Все тайны ночи

Глава 2

Грег ошеломленно уставился на закрытую дверь. Он поверить не мог, что кто-то только что открыл дверь, постоял на пороге, видимо, разглядывая его, потом вежливо извинился и вышел… и это когда он лежит тут, связанный по рукам и ногам. Он наконец осознал, что вел себя как полный идиот. До сегодня у Грега как-то не было причин считать себя идиотом. Собственно говоря, он — и не без оснований, надо сказать — считал себя человеком умным… Правда, это было до того, как он имел глупость забраться в багажник чужой машины, да еще непонятно почему запереть себя там.

Глупость — это если бы все произошло случайно, а забраться туда и преспокойно захлопнуть крышку — это уж, извините, чистой воды безумие, внезапное помешательство, по-другому и не скажешь. И вдобавок он уже начал разговаривать сам с собой, мысленно отметил про себя Грег. Да, похоже, у него капитально снесло крышу, тоскливо подумал он, пытаясь понять, как же это так случилось, что он спятил — и сам не заметил этого. И главное, когда это произошло?

Но беспокоил Грега не только тот факт, что он неизвестно зачем забрался в багажник чужой машины, — в конце концов это был только первый в длинной череде безумных поступков, которыми был отмечен нынешний вечер, — поступок, о котором он горько пожалел, едва захлопнув багажник и услышав, как сухо щелкнул замок. Он лежал в темноте скрючившись, точно ребенок в утробе матери, и добрых полчаса, пока автомобиль ехал к дому, клял себя последними словами за эту глупость. Потом машина внезапно остановилась, крышка багажника открылась… и что он сделал? Выбрался оттуда, смущенно извинился за свое идиотское поведение и со всех ног помчался домой, как сделал бы на его месте любой нормальный человек? Как бы не так. Вместо этого он тупо стоял, дожидаясь, пока хорошенькая брюнетка, с которой он вместе ехал в лифте, выйдет из машины и присоединится к нему, после чего последовал за ней сначала в огромный пустой дом, а потом в эту комнату, — и все это покорно, как баран, предназначенный на заклание.

Весело и доверчиво, как ребенок, Грег — заметьте, сам, по собственной воле и даже без каких-либо просьб с ее стороны! — забрался на кровать и улегся, постаравшись устроиться так, чтобы ей было удобно его привязать. Он даже улыбнулся, когда женщина, одобрительно потрепав его по щеке, сказала: «Моей дочери ты наверняка понравишься. Между прочим, ты самый лучший подарок, который я когда-либо делала ей ко дню рождения!»

При мысли о том, что ему уготована роль сексуальной игрушки в качестве подарка, его прошиб пот. Перспектива оказаться сексуальным рабом подхлестнула и без того живое воображение Грега, и оно, закусив удила, услужливо подсунуло ему картинку, на которой он отбивался от какой-то огромной неприглядной бабищи с оплывшим телом и сальными волосами. Уж конечно, только такому непривлекательному созданию могло прийти в голову заманить мужчину в ловушку, похитить, а потом привязать к кровати, чтобы заняться с ним сексом, — и это в наше-то время, когда каждый свободен сам выбирать себе партнера!

От этих невеселых размышлений Грега отвлек негромкий скрип открываемой двери. Похолодев от ужаса, он резко приподнял голову, чтобы увидеть, кто решил навестить его на этот раз. На пороге стояла та же самая девушка, которая заглянула в комнату пару минут назад. Грег с нескрываемым интересом уставился на незнакомку. Если не считать длинных светлых волос, она была точной копией той самой брюнетки, которая привезла его в этот дом. Девушка оказалась чертовски хороша собой — пухлые чувственные губы, овальное лицо, аккуратный прямой носик и те же голубые, с серебристым отливом глаза, которые он заметил у похитившей его брюнетки. Наверняка покупали себе контактные линзы одной и той же фирмы, не преминул отметить Грег.

Хотя вряд ли, внезапно подумал он. Глаза у обеих женщин были похожи как две капли воды — того же самого необычного цвета и формы, — вот только в глазах брюнетки он успел заметить мудрость и печаль, до странности не вязавшиеся с ее свежей, упругой кожей и молодым лицом. А в глазах блондинки этого не было и в помине. Ее глаза были ясными и прозрачными как родниковая вода, без тени сожалений или намека на какую-то сердечную боль. Может, из-за этого она казалась моложе.

Скорее всего они родственницы, решил Грег, не сводя с блондинки глаз. Подойдя к шифоньеру, стоявшему возле стены в двух шагах от кровати, на которой он лежал, она выдвинула один из ящиков и принялась копаться в нем. Возможно, даже родные сестры, подумал он и украдкой окинул взглядом маленькое черное платье, не скрывавшее стройных ног, внезапно поймав себя на игривой мысли, что ему даже чуть-чуть жаль, что это очаровательное создание никак не может оказаться дочерью похитившей его брюнетки. Грег вдруг подумал, что был бы даже не прочь побыть немного ее подарком.

От поворота, который неожиданно приняли его мысли, глаза у Грега полезли на лоб. Не выпуская из виду стоявшую возле шифоньера блондинку, он нетерпеливо ждал, когда же она наконец соизволит обратить на него внимание, но тщетно. К немалому изумлению Грега, блондинка спокойно направилась к двери, явно намереваясь уйти, даже не сделав ему ручкой на прощание. Грег был так потрясен, что у него отвалилась челюсть. Пару раз беззвучно открыв и закрыв рот, он наконец с трудом выдавил:

— Простите…

Блондинка, уже взявшаяся за ручку двери, обернулась и с любопытством уставилась на него.

Приклеив к лицу заискивающую улыбку, Грег решил, что пора перейти к действию.

— Простите… не могли бы вы меня развязать?

— Развязать вас? — Похоже, искренне удивленная этой просьбой, блондинка подошла к кровати и принялась разглядывать его.

— Да… пожалуйста, — твердо заявил он, машинально отметив взгляд, которым она окинула его связанные руки. Грег знал, что запястья у него распухли и побагровели — недаром он уже несколько часов дергался, стараясь развязать свои путы. Судя по всему, этого она не ожидала — лицо у нее стало смущенное и слегка расстроенное.

— Почему мама не успокоила вас? Она не имела права вас так оставлять! Почему… — Она осеклась и заморгала. Потом в глазах ее мелькнула догадка. — О… ну конечно! Бастьен приехал слишком рано, и, вероятно, его появление помешало ей устроить вас поудобнее. Наверное, она собиралась подняться к вам потом, чтобы все сделать, как положено, а потом просто забыла.

Грег понятия не имел, о чем она говорит, если не считать того, что блондинка ничуть не сомневалась: сюда его привезла ее мать; только вот он-то знал, что она ошибается!

— Женщина, которая похитила меня и привезла в этот дом, слишком молода, чтобы быть вашей матерью. Да, она очень похожа на вас, только у нее темные волосы. Может, это ваша сестра? — предположил он.

Почему-то это предположение заставило ее улыбнуться.

— У меня нет сестры. Женщина, которую вы только что описали, — моя мать. Просто она старше, чем кажется на первый взгляд.

Грег выслушал ее с некоторым недоверием, но потом смысл услышанного вдруг проник в его сознание… это было настолько чудовищно, что глаза Грега полезли на лоб.

— Стало быть, это вам меня должны подарить на день рождения?!

Блондинка слегка кивнула, не сводя с него глаз.

— Вы как-то странно улыбаетесь, — внезапно произнесла она. — О чем вы думаете?

Грег резко тряхнул головой. Конечно, перспектива превратиться в сексуального раба такой очаровательной женщины весьма заманчива, но у него как-никак были другие планы — отпуск. Его ждут песчаные пляжи, зеленые пальмы и полуобнаженные смуглые красотки, извивающиеся посреди танцпола в каком-нибудь ночном клубе. И за все эти радости, кстати, уже заплачено.

Ну а если, скажем, после возвращения из отпуска эта блондинка назначит ему нормальное свидание, а потом привяжет к кровати, чтобы позабавиться вдвоем, тогда другое дело. Грег был слишком учтив, чтобы отказать женщине. Кстати, оказаться в роли секс-игрушки в этом случае было бы совсем неплохо. Сообразив, что его мысли вновь устремились в направлении, которое, мягко говоря, не соответствовало серьезности ситуации, Грег мысленно дал себе пинка под зад и постарался сделать суровое лицо.

— Похищение людей — это не шутка, а серьезное преступление, голубушка!

Блондинка изумленно вытаращила глаза.

— Мама вас похитила?!

— Ну… э-э… не совсем, — сознался он, напомнив себе, что сам влез в багажник машины брюнетки, которую она упорно именовала матерью. Все-таки похищение как-никак подразумевает применение силы, спохватился Грег. Возможно, он слегка покривил душой, подумал он; правда, лжец из него никакой. — Но я вовсе не хотел приезжать сюда… Понятия не имею, с чего мне вдруг взбрело в голову забраться в багажник машины вашей матери. Тогда мне почему-то казалось, что нет ничего естественнее, но я никогда…

Грег осекся, внезапно заметив, что блондинка его не слушает. Ему показалось, что ее взгляд сфокусировался на его волосах. Потом она вдруг с видимым раздражением тряхнула головой.

— Не могу прочитать ваши мысли, — недовольно буркнула блондинка.

— Не можете прочитать мои мысли?! — эхом повторил Грег. Он не верил своим ушам.

Девушка покачала головой.

— В этом и состоит проблема? — осторожно осведомился он. — То есть… я хочу сказать, обычно вам удается читать чужие мысли?

Блондинка рассеянно кивнула, но было заметно, что мысли ее бродят где-то далеко.

Грегу с трудом удалось справиться с острым приступом разочарования, охватившим его при мысли, что его хорошенькая гостья наверняка не в себе. Мать у нее точно чокнутая — да и какая нормальная женщина позволит постороннему мужчине забраться в багажник своей машины?!

Какая-то коллективная вспышка безумия, решил он. Взять, к примеру, его собственное идиотское поведение, потом поступок брюнетки — к слову сказать, не менее дурацкий, — и вот теперь эта блондинка, пытающаяся убедить его в том, что умеет читать мысли на расстоянии. У Грега голова шла кругом. Может, в городе нечто вроде эпидемии сумасшествия? — озадаченно подумал он. И все мужское население Торонто поголовно пытается набиться в багажники машин… в ожидании, когда их вынут оттуда и привяжут к кровати? А если это не безумие, то что? Какое-то наркотическое вещество, случайно попавшее в питьевую воду? Массовый гипноз… попытка теракта? Но зачем? Какой-то безумец решил вывести из строя всех поголовно канадцев?

— Послушайте, развяжите меня, хорошо? — взмолился он. — Даю вам честное слово, что позабуду обо всем. Не буду обращаться к властям, не стану заявлять о похищении и все такое…

— К властям? — повторила блондинка. — Вы хотите сказать — в полицию? — Казалось, она слегка опешила, как будто подобная мысль даже не приходила ей в голову.

— Ну… в общем, да. — Грег нахмурился. — Ладно, ладно, признаю: я действительно попал сюда, можно сказать, по собственной воле, — после некоторого колебания сознался он. — Но теперь я хочу вернуться домой. Так что если вы не развяжете меня, значит, вы удерживаете меня силой, — а это уже уголовное преступление.

Лисианна задумчиво покусала нижнюю губу. Она попыталась проникнуть в сознание мужчины, как-то успокоить его, подчинив себе его волю — как незадолго до этого проделала с Дуэйном, как должна была сделать ее мать, перед тем как оставить его здесь, — но у нее ничего не вышло. Такое впечатление, что его мозг окружала непробиваемая стена…

Задумчиво склонив голову на плечо, Лисианна разглядывала свой «подарок», гадая, может, действительно стоит укусить его. Так она сможет пробраться в его сознание и немного успокоить. Проблема была в другом — если ей не удастся хоть чуть-чуть приоткрыть завесу, скрывающую от нее мысли мужчины, то укус окажется болезненным. Едва ее клыки вопьются в его шею, как мужчина завопит от боли. Если только…

Мирабо как-то обмолвилась, что однажды оказалась в очень похожей ситуации. Она рассказывала, как долго целовала мужчину, убаюкивая своими ласками, пока он не успокоился настолько, что ей удалось проникнуть в его мысли, — это случилось, когда ее клыки впились в его шею.

Лисианна бегло обдумала эту идею. До сих пор ей как-то не приходилось никого соблазнять. И все-таки… не может же она просто так взять и уйти, оставив этого мужчину лежать здесь, подумала Лисианна. Кроме того, ей до смерти хотелось попробовать, каков ее «подарок» на вкус, — так ребенок облизывает ложку, которой поливали глазурью торт, прежде чем поставить в духовку. Ладно, ладно… не просто облизать — только «куснуть по-быстрому», просто для того чтобы слегка утолить терзавший ее голод, убеждала она себя.

Это уж точно, с сарказмом подумала Лисианна. Мужчина на кровати выглядел достаточно аппетитно, чтобы ей захотелось высосать его досуха… Лисианна даже опешила слегка. Сказать по правде, она уже и не помнила, когда у нее в последний раз появлялось такое желание.

— Веревки затянуты слишком туго.

Вернувшись к действительности, Лисианна виновато покосилась на его багровые опухшие запястья, и вся ее нерешительность мигом исчезла. Ее с детства учили, что играть с едой или заставлять жертву страдать без особой на то нужды — дурной тон и вообще ужасная невоспитанность. А этот мужчина явно страдал. Поэтому ее долг — успокоить несчастную жертву. Она сама виновата, что не может проделать все это обычным способом, — ничего не поделаешь, придется прибегнуть к чрезвычайным мерам.

Приняв наконец решение и успокоив бунтующую совесть, Лисианна осторожно присела на край кровати.

— Давайте-ка снимем с вас эту штуку, — предложила она, отложив в сторону пакет с колготками, который отыскала в шкафу, чтобы он не мешал ей возиться с бантом.

Избавившись от пышного банта, он с облегчением вздохнул и вытянулся на постели. Лисианна между тем принялась развязывать ему галстук.

— Ну вот… разве так не лучше? — спросила она, стянув с него узкую полоску шелка.

Мужчина собирался было кивнуть, но передумал. Он почувствовал, как пальцы Лисианны расстегнули три верхние пуговицы его рубашки, и губы его раздвинулись в ухмылке.

— Было бы куда лучше, если бы вы меня развязали, — пробормотал он.

По губам Лисианны скользнула улыбка — ее явно забавляло то, как мужчина пытался бороться с собой. Она попробовала отвлечь его, осторожно пробежав кончиками пальцев по его обнаженной груди, видневшейся в вырезе рубашки. Ее замысел удался — Лисианна удовлетворенно усмехнулась, почувствовав, как по распростертому телу мужчины пробежала дрожь, когда ее острые ноготки слегка царапнули ему кожу. Оказывается, соблазнить его будет куда проще, чем она думала…

— Развяжите меня, — повторил мужчина. Он старался не выдать себя, но голос его дрогнул. Желание освободиться явно уступило место другому, куда более острому желанию…

Понимающе усмехнувшись, Лисианна позволила своей руке скользнуть вниз — пальцы слегка коснулись его одежды чуть выше пряжки на поясе брюк, и из груди мужчины вырвался вздох.

— Какого дьявола?! Желаете сделать из меня сексуального раба? Ну-ну…

Лисианна растерянно моргнула. Похоже, ей удалось-таки заставить свою жертву расслабиться.

— Как вас зовут?

— Грег. — Он откашлялся, чтобы прочистить горло, и твердо добавил: — Доктор Грегори Хьюитт.

— Доктор… кто? — Лисианна протянула руку, чтобы снова легонько провести по его груди и не преминула отметить, что его взгляд тут же оторвался от ее лица и последовал за рукой. Мужчину явно интересовало, что она намерена делать. — Ну что ж, доктор… Кстати, вы очень привлекательный мужчина.

Она потянулась к его голове, пропустила сквозь пальцы пряди густых темных волос, с удовольствием отметив про себя, какие они мягкие, шелковистые. Взгляд Лисианны скользнул к глубоко посаженным темно-карим глазам, очертил твердую линию губ, пока сама она обдумывала следующий шаг.

— Скажите, вы будете очень возражать, если я вас поцелую? — мягко спросила она.

Доктор Грегори Хьюитт не ответил — вместо этого он посмотрел на нее в упор. Когда палец Лисианны осторожно коснулся его губ, в его глазах вспыхнула искорка интереса. Потом губы мужчины раскрылись. Взгляды их снова встретились, и Лисианна с удовольствием отметила, что в его глазах вспыхнул огонь. Вдруг он втянул ее палец в рот, дразнящим движением коснулся его языком, и из груди Лисианны вырвался легкий вскрик.

«Подумать только… мне уже больше двухсот лет, а я и знать не знала, что кончик пальца тоже может оказаться эрогенной зоной!» — промелькнуло у нее в голове. Пламя в глазах мужчины словно перекинулось на нее, и Лисианна вдруг почувствовала, как в ней самой — только не в глазах, а… хм… слегка южнее, — словно бы в ответ, вспыхнула искра и стала медленно, но неудержимо разгораться.

Да, Грегори Хьюитт и в самом деле оказался чертовски привлекательным мужчиной, и Лисианне пришло в голову, что пора брать ситуацию в свои руки, пока она окончательно не вышла из-под контроля. Следуя своему плану, Лисианна мягко, но решительно отняла палец и на мгновение коснулась щекой щеки мужчины, чтобы почувствовать запах его кожи. Движение было инстинктивным — так хищник вдыхает запах жертвы, прежде чем разорвать ей горло. От мужчины исходил едва заметный пряный аромат — довольно приятный, решила Лисианна. Спрятав улыбку, она на мгновение прижалась губами к его щеке, а потом вдруг жадно впилась в его рот.

Губы Грегори Хьюитта на первый взгляд казались твердыми — но только на первый взгляд, потому что в действительности все оказалось наоборот. Лисианна, полузакрыв глаза, продолжала легонько тереться губами о его губы, упиваясь этой эротической лаской, и очнулась только когда мужчина рывком вскинул голову, попытавшись завладеть ее губами. Почувствовав, как язык Грегори пытается осторожно разжать ей губы, она не стала сопротивляться. Глаза Лисианны изумленно расширились — за все двести с лишним лет своего существования она никогда не испытывала ничего подобного!

Язык мужчины был горячим, твердым — и одновременно мягким. От него исходил аромат мяты, кофейных зерен и еще чего-то неизвестного… этот запах был ей незнаком, но сейчас девушке было просто не до того. Лисианна закрыла глаза, бездумно отдавшись новым для себя ощущениям.

То, что с ее стороны началось как попытка соблазнить Грегори Хьюитта, неожиданно обернулось против нее же — теперь в роли жертвы оказалась она сама.

Язык Грегори, пробравшись в ее рот, настойчиво толкался внутри, и Лисианна вдруг почувствовала, как по телу ее пробежала дрожь. Она уже толком и не помнила, для чего она все это затеяла. А когда туман в ее голове на мгновение рассеялся, Лисианна внезапно обнаружила, что лежит, вытянувшись на постели и крепко прижавшись к нему всем телом, — ноги их переплелись, пальцы ее запутались в волосах мужчины.

— Развяжи меня… я хочу дотронуться до тебя, — попросил он.

Соблазн был велик… однако Лисианна, справившись с искушением, сделала вид, что не слышит. Вместо этого она, накрыв его тело своим, стала снова целовать его, едва касаясь губами щеки. К тому времени как губы Лисианны коснулись его горла, их бедра уже соприкасались — почувствовав это, мужчина беспокойно задвигался под ней, и возбуждение, которое испытывали они оба, стало нестерпимым. С его губ сорвался стон — непонятно, чего в нем было больше, досады или возбуждения. Он снова беспокойно заерзал под ней. Наконец Лисианна выпустила клыки и нагнулась… а в следующую секунду они уже глубоко вонзились в шею мужчины.

Ошеломленный Грег на мгновение затих, потом из его груди снова вырвался стон, а тело вдруг разом обмякло — Лисианна торопливо принялась насыщаться, и захлестнувшее ее удовольствие тут же передалось ему. Но как же оно отличалось оттого, что она испытала, попробовав на вкус кровь Дуэйна! При обычных обстоятельствах, насыщаясь кровью живых людей, Лисианна не находила в этом ничего эротического — но, с другой стороны, при обычных обстоятельствах Лисианне не было нужды соблазнять свою жертву. Она просто подчиняла себе ее волю, после чего принималась сосать кровь. Но в этот раз все было по-другому. Лисианна испытывала неведомое дотоле возбуждение… мужчина тоже был возбужден, и кровь, вливавшаяся в ее тело, стала ниточкой, связывающей их воедино. Подхлестывая их возбуждение, она заставляла его расти, по мере того как сознание мужчины постепенно открывалось Лисианне. Странным было другое — на этот раз она не пыталась подчинить себе его волю, не навязывала ему свою. Вместо этого она как будто впустила в себя чужое сознание…

Намерение успокоить мужчину, подчинив себе его волю, было забыто. Лисианна не помнила ни о чем — кроме голода, свирепо пожиравшего ее изнутри, в котором привычная жажда крови смешалась с незнакомым до сих пор острым желанием изведать наслаждение, которое сулил он ей. В тот момент, когда их тела сплелись, когда оба стонали, нетерпеливо лаская друг друга; ей казалось, только он способен утолить ее голод. Весь мир внезапно перестал для нее существовать. Забыв обо всем, Лисианна, возможно, высосала бы его досуха, если бы коснувшийся ее слуха голос Томаса не вернул ее к действительности.

— Не понимаю, почему ты так расстроилась, тетя. Она всего лишь поднялась наверх переодеть колготки. Лисианна… — Следующие слова заглушил шум распахнувшейся двери, потом голос Томаса стал громче… и вдруг резко оборвался. В комнате повисла гнетущая тишина.

— Лисианна Аржено!

Вытаращив глаза, девушка окаменела от ужаса — она узнала голос матери.