Врозь или вместе?

5

Проснувшись наутро, Кэтрин с трудом открыла глаза. Ее мучила страшная головная боль.

Было уже поздно, около одиннадцати. К счастью, сегодня она могла никуда не торопиться, — у нее был выходной.

Головная боль не проходила. Наверное, она возникла как следствие душевных терзаний и кошмарных сновидений. Ведь из спиртного на вчерашней вечеринке Кэтрин пила лишь шампанское, и то очень немного.

Всю ночь ей снилось нечто невообразимое: из восемнадцатилетней девочки она за секунду превращалась во взрослую женщину. Потом опять переносилась в прошлое, не успев и глазом моргнуть.

А за превращениями этими постоянно наблюдал какой-то мужчина. Его лицо было скрыто под странным покровом, но Кэтрин знала, кто он. Бернард Тарлингтон.

Бернард был невыносимо далеким, недосягаемым в ее сне, и в то же время очень близким. Настолько близким, что ей казалось, он — составная часть ее самой.

Она силилась понять, что ему от нее нужно, и не могла. И от этого страдала: — плакала, металась, рвала на себе волосы.

Два раза она в ужасе просыпалась, но, понимая, что всего лишь видела сон, вновь засыпала.

И опять страдала…

Приняв теплый душ, Кэтрин натянула на себя короткую юбку и топ, выпила холодный кофе и принялась оценивать степень понесенного за вчерашний вечер ущерба.

К счастью, на подоконниках не валялись окурки, на креслах и ковре не красовались уродливые пятна от пролитого вина, да и вся посуда была на удивление цела.

Тем не менее Кэтрин предстояло немало потрудиться, чтобы привести гостиную, кухню и холл в надлежащий вид.

Она выпила таблетку от головной боли и принялась наводить порядок в гостиной. Расставила по местам вазочки и цветочные горшки, сдвинутые и перемещенные, расправила шторы. Затем собрала опустошенные бокалы и тарелки со столиков, полок и подоконников, подмела и вымыла пол.

И, широко раскрыв форточку, чтобы хорошенько проветрить, направилась с большим подносом, нагруженным грязной посудой, в кухню.

Голова уже почти не болела, но все тело ныло от усталости и недостатка сна.

Кэтрин ненавидела мыть посуду. Этому занудному занятию она предпочла бы все, что угодно — стирку, глажку, закупку продуктов.

Но сейчас у нее не было выбора. На рабочем столе рядом с раковиной высились горы грязных бокалов, кофейных чашек, тарелок вилок, ложек и ножей.

Тяжело вздохнув, она открыла краны и принялась за дело.

Зазвонил телефон. Это была Дженетта.

— Привет, подружка! — весело воскликнула она.

— Привет, — ответила Кэтрин.

— Артур все еще в студии. Звонил мне часа два назад, сообщил, что завтра вам предстоит сниматься аж для трех журналов сразу!

Кэтрин чувствовала по тону Дженетты, что она разговаривает о журналах лишь для того, чтобы не показаться чрезмерно любопытной. Что в данную минуту ее вовсе не интересует то, что происходит в «Фэшн клаб».

— Джен, я чувствую себя отвратительно, — призналась Кэтрин. — Не заговаривай мне зубы. Говори, о чем ты хочешь меня спросить.

Та рассмеялась.

— Тебя не перехитришь!

— Хитрить ты действительно не умеешь, — согласилась Кэтрин, усмехаясь. — Но почему-то всегда пытаешься делать это.

— Ладно, буду с тобой честна: я звоню, чтобы узнать, как у тебя дела с этим Бернардом.

— Никак, — мрачно призналась Кэтрин. — Я ведь сказала тебе, что он давно меня не интересует. — Она попыталась произнести это как можно более беспечно, но вышло, наоборот, нервно и неубедительно.

— А вы чудесно смотритесь с ним… — задумчиво произнесла Дженетта. И добавила, гораздо более оптимистично:

— Знаешь, у меня такое чувство, что у вас все будет отлично! Пока, Кэтрин. Я побегу на встречу с Артуром. Мы договорились вместе пообедать.

Кэтрин положила трубку и вернулась к раковине с грязной посудой.

Действительно ли ей кажется, что у нас с Бернардом все будет отлично? — подумала она. — Или просто захотелось поддержать меня?

Послышался еще один звонок. Звонок в дверь.

Намыленный бокал выскользнул у Кэтрин из рук и плюхнулся в воду, набравшуюся в раковину.

Это он! Он! — застучало у нее в висках.

Она торопливо вытерла руки и выбежала в холл. Интуиция и на этот раз не подвела ее.

За дверью стоял Бернард с огромным букетом в руках.

Красные и розовые бутоны своими размерами достигали мужского кулака. На фоне черного пальто Бернарда и белого снега за его спиной цветы смотрелись сказочно красиво.

— Это… мне? — растерянно пробормотала Кэтрин, рассматривая букет широко раскрытыми глазами.

— Конечно, тебе, — ответил Бернард, тихо усмехаясь и протягивая ей розы.

Она приняла их с таким видом, словно никогда в жизни не получала от мужчин цветов. И еще сильнее смутилась, сознавая, что выглядит как дурочка.

Бернард смотрел на нее и думал, что уставшая, без косметики, шикарного платья и убийственных шпилек она выглядит гораздо красивее.

Вчера вечером он видел в ней недосягаемую звезду, о которой не стоит даже мечтать. Сегодня — обычную женщину, теплую, естественную, манящую.

— Можно войти? — спросил он.

— О, прости! Конечно, проходи, — пробормотала Кэтрин и с наслаждением втянула в себя аромат цветов. — Почему ты решил подарить мне розы?

— Захотел извиниться. Вчера я обидел тебя, верно? — сказал Бернард, переступая через порог и закрывая за собой дверь.

— Да! — горячо подтвердила Кэтрин, ежась от проникшего в дом холода. — Наговорил мне кучу гадостей!

— Ты простишь меня? — спросил Бернард, склоняя голову набок.

Кэтрин задумалась, вспоминая вчерашний разговор, и как бы через силу ответила:

— Прощу, но при одном условии. Если ты пообещаешь, что больше никогда в жизни не станешь намекать мне на то, что я доступная женщина. Что, не задумываясь, бросаюсь и бросалась в объятия мужчин. В том числе, в объятия Стивена. Мы с ним не были любовниками!

Вряд ли Бернард поверил ее словам. Она видела это по выражению его серых глаз. Тем не менее он медленно кивнул и произнес:

— Хорошо, Кэтрин. Обещаю, что не буду больше делать тебе подобные намеки. Не пригласишь ли меня на чашечку кофе?

— Ах, вот для чего ты принес мне цветы! Чтобы еще раз напроситься в гости! — воскликнула Кэтрин.

Бернард покачал головой.

— Нет-нет! Исключительно для того, чтобы попросить прощения за вчерашнее.

— Ладно, проходи, — пробормотала она. — Только я не смогу сидеть с тобой за столом и тоже пить кофе. Занимаюсь мытьем посуды.

— Я помогу тебе, — решительно ответил Бернард, снял пальто и сам повесил его в шкаф.

— Что? — Лицо Кэтрин резко изменилось. — Ты предлагаешь помочь мне справиться с чисто женской работой? На тебя это не слишком похоже.

— В нашем мире все перевернулось вверх дном. Мужчины занимаются теперь в том числе и женскими делами, а женщины — мужскими. Я привык к этому. — Бернард пожал плечами.

Кэтрин усмехнулась, и они вместе прошли в кухню, сквозь окно которой струились потоки света. С утра она солнца вообще не заметила. Вымытые бокалы на столе блестели так ярко и радостно, что напоминали бриллианты. Откуда-то с улицы через форточку доносились детские голоса и смех. Кэтрин буквально заслушалась ими.

На душе у нее неожиданно запели райские птицы и зацвела весна.

Она достала из шкафа большую вазу, намереваясь поставить в нее цветы.

Бернард остановился где-то прямо за ее спиной, и, ощущая его присутствие, Кэтрин так разволновалась, что не могла ясно мыслить. Поэтому до упора открутила кран с холодной водой и подставила вазу под мощную струю.

Ваза выпала из ее дрожащих рук, и вода, ударяясь о стеклянную стенку, забрызгала все вокруг.

Бернард отстранил Кэтрин от раковины, закрутил наполовину кран, набрал в чудом уцелевшую вазу воды и поставил ее на стол.

Кэтрин стояла в мокром топе, держа в руке букет и хлопая ресницами.

— Что мы будем делать вот с этим? — спросил Бернард.

— С чем? — спросила она.

Он протянул руку и коснулся ее груди, которую плотно обтянул намокший топ.

Кэтрин вздрогнула и с силой сжала все еще находящийся в руке букет. Тут же один из розовых шипов больно впился ей в палец. А через мгновение из образовавшейся ранки потекла алая струйка крови.

Бернард забрал цветы из руки Кэтрин и сунул их в вазу. Затем бережно взял ее ладонь, наклонился и принялся слизывать кровь.

Кэтрин обожгла густая волна желания. Самые невообразимые, самые яркие и радостные эмоции, какие только ей довелось когда-либо испытать, вновь окатили ее душу.

Бернард обхватил ее палец губами и начал ласкать языком.

— Что ты… делаешь? — прошептала Кэтрин, чувствуя, что голова у нее идет кругом, а ноги подкашиваются.

Мужчина выпрямился, продолжительно и страстно посмотрел ей в глаза, привлек ее к себе и поцеловал в губы.

Она горячо обняла его, затрепетала в его руках, тая, растворяясь в нем, как когда-то давным-давно. Блаженные ощущения нахлынули на нее оглушительным потоком. Ощущения, все эти долгие годы жившие в ее памяти.

Бернард уже не мог себя контролировать. Поцелуй пробудил в нем животное, неутолимое желание владеть ею, и теперь его ничто не могло остановить.

Когда-то он поклялся себе, что ни разу в жизни не прикоснется больше к Кэтрин, даже если кроме нее на земле не останется ни одной другой женщины.

А сейчас он сознавал, что проиграл самому себе. Но даже не пытался предотвратить то, что неизбежно должно было последовать.

— Сними с себя это! — шепотом скомандовал он, кивая на мокрый топ Кэтрин.

Она лишь кокетливо улыбнулась в ответ.

— Хочешь, чтобы я это сделал сам? Что ж…

Бернард рывком сорвал с нее промокшую вещицу и швырнул ее на пол.

Под топом на Кэтрин ничего не было. Ее тугая грудь красивой округлой формы показалась ему самим совершенством. Она нравилась ему и раньше, но теперь стала более полной, более женственной, и Бернард смотрел на нее так жадно, будто хотел припасть к ней навеки и забыть обо всем.

Ее соски напряглись и, казалось, умоляли его поласкать их.

— Ты хочешь меня, Кэтрин, — пробормотал он, прерывисто дыша. — Очень хочешь, я это вижу.

Кэтрин не могла скрыть своего состояния. Во-первых, она очень давно не вступала в интимные отношения с мужчиной. А если учесть, что сейчас ее обнимал самый желанный, самый страстный из них, отказываться от возможности еще хотя бы раз почувствовать неземное блаженство она не собиралась.

— Да, я хочу тебя! Ужасно хочу!

Бернард с жадностью принялся ласкать ее грудь — руками, губами, языком. Эта женщина сводила его с ума, но в то же время вызывала в нем странные чувства.

В его сердце все еще жила причиненная однажды ею боль. И он никак не мог справиться с ней.

Настораживало и другое. В отношениях с любовницами он привык ощущать себя повелителем. Более опытной стороной, наделенной большими правами.

С Кэтрин же все обстояло по-другому. Казалось, она ни в чем ему не уступает, а в проявлениях своих чувств ведет себя чуть ли не раскованнее, чем он сам.

— Хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь? Рядом с розами и недомытыми бокалами? — отрываясь от ее набухших сосков, пробормотал он.

— Н-не знаю… — задыхаясь от наслаждения, ответила Кэтрин. — Возьми меня где угодно… Лучше где-нибудь наверху…

«Наверху» — эхом отозвалось в голове Бернарда. А не остынет ли пыл Кэтрин, пока я буду нести ее туда?

Он взглянул на раскрасневшееся лицо Кэтрин, на ее приоткрытые пухлые губы, на подернутые туманной дымкой глаза и понял, что она не в состоянии остыть, поскольку возбуждена невероятно сильно.

Бернард уже готов был подхватить ее на руки и отнести в спальню, но вдруг резко передумал.

В этой спальне она развлекалась с мужем, подумалось ему, и ревность обжигающим потоком окатила душу. Нет, в спальню мы не пойдем… Может, в комнату для гостей? Черт подери! Там она наверняка принимает любовников!

Отвратительные мысли с удивительной настойчивостью донимали его, но отказаться от предстоящего блаженства он не мог. Страсть горела в нем неугасимым огнем и была готова разорвать его на части.

Заметив замешательство Бернарда, Кэтрин взглянула ему в глаза:

— Ты не хочешь нести меня наверх?

— Нет, — решительно ответил Бернард. — В гостиной… Это произойдет в гостиной…

В гостиной он опустил ее на широкий кожаный диван, прошел к окну, задернул тяжелые бархатные шторы, — ему хотелось, чтобы их окутывал полумрак, — и направился обратно, к дивану.

По пути он решительно расстегнул пуговицы на рубашке, резким движением сорвал ее с себя, раскрыл молнию на джинсах и тоже быстро и с нетерпением скинул их.

Кэтрин встретила его пылким объятием. Он принялся безудержно и жадно ласкать ее — покрывать поцелуями и покусывать плечи, грудь, шею, гладить бедра ягодицы, живот.

Кэтрин отвечала на каждое его движение. Она извивалась под шквалом долгожданных поцелуев, стонала и металась, нетерпеливо отдаваясь вожделению. А взглянув в его глаза, заметила в них нечто странное. Ей показалось, что он наблюдает за ее действиями с едва уловимым презрением.

Это ее насторожило.

— Если ты и дальше будешь так вести себя, все закончится слишком быстро… — прохрипел Бернард.

— Что ты имеешь в виду? — на выдохе спросила Кэтрин.

Он негромко рассмеялся и намотал ее рыжий локон на палец.

— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Уверен, ты прекрасно знаешь, как устроены мужчины.

Кэтрин растерянно моргнула. Ей стало не по себе и захотелось вдруг немедленно прекратить эту умопомрачительную и сладостную любовную игру.

Зачем он так старательно пытается причинить мне боль? Считает, что я веду себя точно так же с любым другим мужчиной? — с горечью в сердце подумала она.

В ее памяти с невероятной отчетливостью всплыла вдруг та жуткая ночь в Калифорнии… Широкая скамейка у коттеджа Стивена, нестерпимая головная боль, душевные терзания, тошнота, нежелание жить… И осуждающий взгляд Бернарда…

— Бернард, подожди, — пробормотала она.

Но он ничего не слышал, а все более и более страстно целовал ее и гладил.

И, заглушенные накалом чувств, сомнения и тревоги Кэтрин ослабли, отойдя куда-то на второй план. А когда Бернард стянул с нее трусики, то вообще испарились.

— Войди в меня, Бернард, — прошептала она глухим задыхающимся голосом. — Возьми меня… Скорее…

Бернард погрузился в нее так стремительно, будто ждал этого момента всю свою жизнь. С каждым толчком они сливались все сильнее, становились все ближе, все неразрывнее…

А через некоторое время уже лежали в полудреме, изможденные и счастливые.

Кэтрин очнулась в тот момент, когда сон чуть было не захватил ее в свой сладкий плен.

— Бернард?

Ответа не последовало.

Она провела рукой по его мускулистой спине, приподнялась и, увидев, что он спокойно спит, позвала громче:

— Бернард!

В первые мгновения мир грез не хотел отпускать его.

— Бернард, проснись же! — Кэтрин нежно потеребила его по волосам.

Мужчина приоткрыл глаза и, вернувшись в реальность, тяжело вздохнул.

Итак, то, повторения чего он боялся все эти долгие годы и о чем одновременно не переставал мечтать, свершилось. Рядом с ним находилась Кэтрин. Они занимались любовью…

Он внимательно посмотрел на все еще разгоряченное лицо этой прекрасной женщины, в ее зеленые лучистые глаза, поблескивающие в полумраке. Да, противостоять таким чарам было просто невозможно.

Кэтрин же мучило странное ощущение. Ей казалось, что Бернард, находящийся сейчас так близко, что было слышно его дыхание, на самом деле удален от нее на тысячи миль. Вообще-то так оно и было… И, несмотря на то, что произошло между ними всего несколько минут назад, он оставался для нее по-прежнему недосягаем.

Сегодня в объятия друг друга их толкнуло мощное физическое влечение. Но кроме страсти, ничто другое пока что не связывало их.

А жаль, думала она. Как жаль! Если бы я могла навсегда удержать его рядом с собой…

— Кэтрин, — с нежностью в голосе пробормотал Бернард.

Выглядеть в его глазах заурядной женщиной, стремящейся захомутать любовника, она не желала. Поэтому, прогнав вереницу безрадостных мыслей, улыбнулась.

— Что?

— Это было потрясающе…

Странно, но Кэтрин вдруг сильно захотелось плакать. К горлу подступил ком, и почему-то стало очень жалко себя.

Но она продолжала улыбаться и сохраняла внешнее спокойствие.

— Мне тоже понравилось.

Бернард оперся локтем на диван и положил голову на ладонь, а второй рукой заботливо убрал прилипшую к повлажневшему лбу Кэтрин прядь волос.

Она на мгновение закрыла глаза. Этот его жест был настолько нежным и милым, что у нее защемило в груди.

— Итак, что нам делать дальше? — спросил Бернард, неотрывно глядя на Кэтрин.

— Ты имеешь в виду прямо сейчас?

Конечно, он говорил совсем не о настоящем моменте. И она прекрасно это понимала.

В сию секунду ему наверняка хотелось бы еще разок-другой заняться с ней любовью. По крайней мере раньше так бывало всегда.

Бернард окинул Кэтрин долгим взглядом. Он намеревался выяснить, строит ли она в отношении него какие-нибудь далеко идущие планы. А также сообщить ей о своих намерениях.

Если она, подобно многим другим женщинам, ожидала, что за их сегодняшней близостью последуют цветы, объяснения в любви и предложение руки и сердца, тогда эта встреча должна стать последней. Даже несмотря на то что он совсем не хотел расставаться с ней до отъезда из Нью-Йорка.

Вообще-то его отношения с Кэтрин не походили на отношения с любой другой его женщиной. Вероятно, потому что когда-то у них был серьезный роман. Кэтрин скорее всего запомнила его пылким и впечатлительным юношей. Только она слышала от него слова, каких он не говорил больше никому — ни до, ни после нее.

Теперь же ему предстояло объяснить ей нечто важное, а именно, что того человека, каким он был раньше, больше не существует. Тот парень, жестоко обманутый и преданный, давно превратился во взрослого расчетливого и циничного мужчину. И от него не следует ждать ничего продолжительного и серьезного.

Он коснулся пальцем кончика ее носа. Кэтрин закрыла глаза.

— Кэтрин?

Ей потребовалось совсем немного времени, буквально несколько секунд, на то, чтобы побороть вновь нахлынувший на нее приступ тоски и отчаяния. И ловко справившись с ним, она открыла глаза, провела пальцем по четко очерченному контуру губ Бернарда и взглянула на него беззаботно и томно.

— Что? — пробормотала она.

— Ты согласна быть моей любовницей?

У Кэтрин больно сжалось сердце.

— По-моему, мы только что занимались любовью… — протяжно произнесла она.

— Да, но я говорю не только о сегодняшнем дне, — ответил Бернард.

Кэтрин задумалась. Конечно, спрашивать у него о том, какой он определяет для них двоих срок, было не очень мудро. Но для того, чтобы ответить на его вопрос, ей следовало точнее знать, что у него на уме.

— Насколько я понимаю, речь идет о периоде твоего пребывания в Нью-Йорке?

Бернард прищурил взгляд.

— Естественно.

Не очень щедро! — подумала Кэтрин.

Ей предстояло решить, желает ли она быть его временной любовницей. Конечно, упустить возможность максимально насладиться счастьем, ей вовсе не хотелось. Но была ли она готова к кратковременной связи? А главное, к тому, что эта связь могла за собой повлечь: к новым страданиям, сердечной тоске?

Окинув Бернарда задумчивым взглядом, она наконец ответила:

— Значит, ты хочешь закрутить со мной роман?

— Почему бы и нет? — Бернард пожал плечами.

Кэтрин могла привести множество доводов, почему возобновлять их отношения не имело смысла, но ни один из них не показался бы Бернарду убедительным. Вместо этого, она склонила набок голову и спросила:

— Надеюсь, этот роман никак не повлияет на нашу свободу и не обременит кого-либо из нас какими бы то ни было обязательствами?

Бернард удивленно вскинул брови.

— Странно, что об этом говоришь ты, а не я. — Он ухмыльнулся.

Кэтрин чувствовала, что ее возлюбленный относится к тому типу мужчин, которые дорожат своей независимостью, ненавидят разговоры о долге и не дают никаких обещаний. Потому-то и решила опередить его, выдвинув первой те условия, которые наверняка намеревался оговорить он. В противном случае она автоматически оказалась бы в положении ущемленного.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Бернард рассмеялся.

— Признаюсь тебе честно: брать на себя какие-никакие обязательства перед любовницей — это то, в чем я меньше всего нуждаюсь. Я пробуду в этом городе всего четырнадцать дней, затем вернусь в Калифорнию.

Удовлетворенный и довольный! — усмехнулась про себя Кэтрин. С легкостью оставив меня позади с воспоминаниями, сожалениями и раскаяниями… Хотя… Не слишком ли коротка жизнь, чтобы тратить ее на сожаления и раскаяния? Я — взрослая женщина и разведена. Может быть, непродолжительный роман с Бернардом пойдет мне на пользу? Может, на данном этапе жизни он — это именно то, что мне необходимо?

Неземной любви Кэтрин не ждала. О создании семьи не мечтала. Она уже испробовала и первое, и второе, поэтому знала, что это такое. Серьезные отношения с мужчиной непременно приводили к массе запретов и ограничений. А она не желала подчиняться запретам. К тому же прекрасно знала, на что способен Бернард, если считает женщину своей.

Этот человек от ревности мог превратиться в слепца. Однажды он уже обвинил ее в страшном грехе, в то время как она не совершала ничего предосудительного.

К себе же Бернард не предъявлял столь жестких требований. В те далекие дни, когда он беспечно морочил голову Кэтрин, его терпеливо ждала другая девушка. Ему хотелось жить по правилам, устраивающим только его одного. Будучи эгоистом, он никогда не задумывался об интересах влюбленных в него женщин.

Эта малопривлекательная сторона характера Бернарда каким-то странным образом не отталкивала, а наоборот, привлекала Кэтрин. Но она сознавала, что не желает видеть подобное качество в постоянном партнере. А в любовнике… Пусть! Наивная демонстрация мужского тщеславия устроила бы ее, даже доставила массу удовольствия.

— А что ты скажешь Робину?

Бернард нахмурил брови.

— Как к этому отнесется твой сын? — повторила Кэтрин свой вопрос.

— Робин ни о чем не должен знать. — Он помолчал. — Наш роман его не касается.

Конечно, подумала Кэтрин. Что еще я могу ожидать? Что Бернард возьмет меня за ручку, отведет к себе домой и скажет Робину: «Это моя новая подружка»? Временная подружка…

— Значит, наша связь будет тайной? — спросила она.

— Да. Не имеет смысла рассказывать о ней моему сыну. Надеюсь, ты это понимаешь? — ответил Бернард.

— О, да! Конечно, понимаю…

Голос Кэтрин дрогнул, и она резко замолчала.

— Послушай, я знаю, что предлагаю тебе не самое лучшее, что может предложить женщине мужчина… — начал было Бернард, но Кэтрин перебила его.

— …Конечно, не самое!

Интересно, что он будет делать, если я откажу ему? — с испугом подумала она. Уйдет? Постарается выбросить меня из головы и найти себе другую любовницу? Менее требовательную, чем я…

— Бернард…

Он прижал к ее губам указательный палец, и она тут же укусила его.

Мужчина моргнул от боли и неожиданности. К таким дерзостям со стороны любовниц он не привык.

А Кэтрин не привыкла, чтобы ее стыдились. Когда-то Фредди относился к ней совсем по-другому: дорожил ею и гордился. И стремился познакомить ее со всеми своими родственниками и друзьями. К сожалению, она так и не смогла его по-настоящему полюбить… А он, к счастью, встретил другую женщину.

— Кэтрин… — пробормотал Бернард.

— Я поняла тебя, — спокойно произнесла она. — Ты считаешь, что можешь обращаться со мной, как со старомодной вещью, которую стыдно показать друзьям…

Ей вспомнились вдруг черные печальные глаза Барбары. Когда-то и эта женщина вынуждена была мириться с выходками Бернарда. И безропотно ждать момента, когда он наконец нагуляется и вернется к ней.

Что происходит в его нынешней жизни? — подумала Кэтрин. Может, и сейчас его где-нибудь ждут, поэтому он и стремится скрыть временные связи, в которые вступает с дурочками, подобными мне…

— Пожалуй, тебе лучше подыскать себе другую любовницу, — сказала она.

— Другая мне не нужна, — спокойно ответил Бернард. — Милая, в постели ты божественна! Поэтому я и мечтаю провести эти недели именно с тобой.

— И хочешь, чтобы при этом о нас никто не знал…

Бернард кивнул.

— Да, потому что у меня есть сын.

Кэтрин усмехнулась.

— Тебе всегда приходится скрывать от него своих любовниц?

— Нет, — с готовностью ответил он. — Обычно я путешествую без Робина. Сейчас же мы впервые выехали вместе за пределы Калифорнии.

Кэтрин молчала. От того, что Бернард с такой легкостью ответил на ее вопрос о любовницах, у бедняжки больно сжалось сердце. А чего она, собственно, ждала? Что он скажет ей: «Ты первая, с кем я вступил в связь после расставания с Барбарой»? Это было бы смешно.

Хотя… В глубине души ей действительно хотелось услышать нечто подобное.

Что я делаю? — подумала она. Веду себя так, как не должна вести. Требую от него невозможного, выражаю недовольство… Он четко сформулировал вопрос и ждет ответа. Я должна скорее решить, принимать его предложение или нет.

— Тебе будет хорошо со мной, я точно знаю, — пробормотал Бернард.

— Какой ты скромный! — воскликнула Кэтрин.

И ничего не понимаешь! — добавила она про себя. Для женщины в мужчине важны прежде всего надежность и постоянство. Эти качества, наверное, даже более ценны, чем умение быть искусным любовником… Мы выбираем партнера сердцем, а не телом. В этом и заключается разница между нами и вами. Хотя такая жизненная установка нередко бывает для женщины слишком рискованной.

Вообще-то, вздохнула Кэтрин, разве интересна жизнь без привкуса опасности? Размеренная и скучная, расписанная по дням и часам?..

Бернард принялся нежно поглаживать ее грудь, и Кэтрин закрыла глаза от наслаждения.

— Ты играешь нечестно…

— Почему это? — Бернард усмехнулся и стал осыпать ее поцелуями.

Сердце Кэтрин заколотилось учащенно и громко.

— Потому… Используешь запрещенные приемы для достижения корыстных целей, — пробормотала она.

Бернард ласково провел ладонью по ее животу.

— Запрещенные? — переспросил он. — Считаешь эти способы запрещенными? Кэтрин, ты, похоже, не понимаешь, что говоришь.

Ловким движением рук он поднял ее, положил на себя сверху и буквально через мгновение вошел в нее.

Она вскрикнула от неожиданности и внезапно обрушившегося на нее потока умопомрачительных ощущений.

— Бернард…

Он уже ритмично двигался внутри нее.

— Что?

— Я… ведь еще ничего тебе не ответила…

Хорошо… Как с ней хорошо! — думал Бернард. Лучше, чем раньше, лучше, чем с кем бы то ни было!

Находиться в ней, ощущая себя единым целым с этой женщиной, казалось ему верхом блаженства. В этот момент, окутанная волшебной дымкой полузабытья, она была несказанно прекрасна.

— Ну, так что же, Кэтрин… Что ты решила? — бормотал Бернард, задыхаясь от блаженства.

Она провела дрожащими пальцами по векам, носу, губам Бернарда, словно только что увидела его красивое лицо.

— Да! Мой ответ — да! Да! Да! Да!