Встреча двух сердец

Глава 10

Мэри медленно прошла через ворота позади дома и вышла к реке. Хью сидел на парапете, опустив плечи, и глядел в воду.

Мэри ускорила шаги.

— Хью!

Хью обернулся. Она была потрясена бледностью его лица, которое заросло щетиной. Он медленно поднялся.

— Давай прогуляемся.

Хью направился вниз по тропе вдоль берега, глядя себе под ноги, Мэри пошла рядом.

Девушка жалостливо взглянула на его бледное лицо:

— Хью, что-то произошло, и мы должны поговорить об этом…

— Ты не любишь меня — вот что произошло!

— Давай присядем, Хью.

Мэри села на травянистый берег и мягко потянула Хью за руку, чтобы он сел рядом. Он не сопротивлялся, и она заметила, что мгновенная ярость опять сменилась бледностью. Она заговорила, с трудом подбирая слова:

— Ты мне очень нравишься, Хью. Я тебе это говорила еще до помолвки… Но нам не следовало объявлять о помолвке так, как мы это сделали. Это… это было нечестно…

Хью сидел очень тихо, потом произнес странным голосом:

— Ты хочешь сказать, что ты не любишь меня? Ты это хочешь сказать? Это так, Мэри? — Он говорил все громче. — Если ты меня не любишь, ты должна мне об этом сказать. Я должен это знать, Мэри. Я должен это знать!

Мэри взглянула на его бледное лицо и вдруг испугалась. Она успела выставить руку, но затем мгновенно оказалась в его объятиях. Ей нечем было дышать, потому что он крепко прижал ее к себе.

— Ах, моя дорогая, я был как в аду, ты мне очень нужна, Мэри, любовь моя. — Он ослабил объятия и держал ее на расстоянии руки, глядя ей в лицо. — Мэри, скажи мне, что ты меня любишь. Если бы я понял, что ты не любишь, я бы… я бы… тогда незачем было бы жить…

Мэри наконец удалось восстановить дыхание.

— Хью, я… — Но она больше ничего не могла сказать.

— Давай уедем отсюда, Мэри. Начнем сначала на новом месте. Я ненавижу Уэльс, и всегда ненавидел.

Он ненавидел Уэльс? Но это невозможно…

— Я мог бы устроиться на работу в Лондоне… в рекламе, например. Я мог бы зарабатывать много денег. Я никогда не буду доктором… всегда знал, что не вынесу этого… Я не смогу работать с отцом… а все ждут, чтобы я стал точно таким, как он…

Поток слов, сквозь которые проступал образ Хью. Он был ребенком — единственным сыном у отца, которого боготворили все его пациенты. Он был ребенком слабым и избалованным своей матерью, его заставили заниматься делом, к которому он не был приспособлен.

Ах, слепые, глупые люди, думала Мэри. Почему они не оставили его в покое и не дали ему найти себя в жизни? Почему они попытались сделать из него второго Горону Тревора? Вся его веселость и доброта исковеркались и исказились под давлением обстоятельств, которые оказались слишком тяжелыми для него.

— Я не могу оставаться здесь, — вновь заговорил он. — Вчера произошло… в «Объятиях альпинисте». Мне нужно от всех уехать… Они все будут сплетничать обо мне…

— Да, — повторила она вновь. — Ты должен уехать. Тебе нужно отдохнуть, Хью. Отдохнуть и сменить обстановку.

Он улыбнулся ей, но улыбка получилась натянутой.

— Сейчас я пойду домой, упакую чемодан и уеду. Но потом вернусь, дорогая, потому что не могу быть долго вдали от тебя.

— Хью, ты не садись за руль, ладно? Я хочу сказать — до Лондона. Ты не совсем в порядке, Хью. Поезжай поездом.

— Ты знаешь, что такое поезд из Лланллона? Нет, Мэри, я поеду на машине. Я совершенно в порядке.

— Нет, Хью. Ты переутомился. Я отвезу тебя до узловой станции, а там ты сядешь на лондонский поезд.

В следующий вторник пришла открытка из Лондона. На ней была изображена смена караула и в нескольких небрежно написанных словах сообщалось, что Хью хорошо проводит время, скучает по ней и шлет ей всю свою любовь. Мэри смотрела на открытку с удивлением. Она ждала длинных мучительных писем, полных объяснений и самобичевания.

Что же, все хорошо. Ей и так хватало хлопот в связи с приближающимся открытием, она не выдержала бы новых мучений и забот о Хью.

— Мэри! — Это Анвен звала ее из кухни. — Мэри, я слышу, к задней двери подъехал фургон из Кумбача.

— Очень хорошо. — Мэри выбежала из дома. Она поздоровалась с мистером Вильямсом, который с трудом держал в руках деревянную упаковку. — Хорошо бы поднять наверх в магазин. Я покажу.

Мистер Вильямс очень осторожно преодолел лестницу и поставил упаковку на пол.

— Там еще одна, — сказал он. — Я пойду принесу ее.

Бен Хьюс доставил магазинный стеллаж. Он был сделан очень красиво — с открытыми полками над узкой стойкой и шкафом внизу. Подарок Оуэна «Дому у Моста». Мэри провела рукой по поверхности старого дуба, отполированного до глубокого блеска умелыми руками Анвен. Мэри не видела Оуэна с того дня, когда они пили чай на побережье.

Она еще не успела все распаковать, как Анвен позвала ее опять:

— Мэри, пришел фургон из Ллисвена!

Теперь это был мистер Парри, поднимающий по лестнице коврики, шарфы и гобелены.

— Доброе утро, мисс Райланд. У вас будет замечательный магазин! Какой из гобеленов вы постелите здесь на полу?

— Зеленый. Вы привезли его с собой?

Зеленый ковер закрыл весь пол, оживив комнату своим цветом, который перекликался с зелеными оттенками ситцевых штор на окнах.

— Спасибо. Вы очень помогли. Теперь вы, вероятно, выпьете чашечку кофе?

Мистер Парри с удовольствием согласился. Они с Мэри и Анвен сели за столик в кафе. Он стал рассказывать о фабрике, какой она была во времена его деда, о тех новшествах, которые он ввел, о традициях, которые сохранил.

Пришла Гвинет. Мистер Парри стал прощаться.

Мэри обратилась к Гвинет:

— Я рада, что вы пришли. Мы еще не разослали приглашения на вечеринку. Боюсь, мы с этим опаздываем.

— О, не беспокойтесь, — уверила ее Гвинет. — Они все равно придут. В Лланллоне происходит не так много событий более важных, чем вечеринка с барбекю в «Доме у Моста».

— И все же мы должны закончить с приглашениями. У вас есть список, Гвинет? — Она просмотрела список приглашенных и, увидев в нем имя Хью под фамилиями доктора и миссис Горону Тревор, достала ручку и вычеркнула его.

Гвинет с любопытством посмотрела на нее.

— Когда он возвращается, Мэри?

— Я думаю, скоро, — коротко ответила она.

— Людям покажется странным, если вашего жениха не будет на открытии. В городе было много разговоров, Хью уехал так неожиданно…

Мэри стиснула зубы и ничего не ответила. Она взяла пачку пригласительных билетов с конвертами, лежавших на cupboard tridant, и приступила к работе.

Через некоторое время Мэри спросила:

— Что вы думаете об очаге для барбекю, который соорудил мистер Морган?

— О, он сделал прекрасно. И я рада, что вы для стола использовали каменную плиту из старой кухни. Но Оуэн думает…

— Ох, только не говорите мне, — устало прервала ее Мэри, — что Оуэн считает барбекю новомодным введением и пустым украшением для привлечения туристов, — вдруг вспомнила она его слова. — А как ваш отец, Гвинет? Надеюсь, он придет?

— Нет, я его спрашивала… он не придет. — В голосе Гвинет не было обычной живости.

Мэри быстро взглянула на нее — голова девушки низко склонилась к списку приглашенных. Мэри поняла, что она ничего не знает о жизни Гвинет — ничего, кроме того, что она живет с отцом в Гарт-Фарм и, судя по ее одежде и манерам, их ферма процветает.

— Я очень рада, что вы решили работать вместе со мной, Гвинет.

Гвинет отложила авторучку и посмотрела на Мэри:

— Мне нравится эта работа. — И добавила с удивлением: — Я не думала, что так получится.

— Тогда зачем вы пришли сюда, если не думали, что вам понравится?

Гвинет помедлила с ответом, потом медленно произнесла, не глядя на Мэри:

— На самом деле я пришла, чтобы не спускать с вас глаз.

— Не спускать с меня глаз?

Гвинет смущенно улыбнулась, и взгляды их невольно встретились.

— Я знаю, теперь это звучит глупо, но я думала, что Оуэн был… очень увлечен вами…

Мэри затаила дыхание.

— Ну, теперь вы знаете, что ошибались.

— Да. Ведь у вас был Хью, правда? Мэри, послушайте… Я давно хотела вам сказать… — Карие глаза Гвинет, казалось, умоляли о понимании. — Это ведь я… — Гвинет умолкла.

— Продолжайте, — попросила Мэри, но она уже знала, что последует дальше. — Это вы распустили слух, что мы с Хью помолвлены?

— Да. Ох, Мэри, простите меня. Но ведь это ни на что не повлияло, верно?

Мэри молчала. Она думала о последних неделях мучений и сомнений по поводу обещания, данного Хью, которое никогда не следовало давать, об охлаждении отношений с тетушкой Дайлис.

Она попыталась что-то сказать, но не смогла выговорить ни слова.

— Он как раз вам подходит, — настойчиво твердила Гвинет. — В тот вечер, когда мы в первый раз встретились в «Объятиях альпиниста», я увидела вас с Хью вместе и поняла, что вы созданы друг для друга. А мы с Оуэном… тоже созданы друг для друга…

— Разве вы… — Мэри с трудом подбирала слова, — с Оуэном собираетесь пожениться?

— Жениться? — Розовые щеки Гвинет стали еще более яркими. — О нет. Мы в таком смысле не думаем друг о друге. Мы с ним кузены, хотя всегда были как родные брат и сестра.

— Кузены? — Мэри почувствовала, что слабеет. — Я не знала об этом.

— Не знали? Все знают. Но Оуэн мне скорее брат, чем кузен. Из всей семьи я единственная у него осталась. — Гвинет открыто посмотрела в глаза Мэри. — Он считает, что я для него весь мир.

— Но, Гвинет, — злость на то, что натворила эта девушка, вдруг сменилась жалостью, — в один прекрасный день Оуэн захочет жениться. Или вы — выйти замуж.

— Не думаю, что Оуэн женится, — ответила Гвинет. — У него есть ферма, а в округе нет девушки, которая его интересует. Я не могу выйти замуж. Не могу оставить отца. Он… о, вы его не знаете, Мэри. Он сложный. Он со всеми ссорится, и, если я оставляю его надолго, он начинает… пить. Я не знаю, как бы я продержалась последние несколько лет, если бы не Оуэн.

— А Оуэну удается поладить с вашим отцом?

— Надо быть святым, чтобы поладить с ним, — с горечью ответила Гвинет. — С Оуэном отец груб так же, как с другими, но Оуэн не обращает на это внимания. Он воспринимает отца как члена семьи.

Следующие два дня Мэри была поглощена работой в «Доме у Моста». Она почувствовала большое облегчение, когда узнала от Гвинет, что они с Оуэном родственники.

В понедельник Мэри встала с рассветом. Она была на удивление спокойна, но не настолько, чтобы остаться в постели до обычного часа. Надела юбку и толстый шерстяной свитер и вышла через главную дверь. Тонкий туман поднимался от реки и стелился над притихшим городом. С трудом можно было разглядеть гранитный силуэт церкви Маур, но сейчас только птицы пели хвалебные гимны новому дню.

Она оглянулась на «Дом у Моста». Теперь окна блестели чистотой, с каждой стороны видны были шторы, а на дубовой двери, отполированной до черноты, рельефно выделялся медный дверной молоток. Его тетушка Дайлис разыскала в лавке старьевщика вместе со старым медным каретным фонарем, который повесили над дверью. Столов с цветными зонтами не было.

Мэри медленно прошлась вокруг дома. Сбоку от него располагался очаг для барбекю, он был обложен кирпичом и покрыт железной решеткой, рядом красовалась каменная плита на кирпичном основании. Она прошла мимо нее и, обойдя дом, вышла на дорогу. Остановилась у деревянной вывески:

Вывеска была очень красивая — золотые буквы на черном фоне дубовой древесины.

Мэри вернулась на кухню, на стойке уже лежало много формочек с воздушными лепешками, которые она испекла накануне вечером. Она заглянула в холодильник, там на тарелке лежало масло, которое принесла Анвен. А свои знаменитые bara brith Анвен сделала в субботу и принесет с собой, когда придет сюда.

Мэри посмотрела на свои часы и увидела, что всего лишь пять часов утра. Что заставило ее подняться так рано? Она же останется без сил к началу вечеринки.

Когда к девяти приехали Анвен и Гвинет, пироги остывали в подносах, были готовы датские пирожные, эклеры, пирожки с вареньем и кексы со взбитыми сливками.

— О, да ты прекрасный кулинар! — Анвен одобрительно посмотрела на изобилие. — Где это ты так научилась готовить, Мэри bach?

— Я закончила курсы в Лондоне, — рассмеялась Мэри. — Когда я пообещала тетушке Дайлис, что возьмусь за это дело, я записалась на вечерние курсы. Они были довольно хорошими; за шесть недель я научилась там многому. — Она повернулась к Гвинет, которая неуверенно выкладывала формочки с валлийскими сырными пирогами. — Ну-ка, посмотрим на них, Гвинет. О, они выглядят замечательно! Давайте-ка сразу заварим кофе. Позже у нас не будет времени, к тому же мы все завтракали очень рано и сейчас сможем попробовать эти замечательные сырные пироги.

Она заварила кофе и разлила его по чашкам, а сырный пирог был настолько же хорош на вкус, как и на вид.

Подъехала тетушка Дайлис с Сионидой и Сильвией, двумя молодыми девицами из Лланллона, которые искали работу официанток на летние месяцы.

Первые посетители пришли точно в десять тридцать. Для них все было готово — дубовые столы покрыты чистыми белыми скатертями, на них маленькие круглые вазочки со свежими летними цветами. Соблазнительный аромат кофе проникал из кухни через низкую дубовую дверь. Мэри приветствовала посетителей. Она была тронута тем, что мисс Джонс оставила на время свой газетный киоск на свою помощницу, а жена викария, хорошо знакомая с широким кругом прихожан, уделила им полчаса, выпила кофе и пожелала успехов.

Так много друзей… Мэри стояла недалеко от лестницы, наблюдая, как они пьют, едят и беседуют. Были и незнакомые посетители. Двое молодых розовощеких велосипедистов прислонили свои машины к парапету и в ленивых позах отдыхали за столом у окна, наслаждаясь комфортом после нескольких часов утомительной езды. Затем они встали и подошли к ней.

— Магазин наверху? — спросили молодые люди.

Она проводила их по винтовой лестнице и опять испытала волнение при виде прекрасных шерстяных изделий и керамики, выставленных на фоне старой дубовой древесины.

После полудня продали все заготовленные вчера лепешки и начали продавать те, которые Мэри успела испечь сегодня утром. После обеда было больше приезжих — семейные чаепития путешествующих автомобилистов, отдельные экскурсанты и велосипедисты. То там, то здесь встречались знакомые лица. Она прошла в кухню, где Анвен управлялась с тяжелым чайником — ее круглое личико разрумянилось больше обычного.

— Торговля идет оживленно, — весело приветствовала она Мэри.

— А как справляются Сионида и Сильвия?

— Прекрасно. Они хорошие девочки, крепкие, как лошади.

В дверях показалась Сильвия.

— Чай для четверых, bara brith, пироги, и никакого хлеба с маслом, — объявила она заказ.

— Я приготовлю, — предложила Мэри. — А ты, Анвен, присядь на минутку, пусть отдохнут ноги. Уже около шести. Вероятно, это последний заказ. — Мэри посмотрела на Анвен. — Ты сделала сегодня достаточно. Я справлюсь с уборкой, а ты иди посиди где-нибудь.

В кухню зашла Сионида.

— Мисс Райланд, мы с Сильвией подумали — мы ничего не печем, поэтому будет справедливо, если всю уборку мы возьмем на себя, ладно?

— Это было бы очень хорошо. — Мэри была растрогана их предложением.

Сионида широко улыбнулась.

— Нам очень понравилось сегодня, — сказала она. — Мы заработали хорошие чаевые! Мисс Райланд, вы видели того невероятного парня, который утром заходил выпить кофе и сидел около двери на кухню?

Мэри рассмеялась:

— Тот рыжий турист? Не его ли я видела здесь опять после обеда?

Сионида покраснела:

— Он попросил меня провести с ним вечер. И не хотел слышать никаких возражений. Он остановился в молодежном общежитии.

— Ты можешь пригласить его на нашу вечеринку.

— Ой, спасибо, мисс Райланд! — Сионида бросилась к двери.

Мэри улыбнулась Анвен.

— Они заставляют меня чувствовать себя старой, — сказала она. — Пойдем, Анвен, заварим себе чаю и отнесем его наверх в магазин.

Гвинет отказалась от чая:

— Я уже выпила чашку, когда прислуживала в кафе. И еще съела одно из твоих пирожных, Мэри. Они отличные.

Гвинет была довольна.