Всему свое время

Глава 13

Солнце только что село над Лос-Анджелесом, когда новобрачные вернулись в квартиру Бет. Перед тем, паркуя машину, Джошуа сказал:

— Не знаю, как ты, дорогая, а я сейчас завалюсь спать на неделю.

Впрочем, у Джошуа еще хватило сил на то, чтобы стремительным жестом триумфатора распахнуть двери и, следуя доброй старой традиции, на руках перенести молодую жену через порог. Но, войдя, он кое-как доплелся до дивана и повалился на него прямо с женой, так что она оказалась у него на коленях. И лишь тогда они рассмеялись, да и то не столько от веселья, сколько от нервного перевозбуждения и крайней усталости, охватившей их после двойной свадьбы.

— Полагаю, папа с Грейс скоро будут на Гавайях, — заговорил Джошуа. — А я вот не могу даже несколько дней выкроить, чтобы побыть с молодой женой. Этот чертов семинар… Послушай, Бет, ты и вправду согласна потерпеть полтора месяца до свадебного путешествия? Ведь получается, что мы откладываем медовый месяц.

— Ох, Джошуа, о чем ты говоришь! Чего я всю жизнь ждала — медового месяца или тебя? Что ж мне теперь, все бросить и ехать в свадебное путешествие одной?

Соскользнув с его колен, Бет взяла мужа за руку и повлекла его в спальню, на ходу откалывая с волос фату. Потом она расстегнула его рубашку и замерла от блаженства, приложившись губами к тому месту на его шее, где пульсировала жилка, столь возбудившая ее при первой их встрече.

Скоро они уже лежали в постели, и Джошуа даже в преддверии блаженства умудрился отметить возросшую страстность своей подруги, которая раньше, видимо, по многим причинам сдерживалась.

На этот раз все у них прошло не так, как в палатке, приютившейся на склоне сотрясаемого внутренним напором вулкана. Тут они сами были, как два вулкана. Будто ураган захватил их в свои мощные объятия, закружив над миром в неистовой круговерти страсти. И в этот раз Бет впервые поднялась на вершину любви, до которой добираются далеко не все женщины. И вот, потрясенная и даже ужаснувшаяся этому новому, болезненно сладостному ощущению, она лежала, опустошенная и в то же время наполненная каким-то неизведанным счастьем, не в силах выразить всей нежной благодарности к мужу, захлестнувшей ее душу тихим перезвоном небесной музыки.

Потом, потихоньку возвращаясь в себя, она пошутила:

— Теперь, по крайней мере, понятно, зачем люди сочетаются браком. Добрачные связи не столь эффективны. — Она засмеялась, и дрожь пробежала по ее телу при воспоминании о пережитом восторге. — Ну хорошо, я только сейчас узнала, как это замечательно, а ты ведь и раньше знал. Как же ты столько лет обходился без любви?

Джошуа приподнялся, натянул на них обоих одеяло, откинулся на подушку и только тогда ответил:

— Понимаешь, насколько это прекрасно, я тоже понял только с тобой. Как подумаю, что мог всю жизнь прожить, не узнав истинного блаженства… А сколько мужчин так и живут, просто ища облегчения, когда слишком уж взыграют гормоны. У нас с Кэрол так и велось, спокойно, без особых страстей и услад. Ну а когда ее не стало, мне было так плохо, что несколько лет я даже не вспоминал о сексе. Потом гормоны все-таки время от времени давали знать о себе. Я стал замечать женщин, среди них были умницы, красавицы и все такое, но ни одна не привлекала меня настолько, чтобы вступить с ней в связь. Несколько случайных, ни к чему не обязывающих встреч — это да, было, но знаешь, после них я всегда чувствовал себя еще более одиноким…

Оба они улыбнулись. Бет, однако, смущенно опустила глаза. Сказать по правде, ее немного покоробила его откровенность, но ведь они договорились не оставлять в прошлом темных пятен, чтобы ничем не омрачать настоящего. А Джошуа, заглянув ей в глаза, с усмешкой сказал:

— Хэй, леди! Мое воздержание совсем не то, что ваша святая невинность. Кстати, как вам удалось сохранить ее чуть не до тридцати?

Бет подняла глаза и, просветлев, улыбнулась.

— Может, я чокнутая, дорогой, но у меня всегда был идеал мужчины, я его живо воображала себе: высокий, красивый, с романтической профессией, что-нибудь вроде геолога, который полюбит меня так, как никто никогда не полюбил бы. Так и вышло, что мне было лень впустую затрачивать энергию на кого-то, кто не отвечал этим требованиям.

— Благодарение судьбе, что ты оказалась такой ленивицей. — Джошуа чмокнул ее в нос. — Ну а теперь давай поспим, моя радость. Завтра утром придется тебе встать пораньше, ведь ты должна будешь приготовить наш первый семейный завтрак.

— Я всегда догадывалась, что в тебе сидит эксплуататор!

— Нет, просто я с ужасом думаю, какими голодными мы будем, когда выберемся наконец из постели. А у меня наверняка и сил-то останется разве что на мытье двух-трех листиков салата. Энергии-то я затрачиваю больше… — пробормотал он уже совсем сонным голосом.

— Придется, как видно, приготовить еды на целую роту.

Прислушиваясь в темноте к его ровному дыханию, Бет счастливо улыбнулась. Ох, как не прост был путь, по которому они шли к этому дню. Она перебирала в памяти все, что стояло между ними: гибель Кэрол, омрачившая первые дни их знакомства, Филипп Прайс с его болезненной ревностью и дикими выходками, кончившимися для него столь плачевно. Но Джошуа удалось преодолеть в себе трагические переживания, связанные с первым браком, а она освободилась от чувства вины перед Филом, который за шесть недель лечения почти пришел в норму.

Вскоре после того как Бет и Джошуа вернулись в Лос-Анджелес, они навестили его в госпитале для ветеранов. Было, правда, несколько напряженных моментов, но Фил справился с собой, и они поговорили о том о сем, вспомнили кое-какие нейтральные эпизоды их пребывания на горе Сент-Хеленс, даже пошутили немного.

Теперь Фил опять работал, встречался с Даной Кларк и понял наконец, что нет ничего зазорного в том, чтобы ветерану Вьетнама, познавшему ад земной, обратиться, когда это требуется, за помощью.

На этой успокоительной мысли Бет закрыла глаза, прижалась к жаркому сильному телу мужа и провалилась в глубокий сон.

Утром, позавтракав и допивая вторую чашку кофе, Джошуа сказал:

— Самое время, дорогая, обсудить планы на будущее.

— О'кей, — с улыбкой отозвалась Бет. — Догадываюсь, что именно так и поступают все новобрачные, прикончив свой первый семейный завтрак. Первое, что приходит в голову, медовый месяц в Бразилии, на горе Манаус. Представь, луна над Амазонкой… Есть еще вариант, податься к астронавтам и провести первый в мире медовый месяц на луне. Ты разбираешься с лунными кратерами, а я ползаю по земле… ой, что я говорю!.. по луне, выискивая следы каких-нибудь древних букашек. Но даже если там не найдется ничего интересного в смысле живности, уж одно то, что мы с тобой будем весить в шесть раз меньше, чем на земле, придает новизну нашим любовным играм.

— Бесстыдница ты, вот что я тебе скажу! — Джошуа рассмеялся и, притянув Бет к себе, усадил ее на колени. — А вот у меня на уме более экзотические планы. Не говорил, пока не подтвердится официально. Но вчера руководство Управления геологии предложило мне место профессора. Так что, если хочешь, можем остаться здесь, а не тащиться в Техас. Мне кажется, и ты от этого выиграешь, здесь масса возможностей. Журнал «Наука Америки», например…

— Ох, Джошуа! — воскликнула Бет, которую мысль о постоянной работе не оставляла с тех пор, как они вернулись из штата Вашингтон.

— О'кей. Значит, остаемся в Лос-Анджелесе! — Джошуа усмехнулся. — Ведь это, согласись, с нашей стороны полное безрассудство. Купить дом, обзавестись парой-тройкой ребятишек, разве же это не авантюра? А-а?

— Звучит заманчиво, — сказала Бет, просто светясь от счастья. — В конце концов, большеглазых монстров можно навестить и позже, когда детишки пойдут в детский сад.