Все ради любви

Глава 12

Во вторник днем Рэчел не пошла на собрание исторического общества, чтобы иметь возможность провести с Квентином все время, оставшееся до его отъезда.

Квентин пришел около десяти часов, по дороге заглянув в местный магазин спортивных товаров, чтобы купить футбольный мяч для аукциона в пользу библиотеки. В магазине он согласился подписать несколько коллекционерских карточек, два футбольных мяча и дать автографы бурно радующимся покупателям. Он не стал с ними долго разговаривать, потому что торопился к Рэчел.

Она поблагодарила его за доброту и щедрость. Квентин дал ей список имен и адресов нескольких спортивных звезд, его друзей, которые тоже могли прислать что-нибудь полезное, если она обратится к ним от его имени.

Почти весь день бушевало ненастье, и они разговаривали, строили планы, что-то жевали, и оба знали, что скоро, совсем скоро наступит расставание и им будет очень одиноко.

Убирая со стола, она сказала:

— Ты хороший человек, Квентин Ролс, я люблю тебя. Мне будет не хватать тебя.

— Только обещай, что не станешь верить газетенкам, ты же знаешь, сколько там вранья и глупостей. Я не собираюсь флиртовать с поклонницами «Ковбоев». Что бы ни говорили, как бы ни выглядели фотографии, сделанные тайком, я не собираюсь глядеть на сторону. И о тебе, Рэчел, болтать не буду, клянусь.

— Я знаю, Квентин, и я о тебе болтать не стану. Я… — Звонок телефона прервал ее. — Одну минуту. — Отложив посудное полотенце, она взяла трубку.

— Рэчел, это Джанет. Ты сегодня нездорова?

— Нет, почему ты так решила?

— Тебя не было на собрании общества, это на тебя непохоже.

— Спасибо за заботу, но у меня слишком много других дел.

— Поскольку тебя там не было, я решила позвонить и сказать, что я беспокоюсь о тебе, и некоторые наши добрые друзья тоже.

(Вы мне не «добрые друзья» и вовсе не беспокоитесь обо мне, и мы обе это знаем.)

— В самом деле? Из-за чего же? (Машина Квентина в гараже, тебя дома не было, так откуда же ты знаешь, что он здесь, а я готова спорить, что ты знаешь?)

— Я должна дать тебе один явно необходимый совет: тебе действительно не стоит вступать в такие серьезные отношения с этим… футболистом. Для истинной леди небезопасно и недостойно иметь с ним дело. Он может разбить твое сердце и испортить твою репутацию. По-моему, тебе следовало бы…

— Прости, Джанет, что перебиваю, но я занята. У меня гости, и я не могу долго разговаривать. Увидимся в четверг на собрании фонда и там поговорим. Пока. — Рэчел повесила трубку, хотя Джанет еще продолжала говорить, и раздраженно нахмурилась.

— Что случилось, дорогая? Что она сказала на сей раз?

Рэчел вкратце пересказала разговор и снова нахмурилась.

— Эта женщина — пронырливая, бесцеремонная дрянь, но не будем думать о ней сейчас, у нас осталось слишком мало времени. Если она явится сюда, мы не откроем дверь.

Квентин ухмыльнулся и потрепал ее по щеке.

— Я знаю, что нам нужно.

Рэчел прильнула к нему, обвила руками его шею и заглянула в его дерзкие глаза.

— Я знаю, что нужно мне: ты.

— Твою потребность легко удовлетворить. Надо только включить кондиционер на охлаждение, зажечь газовый камин, расстелить одеяло на полу в спальне, включить романтическую музыку, открыть бутылку шампанского, сбросить одежду и считать, что мы в уединенной хижине в горах в разгар зимы.

— Звучит соблазнительно, мистер Ролс. Но, может быть, сначала надо принять душ, чтобы быть безупречно чистым на всякий случай? — игриво спросила она, погладив внезапно поднявшийся выступ на его брюках.

Квентин хотел полностью овладеть Рэчел прежде, чем придет время уезжать. Он жаждал лечь рядом с ней, сжать ее в объятиях, быть в ней, слиться с ней сердцем, душой, телом. Он взял в ладони ее лицо и поцеловал, а она прижалась к нему, словно испытывая тс же глубокие желания, что и он. Его чувства забурлили от ее близости, от ее пылкого ответа. Сегодня не существовало ничего и никого, кроме них самих. Он приник к ее рту, нежно покусывая мягкие губы, и ощутил, что она, как и он сам, трепещет от желания.

Рэчел не могла оторваться от его губ и вздрогнула, когда они скользнули по ее обнаженному плечу, между делом он снял с нее блузку. Горячие губы блуждали по ее шее и груди, а руки тем же путем двигались следом. Расстегнув бюстгальтер, он завладел ее грудью.

— Милый, ты довел меня почти до кипения. Если мы сейчас же не прекратим это, до душа нам уже не дойти.

— Тогда скорее, мой аппетит разгорается с каждой минутой.

— Иди первым, а я пока все приготовлю. Если мы снова отправимся в ванну вдвоем, нам нечего будет делать на одеяле перед камином.

— Давай скорее, — хрипло пробормотал он, отправляясь наверх.

Пока он мылся, Рэчел поставила бутылку с шампанским в ледяной брикет и вместе с двумя стаканами отнесла в спальню. Она включила кондиционер на полную мощность, чтобы охладить помещение, расстелила одеяло на полу перед камином и зажгла газ. Затем пустила на СД-плейере романтичную музыку, опустила жалюзи, задвинула шторы и зажгла свечи, чтобы создать нужное настроение. Во избежание неожиданного вторжения она поставила панель управления системой сигнализации у двери в спальню: увидев свет у парадной двери снаружи, неожиданный гость подумает, что ее нет дома. Автоответчик был включен, а дверь в кабинет закрыта, чтобы звонки не отвлекали их. Она отключила звонок ближайшего телефонного аппарата, разделась и отправилась в ванную, Квентин уже заканчивал мыться.

— Все готово для вашей победы, мистер Ролс, — сказала она, скользнув взглядом по его привлекательному, провоцирующе обнаженному телу. — Кроме меня, а я скоро буду. Наливай шампанское и успокойся.

— Что? — Он усмехнулся. — Как я могу, успокоиться, зная, что приготовлено для меня и для нас обоих сегодня днем?

— И на весь день. Надеюсь, ты сегодня в форме? — Забрав у него влажное полотенце, Рэчел вытерла его тело, опустилась на колени, чтобы смахнуть капли воды с его длинных ног, и, прежде чем подняться, запечатлела искушающие поцелуи на его твердеющем члене. Она бросила ему полотенце, приказав вытереть волосы прежде, чем он схватит простуду, и бросилась под ледяной душ, с веселым смехом ускользнув от потянувшихся к ней рук.

— Это нечестно: к чему такая несгибаемость?

— Потому что сейчас здесь есть не одна несгибаемая вещь, — ответила она, регулируя напор и температуру воды.

— Согнется, если тебя не будет рядом. Бог мой, я готов почти все время! Стоит тебе взглянуть на меня, и я уже совсем готов!

— Отлично. Фен на столе. Я сейчас.

Они помолчали, пока Квентин сушил и причесывал свои темные волосы, блуждая взглядом по ее соблазнительным формам, частично видимым через узорчатую панель стеклянной двери. Он не мог дождаться мига, когда они снова будут любить друг друга.

Растянувшись на мягком одеяле, он ждал ее. Было очень уютно: прохладный воздух, расслабляющий жар пламени камина… Наливая шампанское, Квентин уловил запах духов «Страсть», ее завершающий штрих. Рэчел закрыла дверь ванной, чтобы свет, проникавший через полукруглое окно над джакузи, не мешал им, вошла и села рядом.

Квентин улыбнулся и подал ей стакан с пузырящейся бледно-золотой жидкостью. Он стукнул своим стаканом об ее и произнес севшим от волнения голосом:

— За Рэчел Гейнс, женщину, которую я люблю, любил и желал двенадцать лет. Пусть к концу января она станет Рэчел Ролс.

— За Квентина Ролса, мужчину, которого я люблю, любила и желала двенадцать лет, за моего лучшего друга, за моего будущего мужа.

Их нежные взгляды не отрывались друг от друга над краями поднятых стаканов. Пузырьки щелкали у них под носом, свет камина и свечей танцевал на их лицах и обнаженных телах. Экзотическое благоухание ароматных свечей наполняло воздух, и мечтательные звуки музыки разливались вокруг. Снаружи доносились лишь шум ливня и время от времени раскаты грома; внутри слышались лишь слабый гул кондиционера и их дыхание, учащавшееся по мере того, как сладостное напряжение овладевало ими. Они молча допили шампанское, не сводя друг с друга глаз, возбуждались от пылких взглядов, полных предвкушения будущего наслаждения.

Он поставил пустой стакан на пол.

— Отравительница!

Она отставила свой.

— Это шампанское ударило тебе в голову.

— Нет, это ты, Рэчел. Я наслаждаюсь каждой минутой, когда бываю с тобой, и тоскую всегда, когда тебя нет рядом.

— То же самое происходит и со мной, Квентин. — Всем своим существом Рэчел чувствовала его, ощущала, как он порабощает ее, как напрягаются тугие мускулы, когда он тянется к ней. Этот мужчина покорил ее не только физически: он навсегда получил здесь власть над ее сердцем и душой. Долгие, глубокие и пылкие поцелуи еще больше распалили ее желание.

Губы Квентина приникли к точке на нежной шее, где бился пульс. Ощутив, как она возбуждена, он уложил ее на спину и принялся целовать ямки над ключицами, а потом перешел к впадинке между грудями. Едва касаясь, он проводил подбородком по выступающим холмам, прежде чем поочередно стиснуть губами соски, отчего Рэчел застонала в экстазе. Контраст между атласной кожей груди и твердыми сосками был разителен. Его пальцы двигались по знакомым равнинам и изгибам, прокладывая путь по гибкому телу любимой, лаская, дразня, возбуждая, стремясь вниз, туда, где начинались бедра. Темные завитки волос были неправдоподобно шелковистыми. Пальцы развели складки кожи, теплые и покорные его прикосновению. Он ласкал ее бережно и радостно.

— Боже, ты очаровательна. Каждый дюйм твоего тела — само совершенство. Я люблю тебя, я хочу тебя! Я никогда не смогу пресытиться тобой.

Его слова и действия заставляли Рэчел извиваться от мучительно-сладостного предвкушения. Он щекотал затвердевший бугорок среди складок кожи, а она целовала и гладила его повсюду, где только могли достать руки и губы. Ее ногти нежно царапали его спину, плечи, твердые ягодицы. Она была заряжена желанием и энергией. Жар страсти сжигал ее. Она предлагала ему себя без робости и стеснения, в лихорадочном самозабвении.

Они возбуждали друг друга множеством способов — сегодня ничто не казалось запретным или рискованным. Они не тратили времени зря, наполняясь восторгом, пока их руки и губы бродили по телу, исследуя каждую новую грань любовной игры.

Наконец, переполняемый желанием, Квентин медленно вошел в нее. С момента слияния их тел, они все время находились на грани высшего наслаждения. Он отступал и наступал снова и снова, погружаясь в кипящие глубины. Не прерывая контакта и не выпуская ее, он перекатился на спину и сел, держа ее на коленях.

Рэчел обхватила ногами его бедра и качалась взад и вперед, подчиняясь его фрикциям возбуждая самые чувствительные места.

— Я люблю тебя, Квентин, я люблю тебя… — Она прижалась к его плечу, и ее дыхание стало быстрым и хриплым. Она стонала, когда его губы скользили по ее шее, плечам, груди. Жар и напряжение росли в ней с каждым новым движением члена. С Квентином никогда не было скучно заниматься любовью: мысли не разлетались, интерес не угасал, тело не остывало. Мужчина в ее объятиях и сладостное слияние тел были слишком захватывающи для чувств, ума и тела, чтобы могло произойти что-нибудь подобное. Каждый раз был неповторим, великолепен, наполнял жизненной силой и давал самое полное удовлетворение.

— Я весь твой, Рэчел, — прошептал он между двумя прерывистыми вздохами, — мы никогда не расстанемся; Мы принадлежим друг другу.

— Да, любовь моя… — Она задыхалась от счастья.

Изогнувшись, их слившиеся тела опустились на одеяло, и теперь он оказался сверху, а Рэчел обхватила его ногами. Музыка любви эхом отдавалась в их жилах, сердца их пели. Они были так близки, что даже жар от камина или холодный воздух от кондиционера не могли проникнуть между их телами. Они словно грезили наяву, и чувства переполняли их. Когда все желания наконец исполнились, они уютно устроились в объятиях друг друга, наслаждаясь блаженным состоянием. В комнате было тепло, даже несмотря на кондиционер, но без него было бы совсем жарко. Их тела блестели от пота, вызванного жаром камина, избытком чувств и выпитым шампанским. Но им не хотелось прерывать замечательное времяпрепровождение, чтобы выключить газовый камин.

— Никогда не забывай меня и не покидай, Рэчел.

— Я не смогла бы, при всем желании. Я люблю тебя и хочу так, как не хотела ни одного другого мужчину. Теперь ты неотделим от меня.

Первое сказанное ею предложение успокоило его, второе возбудило, третье позабавило.

— Ничего лучшего мне не надо.

— И мне. — Поколебавшись, она добавила: — Кто мог бы лучше удержать меня, чем Человек с Золотой Рукой? — Ей не хотелось напоминать ему о грядущих неприятностях.

Они обнялись и заснули примерно на час. Проснувшись, проветрили спальню, собрали разбросанные вещи, обмениваясь игривыми словами и ласками. Чтобы освежиться, они отправились в джакузи и там доигрались до того, что снова пришлось заняться любовью…

За это время гроза несколько утихла, но они решили пообедать дома, не выходя на мокрые улицы.

— В наш последний вечер я хотел пригласить тебя куда-нибудь на романтический ужин. Я не собирался заставлять тебя готовить и суетиться по хозяйству, — сказал Квентин.

— Ты же мне помогаешь, так что все в порядке. К тому же, здесь спокойнее, чем в любом ресторане, — заметила Рэчел.

— Ты права, особенно после того, как произошла утечка информации о проекте Билла. Вчера об этом упоминали в газетах и в «Новостях».

— Этого следовало ожидать после всех твоих встреч, разве нет?

— Конечно, поэтому я некоторое время действовал скрытно, чтобы никто не пытался влиять на меня.

— Так что ты думаешь насчет размещения здесь одной из новых команд?

— Честно говоря, мне не кажется, что это выгодно, а они — бизнесмены, заинтересованные в получении дохода. На мой взгляд, здесь не такое большое население, чтобы обеспечить команде необходимую финансовую поддержку. Слишком много профессиональных, школьных, полупрофессиональных команд отсюда уже перебрались, и заводить еще одну не имеет смысла. Скоро будет команда в Джексонвилле, а это недалеко отсюда. Уже играет команда Джорджии, а «Соколы Огасты» ничего не добились. По нескольким причинам я против организации у вас команды: надеюсь, ты и другие местные жители не обидитесь на меня.

— Конечно, нет, тем более что тренером ты быть не хочешь.

— Ты права, но я не хочу быть тренером любой команды, нигде. Я люблю играть, а не учить других. Он резко сменил тему. — Надеюсь, пока меня не будет, ты успеешь много написать.

— Я тоже надеюсь, и верно, что у меня это получится так же хорошо, как ты играешь в футбол.

— Я не сомневаюсь в том, что у тебя все получится прекрасно, и горжусь тобой. Следуй зову сердца, добивайся исполнения своей мечты, но не слишком увлекайся, не забывай и обо мне, — пошутил он.

— Ничто не сможет настолько отвлечь меня, мистер Ролс, — сказала она коротко.

Он обнял ее и несколько раз поцеловал.

— Я хотел бы остаться на всю ночь, но не надо испытывать судьбу накануне отъезда. Пусть Джанет думает, что это она выгнала меня, Бог с ней. Я буду к завтраку в семь. В аэропорт мы должны приехать в четверть десятого. У меня будет время, чтобы вернуть автомобиль и расплатиться. Вылет в десять часов.

Согревшись в его объятиях, Рэчел пробормотала:

— Боже, мне уже не хватает тебя. Звони мне, как только сможешь: тебе проще застать меня, ведь я не знаю расписания твоих игр.

— Я буду держать тебя в курсе всех своих дел. «Ковбои» играют против Хьюстона в Кубке Америки в Мехико-Сити пятнадцатого августа, затем против «Бронко» в Денвере двадцать первого и против «Святых» в Новом Орлеане двадцать пятого. Потом будут переходы, продажи и увольнения, и мы открываем сезон со «Стилерсами» четвертого сентября в Питтсбурге. Я напишу тебе, чтобы ты посмотрела на меня по телевизору, если, конечно, я буду играть.

— Не беспокойся, Квентин: я уверена, все будет хорошо.

— Мне пора отправляться, нам надо немного поспать. Увидимся утром.

Она поцеловала его, пожелала доброй ночи, открыла парадную дверь и не закрывала ее, пока Квентин не отъехал. Завтра он уезжает, возможно, на несколько месяцев, долгих и одиноких месяцев. К счастью, у нее есть ее книга, другие проекты и дела — будет чем утешиться в его отсутствие. Она не могла решить, надо ли до его возвращения говорить об их отношениях другим. Квентин, возможно, опасается, что, если степень их близости станет известна, ее начнут одолевать репортеры, выпытывать личную информацию и писать разные гадости. Рэчел молилась, чтобы средства массовой информации, особенно бульварные газетенки, дали Квентину время и покой, чтобы принять нелегкое решение или примириться с вынужденной отставкой.

Она отправилась наверх и легла спать, чтобы отдохнуть к нелегкому завтрашнему дню.

В аэропорту Тодд Харди помешал Квентину и Рэчел провести вместе оставшееся время. Стоя в дальнем углу, в стороне от остальных, они с неприязнью наблюдали, как он несется к ним. Квентин свирепо взглянул на приближающегося репортера, но это не помешало Тодду присоединиться к ним.

Голос его звучал уверенно, говорил он требовательно:

— Вы обещали мне подробное интервью, прежде чем отбудете.

Квентин сощурился, холодно взглянул на него и сказал ледяным тоном:

— Да, обещал, если вы оставите меня в покое, пока я нахожусь на отдыхе, но вы этого не сделали. Вы звонили, прятались по кустам и шпионили за мной.

— Я не верил, что вы сдержите свое слово, и оказался прав.

— Это вы не сдержали своего слова, Харди, и вы ничего от меня не получите. Никаких комментариев, и оставьте нас в покое.

— Миссис Гейнс летит с вами? Вас что-то связывает?

— Это не ваше дело.

— Сейчас все, что касается вас, является самой увлекательной новостью. Вы полагаете, что в вашем возрасте и с вашими травмами в этом году еще будете играть? Ведь вы уже не можете так быстро бегать и так хорошо бросать, верно?

Квентин напрягся от злости.

— Я же сказал, никаких комментариев, проваливайте.

— Ваши болельщики хотят знать все: вы обязаны им тем, что они поддерживали вас столько лет.

— Они все смогут прочитать или услышать в «Новостях», как только я узнаю, как идут дела.

— «Новости» — это я, мистер Ролс. Я…

— Нет, — прервал его Квентин. — Вы надоедливый проныра, который любит бередить чужие раны и пить людскую кровь.

Тодд пожал плечами.

— Думайте, что хотите, меня и похуже обзывали.

— В этом-то я уверен, и справедливо обзывали.

— Мистер Ролс, если хотите, можете подождать до вылета на борту самолета, — сказал служащий у выхода. — Ваша гостья может побыть с вами, пока мы не станем закрывать двери, — с улыбкой добавил он.

Квентин понял, что служащий предлагает ему помощь, улыбнулся в ответ и поблагодарил его.

— Пойдем, Рэчел.

— Подождите минуту! — приказал Тодд. — Вы не ответили на мои вопросы.

— А я и не собираюсь.

Рэчел и Квентин знали, что Тодд буравит их спины злобным взглядом, пока они идут по дорожке к самолету, и понимали, что другие пассажиры тоже видят неприятную сцену. Они порадовались, что провели спокойное утро в доме Рэчел, где могли попрощаться наедине и медленно, со страстью, заняться любовью, зная, что до следующей их встречи придется ждать долго.

Рэчел чувствовала, что Квентин зол и раздражен, и порадовалась тому, что он смог сохранить ясную голову и хорошие манеры, насколько это было возможно. Она была признательна служащему «Дельты» за избавление и поблагодарила его.

Квентин только теперь сообразил, что следовало предложить Рэчел остаться дома. Очень жаль, что она попала в такую щекотливую ситуацию и Харди узнал о ее существовании. Он представил себе, как этот змей будет везде таскаться за ней — так же газетчики преследовали после его отъезда Фрэнка. Он надеялся, что их связь достаточно прочна, и вранье не повредит ей. Но все же существовала опасность, что вторжение в личную жизнь Рэчел огорчит ее и оттолкнет от него. Квентин не хотел, чтобы она когда-нибудь пожалела, о том, что снова встретилась с ним.

Они устроились в салоне первого класса, вежливо отказались от предложенных напитков и тихонько беседовали, пока остальные пассажиры тоже начали занимать места. Многие замедляли шаг, чтобы посмотреть на них: большинство знали, кто он такой.

— Мне надо уйти, прежде чем придет пассажир с этого места, — шепнула Рэчел. — Позвони мне, как только сможешь.

— Обязательно. До свидания, Рэчел. Я позвоню тебе, и мы скоро увидимся. Береги себя и не волнуйся зря.

— Ты тоже. До свидания, желаю удачи завтра.

Их взгляды встретились, обменялись посланиями, идущими от самого сердца, и она покинула самолет.

Рэчел собиралась подождать, пока самолет взлетит, но передумала, обнаружив, что Тодд Харди слоняется в зале ожидания. Она попыталась обойти его, но он схватил ее за руку и удержал.

— Отпустите меня, мистер Харди, оставьте меня в покое, иначе я пожалуюсь на ваше наглое поведение в редакцию.

— Я просто хочу задать вам несколько вопросов. Не будьте такой грубой и обидчивой. Ведь вам нечего скрывать?

Рэчел не понравился оскорбительный взгляд и вызывающе-игривый тон репортера. Прежде ей случалось давать интервью газетам, телевидению и радио, но они касались ее проектов и работы, а не личной жизни. Ей не хотелось оказаться объектом всеобщего внимания. Она понимала, как Квентин — и другие знаменитости — устают от постоянных преследований, докучливых репортеров, выставляющих подробности их частной жизни на обозрение публики.

Подошел контролер и спросил:

— Что-нибудь не так, мэм?

Рэчел ответила, яростно глядя на Тодда.

— Да, сэр, этот человек пристает ко мне.

— Я Тодд Харди из журнала «Огаста сегодня». Я всего лишь пытаюсь взять интервью у миссис Гейнс относительно Квентина Ролса.

— Я не желаю говорить с ним и просила его отпустить мою руку.

— Видите, сэр, леди не хочет давать интервью. Если вы не оставите ее в покое, я выпровожу вас отсюда. Вы же не хотите скандала, так лучше спокойно уйдите.

— Глупости! Вы не можете вышвырнуть меня из общественного места за то, что я выполняю свои обязанности и не нарушаю порядок.

Рэчел освободила руку от его ослабевшей хватки.

— Нарушаете. Вы хотите, чтобы я вызвал людей шерифа? Они быстро с вами управятся.

— Вы не можете арестовать меня за то, что я задаю вопросы!

— Они задержат вас, потому что вы пристаете к этой леди, вот чем вы занимаетесь. Идите, мэм, а я займусь мистером Харди.

Рэчел поблагодарила контролера и поспешила выйти, пока двое мужчин спорили. Она поняла, что Харди старается закончить препирательство, чтобы последовать за ней, но контролер не уступал, явно давая ей время уехать. Она бросилась в машину, захлопнула дверцу, завела двигатель и, отъезжая, увидела Тодда Харди, бегущего следом. Она молила Бога, чтобы Тодд забыл о ее существовании. Если репортер снова будет досаждать ей, придется обратиться за помощью к адвокату, Томасу Ньютону. По дороге из аэропорта она увидела самолет Квентина, летящий в том же направлении, и подумала, что разлука пролетит быстро.

Она вернулась домой, чтобы отдохнуть и успокоиться, предстояло отправиться к нескольким престарелым гражданам, членам ее церкви, чтобы отвезти их к врачу, в банк, в магазин. В течение шести месяцев это было ее благотворительной работой. Запивая молоком сэндвич, она решила, что потом напишет письма дочерям и позвонит друзьям.

В полночь, на час позже техасского времени, Рэчел перестала ждать обещанного звонка. Опасаясь потерять в авиакатастрофе и другую любовь, она посмотрела программы новостей в шесть и в одиннадцать часов и позвонила в авиакомпанию. Узнав, что самолет приземлился вовремя и благополучно, она с облегчением вздохнула. Однако Рэчел не понимала, почему он не позвонил ей. Она убеждала себя, что Квентин может быть занят разными личными или профессиональными делами. Потом вспомнила, что он не оставил ей свой номер телефона, решила сама позвонить ему и передать сообщение и узнала, что он не зарегистрирован в информационной службе.

(Не сходи с ума, проведя в одиночестве всего полдня. Квентин все тебе объяснит. Он не позвонил по какой-то важной причине.)