучше выходных нельзя и придумать. Мы проводим в доме Олега два дня — настолько праздно и бездельно, что мне должно быть стыдно.

Всё, чем мы делаем, это занимаемся сексом или просто валяемся, смотря кино. Готовим вместе и едим. Когда Олегу звонят по работе, я пользуюсь моментом и занимаюсь домом. С рвением меняю постельное белье, затеваю глобальные постирушки и вымываю несколько комнат.

Меня переполняет энергия. И необычайно воодушевленное настроение.

К своему телефону даже не прикаюсь. Мне он просто неинтересен. Куда как с большим удовольствием я обустраиваюсь в доме, будто это — мое семейное гнездышко.

Поймав себя на этой мысли, я, вместо того, чтобы испугаться, беззаботно и совершенно глупо хихикаю. Наверное, я слишком сильно забегаю вперед, но почему-то, рисуя свое будущее, вижу себя “маленькой хозяйкой большого дома”. Деловитой супругой. Мамочкой двух маленьких ребятишек-погодок.

Возможно, подобное не для девушки моего возраста. Такие мысли должны приходить в голову позже, к годам так 25–27.

Но какая разница, если я влюблена? Если полностью и безраздельно готова к серьезной и взрослой жизни?

Конечно, я ничего не расскажу самому Олегу. Не знаю, как он отнесется к подобному.

Но это не значит, что я не могу просто помечтать.

Ведь могу же?

… Уезжать, разумеется, не хочется. Но приходится. Садясь вечером второго дня в машину, я бросаю тоскливый взгляд на дом и тут же поспешно исправляюсь, ведь Олег в этот момент с интересом наблюдает за мной.

И тихо хмыкает.

Потому что понимает.

А как иначе?

Он взрослый. И читает меня, как раскрытую книгу.

— Если хочешь, вернемся через две недели. — говорит, потрепав меня по шее.

Это очень милая и нежная ласка, от которой я млею и мурлыкаю, прикрывая глаза ресницами.

— Мне бы этого очень хотелось, — говорю я эгоистично, но при этому не чувствуя ни капли стыда за свой порыв. И все же деликатно добавляю, — Если, конечно, тебе это будет удобно.

— Видно будет.

Я понимающе киваю. Олег, конечно, ничего не обещает. Но это ничего. Мне достаточно и этого.

— Но на новогодние выходные точно вырвемся, — сообщает мужчина, подцепив пальцами мой подбородок.

— Класс! — от потрясающей перспективы я широко улыбаюсь. — Будет просто замечательно!

Фантазия мгновенно рисует празднично убранный дом — елку и гирлянды, мишуру и всевозможные новогодние игрушки. От возбуждения я даже хлопаю в ладоши и смеюсь. А Олег, резко наклонившись, поощрительно целует меня в губы.

Но ведь это и правда здорово!

Олег говорит о том, что мы встретим Новый год вместе. Разве не чудо?

***

С девчонками мы встречаемся уже на следующий день. Под пристальным и изучающим взглядом Динары я тушуюсь. Девушка на секунду щурится, наклоняет голову на бок… И в итоге широко улыбается, кивнув. Светка же выглядит беззаботно и довольно. И будто бы удовлетворенной.

Перенести бронь в “Sophie” непросто. Но для владелицы холдинга (для меня, то бишь), разумеется, делают все возможное. Поэтому в итоге мы с подругами устраиваемся с полным комфортом за вип-столиком, привлекая тем самым ненужное внимание.

Но выглядим мы трое потрясно, тут уж ничего не отнять. Поэтому можно сослаться и на то, что люди восхищаются нашей красотой и молодостью.

На нас — стильные и дорогие шмотки. И безукоризненный макияж. Вместе нам ничего не страшно, поэтому держимся уверенно и просто. Но на деле — много ли нам надо? На самом деле, мы с тем же успехом могли пойти и в обычную среднестатистическую кофейню. Это Александровна настояла. А я покорно послушалась, по-прежнему чувствуя перед девчонками вину.

Сделав заказ, мы переглядываемся. Пытливо и изучающе. Кто же начнет первой? Что скажем друг другу? Что можем и, главное должны поведать друг другу?

— Хорошо время провела? — спрашивает Светка, — С пользой?

Я помимо воли вспыхиваю. В голосе девушки никакой двусмысленности. Но я почему-то ее слышу. И поэтому — безумно смущаюсь, ведь сладкие воспоминания вспыхивают в голове фейерверком и отзываются сладким томлением во всем теле.

И это не только физиология. Это все эмоции. И чувства. И полное удовлетворение.

— По твоей довольной кошачьей мордашке все сразу становится ясно, — усмехается Александрова. — Тогда ты, Алиева. Что у тебя такого произошло?

Я перевожу взгляд на Динару и действительно отмечаю то, на что не сразу обратила внимание.

У той явно настроение не в пример хуже, чем у нас. Хотя держится хорошо и привычно — строго и одновременно мягко. Как такое возможно? Возможно. Типаж у нее восточный и нежный. Но в глазах что-то… такое, от чего стараешься если не отгородиться, то хотя бы держаться настороже.

— А ты мысли, поди, читать умеешь, да? — кривится Алиева. И вот это как раз непривычная для нее мимика и эмоция.

— Мысли — нет, не умею, — тут же отрезает Света, — А вот эта складка на лбу тебя совершенно не красит. Что случилось, мать?

Алиева глубоко вдыхает и тут же — медленно и со свистом — выдыхает через рот.

— Замуж выхожу, девочки, — говорит, — Все-таки.

— За Каримчика таки? — спрашивает Светка пытливо и без капли удивления. Наслышаны, да…

— Да… — откликается Алиева грустно, снова вздыхая.

Ну и как после этого делится своими переживаниями? И своим счастьем?

— Значит ли это, что наш девичник должен быть девичником-девичником? — несмешно юморит Александрова. — Или что там у вас по традициям? Посиделки в кружке, рисование хной и песнопения в стиле фолк? А у вас там как — вход по пропускам? Или можно через окно? Я могу — мне не страшно!

И все же я поражаюсь со Светки. Откуда в ней это? Вот вроде бы такие комментарии отвешивает, раздражительные и прямые, и в то же время, если вдуматься — умело отвлекающие и вытаскивающие наружу то самое, нужное и необходимое. Что задуматься заставляет.

— А ты не хочешь, да? — осторожно спрашиваю я.

— Конечно, нет! — возмущенно восклицает Алиева. — Он же… старый!

— А как по мне — очень симпатичный! — заявляется Светка. — Ну подумай сама — что с молодняка взять? Ни опыта, ни здравых мыслей! А у твоего Каримчика уже все давно по полочкам разложено, видит цель — не видит препятствий. И к тебе никаких претензий — сугубо расчет.

— Вот именно! Света, разве ты понимаешь, что это значит? Гамирзаеву этому нужна традиционная жена — послушная и молчаливая, сидящая дома и чтущая традиция от А до Я.

— Да-да, а ты у нас, значит, дама, которая хочет реализации и статуса… Так в чем проблема?

— Да что ты понимаешь?

— Согласна. Ничего не понимаю. Тут детали надо. Пароли, явки, все такое… Так что там насчет окна?

— Света!

— Что — Света? Объясни нормально и доходчиво — что конкретно тебе сейчас надо?

Я согласно киваю, малодушно отмечая, что мне это даже нравится — то, что я не в центре внимания. И сейчас на первый план спонтанно вылезла проблема Динары. Не думала я, конечно, что с первой же минуты у нас пойдет такая беседа и на такую тему… Но в жизни так ведь и бывает. Планируешь одно — а вылезает совершенно иное.

Стыдно ли мне?

Однозначно.

Но мы дружно замолкаем — подходит официант, чтобы выставить салаты и чайник с чашками. Сбивает с мысли и настроения, хотя парень молодой и симпатичный. И явно вымуштрованный. Но в сравнении с Олегом Должанским — совершенно посредственный.

Ааа… Что ж такое… Все мысли так или иначе, но сводятся к любимому мужчине…

— Не хочу замуж, — серьезно и строго заявлет Динара, как только официант уходит. — Ни за Гамирзаева, ни за кого-либо еще.

— Серьезное заявление, — кивает Света отвлеченно, бросая на чайник недовольный взгляд, — Уверена, что в твоем положении это правильная предъява.

— Уж кто-кто, а ты должна понять! — говорит Алиева.

— Почему именно я? — искренне удивляется наша подруга, — Я далека от ваших традиций и стиля жизни, принцесса. и мне нужна конкретика. Это сейчас мольба о помощи трепетной девицы или же серьезное и взвешенное решение взрослой женщины?

— А есть разница?

— Разумеется, есть! Если первое — то я покиваю и предложу выпить что-нибудь более серьезное, чем заваренная трава. Если второе — надо подумать посерьезней.

— Иногда мне кажется… — морщится Динара, — Что ты училась в цирковой училище. На клоуна.

— Фи, — демонстративно отражает ее мимику Света, — Я оскорблена до глубины души. Я к тебе со всей душой… Таня? Что скажешь?

Я же, разумеется, тушуюсь. Кто я, чтобы давать какую-либо оценку в данной ситуации?

— Все с тобой ясно, — отмахивается Александрова, правильно поняв мою реакцию. — погрязла в розовых соплях, тебе не до горестей страдающей души. Скажем так, Динара. Переспи с этой мыслью…

— Уже!

— Подожди. Не торопи, торопыга. Переспи с этой мыслью и реши, на что ты серьезно готова, чтобы сделать так, как ты хочешь. И серьезно ли ты хочешь пойти против семьи. — голос Александровой становится серьезным, а выражение ее лица — задумчивым, — Сама понимаешь, мне против Алиевых и вашей мафии семейной не пойти. Но мы живем в современном обществе. И права личности на свободы никто не отменял. И я кое-что сделать смогу. Хотя, конечно, не совсем я…

Динара тут же вскидывается и с подозрением глядит на нее.

И я ее понимаю. Что бы это значило?

Светка же страшно довольна произведенным эффектом. И поэтому удовлетворенно улыбается и откидывается на спинку стула. Демонстративно вскидывает руку и оглядывается, привлекает внимание официанта. Тут же подскочившему парню дает наказ принести коньяка. А ведь она на машине, между прочим! Кто же отгоняет автомобиль, когда она выпивает? За руль выпившая она никогда не садится — это факт!

— Значит, так, — выдает девушка перед тем, как начать толковать что-то уж совсем киношное и, на мой взгляд совершенно несуразное, — Слушай, рыба моя. И готовься…

Ей бы сценарии писать, этой Александровой. Могла бы вполне успешно совместить с работой в магазине, думаю.