Время любви (СИ)

Глава 22. Татьяна

Нашу пропавшую подругу Динара встречает радостно и эмоционально. Естественно, в отличие от меня, Алиева ничего не знает, а Светка не посчитала необходимым сразу же рассказать о причинах своего продолжительного отсутствия.

Но идею с ужином поддерживает с энтузиазмом.

С помощью Олега я забронировала столик в “Sophie” — небольшом, но крайне роскошном и известном ресторане, который, как оказывается, входит в холдинг RaviorHoll, а на удивленный вопрос Динары, как мне это удалось, лишь таинственно улыбнулась. Я пока тоже не раскрыла всех своих карт и новый статус и не была уверена, что захочу это сделать в ближайшее время. Все-таки для меня до сих пор странно осознавать себя владелицей крупного и богатого бизнеса.

Мне куда проще считать себя любящей женщиной уверенного, умного и самодостаточного мужчины, коим являлся Олег.

Почему-то думать и воспринимать себя его женщиной… очень приятно.

Как и предупреждала Света, после двух пар она молниеносно умчалась на своем Порше в магазин. Мы же с Динарой проводили ее, помахав из окошка на первом этаже.

Тогда-то я и заметила смутно знакомую женщину во дворе нашего университета. Заметила, задумалась, но отмахнулась, увлеченная болтовней с Алиевой.

Я давно и думать забыла о длинноногой брюнетке с работы Олега, с которой его наверняка связывали не только деловые отношения. Но когда мы вышли во время окна из универа, чтобы, согласно нашей традиции, пообедать в кафе, я снова вижу ее. Брюнетку, да. Шикарную и уверенную. Всю из себя такую… Ух!

— Эй, Карпова-Орлова!

Я инстинктивно вжимаю голову в плечи.

Уверенно ступая шпильками лаковых туфель, чеканя по-военному шаг и при этом почти пронзая большими и густо накрашенными глазами, к нам с Динарой подходит эта самая “ух”.

Идеальная укладка каре. Безукоризненный официально-деловой наряд с бежевым плащом. И очень уверенный вид.

Я таких женщин немного боюсь. Они умные, прагматичные и наблюдательные. И, как правило, очень редко относятся к девушкам моего возраста и типажа с уважением.

— Это кто? — спрашивает Динара тихонько.

Это Рената, дорогая. Красотка и модница. Подчиненная моего любимого и, по совместительству, его любовница. Наверное. Надеюсь, бывшая.

Это я про себя говорю. А вот вслух — не успеваю.

— Здравствуйте, Татьяна, — с холодной улыбкой здоровается женщина, — Позволите? Нам надо поговорить.

В отличие от смятенной меня Динара реагирует очень быстро и бойко. И при этом неописуемо вежливо, став при этом даже как будто немножко выше.

— Простите, но не могли бы вы уточнить, по какому вопросу?

Прямо пресс-атташе. Динара даже выступает на шаг вперед.

Рената красиво изгибает бровь, будто только сейчас заметив девушку. Но узнавание быстро появляется на ее лице, оно и неудивительно. Динара часто сопровождает своих родителей на всяческих мероприятиях и не раз мелькала не только в интернете, но и по телевизору и даже в журналах, хотя отец этого и не одобряет.

— Госпожа Алиева, — безошибочно определяет женщина, кивком поприветствовав мою подругу. — Рада познакомиться. Я — Рената Бурковская.

— Взаимно, — ни на мгновение не ослабляя свою улыбку, отвечает Динара, принимая протянутую ладонь брюнетки. — Так о чем вы хотите поговорить?

— Это сугубо между мной и Татьяной.

Я едва позорно не пищу, готовая признать свою несостоятельность. И по какой-то причине совсем не готова играть роль светского лица, с которой, казалось, я давно уже срослась.

— Увы, мы торопимся, — парирует Дина.

— Я надолго не задержу.

Динара бросает на меня короткий изучающий взгляд. Я же, как утопаюший, цепляюсь за ее локоть и неоднозначно дергаю подбородком. Страшно тушуюсь, потому что сама не понимаю, что со мной происходит и почему мне так трудно натянуть светскую маску.

Но спустя пару секунд до меня доходит.

Когда я встретила эту женщину в первый раз, я сразу почувствовала определенные флюиды между ней и Олегом. И хотя тот ясно дал понять, что они приехали к нему домой сугубо по работе, я заметила и здраво оценила ту особую властность, которую демонстрирует женщина, претендующая на мужчину. И явно не без оснований.

А еще я четко поняла явную разницу между нами — это было не сложно. Это как сравнивать карася из деревенского озера и изящного дельфина. Возраст. Внешность. Типаж. Образование. Манеры. Все между нами было разным. И, к сожалению, я не могу утверждать, что в этом соревновании могу занять топовую строчку.

И Динара с легкостью считывает мои эмоции и поэтому берет ситуацию в свои маленькие, но уверенные, привыкшие к организации всевозможных мероприятий, ручки.

— Уважаемая, — говорит она безукоризненно вежливым тоном, — К сожалению, сейчас у нас нет времени, но если вы оставите свои контакты, можно будет договориться о времени и встрече.

Рената красиво так изгибает бровь, как будто спрашивая: “А не ху-ху ли хо-хо?”. Но красивым жестом достает из сумочки визитницу, из нее — глянцевую карточку и подает не мне, а Далии.

Взяв картонку, подруга кивает и оперативно ведет меня вперед. Но я не могу удержаться и украдкой оглядываюсь — женщина смотрит нам вслед недовольно и пренебрежительно. Аж оторопь берет.

— А теперь я требую объяснений! — повелительно приказывает Динара, как только мы оказываемся в кафе.

И даже официанта решила не дожидаться, бойкая какая!

Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, я выдаю недлинную и емкую речь. Опуская некоторые детали, но Динара до всего прочего доходит сама. Не удивляется, не охает и даже почему-то понимающе кивает.

— Кáдар, — говорит девушка, заставляя меня недоуменно наклонить голову набок.

— И что это значит? — спрашиваю.

— Судьба, — поясняет она, — Ну или рок.

Все равно ничего не понятно. Но, как обычно, интересно.

— И в чем же судьба?

— Сама посуди. Так же только в кино бывает. Парень влюбляется в девушку. Та выходит замуж за другого. И спустя много-много лет он встречает дочь своей любимой на какой-то дороге, не понимая, кто она, и помогает, заботиться…

— Но мы не в кино, — качаю я сокрушенно головой, досадуя, что из всего Динара выделила именно это.

— А то, что ты богатая наследница своих родителей? Дорогая, да это самый настоящий кáдар — по-другому и не скажешь! И мне почему-то кажется, что этот твой Олег не из-за денег с тобой. Так что я буду рада, если у вас все сложится.

— А как же разница в возрасте? Не ты ли говорила, что это неправильно? Вон, твой Карим…

— Он не мой, — грубо обрывает Динара, раздраженно качнув подбородком.

— Как скажешь. Но между тобой и Каримом разница меньше, а ты категорически против брака с ним.

— Так это я. У меня другие приоритеты. А ты влюблена — по тебе ж видно. Вон как тебе перекосила от вида этой Ренаты.

— Ты сама ее видела. Где она — и где я?

— Общего нет вообще. Смысла сравнивать — ноль целых и ноль десятых. Я таких знаю, милая. Перевидала предостаточно. Хочешь — Светку попросим по базе пробить. У нее связи есть.

Я фыркаю. И снова киношный пассаж — намек на связь Александровой с криминалом и забавляет, и нервирует.

— А смысл? — бормочу я рассеянно, — Да и… некрасиво это. И бестолково.

— Твоя правда… — вздыхает Динара.

На несколько минут нам приходится отвлечься — подходит официант и мы делаем заказ. Пока еда готовится, подруга спрашивает:

— А ты точно уверена, что не хочешь заняться холдингом своих родителей? Это ж такая практика!

— Я боюсь…

— На трусливого и уж — змея, — с философским видом говорит Динара, — Наберешься опыта зато. И Олег твой увидит, что ты не только щи с пирожками готовить может.

— Может, ты и права…

— Андрей не объявлялся? — неожиданно переключается подруга.

Я удивленно смаргиваю. К чему такой вопрос? Отрицательно качаю головой.

— С чего бы?

— Не знаю. Подумалось вдруг. А насчет этой Ренаты… Не связывайся с ней. И не встречайся.

— А визитка?

— Оставлю у себя.

— Но… что мне делать?

— Ничего, дорогая. Выбрось из головы и наслаждайся счастьем со своим чудо-мужчиной.

— С чего ты взяла, что он чудо? Ты же его не видела ни разу. А может, он… маньяк какой-нибудь? Может, меня переклинило.

Динара широко улыбается и наклоняет голову набок.

— Комплексы, милая, они такие, — говорит, — Ты, конечно, девочка наивная и светлая. И вариант, что ты уцепилась за этого человека только из-за того, что Орлов неплохо так тебя приложил, очень велик, но, как бы то ни было, ты не дура. Прости…

Я рассеянно отмахиваюсь от нелицеприятного комментария, хотя, конечно, далеко не так уверена, как Динара. В смысле, в своей вменяемости.

— Он же тебя не обижает? — пытливо, но тихо спрашивает Динара.

— Нет…

— Никаких извращений в постели не требует?

Я краснею. Но головой мотаю, отрицая.

— Обращается хорошо? С документами помогает? В курс дела вводит? Пользуйся тогда!

— Но это… как-то… неправильно…

— Да, неправильно я выразилась, прошу прощения. Я хотела сказать — расслабься. Но держи ухо востро!

— Ты сама себе противоречишь!

— Может быть… Слегка?

Динара тут же мелодично и звонко смеется, заставляя меня расслабиться. Поэтому, как бы странно это не было, мы начинаем беззаботно и незамысловато болтать обо все на свете. Но преимущественно — об учебе и ближайших мероприятиях в университете.

Но тем же днем, возвращаясь после университете, около дома Должанского я вижу ярко-красную Ауди и знакомую женскую фигуру в бежевом плаще. Трусливо дергаюсь и замираю, но — Рената уже замечает меня и еще сильнее пригвождает взглядом к месту.

А потом манит ладонью — властно и уверенно, будто считая, что я послушаюсь.

И, к моему стыду, я действительно подхожу к яркой и безусловно красивой брюнетке и приветственно киваю.

— Теперь-то поговорим? — спрашивает женщина строго и пытливо.

Хочется малодушно помотать головой и сбежать. Укрыться в своей крепости, занять себя чем-нибудь, чтобы выбросить из головы эту эффектную женщину и некрасивые мысли о ней в объятьях Олега…

Сердце заходится в темпе, дыхание сбивается. Немного мутит. И шатает.

Но, сжав зубы, а ладони — в кулаки, я решительно собираю себя в кучу.

Не надо говорить. Но я поговорю. У меня нет выбора.

***

Мы отходим с женщиной в сторону — к площадке, где гуляют мамочки с колясками, да играют после школы дети. Рената придирчиво осматривает ярко-желтую скамейку и с изяществом садится. Я остаюсь стоять.

Но даже находясь выше нее я не чувствую преимущества. Слишком уж у нее пытливый и сканирующий взгляд. Жесткий. Проникающий в самое сердце и мысли. Чем похож на взгляд Олега.

Пытаюсь абстрагироваться. Безуспешно.

Меня начинает знатно трусить.

— Вам с Олегом это нужно прекратить, — сразу же, без прелюдии, роняет тяжеленную фразу женщина, — Ты же понимаешь это, девочка?

Фамильярное обращение режет слух и будто немного отрезвляет. Какая я ей девочка.

— Предположим, нет. Объясните, пожалуйста, — говорю я с внезапно проснувшейся дерзостью, — Желательно быстро и емко — у меня дел полно.

— Ты дуру из себя не строй, рыбка. Если ты считаешь, что пробралась в койку к Олегу и теперь имеешь какие-то преимущества, то глубоко ошибаешься. Никаких преимуществ. Никакого блата.

— Я не понимаю вас. О каких преимуществах вы говорите?

— О тех самых. Что у тебя между молодыми красивыми ножками.

Пошлятина-то какая… Хочет ответить что-нибудь под стать — возможно, даже грубое и такое же пошлое. Но я так не умею, увы. Сюда бы Светку… Или ту же Динару. Та, несмотря на строгое мусульманское воспитание, знает, как поставить на место подобное хамство.

— Я повторюсь — давайте коротко и по делу, — прошу я, надеюсь, строго и без явного волнения. — Но если мои ноги — это все, что вас волнует, я пойду…

— Прекрати, — морщится Рената, — Ты не в детском саду. Имей совесть.

— А вам совесть не положена, я погляжу? Вы обращаетесь ко мне фамильярно, оскорбляете с первой же секунды, делаете двусмысленные намеки.

— Дуру из себя не строй. Я таких, как ты, вижу насквозь.

— Прекрасно. Рада за вас. Это все?

— Не все. Собирай манатки и съезжай.

Я качаю головой из стороны в сторону.

— Нет, — говорю негромко, но четко, — Еще распоряжения будут?

— Подумай сама, девочка! Где ты — и где Должанский? Ну, пригрел тебя, сиротку немощную. Я ж про тебя все узнала. Приемная дочь Орловых. Невеста их сына. Со свадьбы сбежала. На голову — того. Да Должанский тебе в отцы годится, ты осознаешь, как это выглядит со стороны?

— Вы продолжаете меня оскорблять? Если так, то я все же пойду…

— Стоять! — вскрикивает женщина, подрываясь и больно хватаясь за мою руку, — Сама подумай! Зачем ты ему? Ну, развлекла его на какое-то время! Еще может месяц, максимум — два, а потом? Ты влюбишься, сердце себе разобьешь. А тот забудет. Он ведь ничто, кроме как своей работы, в упор не видит. А женщина ему нужна под стать — которая и в постели его удовлетворит, и от работы отвлекать не будет. А если слухи верны и у тебя с головой проблемы — ты как выкарабкаешься-то? Или это у тебя смысл жизни такой? Находить богатенького мужика, который будет сопли твои младенческие утирать?

А вот теперь самое время развернуться и уйти, чтобы прекратить этот дикий и бессмысленный разговор.

Но почему-то остаюсь на месте. Отчасти потому, что рука Ренаты крепко удерживает меня на месте. Отчасти потому, что…

Она в чем-то права.

Не во всем, конечно. Но мысль о том, что все так выглядит со стороны, неприятно царапает по нутру и заставляет смешаться.

Я ведь уже думала об этом. И Рената повторила мои же слова, сказанные в свое время про себя: “Где ты, а где — Должанский?”.

Про сопли те же.

Про головушку мою больную.

Она ведь права. Я…

Не совсем нормальная.

И ситуация наша с Олегом…

Нетривиальная… Совсем…

Киношная, как сказала Динара.

И, видя, что ей удалось меня задеть, Рената продолжает. И при этом улыбается — хищно и самодовольно:

— Ты ему никто, девочка. И его неуемные аппетиты не удовлетворишь. Это пока он наверняка нежный и сдержанный. Бережет невинный цветочек. Но надолго ли? Совсем скоро ты надоешь ему. И он вернет меня. Потому что я — и только Я — знаю, что он из себя представляет. Мы ведь долго друг друга знаем. И трахаемся тоже долго.

— И до сих пор? — тихонько спрашиваю я, не зная, зачем.

Боюсь услышать ответ. А еще… понимаю, что глупо скидываю козырную карту. Хотя… Даже не так. Не скидываю. Отдаю. Просто так. Безвозмездно.

Та, если и удивляется, но виду не кажет. Только ухмыляется самодовольно и, наконец-то отпустив меня, самоуверенно заявляет:

— Конечно. На рабочем столе и в отеле это, конечно, не очень удобно, но придает некую… пикантность. Понимаешь, о чем я?

И сколько же в ее голосе самодовольства и любования собой… Аж воротит. А женщина, как назло, еще и наклоняется и проникновенно, но мстительно так выдыхает:

— Ты же оценила, какой Олег любовник? Понимаю, от подобного трудно отказаться — властный, умелый, в меру жесткий. Трахает так, будто это в последний раз. У тебя много-то партнеров было? Уверена, что нет. Ты своей этой невинностью наверняка его и подкупила. Но ему будет недостаточно девочки-неумехи. Ему нужна опытная любовница. Которая и в зад возьмет, и в рот…

Фу-фу… Ну вот как можно вести себя настолько… вульгарно?!

“В жопу!” — сказала бы Александрова.

“Уймите свои фантазии и закажите мальчика!” — возможно, брезгливо отреагировала бы Динара.

Я же трусливо прошу:

— Замолчите! Меня тошнит!

Странно, но это фраза действует на Ренату как-то странно. Она мгновенно замолкает, бледнеет и неожиданно отпускает меня. Я слегка пошатываюсь на пятках и с трудом выравниваюсь.

И ведь не вру. К горлу действительно подступил горький комок, и я судорожно вбираю через рот воздуха. В глазах вспыхивают разноцветные искры, и я инстинктивно прижимаю к животу ладонь. Этот жест не остается без внимания Ренаты, и она зло прищурившись, выдает:

— Так вот оно что…

Я не понимаю, но мне все равно. Я пользуюсь своим освобождением и поспешно отхожу. А вдогонку слышу:

— А ты, оказывается, продуманная стерва! Но если думаешь, что это удержит Должанского подле твоей юбки, то приготовься к разочарованию! С пузом ты только оттолкнешь его! Сможешь рассчитывать только на алименты, но не на верность! Ему она просто не свойственна!

Не вникая в смысл сказанного, продолжаю бежать прочь. По сердцу бьет совсем иное — мысль о том, что Олег может спать со мной и одновременно с этой женщиной. Как она сказала — в отеле и на рабочем столе? Вполне возможно… Я даже это могу понять…

Но не принять, конечно.

Не после измены Андрея.

Пытаюсь убедить себя в том, что Рената просто соврала. Не очень красиво и совершенно не по статусу взрослой деловой женщины. Но, как показывает опыт, люди вообще на деле оказываются не такими, какими кажутся. А я эту женщину даже не знаю… И поэтому верить ей у меня нет причин.

Как, впрочем, и не верить.

Это… больно.

Особенно учитывая, что чисто внешне и по положению она подходит Олегу гораздо больше, чем я.

Богатая наследница, да? Так ведь сказала Данира?

Но в деньгах ли смысл?

Опять же — хочется сказать, что нет, не в них. Олег Должанский и без того достаточно богат.

Но ведь и Орловы — тоже. И все же, согласно расследованию, взяли меня в свою семью с одной лишь целью. И расценивали меня только как источник стабильного дохода и возможность обогатиться еще больше.

А ведь я им доверяла! Верила! Любила!

Слушалась Петра Ивановича, выполняла все распоряжения Марины Эдуардовны. На Андрея надышаться не могла, боготворила, восторгалась…

И вон как все перевернулось…

А если…

Если на деле я опять наступаю на те же грабли?

Если все это — самообман и тщетные надежды на все то же киношное и сказочное “долго и счастливо”?

Да, я наивная дурочка — это и так мне известно.

Но оттого легче не становится.

Наоборот, только тяжелее.

Когда же я наконец повзрослею и перестану идеализировать мир и людей вокруг себя?!

Оказавшись в доме, где все пропитано запахом и аурой Олега, я чувствую, что моя паника только увеличивается. Я трусливо убегаю в душ и наконец-то даю волю истерике и слезам. Сначала долго стою под ледяными струями воды, потом — долго отогреваются под горячими. Три раза намыливаюсь гелем, остервенело тру кожу губкой. Дважды мою голову. И запираюсь в своей комнате, с головой укрывшись одеялом на кровати.

И плачу… плачу… Некрасиво, навзрыд… Утопая в темноте и отчаянии. До боли в глазах и висках, до спазмов в животе и груди. До истеричного кашляя.

До полного и беспросветного помутнения рассудка.

И даже не стараюсь найти путь наружу.

А смысл? Все равно там — в злом и несправедливом внешнем мире — сплошные разочарования и предательства.