Все ради любви

Глава 16

— Если вспомнить, что с тобой приключилось, ты выглядишь превосходно, — сказала Рэчел, обнимая и целуя Квентина. Она заметила повязку на его левой руке, там, где пришлось сшивать сухожилие, почувствовала другую повязку под рубашкой, на левом плече, которое пришлось вправлять. На левое колено наложили лубки, чтобы ускорить процесс выздоровления, так что движения его были скованы, лицо и руки были испещрены мелкими ссадинами и порезами.

— Поверь, мне случалось выглядеть и похуже, когда в игре меня сбивали с ног и приходилось скользить по грязному полю. В один прекрасный день меня просто выкинули с поля: я потерял шлем, сломал нос, и потом пришлось наложить на голову пятнадцать швов. Вместо лица было кровавое месиво. А вот ты выглядишь великолепно.

Рэчел снова обняла и поцеловала его, осторожно, чтобы не потревожить больные места.

— Боже, как я рада тебя видеть. Кажется, прошли годы. Мне хочется просто смотреть на тебя, убедиться, что с тобой все в порядке. — Ее взгляд скользил по любимому лицу, изучая каждый его дюйм.

— Все будет отлично, скоро раны заживут, и я закончу курс лечения.

— Почему же ты не позвонил и не сказал мне, что прилетаешь более ранним рейсом? Я бы приехала за тобой в аэропорт.

— Я хотел сделать тебе сюрприз: было совсем нетрудно взять такси, а шофер позаботился о багаже — он мой большой поклонник. Разве это не удача?

— После того, что ты сделал, все должны стать твоими поклонниками. Боже, я заставляю тебя стоять у дверей, с больной ногой! Давай я помогу тебе войти, внести вещи. Ты останешься здесь, у меня, и я о тебе позабочусь — мне безразлично, кто что скажет. Я стану твоим врачом.

— Мне нравится блеск в твоих глазах. Обещаю быть послушным пациентом. Только говори, что делать, и я выполню все твои указания.

— Садись на диван, я подставлю что-нибудь тебе под ногу.

— Я лучше отдохнул бы на солнышке, если не возражаешь.

Она отвела его на террасу, усадила на плетеный диван и подставила под ногу стул.

— Что-нибудь еще?

— Если можно, попить холодненького, и бумажное полотенце, чтобы вытереть пот. Сегодня такая жара.

Рэчел исполнила его просьбу, потом перенесла его вещи с парадного крыльца в вестибюль, чтобы позже отнести их наверх. Но сейчас ей не хотелось уходить от него. Она обернулась и увидела ухмылку Квентина.

— Что за многозначительный взгляд? — спросил она.

Отложив скомканное мокрое полотенце, он сказал:

— Удивляюсь, что это за ныряльщик торчит у тебя в аквариуме вниз головой. Бедняга хотел поймать рыбку, но если останется надолго в таком положении, захлебнется или умрет с голоду.

Рэчел подошла к продолговатому аквариуму, наклонилась к нему, и ее зеленые глаза удивленно раскрылись, а сердце забилось быстрее. Улыбка Квентина стала еще шире, его голубые глаза сияли, словно сапфиры под солнечным светом.

— Что это?

— Затонувшее сокровище для моего прекрасного сокровища.

Рэчел погрузила руку в воду и достала бриллиантовое кольцо в прозрачном пластмассовом сундучке. Она рассеянно вытерла руку о футболку и села рядом с ним, держа кольцо между большим и указательным пальцами и восхищенно разглядывая его.

— Это уже вторая твоя хитрость за сегодня, мистер Ролс. Оно великолепно, а камень какой большой!

Квентин, улыбаясь, взял кольцо и надел ей на палец.

— Если ты не возражаешь, теперь мы официально помолвлены. Я не могу встать на колени, чтобы сделать предложение по всей форме, но ты, конечно, выйдешь за меня замуж?

— Да, тысячу раз да! Я так люблю тебя, Квентин. Это такая неожиданность! Как же ты ходил покупать такую прелесть в твоем состоянии? Когда? Тебя же только вчера выписали, это было воскресенье, а рано утром ты уже летел в самолете. Или ты купил его до аварии?

— Нет. У меня есть друг-ювелир, и вчера вечером он привез кольца на ранчо, так что я мог выбрать. Вэнс, Перри и Райан охраняли его по дороге туда и обратно: мы посчитали, что вряд ли грабители решатся связываться с такими здоровенными парнями.

— Ни один, если он хоть что-то соображает, — согласилась она.

Квентин заключил Рэчел в объятия, и губы их встретились. Они обменялись долгим и нежным поцелуем, скрепившим соглашение, и долго глядели друг другу в глаза, сгорая от любви и желания.

Рэчел погладила его крепкий подбородок, провела пальцем по губам и погрузила пальцы в его темные волосы, с наслаждением перебирая густые пряди. Она отклонила его голову назад, чтобы снова припечатать его губы поцелуем. Ей так нравилось целовать его. Квентин мог заставить ее изнемогать от желания, дрожать от нетерпения, пылать от страсти. Он чуть приоткрыл рот и склонил голову. Этот мужчина умел сделать поцелуй нежным и придать ему силу и страсть. Губы Рэчел прижались к его верхней губе, а его — ласкали ее нижнюю. Его руки блуждали по ее телу, возбуждая, щекоча, доставляя наслаждение. Он был великолепен, устоять против него было невозможно. Рэчел охватила радость: он снова с ней, он жив, он станет ее будущим.

— Я так люблю тебя, ты мне очень нужен.

— Я люблю тебя, Рэчел, ты нужна мне. Я сгораю от страсти, просто глядя на тебя, прикасаясь к тебе, думая о тебе.

— И я тоже, мой дорогой. Как ты думаешь, смогу ли я снять с тебя брюки, не потревожив больную ногу? Я хочу сесть к тебе на колени.

Квентин улыбнулся:

— Звучит заманчиво. — Он смотрел, как она присела, чтобы снять с него левый ботинок. Когда Рэчел расстегнула пуговицу на поясе и молнию, он приподнялся, помогая ей. Она освободила его бедра и левую ногу от брюк и светло-голубых трусов. Правая нога в лубках опиралась на низкую табуретку. Рэчел расстегнула на нем рубашку, осторожно освободив поврежденное плечо, и бросила ее на кафельный пол. Квентин наблюдал, как она снимает шорты, трусики, футболку и бюстгальтер. Глядя на ее обнаженное тело, он восхищался ее фигурой. Вскоре он закрыл глаза и застонал от удовольствия, когда ее ловкие руки и нежные губы привели его жаждущий член в рабочее состояние, и она медленно опустилась на него, словно в ножны, заключив его в себя.

Они целовались и наслаждались ласками, исступленно желая друг друга, их руки и губы блуждали всюду, куда могли достать. Он передал всю инициативу ей, поскольку его движения были скованы. Ее колени опирались на подушки по сторонам его бедер, и она ритмично и радостно поднималась и опускалась, скользя по его пульсирующему члену. Рэчел наслаждалась свободой действий, не испытывая робости, презрев все запреты с любимым мужчиной, за которого вскоре выйдет замуж. Когда она остановилась передохнуть на минуту, Квентин осыпал поцелуями ее шею и грудь. Она запрокинула голову, и он приник, наслаждаясь, к ее напрягшейся груди. Его язык скользил по соскам, делая их еще тверже; он игриво и осторожно сжал их зубами. Они так давно не были вместе, он настолько распалил ее, что ей требовалось совсем немного, чтобы достичь блаженства. Рэчел медлила на самом краю, пока еще могла терпеть сладостные муки, и разрешила себе ринуться в бездну страсти, достигнув мощного и великолепного пика. Всем телом она прильнула к нему, захваченная бешеной скачкой к победе.

Тело Квентина горело, желание неслось по его жилам, и вскоре он тоже до конца испил чашу наслаждения. Он властно сжимал Рэчел в объятиях, его дыхание медленно выравнивалось, мощные мышцы расслаблялись.

— Божественная женщина, кажется, я умер и побывал в раю. Это фантастика! Я люблю тебя каждым вздохом, каждым ударом моего сердца, — сказал он, улыбаясь. — Надеюсь, я был в хорошей форме. Когда валяешься столько дней в постели, силы убывают. Выздоровев окончательно, я поработаю над тобой. Ты запросишь пощады прежде, чем я закончу.

Влажным бумажным полотенцем Рэчел обтерла пот с его лица и шеи, только сейчас сообразив, зачем он просил его — чтобы вытереть руку, когда он положил в аквариум ее обручальное кольцо.

— Этого обещания не забуду, жду не дождусь, когда ты исполнишь его.

— Исполню с радостью, и очень скоро. Я и сегодня был неплох, когда ты взялась за меня. Это было великолепно! Я тебе много должен, а долги я всегда отдаю.

— Я рада, что ты честный человек, помимо твоих бесконечных достоинств и прекрасных свойств. Погоди, я приведу тебя в порядок, вдруг кто-нибудь зайдет. Нет, — добавила она со смехом, — не Джанет: после скандала с Клиффом она отправилась в долгое путешествие. Если нам повезет, по возвращении она должна сильно перемениться.

— Это было бы удачей для всех.

— Верно, и такое вполне возможно. Возможно все! Мы снова встретились через двенадцать лет, ты остался жив после такой ужасной аварии, и мы опять вместе.

— И мы всегда будем вместе, благодаря нашему ангелу-хранителю.

Рэчел улыбнулась, кивнула и отправилась в ванную за губкой и полотенцами. Она смыла с обмякшего члена следы их близости, снова надела на Квентина трусы, брюки, ботинок и рубашку и, улыбаясь, пригладила рукой его темные волосы.

— Почти как новенький. Пока поживешь так, а позже я тебя выкупаю. Пей колу и отдыхай. Я вернусь через минуту. — Она ушла в ванную, чтобы вымыться и снова одеться, и почти тут же вернулась. — Ну, напряжение мы сняли, а как насчет ленча?

— Отлично: я проголодался. Я давно завтракал.

— Конечно, и в другом часовом поясе. Сейчас поедим.

Во время ленча они обсудили свои неотложные планы, решив назначить свадьбу на одиннадцатое сентября, меньше чем через две недели.

Во вторник днем они добрались до округа Миллер и маленького городка Колквит в штате Джорджия. Следуя указаниям Квентина, Рэчел вела машину к дому его родителей, волнуясь и нервничая перед встречей с его семьей. Она подвела серебристый «БМВ» к дому Ролсов и остановилась. Почти немедленно выбежали родители, сестра Мэри и ее семейство, чтобы поприветствовать их.

Сияющий Квентин поцеловал мать и сестру, обнял отца, пожал руку зятю и представил им свою невесту:

— Мама, папа, эта прекрасная женщина — Рэчел Гейнс, на которой я буду счастлив жениться одиннадцатого числа следующего месяца. Рэчел, это мои родители, Мэтью и Инез Ролс.

Глаза Инез наполнились слезами, но улыбка была ослепительной. Она обняла Рэчел и поцеловала в щеку.

— Я рада познакомиться с вами и принимать у себя. Квентин рассказывал о вас много хорошего. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы принесли счастье моему сыну.

— Это он сделал меня счастливой, миссис Ролс, и я тоже очень рада познакомиться с вами. Я с вами, сэр, — обратилась она к его отцу, и они с улыбкой пожали друг другу руки. Она заметила, что Квентин похож на отца и унаследовал от него высокий рост и атлетическое сложение. В черных волосах Мэтью не было заметно седины, глаза у отца и сына были одинаково голубые. Высокий мускулистый человек, привычный к долгой тяжелой работе… Он часто и охотно улыбался, сверкая белизной зубов на лице, покрытом загаром от бесчисленных дней, проведенных под солнцем. Немногие морщины были скорее признаком улыбчивости, а не старости. Рэчел прониклась теплым чувством к отцу Квентина, он показался ей добрым, честным и надежным человеком.

— Квентин, ты сделал хороший выбор, мальчик; она очень милая. Мы рады приветствовать вас в нашей семье, Рэчел. Уверен, что вы будете Квентину отличной женой, а нам — доброй невесткой. Может быть, я сужу предвзято, но по-моему, мой сын заслуживает самой лучшей женщины на свете, и, похоже, он ее нашел.

— Спасибо вам, сэр. Это мне очень повезло потому что я нашла его.

Квентин обернулся к остальным.

— Рэчел, это моя сестра Мэри, ее муж Стив, их дети, Бобби и Келли.

— Уберите лапки, — мягко сказала Мэри жизнерадостным детишкам. — Дядя Квент получил травму и не может сейчас возиться с вами. Поаккуратнее с его плечом и коленом.

— Мама говорила, что большой грузовик налетел на твой пикап, — заметил Бобби.

— И задел еще одну машину, — добавила Келли, удивленно глядя на своего дядю.

Квентин взъерошил каштановые волосы мальчика, озорно подергал хвостик волос девочки.

— Да, но все в порядке, произошло лишь небольшое столкновение. Скоро я буду совсем здоров, и вот тогда поиграем и в мяч, и в догонялки.

— Мы видели, как ты играл в футбол, дядя Квент, — сказал Бобби. — Папа разрешил нам лечь попозже. Он говорит, что больше ты не будешь играть.

— Он сказал, что ты не собираешься больше играть, — поправила его мать.

— Да, мама, правильно.

Рэчел заметила, что дети очень шустрые, но ведут себя хорошо: судя по всему, родители неплохо воспитывают их. Они с Квентином немного поболтали с ними.

— А не пойти ли нам в дом? Зачем стоять на жаре? У меня приготовлен холодный лимонад Квент обожает мой лимонад, Рэчел.

— Я уверена, мне он тоже понравится, миссис Ролс.

— Пожалуйста, дорогая, называй меня Инез, а его Мэт. — Она указала на отца Квентина. — Ты среди друзей, в своей семье, и мы очень тебе рады.

— Спасибо вам, Инез, Мэт, что вы позволили мне навестить вас вместе с Квентином. Мне очень хотелось познакомиться с вами. У меня сердце радуется при виде такой дружной семьи.

— Рэчел очень близка со своими дочерьми, Карен и Эвелин, — объяснил Квентин родителям. — Ее родители умерли, а братьев и сестер у нее нет.

— Теперь есть, Рэчел, — сказала Мэри, лучезарно улыбаясь и заправляя в прическу выбившийся завиток волос.

— Ты привез нам что-нибудь, дядя Квент?

— Прости, Келли, но я не мог ходить по магазинам в таком состоянии. Но обещаю, что в следующий раз привезу вам что-нибудь существенное.

— Дети, отстаньте. Квент приехал в гости, а не подарки раздавать.

— Но, мама, он же всегда привозит подарки. Разве нет, дядя Квент?

— Конечно, Бобби, и в следующий раз я не забуду.

— Ладно уж, ведь сейчас у тебя травмы.

— Ценю ваше понимание и сочувствие, — пошутил Квентин, и дети, закончившие всего лишь свой второй день в школе, вернулись к игре, прерванной появлением гостей.

— Не дают скучать, да, сестричка?

— Как всегда. Скоро сам узнаешь.

Квентин только улыбнулся, решив, что сейчас не стоит распространяться о невозможности завести детей: это может подождать до другого, более подходящего момента.

— Так как насчет лимонада, мама, жара сегодня прямо адская.

Все отправились в трехэтажный кирпичный дом в деревенском стиле и уселись в маленькой комнате с удобной мебелью и огромным камином. Повсюду были фотографии детей и внуков, сувениры, в большинстве своем связанные с их знаменитым сыном. Дом был очень чистый, оформленный в деревенском духе. Под лампами, рамками с фотографиями и другими вещами лежали красивые вышитые или связанные крючком салфетки. Широкий коричневый диван и два кресла манили в свои объятия. Перед камином стояла качалка, обитая синим атласом, место отдыха мистера Ролса. На одном конце стола лежали журналы по сельскому хозяйству и спорту, на другом — газеты и Библия. В противоположном конце длинной комнаты стоял тридцатипятидюймовый телевизор, видный с любого места и, несомненно, подаренный Квентином. Рядом стояло пианино, на нем лежали сборники нот и баптистских гимнов. Повсюду валялись игрушки — видно было, что в доме заправляют внуки.

— Сюда, Рэчел, дорогая, садись с Квентином на диван. Это подставь под ногу, сынок, — сказала Инез, показывая на стоящую рядом мягкую скамеечку.

Квентин бережно уложил ногу.

— Спасибо, мама. Расскажи, что вы сейчас делаете?

— Боремся с вредителями и ждем урожая, что же еще, — ответил ему отец.

— Да, самое время. Какой урожай ожидается в этому году?

— Хороший, сынок, наводнение нас не задело. А на севере и северо-востоке округа Миллер многие фермеры совсем разорены. Слава Богу, нас обошло. Похоже, что в этом сезоне урожай будет обильным. И с вредителями особых проблем нет, и вся техника исправна. Стив много нам помогает и научился всему, что знаю я о выращивании арахиса.

— Ты хороший учитель, Мэт, — заметил его зять, — и работа мне нравится.

Пока мужчины беседовали об арахисе и наводнении, Инез и Мэри приготовили напитки и домашнее печенье. Вернувшись в комнату, Инез мягко укорила:

— Могли бы поговорить об арахисе в другой раз — у нас же гостья, такая замечательная гостья!

— Что вы, Инез, это очень интересно. Я выросла на ферме около Атена. Мои родители выращивали овощи, но отец сажал и немного арахиса для нас. Квентин однажды пытался просветить меня насчет его выращивания: похоже, это сложная культура. У вас замечательный сын: вы должны гордиться им.

— Мы гордимся, — вмешался Мэт. — Ты совершил прекрасный поступок, спасая эту женщину и ее малышей, сынок. Мы видели репортажи по телевидению, и в газетах было несколько статей. Я счастлив, думая об этом, и еще больше счастлив от того, что ты остался жив. Мы очень огорчились, узнав, что ты получил травмы и больше не сможешь играть. Мы знаем, как тебе хотелось отыграть последний сезон, но у тебя впереди новая жизнь и новые задачи.

— Теперь я нашел Рэчел, она разделит со мной жизнь, и это уже не страшно, папа. По крайней мере, уйдя из футбола, я больше не буду получать травмы.

— Я бесконечно рада этому, сынок, — сказала Инез. — Мне никогда не нравилось, что на тебя бросаются такие громадные мужики. Меня каждый раз аж передергивало. В здешней школе, Рэчел, есть стеклянная витрина с футболкой Квентина и множеством его фотографий, а также мячами и наградами. Если выдастся минутка, сходите взгляните. Многие были бы рады видеть тебя, сынок, но я знаю, что у тебя мало времени. Он здесь огромная знаменитость, Рэчел, настоящая звезда. После первой победы в Суперкубке на городской площади устроили парад в его честь и преподнесли ему ключи от города.

— Вполне заслуженно, — заметила Рэчел. Она уже сроднилась с общительной и простой Инез, как и с Мэри Миллс, которая очень походила на мать, только была поменьше ростом и вся в веснушках.

— Вы собираетесь жить в Техасе? — спросила Инез.

— Да, я буду работать на ранчо, а Рэчел — писать книги. Сейчас она работает над своим первым романом.

— Книга наверняка будет отличной, — сказала Мэри. — Скорее бы прочесть ее. До чего же замечательно: у нас в семье будут целых две знаменитости.

— Погоди, сестричка: сначала она должна закончить книгу и опубликовать ее. Это дело долгое. Но, зная Рэчел, я уверен, что она добьется своего: она женщина умная и упорная.

— Наверное, раз выудила тебя, братец.

— Да ладно, я и не сопротивлялся вовсе.

Рэчел с удовольствием отметила, что он сказал о публикациях книги, не сомневаясь в том, что она будет напечатана. Ей понравилось, как он шутил с сестрой. Ей пришлись по сердцу эти близкие к земле люди, душевные и добрые, много работающие, сильные и решительные: такими они должны быть, чтобы воспитать замечательного сына, чтобы жить сложной и непредсказуемой жизнью фермера. Она не уловила никакой горечи в тоне Квентина, когда тот говорил о своем уходе из футбола: он казался счастливым и спокойным, радовался, что жив и находится в родном доме, с нетерпением ожидая свадьбы. Угощаясь и беседуя, она наблюдала, как Квентин общается со своей родней. Было очевидно, что он всех их любит и уважает и что семья очень дружная, как он и рассказывал.

— Завтра из Дотана приедет Фрэнк. Он будет рад видеть тебя, Квент. Мне кажется, жизнь у него налаживается.

— Хорошая новость, папа: надеюсь, что ты не ошибаешься.

— Ты много сделал, чтобы помочь ему и нам, Квент, и мы очень признательны тебе. Не знаю, говорил ли он об этом, Рэчел, но Квентин купил для нас ферму и большую часть техники. У парня золотое сердце, в нем нет ни капли эгоизма. Мы счастливы, что у нас такой сын.

— А я счастлива, что у меня будет такой муж.

Пока три женщины беседовали, готовя обед, Рэчел многое узнала о семье Квентина и о Колквите. Она рассказала и о себе, о своих знакомых, прошлых и настоящих, о своих интересах и деятельности. Упомянула она и об операции, о том, что детей у них не будет: ее выслушали сочувственно и больше этой темы не касались.

Рэчел понравилось работать вместе с Инез и Мэри и ходить в расположенную рядом кладовку. Инез дала ей несколько банок желе из мохава и рассказала об этих ягодах. Она узнала многое о выращивании арахиса и о жизни семьи, занятой сельским хозяйством. Место было тихое и спокойное, орошаемое и богатое зеленью. Жизнь у них была хлопотная, в основном однообразная: приходилось рано вставать, весь день работать, рано ложиться. Она прониклась теплотой к этой трудовой семье и была рада, что к ней относятся с одобрением и поддержкой.

Из гостиной, где беседовали трое мужчин и играли дети, до нее часто доносился смех. Рэчел была глубоко тронута, наблюдая, как бывший квотербек делится подробностями свой жизни с семьей. Да, она сделала правильный выбор.

Квентин проводил Рэчел в комнату, где ей предстояло провести три ночи: в родительском доме — они, конечно, не могли спать вместе.

— Я буду в соседней комнате, если тебе что-нибудь понадобится, кроме меня, — сказал он, ухмыльнувшись и подмигивая. — Комната родителей по другую сторону холла, а ванная здесь. — Он показал на маленькую комнатку. — Спи спокойно, утром увидимся. Здесь поднимаются рано, но тебе вставать не нужно, когда услышишь возню на рассвете. Я встану около семи, а в комнате для гостей есть часы на стенке. Я люблю тебя, Рэчел, и счастлив, оттого что ты здесь, с нами. Обещаю, что мы будем счастливы.

— Я в этом уверена. Мне действительно нравится твоя семья. Даже невозможно поверить, насколько они отличаются от Гейнсов. Я рада, что войду в клан Ролсов.

— Пожалуй, мне лучше поскорее получить свой поцелуй на ночь, пока мы не разгорелись до такой степени, что не заснем поодиночке.

Они обменялись нежным поцелуем, с минуту глядели друг другу в глаза, улыбнулись и разошлись по комнатам отдыхать.

Лежа в постели, Рэчел благодарила Бога, за то, что он дает ей замечательное будущее с Квентином. Ей не терпелось познакомить с ним и его семьей дочерей. Они все должны встретиться в июне следующего года, после того как Карен и Дэвид вернутся в Джорджию. Эвелин и ее семейство возвратятся в Огайо в апреле. Благодаря щедрому возмещению по страховке за аварию, недавней продаже недвижимости и наследству, оставленному Дэниелом, денежных проблем у них не будет.

В среду, в начале дня, на несколько часов приехал Фрэнк. Они только что вернулись после осмотра фермы. Привязанность братьев друг к другу была очевидна. Казалось, Фрэнк хочет дать Квентину возможность убедиться в том, что у него действительно все в порядке. Квентин с удовольствием отмстил, что брат прекрасно выглядит, и рад был узнать, что в Дотане дела у него идут превосходно.

Фрэнк обратился к ней со смешанным деревенским и южным выговором. Молодому человеку не хватало великолепной внешности и обаяния Квентина, но он понравился Рэчел, она нашла его забавным и дружелюбным. Фрэнк даже шутливо предупредил ее о необходимости опасаться настырных репортеров, но она уловила за его улыбкой серьезность, поскольку несколько газетенок досаждали ему много лет. Она надеялась, что средства массовой информации оставят их в покос, или, по крайней мере, не станут писать гадостей. Фрэнк, как и остальные Ролсы, собирался в следующем месяце приехать в Огасту на бракосочетание и прием. Рэчел была тронута, когда Фрэнк сказал Квентину, как он гордится им и как рад, что брат не получил во время аварии серьезных повреждений. Братья обнялись, и Рэчел оставила их вдвоем, отправившись помогать Инез готовить ленч, как было заведено в этом доме.

После ленча Фрэнк уехал, а они с Квентином поехали в город, чтобы купить для матери кое-что из продуктов, а для отца — семян, удобрений и кое-какие инструменты. Все встречавшиеся им были очень рады видеть Квентина, приветствовали его, хвалили за героический поступок. Они зашли в редакцию местной газеты, где Квентин дал небольшое интервью и свою фотографию для статьи, потом сфотографировались для объявления о бракосочетании. Рэчел было ясно, что горожане испытывают любовь, восхищение и уважение к своему герою, было ясно и то, что Квентин происходит из отличного южного общества, которое помогло ему стать превосходным человеком.

Остаток среды и четверг пролетели быстро и очень приятно. В пятницу утром, когда настало время уезжать, все обменялись объятиями, поцелуями и планами на будущее.

— Закажи нам номера в гостинице, сынок, мы не хотим вторгаться к новобрачным вечером в воскресенье. — Отец настаивал на этом, хотя Рэчел пригласила родителей Квентина и его сестру с семейством провести в ее доме субботу и воскресенье. — Мы ценим твое гостеприимство, Рэчел, но в это время вам лучше побыть наедине. Мы прекрасно устроимся в гостинице, не беспокойтесь за нас.

Инез тоже поблагодарила Рэчел за приглашение, но присоединилась к мужу. Она дала им на дорогу вкусных домашних пирожков.

— До свидания, Квент, Рэчел, увидимся в следующую субботу.

Снова последовали объятия и поцелуи, и пара уехала.

Добравшись до Огасты, Рэчел проводила Квентина в дом, усадила на диван, а потом выгрузила из машины вещи. Она приняла душ и подала на ужин готовые блюда, купленные по дороге домой, чтобы сэкономить время и силы после долгой поездки.

Пока она мыла посуду, Квентин смотрел телевизор в гостиной. Он переключил его на местный канал и закричал:

— Рэчел, дорогая, иди скорей сюда, послушай!

Рэчел схватила полотенце, торопливо вытерла руки и поспешила в комнату. Она была поражена, услышав сообщение о том, что Тодд Харди арестован вчера ночью за взлом офиса политического деятеля, откуда он намеревался украсть сведения, обличающие того в преступлении. Было начато расследование, а Харди сидел в тюрьме, ожидая суда.

— Ты только подумай! — воскликнула Рэчел, глядя на Квентина широко раскрытыми глазами.

— Вот-вот, после всего, что он сделал нам и другим. Вряд ли ему удастся выпутаться из этого дела безнаказанно, и это достойная плата за те пакости, которые он делал людям. Даже если его утверждения о преступлении правдивы, Тодд нарушил закон, совершив взлом: он должен был передать свои сведения властям. Надеюсь, ему придется посидеть.

— По крайней мере, он никому не напакостит, пока сидит, если только журнал не будет печатать его статьи, написанные в заключении. Но нам он больше досаждать не будет, дорогой.

— Слава Богу! Очень хотелось бы надеяться.

— Тебе что-нибудь нужно, пока я заканчиваю дела на кухне?

Он погладил ее по щеке, не сводя глаз с милого лица.

— Все, что мне нужно, это только ты и всегда ты.

Рэчел прижалась к нему и похлопала его по плечу.

— Я у тебя есть.

— А у тебя есть я. Боже, нас ждет такая счастливая жизнь!

— Конечно, — ответила она, скрепив свои слова печатью поцелуя.

Одно прикосновение губ привело к бесчисленным поцелуям и объятиям, пока в них не вспыхнуло желание, и они занялись любовью тут же на диване.

Днем в субботу Квентин отправился с Рэчел на аукцион. Ему аплодировали стоя, когда его футболка и мяч с автографом были представлены публике. Два этих предмета принесли большие деньги в фонд расширения библиотеки. Горячий прием заставил глаза Квентина увлажниться. Он сфотографировался вместе с покупателями и поблагодарил их, а потом дал Питу Старнсу короткое интервью для местной программы телевидения.

Приняв душ и отдохнув дома, Рэчел и Квентин вместе с Куперами и Бримсфордами отправились на обед в клубе, где приятно провели время за превосходным угощением.

В субботу, в четыре часа, Квентин и Рэчел отдыхали на диване, глядя, как «Далласские ковбои» играют с Питтсбургом первый матч сезона. Несколько раз комментаторы упоминали о Квентине, о его спортивной карьере, о несчастном случае, приведшем к уходу, о скорой женитьбе на Рэчел Гейнс из Огасты, штат Джорджия. Хвалили его талант, мужество и большой вклад в дело спорта. Говорили о том, что девятнадцатого сентября Квентин приедет на матч «Ковбои» — «Детройтские Львы» в Далласе, где его будут чествовать, и что его футболка с номером будет храниться в команде как дань уважения к нему.

— Квентин, если ты нас видишь, поздравляем тебя и желаем всего наилучшего по случаю твоей свадьбы. И успеха тебе в новом деле на ранчо, — сказал один из комментаторов в конце полуигры. — Нам будет очень тебя не хватать. Спасибо за удовольствие, которое ты доставлял нам и множеству болельщиков. Ты есть и будешь одной из величайших легенд футбола, человеком, стоявшим на самом верху, человеком с настоящей Золотой Рукой, которую ты протягивал на многих игровых полях.

Квентин взглянул на Рэчел.

— Ну, что еще я могу сказать, когда меня так расписали?

— Что ты уходишь достойно и со славой. Я горжусь тобой, Квентин, и очень люблю тебя.

После нескольких поцелуев он глубоко вздохнул и сказал:

— Если мы не прекратим, то пропустим вторую половину игры. Впрочем, можно принести такую жертву.

— Почему бы нам еще не нагулять аппетит, пока мы смотрим остальную игру, а уж потом сможем насыщаться часами?

— Вот это мне по душе!

В День Труда они готовили обед на гриле во дворе, а потом провели часть дня, пылко занимаясь любовью. Казалось, они никак не могли насытиться друг другом после долгой разлуки, едва не ставшей вечной.

Утром во вторник они получили результаты анализов крови и разрешение на брак, а потом Рэчел проводила Квентина на самолет до Далласа, где он должен был взять у врача назначение для прохождения курса восстановительного лечения. На прощание они обнялись и поцеловались, не стесняясь чужих взглядов. Рэчел подождала, пока самолет взлетит, и уехала из аэропорта, тут же заскучав по Квентину, а он уже тосковал по ней, глядя, как земля скрывается за облаками.

Позже она закончила печатать письма с отказами в клубы, организации и комитеты, позвонила друзьям, согласившимся взять на себя ее незавершенные проекты, предупредила, что вышлет материалы завтра, и поблагодарила за любезность. От Бекки она узнала, что Джанет Холлис еще не вернулась в город. Если Джанет не изменит свои нрав и поведение, лучше бы она не успела вернуться до ее отъезда. Приятно было сознавать, что судьба намерена воздать Джанет и Тодду Харди по заслугам.

Остаток недели был заполнен беготней по магазинам и всяческими согласованиями касательно бракосочетания и приема. Рэчел снова разговаривала с дочерьми и рассказала им о поездке к Ролсам, о празднестве в воскресенье, которое они пропустят, об объединенном торжестве в честь нее и Квентина и Карен с Дэвидом в июне следующего года — которое, что удивительно, собирались устроить Дороти и Ричард Гейнсы. Они звонили в среду, чтобы помириться и настоять на праздновании двойной свадьбы. Рэчел надеялась, что они были искренни: во всяком случае, так ей показалось. Перемирие после стольких лет вражды можно было только приветствовать.

Она также рассказала дочерям о финансовых делах, устроенных для нее бухгалтером и банкиром. Карен и Дэвид пришли в восторг, узнав, что получат дом и приличную сумму от ее недавних сделок. Эвелин причиталась сумма, равная стоимости дома, и любые предметы обстановки, которые Рэчел не заберет в Техас. Марта согласилась приходить каждую неделю, чтобы следить за домом до возвращения Карен, а Генри по-прежнему будет заниматься садом и бассейном. Соседи и друзья пообещали после отъезда Рэчел позаботиться об имуществе до прибытия Карен.

В среду Рэчел в сопровождении Марты прошлась по дому, гаражу и чердаку и упаковала вещи, которые понадобятся ей на ранчо, в коробки, привезенные Генри на грузовике. В четверг в этом долгом деле ей помогали две лучшие подруги, смеясь, шутя и болтая. Но со Многим Рэчел должна была разобраться только сама. Решить, понадобятся ли ей некоторые вещи, она могла только после того, как увидит свой новый дом, его расположение и стиль: тогда Марта, Бекки и Джен запакуют и вышлют их. Кое-что она хотела отдать Эвелин или Карен и составила список этих вещей. То, что не понадобится никому, будет продано, но сначала пусть девочки сделают свой выбор.

В одну коробку она сложила журналы и газеты, где описывались недавние события — многие с фотографиями, — происшедшие с Квентином, иногда упоминалось и о ней. Она добавила снимки из круиза и с аукциона: это начало архива и их семейного альбома.

Пришел специалист, чтобы разобрать и упаковать компьютер. Она вернется к работе над романом, как только устроится на новом месте. Рядом будет Квентин, который станет поддерживать и одобрять ее, и она обязательно добьется успеха.

Отдыхая в конце каждого дня, она просматривала фотографии, бумаги, сувениры и размышляла о своей жизни.

В пятницу вечером, после разговора с Квентином, Рэчел лежала в постели и думала о том, какие бурные и радостные дни ей предстоят: завтра возвращается любимый, вечером прием у невесты, в воскресенье свадьба, в понедельник они отправятся в свой новый дом. Жизнь и любовь — благо, которое дастся не просто так. Будущее казалось безоблачным, и она пребывала в слишком приподнятом настроении, чтобы заснуть. Ее мечты вот-вот станут реальностью. Никто и ничто не в силах помешать их счастью, когда даже самые злостные враги им не грозят.