Время пришло

16

Такая близость с другим человеком казалась Венди невероятной. Но она чувствовала, что это… правильно. С Нором все было правильным. Тем не менее очень непривычно, что рядом есть кто-то, понимающий то, что происходит с тобой, читающий твои мысли, предугадывающий желания и живущий для тебя.

Она к этому не привыкла. Такого не было никогда. Даже духовная близость с Винсентом и любовь к нему не могли сравниться с тем, что связывает ее с Нором. Она тосковала по Винсенту, но не сомневалась, что смогла бы прожить без него. С Нором все по-другому. Он заполнял все ее мысли и дарил счастье, которого Венди никогда не знала. Расстаться… Она не могла и думать об этом, боясь утратить ощущение полного единения с ним.

Лови момент, твердила она себе. Думать о завтрашнем дне — значит попусту тратить время. Может быть, ее рай и построен на песке, и все же это рай.

Каждый день они видели новое чудо — Кельнский собор с высокими черными башнями, сказочные дворцы долины Рейна, величественные горы Австрии. А когда они добрались до Италии, впечатлений стало хоть отбавляй. Одно место романтичнее другого. Озеро Комо, Верона, таинственная и интригующая древняя Венеция…

Они не расставались ни днем, ни ночью. Венди забыла, что значит быть одной. Как жаль, что столько лет потеряно понапрасну! Стремление к независимости и обособленности не оставляло Венди даже тогда, когда она ночевала в одном помещении с другими — в уставленной койками спальне общежития или в туристской палатке. Но чем дольше она находится с Нором, тем более зыбкой становится грань между ними.

После Парижа он перестал заказывать отдельные номера. Это было бессмысленно. Им не хотелось расставаться. Бывали мгновения, когда хватало одного взгляда на Нора, человека, пробудившего в ней любовь, чтобы ощутить ревнивое чувство собственности.

Он был нежным и страстным любовником. Мягко и неторопливо пробуждал в Венди влечение, заставляя ее осваивать новые территории и делать открытия в себе самой, а затем увлекал к таким высотам, о которых она не имела представления. При одном воспоминании об этом тело Венди начинало петь от блаженства. Он был заботливым, умелым, изобретательным, неистощимым на выдумки, и Венди не испытывала ни малейших угрызений совести из-за того, что полностью отдалась физическому влечению. Однако порой ей приходило в голову, что именно сила их взаимного тяготения придает смысл всему остальному.

Долго ли живет страсть?

Ответа на этот вопрос Венди не знала. Да и задать его было некому. Заговорить об этом с Нором было невозможно. У Нортона есть веская причина стремиться привязать ее к себе. Разве можно доверять его словам о будущем? Венди могла доверять только одному: тем чувствам, которые отныне испытывали они оба.

Нор снял виллу в Тоскане, которая стала их базой. Оттуда они совершали поездки во Флоренцию и другие города этой сказочной страны. Вилла стояла на холме, с которого открывался прекрасный вид на оливковые рощи и зеленые поля, испещренные красными пятнами дикого мака. Венди не могла постичь секрет здешнего освещения. Оно углубляло цвета и придавало всему волшебное ощущение мира и покоя.

После шумных городов, которые они посещали, было чрезвычайно приятно возвращаться в тихое и спокойное место, где жизнь текла медленно и неторопливо. Венди это пришлось как нельзя более кстати. Вначале ее беременность проходила легко. О ней напоминали только налившиеся груди. Утренняя тошнота посещала ее лишь временами. Однако…

Сначала она пыталась сопровождать Нора во всех его поездках, но через три дня скрывать недомогание стало невозможно. Приходилось то и дело просить Нора остановить взятую напрокат машину, чтобы ее могло стошнить на обочину. Они даже перестали ходить в галерею Уффици, после того как Венди, простоявшей в очереди больше часа, стало плохо. Днем на нее наваливалась непреодолимая усталость, от пылкого желания осматривать достопримечательности не оставалось и следа, и на обратном пути к вилле Венди все чаще погружалась в сон.

Доброта, терпение и забота Нора не имели себе равных, но Венди чувствовала себя виноватой. Она мешала ему, заставляла даром тратить время и заботиться о себе. На четвертый день, окончательно поняв, что она стала бременем и мешает Нору заниматься делом, Венди решила, что больше никуда не поедет.

Она встала с кровати, но ощутила такое головокружение, что была вынуждена лечь снова и подождать, пока комната не перестанет вращаться. Нор ушел на кухню готовить чай в надежде, что это поможет ей справиться с тошнотой. Вернувшись, он нахмурился.

— Венди, может быть, съездим к врачу? — Он поставил чашку на тумбочку. — Наверное, тебе нужно железо или…

— Нет, скоро все будет в порядке, — торопливо заверила она, не желая, чтобы вокруг нее суетились. — Просто должно пройти какое-то время. Извини, что доставляю тебе неудобства…

— Неудобства? — недовольно повторил Нор, напрягся и бросил на нее пристальный взгляд.

Венди нетерпеливо вздохнула. На споры у нее не было сил, поэтому она просто сказала:

— Нор, сегодня я хочу остаться дома. Не надо волноваться. Я просто полежу, расслаблюсь и…

— Ты всерьез думаешь, что я брошу тебя и поеду в Сиену? — резко прервал он ее.

— А почему бы и нет? Я вполне могу позаботиться о себе, — рассудительно ответила Венди.

— Даже если и так, чертовски несправедливо пытаться избавиться от меня и не давать позаботиться о тебе!

Нор оскорблен, поняла Венди. Глубоко оскорблен предположением, что он способен бросить ее в таких обстоятельствах. Она не могла отвести глаз от его огорченного лица.

— Черт побери, Венди, я же сказал, что присмотрю за тобой! Ты сама настаивала на этих дурацких поездках! Думаешь, мне было приятно следить за тем, как ты насилуешь себя?

Венди нахмурилась, сбитая с толку его осуждающим тоном. Неужели Нор не понимает, что она делала это для него?

Он беспомощно махнул рукой и отвернулся. Но, дойдя до края кровати, обернулся снова. Его лицо было искажено от боли.

— Я твердил себе, что должен уважать твое право принимать самостоятельные решения, но у меня тоже есть это право, так что не пытайся решать за меня! Я обязан обеспечить тебя и ребенка, и несправедливо отстранять меня от этого!

— Нор, но ведь для тебя это деловая поездка, — напомнила Венди.

— Это всего лишь предлог, чтобы отдалиться от меня! — бросил он.

Растерянная Венди уставилась на него во все глаза.

Нор тяжело вздохнул и покачал головой.

— Ты все еще не доверяешь мне, не так ли? — вяло сказал он. Гнев Нортона исчез так же внезапно, как и вспыхнул.

— Что ты имеешь в виду? — неуверенно спросила Венди.

От его мрачного вида у нее сжалось сердце.

— Неважно. Извини, что накричал на тебя, когда тебе и без того нехорошо. — Он скорчил гримасу. — Я никогда не умел выбирать подходящее время для разговора.

— Неправда, — пролепетала Венди, пытаясь успокоить его.

— Серьезно? — Он пожал плечами и пошел к двери. У порога Нор остановился и посмотрел на нее глазами, полными боли. — Если тебе что-нибудь понадобится, позовешь. Я буду рядом. Хочешь верь, хочешь не верь, но бизнес для меня не главное. Главное — это ты. Ты и наш ребенок. И так будет всегда.

Сделав это спокойное, но решительное заявление, он ушел, и Венди не смогла сдержать слез. Стоявший в горле комок помешал ей окликнуть его. Может, это и к лучшему. Ей нужно подумать. Слова Нора в корне меняют ситуацию.

Однако мысли Венди упорно вращались вокруг одного и того же. Она для него главное. Она и их ребенок. Тут есть над чем подумать. Неужели он — или кто-нибудь другой — действительно способен забыть о себе ради другого человека? Неужели она так дорога ему?

Никто до сих пор не говорил Венди, что она для него главнее всего на свете.

Сегодня утром она подавила желание вцепиться в Нора, попросить остаться с ней, решив, что такая слабость непростительна и несправедлива по отношению к нему. Но его обвинение попало в цель. Она действительно пыталась отстраниться и в глубине души не позволяла себе ничего ждать от него. Не доверяла.

Но почему? Что еще он должен сделать, чтобы завоевать ее доверие? Он выполнил свое обещание. И дал ей намного больше.

Да, начали они неудачно. Но Нор объяснил свое тогдашнее состояние и то, почему он действовал так, а не иначе. Он с лихвой искупил свою ошибку. Не доверять ему в высшей степени несправедливо.

Нор оставил дверь спальни приоткрытой. Венди могла позвать его когда угодно. Он сам предложил это. Причины медлить нет. Если он не отзовется, значит, так тому и быть. Наконец до Венди дошло, что доверие невозможно без откровенности и что ее осторожность губит все. Она предпочитает зарывать голову в песок, лишь бы не видеть будущего.

Венди поднесла к губам принесенную Нором чашку. В мозгу зрело решение. На блюдце лежало несколько кусочков печенья. Она медленно жевала, прислушиваясь к ощущениям в желудке. Нет, кажется, все нормально… Она доела остальное и осторожно встала с кровати.

Все осталось на своих местах.

Она быстро оделась и пошла искать Нора. Тот сидел за столом в увитой виноградом беседке неподалеку от входа в палаццо. Рядом лежали записная книжка и путеводитель Биро, но он ничего не писал, а задумчиво глядел куда-то в пространство.

Когда Венди ступила на вымощенную плитами террасу, он рывком обернулся, словно заслышал какой-то шум и тут же среагировал на это. Увидев, что он напрягся, Венди замерла на месте. На мгновение она решила, что ей не рады. Но Нор расслабился, обвел ее взглядом и иронически улыбнулся.

— Понятно. Пришла показать, что не нуждалась в моей помощи?

— Нет, нуждалась, — быстро поправила она. — Чай и печенье оказались очень кстати. Теперь мне намного лучше.

— Рад слышать. — Он указал рукой на стул. — Тут очень приятно. Может быть, присоединишься?

Она кивнула.

— Не вставай. Я нормально себя чувствую. Честное слово.

Нор опустился на место и стал наблюдать за тем, как она садится. Венди занервничала. Неужели она вновь допустила промах, отказавшись от его помощи? Кровь прилила к ее щекам и тут же отхлынула, красноречиво говоря о владевшем ею смятении.

— Извини. Ты обиделся? — пролепетала она, умоляя глазами о прощении. — Я не хотела отталкивать тебя. Просто я не привыкла… зависеть от других.

Он пожал плечами.

— Извинений не требуется. Ты ни в чем не виновата. Венди, я понимаю, что тебе это трудно. Учитывая твое прошлое.

Нор отвернулся и посмотрел на раскинувшиеся внизу поля. Венди хотелось возразить, что прошлое тут ни при чем, но, к сожалению, он прав. Сочувствие и понимание Нора пристыдили ее. Нельзя допускать, чтобы далекое прошлое влияло на справедливость ее суждений. Оно не имеет никакого отношения к тому, что связывает их с Нором. Ни малейшего.

— Дед называл меня диким ребенком, — ни с того ни с сего сказал Нор. — Не так уж незаслуженно. Но я думаю, что эта кличка больше подходит тебе.

— Мне? — недоуменно нахмурилась Венди.

Нортон смерил ее мрачным взглядом.

— Венди, даже лагерь не смог заставить тебя ходить по струнке. Ты вырвалась на свободу и с тех пор гуляешь сама по себе.

Только потому, что я никогда не чувствовала себя нужной другому, подумала она.

Нор снова отвел глаза.

— Когда ты пришла, я любовался маками. Это дикие полевые цветы с огненными лепестками. И мне пришло в голову, что если бы они росли в саду, то не были бы такими яркими. Пусть живут сами по себе. Как им хочется.

Ощутив его тоску и отчаяние, Венди оцепенела. На них опускалась тьма. Нор отдалялся от нее. Нортон снова поднял глаза, и Венди увидела в них пронзительную боль, которую он тщетно старался обуздать.

— Я был несправедлив к тебе, Венди. Слеп и самонадеян. И думал, что смогу исправить это. — Он заставил себя улыбнуться. — Но сил не хватило. Если ты хочешь, чтобы мы жили раздельно… Что ж, решай, как нам быть дальше.

И тут до Венди дошло. Она просто ослепла! Нор любит ее. А она ранила его в самое сердце, заставив думать, что он тщетно пытается завоевать ее любовь. Словами здесь не поможешь. Нужно действовать.

Она поднялась со стула. Сердце колотилось как сумасшедшее. Нужно доказать Нору, что его любовь не напрасна. Она многому научилась. Прошлое больше не сможет испортить им жизнь. Его власть кончилась.

Она молча вышла из беседки и спустилась к полю, на котором росли красные маки. Кровь лихорадочно пульсировала в жилах. В мозгу билась одна мысль: Нор Нортон — ее судьба. Она проживет с ним до конца жизни. И ничего не будет бояться.

Добравшись до цветов, Венди быстро нарвала большой букет, слегка отдышалась, собралась в обратный путь… и вздрогнула.

Нор стоял всего лишь в нескольких шагах. Значит, он шел следом! Не сводил с нее глаз, волновался за ее здоровье! Венди улыбнулась и направилась прямо к нему. Надо его успокоить.

Ошеломленный Нор уставился на протянутый ею букет.

— Нор, я отдаю их под твою защиту, — негромко объяснила Венди, глядя на него умоляющими глазами. Господи, пусть он поймет! — А с ними мое абсолютное доверие. Мою любовь. И мою жизнь.

— Венди… — Он не верил своим ушам.

— Да?

— О Боже! — Нор машинально взял цветы, но его мысли были заняты совсем другим. — Я думал…

— Нор, честное слово, если мы оба перестанем думать, нам будет намного легче.

Он рассмеялся, уронил букет и заключил ее в объятия.

— Я люблю тебя, Венди Рэббитс. И хочу прожить с тобой до конца своих дней.

Сердце Венди сжалось, а затем подпрыгнуло. Она обвила руками шею Нора, крепко прижалась к нему и поцеловала. В них тут же вспыхнула неистовая, пламенная страсть, которую оба ощутили с первого взгляда. Они долго лежали среди диких маков, купались в волшебном свете Тосканы и любили друг друга, забыв обо всем на свете.

Венди ни разу не вспомнила о Винсенте. Она не думала ни о «Рокхилле», ни о тех, кто хотел этого счастливого конца, ни о ребенке, зачатом еще до того, как они с Нором успели об этом подумать. Она думала только о любимом, которому будет принадлежать вечно. Наконец-то настал их день. Нельзя было терять ни секунды этого долгожданного праздника…