Врозь или вместе?

8

Бернард пробормотал что-то неразборчивое.

— Что нам теперь делать? — испуганно прошептала Кэтрин.

Он сам не на шутку встревожился. По взволнованному голосу Кэтрин можно было понять, что она в полной растерянности и не в состоянии ломать перед Робином комедию.

— Мы — соседи. И нет ничего страшного в том, что решили вместе сходить в ресторан, — сказал он тихо. — Только постарайся вести себя естественно.

Кэтрин нервно усмехнулась. Она чувствовала, что жутко напряжена. Ей было не до естественности.

Робин подошел к ним буквально через несколько мгновений и приветливо улыбнулся.

Улыбнулась и Кэтрин — натянуто и ненатурально.

Лицо Робина не выражало ни удивления, ни упрека, ни неодобрения.

— Здравствуйте, Кэтрин! Папа, привет!

Бернард строго оглядел сына с головы до ног.

— По-моему, мы договорились, что я заберу тебя от Никки в десять вечера. Что-то изменилось?

Робин махнул рукой.

— У меня разболелась голова, поэтому я решил уйти. Родители Никки неожиданно уехали по делам за город — они работают вместе в какой-то фирме по продаже недвижимости. Вернутся только завтра. У Никки собралась целая толпа парней и девчонок.

— Что? — Лицо Бернарда вытянулось. — И чем же вы там занимались? Надеюсь, все обошлось по крайней мере без наркотиков и спиртного?

— Папа, только не начинай читать мне нотации, очень тебя прошу! — Робин многозначительно посмотрел на Кэтрин, словно моля ее о защите.

— Мне тоже кажется, что ты зря так нервничаешь, Бернард, — забыв о предосторожностях, сказала она. — Робину уже четырнадцать лет!

Бернард метнул в ее сторону строгий взгляд. Ее щеки покрылись легким румянцем.

Что я наделала? — подумала она, опуская глаза. Так, как я только что разговаривала с Бернардом, не общаются с едва знакомыми соседями! Оставалось надеяться только на то, что Робин не догадается, как далеко зашли их отношения.

— А что ты здесь делаешь, пап? — поинтересовался Робин.

— Не уходи от темы! — грозно пробасил Бернард. — Это ты мне скажи, что здесь делаешь!

— Я доехал до остановки, которая находится в конце аллеи.

— На чем? — требовательно спросил его отец.

— На автобусе.

— На автобусе? Замечательно! — Бернард фыркнул.

— А что в этом такого? Все ездят на автобусе! — проворчал Робин.

— Да, но только не те, кто в состоянии оплатить такси!

Все трое сели в машину Бернарда и доехали до дома. На дорогу ушло буквально пять минут.

— До свидания, Робин, — сказала Кэтрин, выходя из «феррари». — Была искренне рада тебя увидеть. Заходи в гости в любое время, попьем кофе, поболтаем.

— Спасибо, — ответил Робин. — Всего доброго, Кэтрин!

— До свидания, Бернард, — кивнула Кэтрин, стоя уже на улице, немного наклонившись и заглядывая в салон машины.

Она надеялась, что встретится с ним взглядом и прочтет в его глазах нечто вроде «увидимся завтра». Бернард же бросил ей холодное «до свидания», даже не посмотрев на нее.

Кэтрин захлопнула дверцу машины и направилась к своему дому. Ее настроение было безнадежно испорчено. Солнце уже не казалось ей таким ярким, а блестящий снег не радовал глаз.

Почему он так сухо со мной попрощался? — размышляла она. Потому что Робин увидел нас вдвоем? Или потому что я попыталась вмешаться в процесс его отцовского воспитания?

Было около трех. На студии ей следовало появиться через два часа. Зайдя в дом, она поднялась в спальню и устало опустилась в кресло.

Ей вспомнились печальная история Барбары и Бернарда.

Может, он разнервничался оттого, что переворошил прошлое? — подумала она. Но разве я виновата в том, что у него все сложилось так неудачно? Разве заслуживаю столь пренебрежительного к себе отношения? Интересно, что он планирует на завтра? Наверняка надеется прийти ко мне как ни в чем не бывало, а я должна как обычно встретить его и с радостью повести в постель. И мы опять вдоволь насладимся друг другом, а без четверти час он спокойно удалится к себе домой…

Не тут-то было! Ей стало вдруг ужасно тоскливо.

Зачем я вообще согласилась на эту связь? — подумала она. Ведь предвидела, что буду страдать. Идиотка!

Утром будильник разбудил ее в семь часов. В половине восьмого Бернард отвозил Робина на занятия, а через полчаса приходил к ней.

Приняв душ, высушив волосы феном и выпив чашечку черного кофе без сливок и сахара, Кэтрин вышла из дома.

В столь ранний час магазины модной одежды, по которым она обожала бродить, были еще закрыты. Пришлось идти в супермаркет и бесцельно болтаться там между полками со всякой всячиной.

Устав от ходьбы, она зашла в одно из маленьких уютных кафе, уселась за столик у окна и заказала горячий шоколад.

Как назло, с самого утра здесь уже сидело несколько парочек. Парочек настоящих влюбленных, не опасавшихся, что их кто-нибудь увидит, не чувствовавших себя злостными преступниками.

Кэтрин, будучи не в силах наблюдать за воркованием этих голубков, поспешно выпила горячий шоколад и удалилась из кафе.

Она давно мечтала съездить в центральный книжный магазин, но никак не находила для этого свободного времени. А сейчас, вспомнив об этом, очень обрадовалась.

В книжном ей удалось отвлечься от мрачных мыслей. Отдел литературы по искусству всегда помогал ей забыть об окружающем мире. Атмосфера возвышенного и прекрасного завораживала и успокаивала нервы.

Лишь через час она вышла оттуда с книгой в руке и направилась в близлежащий ресторанчик, чтобы пообедать.

Домой она вернулась в два часа. К этому времени Робин уже точно был не на занятиях. Как только она вставила ключ в замочную скважину, услышала за спиной низкий голос Бернарда.

— Здравствуй, Кэтрин.

— Осторожнее, Бернард, — ответила она, не оборачиваясь. — Нас могут увидеть вместе. Разве ты не подумал об этом?

Она открыла дверь и повернула голову. Бернард втолкнул ее вовнутрь и вошел за ней следом.

— Не понимаю, что ты задумала! — выпалил он.

Кэтрин смотрела на него с вызовом, чуть приподняв голову.

Бернард скомандовал себе успокоиться. Внутри у него все кипело от возмущения и недовольства, но он понимал, что если начнет под влиянием эмоций скандалить и разговаривать с Кэтрин на повышенных тонах, то не добьется ничего хорошего.

— Где ты была сегодня утром? — спросил он как можно более спокойно.

— Это не твое дело, — ответила Кэтрин.

— Мне казалось, между нами все еще действует уговор.

— Я подумала, что после вчерашнего случая, когда твой сын чуть не засек нас, ты не станешь рисковать и не появишься сегодня здесь. — Кэтрин пожала плечами.

— Кэтрин… Он все знает, — пробормотал Бернард.

Глаза Кэтрин расширились от удивления.

— Не понимаю…

Бернард кивнул, подтверждая свои слова.

— Робин заметил вчера, что мы держались за руки, и пришел к выводу, что между нами… что-то есть.

— Надеюсь, он не знает о том, что много лет назад… мы были любовниками? — спросила Кэтрин.

Бернард покачал головой.

— Нет. Я решил, что нет необходимости рассказывать ему об этом.

— Как он отреагировал на вчерашнее? Пришел в ужас? Устроил тебе сцену?

Бернард опять покачал головой.

Реакция Робина поразила его самого. В жизни некоторых из его друзей происходило нечто подобное, и их дети-подростки при этом страдали и бунтовали.

Робин же не проявил ни ревности, ни злобы, ни непонимания. А прочитал отцу длинную лекцию о том, что в тридцать пять лет человек не должен ставить крест на своей личной жизни. Сказал, что ему давно пора найти себе подходящую женщину и еще раз попробовать создать семью.

И добавил, что одобряет его выбор.

Бернард слушал взрослую речь сына молча.

Откуда взялась в нем эта мудрость? — недоуменно размышлял он. Когда мой маленький Робин научился разбираться в жизни? И почему я, считающий себя внимательным и заботливым отцом, не заметил в нем этой перемены?

Обо всем этом он и рассказал Кэтрин.

Та, выслушав рассказ Бернарда, пожала плечами и растерянно улыбнулась. Он смотрел на нее и видел перед собой восемнадцатилетнюю девочку.

Она вдруг подошла к нему, обняла за шею, поцеловала и прошептала:

— Извини…

— Это ты меня извини, — пробормотал Бернард.

— Короче говоря, мы оба извиняемся и оба друг друга извиняем! — Кэтрин озорно улыбнулась.

Бернард рассмеялся, обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал в макушку.

— Кэтрин, милая моя Кэтрин! Скажи мне честно, чего ты от меня хочешь?

Он ожидал получить от нее рассудительный, благоразумный ответ, ответ зрелой женщины, знающей, что такое жизнь. И даже был готов принять любые условия, какие бы она ни выдвинула.

Кэтрин вздохнула.

— Меня устраивают те отношения, которые между нами существуют сейчас.

— Правда? — Бернард изумленно приподнял брови.

— Да, — ответила она. — Единственное, что мне не нравится, так это необходимость сохранять наш роман в секрете.

Бернард улыбнулся.

— Теперь этой необходимости больше нет! — провозгласил он. — Робин обо всем знает.

— Верно, — пробормотала Кэтрин. — Но, думаю, это ничего не меняет. До сегодняшнего дня Робину не доводилось испытывать тех ощущений, которые возникают, когда ты знаешь, что твой собственный отец идет к любовнице заниматься сексом. Интимная жизнь родителей часто не укладывается в голове детей. Особенно, подростков.

Бернард наморщил лоб.

«…Твой собственный отец идет к любовнице заниматься сексом…» — эхом отдалось в его голове. И ему стало не по себе.

Вообще-то, Кэтрин права, подумал он. Как еще можно назвать наши с ней отношения? Нас связывает лишь секс… Только ли секс?

Кэтрин пожала плечами и продолжила:

— Это нормальное явление. В детстве мне было неприятно думать даже о том, что делают в постели мои родные мать и отец. Наверное, все дети воспринимают это примерно одинаково… — Она вздохнула. — Поэтому я даже не знаю, как нам с тобой быть, чтобы не делать Робину больно.

Бернард улыбнулся, взял прядь рыжих волос Кэтрин и медленно намотал на палец. Потом осторожно убрал палец, и задорный завиток упал ей на щеку.

— Что же ты предлагаешь?

— Может, нам стоит к занятиям любовью добавить что-нибудь еще, — прищурив взгляд, сказала она.

Бернард поправил ее волосы.

— Очень любопытно… Что конкретно ты имеешь в виду?

Кэтрин пожала плечами.

— Я говорю о таких тривиальных вещах, как прогулки по парку, катание на лыжах или что-нибудь в этом роде. Так Робину будет легче воспринимать нашу с тобой связь. — Она заметила, что лицо Бернарда приобрело какое-то странное выражение. — В чем дело?

Он нежно чмокнул ее в кончик носа.

— Ты так сильно отличаешься от всех остальных женщин. Любая другая на твоем месте предложила бы для придания убедительности и порядочности нашим отношениям подарить ей дорогую шубу или драгоценное украшение…

— Что? — удивленно протянула Кэтрин. Она никогда не пыталась выуживать из мужчин деньги или дорогие вещи. Считала это даже унизительным. — Неужели все твои подруги были настолько корыстолюбивыми?

Бернард усмехнулся.

— Не знаю, как это назвать, но заполучить от меня деньги или подарки пытались практически все женщины, с которыми я имел дело.

Кэтрин сильно нахмурилась. Во-первых, ей было неприятно беседовать о прежних любовницах Бернарда. Во-вторых, — стыдно за представительниц женского пола.

— Надеюсь, их попытки не увенчивались успехом. Представляю, что стало бы с твоим бюджетом, если бы каждой из своих женщин ты презентовал соболью шубу и серьги с бриллиантами! Может, им хотелось еще чего-нибудь?

Бернард тихо рассмеялся.

— Конечно, их попытки ничем не увенчивались. Я твердо убежден, что подарки дарят от чистого сердца, под влиянием внутреннего порыва. — Он нежно провел пальцем по ее щеке. — Что ж, собирайся, пойдем гулять. Надеюсь, здесь поблизости есть какой-нибудь парк?

Кэтрин поднялась на цыпочки, крепче обняла Бернарда и одарила его жарким поцелуем.

— Нет, — прошептала она. — Прогулка по парку подождет. Сейчас я хочу, чтобы ты отнес меня в кровать.

Из груди Бернарда вырвался приглушенный стон.

— Но… ты ведь сама предложила «добавить что-нибудь еще к занятиям любовью»?

— Верно, — ответила Кэтрин. — Но не забывай, что женщины — создания переменчивые и вредные. Если бы ты попытался сейчас затащить меня в постель, я, наверное, стала бы настаивать на прогулке.

— Ты невыносима, — прошептал Бернард, и продолжительно и страстно поцеловал Кэтрин. Потом стал покрывать легкими поцелуями ее веки, брови, щеки.

Внезапно Кэтрин почувствовала себя ужасно беспомощной и незащищенной. И виной тому были нежные поцелуи Бернарда. Почему-то именно они — бережные и невинные — привели ее в крайнее смущение.

— Ты еще не передумала оказаться со мной в постели? — тихо спросил Бернард.

— Н-нет, — пробормотала Кэтрин.

Он взял ее за руку и повел вверх по лестнице. В спальне они быстро скинули с себя одежды, словно боялись куда-то опоздать, а упав на кровать, трепетно прижались друг к другу, и Кэтрин тихо застонала от удовольствия.

Бернард провел пальцем по ее пухлым губам.

Поддавшись непонятному порыву, она вдруг сказала:

— Было бы здорово провести вдвоем целую ночь.

Выражение лица Бернарда резко изменилось, и Кэтрин сильно пожалела, что поддалась мимолетной слабости.

— Мы проведем с тобой ночь, — медленно ответил он, хотя знал, что дает почти невыполнимое обещание. Никогда не оставаться с женщинами на ночь — было одним из его железных правил. Спать вместе, принимать утром совместный душ, завтракать вдвоем — все это грозило перевести отношения любовников на другой, более серьезный уровень. А Бернард не желал подобного поворота событий и всегда от этого бежал.

Кэтрин принялась ласково поглаживать его плечи и грудь. Он приник к ее губам. Последовал умопомрачительный поцелуй — пламенный и долгий, с прикусываниями, изысканными ласками языком и стонами.

— Бернард! — вскрикнула Кэтрин, переводя дыхание и порывисто обхватывая бедра возлюбленного ногами.

Он не думал, что все случится так быстро. Планировал перед соитием поиграть с Кэтрин, помучить ее. Но был не в состоянии противостоять обрушившемуся на него водопаду страсти — своей и ее. Она впустила его в себя жадно и с радостью. И он растворился в ее горячей влаге.

Через некоторое время они лежали без сил, тяжело дыша, слыша биение сердец друг друга. Кэтрин думала, что Бернард спит, когда он вдруг спокойно заговорил:

— Может, придешь когда-нибудь к нам?

Кэтрин приподнялась и удивленно уставилась на него.

— Ты приглашаешь меня в свою кровать?

— Естественно, нет! — отрезал Бернард. — Ни в коем случае! Я подумал… Раз уж Робин знает о том, что мы с тобой… дружим, почему бы тебе ни прийти к нам в гости?

Отлично подобранное слово — «дружим»! с сарказмом подумала Кэтрин.

— Не вижу причин, мешающих вам с Робином поддерживать добрососедские отношения, — добавил Бернард. — Ему не помешает расширить круг нью-йоркских знакомых.

Каждое его слово больно отдавалось у Кэтрин в самом сердце. Но она не собиралась высказывать свои обиды вслух.

— Что ж… Я не отказалась бы навестить вас…

— Тогда приглашаю тебя на чай. В субботу в три дня, — сказал Бернард. — Устраивает?

— Вполне.

В следующую субботу Кэтрин сидела в просторной гостиной в соседнем доме и потягивала вместе с Бернардом и Робином ароматный чай с жасмином.

Робин оказался парнишкой весьма начитанным и смышленым. Он вел беседу с такой легкостью, что его было приятно слушать, а держался непринужденно и с достоинством. По большей части говорил о музыке, в частности о «Битлз», их творчестве, пластинках и концертах.

Кэтрин тоже любила «Битлз», поэтому с интересом слушала Робина и делилась с ним своими знаниями и впечатлениями.

Послышался телефонный звонок.

— Наконец-то! — воскликнул Бернард. — Это звонят мне по делам. Из Лос-Анджелеса. Надеюсь, вы меня извините. Постараюсь не задерживаться.

— Да что ты, пап! Разговаривай, сколько тебе надо! — ответил Робин. — Мы с Кэтрин нашли общий язык и прекрасно пообщаемся без тебя.

— Отлично! — Бернард поднялся из-за стола и торопливо вышел из гостиной.

Как только дверь за ним закрылась, лицо Робина сделалось Подозрительно загадочным.

— Вы близки с папой? — без обиняков спросил он.

Кэтрин растерялась, так как не понимала, что именно имеет в виду Робин, и с какой целью задает ей подобный вопрос.

— М-да… Мы с твоим папой стали хорошими друзьями.

— Я нуждаюсь в вашей помощи, Кэтрин, — заговорщически тихим голосом сообщил он.

Кэтрин изумленно округлила глаза.

— Я тебя слушаю.

— Наверное, папа говорил вам, что я мечтаю стать математиком?

Кэтрин кивнула.

— Видите ли, я передумал.

— С чем это связано? — поинтересовалась она.

— Мне безумно нравится играть на гитаре. Я научился этому еще дома, в Лос-Анджелесе, два года назад. Мне хотелось бы заняться музыкой серьезно, посвятить себя ей, понимаете?

Круглые темные глаза Робина возбужденно горели. Кэтрин смотрела на него и с умилением думала, что он еще слишком молод и неопытен.

— Только не думайте, что моя затея — явление преходящее! — продолжил он. — Недавно я познакомился с ребятами, у которых свой музыкальный ансамбль. Они предлагают мне играть с ними.

Кэтрин задумчиво кивнула.

— Я с уважением отношусь к твоим устремлениям, Робин, и нахожу твои мысли весьма интересными. — Она выдержала паузу. — Но ты должен знать, что в Нью-Йорке — сотни молодых людей, играющих на гитаре.

— Я знаю об этом. Только в моем случае все более серьезно, чем бренчанье в подворотне, поверьте мне! Все ребята, о которых я упомянул, занимаются музыкой профессионально. И от меня ждут основательного подхода к делу. Если я соглашусь играть с ними, то обращусь к одному известному гитаристу. Он преподает в консерватории, а также дает частные уроки.

Кэтрин закусила губу.

— Ты уверен, что он согласится с тобой заниматься?

Робин добродушно рассмеялся.

— Думаете, я легкомысленный и глупый? Я уже созванивался с этим человеком и даже встречался с ним.

— О чем же ты хочешь попросить меня? — спросила Кэтрин. — Я ни на чем не умею играть, разве что на чьих-нибудь нервах.

Робин ослепительно улыбнулся.

— Поговорите, пожалуйста, с моим папой. Расскажите ему о нашей беседе.

Кэтрин покачала головой.

— Что ты! Я не имею ни малейшего влияния на твоего папу. И потом, почему бы тебе ни признаться ему во всем самому?

— Он слишком старомоден. Меня и слушать не станет. А еще, чего доброго, поднимет переполох. Кинется звонить родственникам, те начнут убеждать меня в том, что я заблуждаюсь… Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Может, тебе самому связаться с кем-нибудь из близких, с человеком, который знает и тебя, и твоего папу? Посоветоваться с ним?

Робин махнул рукой.

— Нет-нет! Этого делать не стоит. Вся родня смотрит на меня, как на маленького ребенка. Я обращаюсь к вам именно поэтому. — Он говорил очень эмоционально и оживленно жестикулировал. — Если с папой поговорит посторонний человек, он не станет сразу воспринимать все в штыки и поднимать шум. Сначала все обдумает.

Сердце Кэтрин больно сжалось.

Посторонний человек!.. — подумала она с тоской. Вообще-то, этот мальчик прав. Я для Бернарда — посторонняя…

— Я знаю, что у меня получится добиться успеха! — с чувством произнес Робин, и Кэтрин едва удержалась, чтобы не улыбнуться его юношеской горячности. — Я должен по крайней мере попробовать!

Она напряженно молчала.

— Я очень вас прошу! — с мольбой в голосе произнес он.

Устоять перед его настойчивостью и очарованием было поистине невозможно. А еще — не признать, что он действительно серьезно все продумал.

— Я ничего не буду обещать тебе, — сказала Кэтрин. — Сомневаюсь, что твой папа прислушается к моему мнению…

— Пообещайте лишь одно, — протараторил Робин, чувствуя, что почти добился, чего хотел. — Что расскажете ему об этом нашем разговоре, ладно?

— Ладно, Робин, — неохотно ответила Кэтрин. — Обещаю.