Встреча в Венеции

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Всю свою сознательную жизнь Клэр мечтала увидеть Венецию… Сказочный город, плывущий по морским волнам.

И вот она здесь…

Но уже через два дня вместо ожидаемого осуществления заветной мечты наступила катастрофа.

Клэр разорена, она потеряла место няни у двух малышей, и хозяева с позором отсылают ее обратно в Лондон!

Хуже того, она лишилась возможности улететь домой, в Австралию.

И, в общем-то, некого винить. Ее собственная глупая ошибка привела к подобным результатам. Эти Дэны не понравились ей с самого начала. Долгие сальные взгляды мужа и холодная, критическая оценка жены должны были насторожить ее. Но Дэнам так срочно нужна была няня, а Клэр так отчаянно нуждалась в авиабилете — которым они махали у нее перед носом, словно морковкой перед упрямым осликом, — что она согласилась.

Дети Дэнов, трехлетняя Холли и четырехмесячный Эдуард, окончательно решили исход дела. Их огромные синие глаза и лучезарные улыбки расплавили бы самое холодное сердце.

Первые два дня в Венеции прошли без малейшего намека на надвигавшуюся катастрофу. Работодатели, лондонские врачи, целые дни проводили на конференции в том же отеле, на берегу Венецианской лагуны, где все они остановились, а Клэр ухаживала за их детьми.

Она неторопливо прогуливалась с малышами по заполненным туристами набережным, каталась на речном трамвайчике по Большому Каналу и подолгу стояла на площади Святого Марка, наслаждаясь красотой и величием собора и окружающих площадь старинных зданий. Холли, естественно, больше интересовалась голубями.

Один раз Дэны снизошли до того, что взяли няню с детьми на короткую прогулку в гондоле, чем Клэр наслаждалась бы гораздо больше, если бы Хьюго Дэн, сидевший напротив, не разглядывал ее исподтишка с ног до головы.

Именно на площади Святого Марка, на второй день своего пребывания в Венеции, когда Холли энергично отмахивалась от голубей, пытавшихся усесться ей на голову и плечи, Клэр встретила того, другого англичанина… которого уже дважды по утрам замечала в ресторане отеля завтракающим в полном одиночестве.

Оба раза Клэр изо всех сил старалась не таращиться на него, прекрасно понимая, что подобный образец мужской красоты давным-давно пресыщен женским вниманием. Иначе и быть не могло. Смуглый, темноволосый и темноглазый, с великолепной фигурой, самоуверенный, с непринужденными манерами, он не мог не знать, что все встречные женщины будут пялить на него глаза.

Однако собственный опыт научил Клэр ненавидеть и презирать подобных сердцеедов. Таких, как Найджел. Правда, Найджел был белокур и голубоглаз — золотой Аполлон с искрящимися глазами и разрушающим душу обаянием, заставлявший ее почувствовать себя единственной женщиной на свете. Впрочем, это была ложь. Надо быть полной идиоткой, чтобы попасться на удочку его холодного английского обаяния!

В то утро на площади, когда Клэр настороженно изучала приближающегося к ней сексапильного англичанина, ее тело напряглось и оцепенело. От враждебности? Или сработал инстинкт самосохранения?

Еще больше ее раздражало, что, несмотря на приличный рост — сто семьдесят сантиметров, — ей пришлось высоко задрать голову, чтобы прямо встретить его взгляд. Ни один мужчина, и менее всего этот английский красавчик со смертоносными глазами, не заставит ее почувствовать себя беспомощной!

— Я видел вас за завтраком в отеле, — бросил он пробный шар, и в его широко расставленных темных глазах зажегся дружелюбный огонек. И тут, перед знаменитым кафе «Квадри» заявил о себе оркестр, и причитания скрипок вихрем закружили прозрачный утренний воздух.

— О, неужели?

Ни за какие блага мира она не признает, что тоже заметила его… да и сейчас не желает в этом признаться. Но деваться, кажется, некуда. Он был одет так же, как и за завтраком: простая хлопчатобумажная рубашка, обтягивающая широкую грудь и внушительные плечи, джинсы, туго облегающие бедра и…

Клэр решительно отвела взгляд. Потрясающий мужик! От него исходят примитивная чувственность и сила.

Интересно, что он делает в Венеции один? Впрочем, ее это не касается. В ее жизни больше не будет мужчин… Найджел позаботился об этом.

На противоположной стороне площади, у не менее знаменитого кафе «Флориан», тоже заиграл трогательную мелодию оркестр.

— Вы в Венеции совсем одна? Кроме ваших детей, я имею в виду. — Любопытный взгляд англичанина скользнул по грудничку, спящему в рюкзаке за спиной Клэр, и девчушке, цепляющейся за ее юбку. Он удивлен, что она решилась на поездку в Венецию с двумя детьми? Или… у него на уме другое?

Клэр подозрительно прищурилась. Он пытается выяснить, насколько она доступна! Доступна… для чего!

Клэр чуть вздернула подбородок, ее серые глаза стали холодными, как лед. Она не давала и не даст ему повода думать, что приехала сюда развлекаться! И пусть не считает ее легкодоступной вообще и для таких хищников, как он, в частности!

— Это не мои дети. Я просто присматриваю за ними, — сдержанно ответила Клэр. — И я здесь не одна… я с их родителями. Вероятно, вы видели их в отеле.

Хотя, может, и не видел. Дэны поздно спускались к завтраку под предлогом, что им необходимо посмотреть материалы дневных заседаний. Однако Клэр подозревала, что они просто хотят поспать и вообще быть подальше от малышей, требующих внимания, как любые дети. Мальчик на искусственном вскармливании, так что в матери особенно не нуждается.

— Значит, вы просто помогаете с детьми… — просиял незнакомец.

Клэр инстинктивно отступила на шаг. В ее глазах мелькнула насмешка.

Я знаю, о чем ты думаешь! Но можешь об этом забыть. Пойди, поищи себе другую. Может, больше повезет.

— Я их няня, — резко сказала Клэр и пошла дальше.

С грацией хищного зверя он нагнал ее.

— Постоянная няня? Или вас пригласили только для поездки в Венецию?

Клэр остановилась, нахмурилась. Зачем ему знать? Просто чтобы продолжить разговор?

— Я замещаю их постоянную няню. Она больна и не смогла лететь.

Мередит, ее старый друг из Австралии, порекомендовал Клэр Дэнам, как замену, зная, что ей пришлось бросить работу. Зная, что ей необходимо убраться подальше от Найджела.

— В конце этой недели я возвращаюсь в Австралию, — холодно пояснила Клэр, надеясь отвадить назойливого мужчину, и подумала: к своим домашним проблемам.

— Австралия. Вот откуда этот акцент. А я-то удивлялся. Ммм… А в Австралии вы снова собираетесь искать работу няни?

Ее ресницы затрепетали под его сдержанно заинтересованным взглядом. Он что, помешан на нянях?

— Сомневаюсь, — более резко ответила Клэр. — Я буду искать работу бухгалтера или аудитора. Мое образование и опыт работы, которую я выполняла до недавнего времени, позволяют мне это.

И заруби себе на носу, приятель, подумала она, еще выше задрав голову: если ты вообразил, будто я безмозглая, помешанная на мужиках потаскушка, готовая прыгнуть в постель к такому, как ты, то жестоко ошибся!

— Ну… — вкрадчиво протянул он, и его следующая фраза доказала, что он действительно решил что-то в этом роде, — вы живое доказательство, что ум и красота могут иногда сосуществовать.

И сопроводил комплимент восторженным, хоть и несколько насмешливым, взглядом.

Боже милостивый, этот нахал действительно ее «клеит»! «Могут иногда сосуществовать»! Каков наглец! Омерзительный пример мужского шовинизма!

— Интересно, можно ли то же самое сказать о вас? — ответила Клэр, постаравшись, чтобы ее уничтожающий тон и горящие презрением глаза не остались незамеченными. — Или вы просто красивая мордашка?

Мужчина от неожиданности моргнул, затем улыбнулся. На гладком загорелом лице ослепительно сверкнули белые ровные зубы, мелкие морщинки разбежались от уголков глаз и губ, на щеках появились ямочки.

Клэр словно током ударило. Она и представить себе не могла, что его улыбка произведет на нее такое сильное впечатление.

О нет, ничего у тебя не получится, подумала Клэр, приходя в себя. Твое безграничное английское обаяние, дружок, на эту девушку не подействует. Для меня теперь существуют только простые, честные австралийские парни.

Клэр криво усмехнулась. Необходима большая удача, чтобы найти такого. Вряд ли где-то на земле еще остались честные, порядочные мужчины.

— А вы, почему здесь? — бросила Клэр на ходу, не заботясь, ответит он или нет. Ее не интересуют генераторы обаяния. Она просто хочет отвлечь его внимание от себя, а еще лучше — совсем от него отделаться.

Но мужчина не отставал.

К счастью, на помощь ей пришла Холли:

— Я кушать хочу. — Девочка дернула Клэр за руку. — Я хочу мороженое.

— Хорошо, детка, мы найдем тебе мороженое.

Клэр ускорила шаг, надеясь, что англичанин поймет намек и испарится.

Но он не испарился.

— Позвольте мне купить ей мороженое в «Флориане», — предложил он, указывая на знаменитое кафе, мимо которого они, сопровождаемые романтической мелодией «Унеси меня к луне», сейчас проходили.

Клэр не дрогнула, притворившись, что не слышит его предложения. Ни за что на свете она не позволит этому бесцеремонному англичанину купить ее благосклонность, если она поняла правильно, что именно это он пытается сделать.

А для ее скромного кармана «Флориан» недоступен.

— За площадью есть кафе-мороженое, — давая понять, что беседа закончена, ответила Клэр. — Идем, Холли. — Она так резко рванула ее за руку, что девочка чуть не споткнулась.

Словно вознамерившись довести Клэр до бешенства, англичанин все не отставал.

— К несчастью, я здесь по делам, а не ради удовольствия, — вспомнил он ее вопрос. — Деловая конференция в «Чиприани»… хотя я предпочел там не останавливаться. Я люблю более тихие отели с семейной атмосферой… подальше от суеты.

Это заявление удивило Клэр. Ей, как раз показалось, что он обожает шум и мишурный блеск. Но наверно, цинично подумала она, он просто хотел избавиться от собратьев-делегатов, чтобы быть свободным и цепляться к одиноким женщинам.

— Так вы сегодня прогуливаете? — вежливо спросила она, замедляя шаг, потому что Холли опять заныла:

— Ты идешь слишком быстро!

— Вовсе нет. — Англичанин тоже замедлил шаг. — Свободное утро.

— А где же ваши соратники? — язвительно спросила Клэр, оглядываясь по сторонам. Неужели он не завел себе приятелей? — Их больше интересует светский водоворот «Чиприани», чем достопримечательности Венеции?

— Сомневаюсь. У них утреннее заседание. Я в нем не участвую. Я приехал прочесть курс лекций по влиянию Интернета на международные коммуникации. Последнюю лекцию читаю днем.

— О! — Клэр намеренно взглянула на него так, как ранее он на нее, и не смогла устоять перед искушением: — Ну, вы живое доказательство того, что красота и ум вполне могут сосуществовать… иногда.

Его губы, чувственные, прекрасно вылепленные, как с неохотой отметила она, снова растянулись в улыбке. Уголки поползли вверх, ямочки на щеках стали глубже.

— Не в бровь, а в глаз, — одобрил он.

Как ни хотелось Клэр испытывать к нему лишь отвращение, пришлось признать, что он по достоинству оценил остроумие, с которым она обратила против него его же шовинистическое замечание. Найджел на его месте обиделся бы и раздраженно спросил, не издевается ли она над ним. А его светло-голубые глаза обратились бы на нее с болью и неуверенностью. Найджел любил главенствовать во всем и всегда.

— Ваши работодатели дают вам свободное время… для отдыха? — Они уже пробирались сквозь толпу туристов, заполнивших узкую улочку, мимо бутиков знаменитых дизайнеров с витринами, полными модных платьев, дорогого трикотажа, обуви ручной работы и шикарных драгоценностей. — Вечерами, я имею в виду, — вкрадчиво добавил он, — когда дети спят, а родители не уходят развлекаться.

Вечерами… Так я и знала, подумала Клэр, бросая на него испепеляющий взгляд.

— Боюсь, что нет.

«А даже если и дают, — ясно сказали ему ее глаза, — я не собираюсь проводить свое бесценное время с вами».

— Неужели вы находитесь здесь, в романтической Венеции, не имея ни минуты личного времени? Это преступление!

Он явно не понял смысл ее взгляда. Его самоуверенность не уступает его наглости!

— Я здесь работаю. Ухаживаю за детьми. Это не отпуск. Ни у меня, ни у моих работодателей. Они участвуют в медицинской конференции. — Клэр вскинула голову, и ее короткие каштановые волосы взметнулись. — И, тем не менее, мне уже удалось кое-что посмотреть…

— Неужели? — В его глазах вспыхнул лукавый огонек. — И что же вы уже видели?

— Вполне вероятно, больше, чем вы! Сегодня утром мы посетили собор Святого Марка… мы успели в самое начало очереди. Были во Дворце Дожей, катались по Большому Каналу… и не раз. Покупали сувениры, смотрели на прогулочные суда с крыши нашего отеля… Оттуда открывается захватывающий вид на Венецию, особенно в сумерках — на фоне неба видны очертания почти всех знаменитых зданий. Прошлой ночью мы наблюдали волшебный закат…

Клэр тут же поняла, что совершила ошибку. Еще до того, как услышала его язвительное замечание:

— До чего же романтично! Восхищаться венецианским закатом вместе с трехлетним ребенком. Любоваться романтическими закатами следует с мужчиной, а не с ребенком.

— Может, я считаю детей лучшей компанией, чем мужчин, — огрызнулась Клэр, думая о Найджеле: она застала своего свежеиспеченного жениха на балконе его квартиры с другой женщиной. Закат в тот вечер был потрясающим.

— Вы не любите мужчин? Или… только одного мужчину? — Если эта мысль и показалась ему забавной, вопрос прозвучал достаточно деликатно. — Неудачный опыт?

Дурашливые нотки в его голосе по какой-то причине привели ее в бешенство. Какое самодовольство. Как будто женщины им никогда не пренебрегали!

Ну, наконец-то нашлась одна женщина, которая тебя презирает, приятель! И всех красавчиков-англичан!

Теперь уже Клэр думала не только о Найджеле, но и о своем красивом сладкоречивом зяте в далекой Австралии… Ральф Бэннистер, еще один англичанин, сверкающей кометой ворвавшийся в жизнь ее младшей сестры, ослепивший и буквально сбивший ее с ног… а теперь превращающий жизнь Салли в кромешный ад.

Да, ничего не скажешь, и она и Салли умеют выбирать своих мужчин!

— О, я люблю мужчин, — спокойно ответила Клэр, останавливаясь перед кафе-мороженым и глядя преследователю прямо в глаза. — Просто я не очень люблю вкрадчивых и обаятельных англичан. Я нахожу их невыносимо самодовольными и не заслуживающими доверия.

Клэр уже собиралась развернуться и гордо войти в кафе-мороженое, когда на одну секунду ее взгляд схлестнулся с взглядом незнакомца.

— У вас самые колдовские глаза, какие я видел, — прошептал он, угрожая парализовать ее своими чарами. — Дымчато-серые, с густыми черными… — Его собственные глаза были смертельно опасны. — Сексуальные глаза. Глаза для спальни…

Клэр вернулась с небес на землю. Ну и ну! Глаза для спальни!

— Вот чего вы точно никогда не увидите, — отрезала она, — так это моей спальни!

— А как насчет… моей? — Он хищно улыбнулся.

Клэр со свистом втянула воздух. Из ее глаз летели серебряные стрелы.

— Мечтать не вредно!

Красивые губы одобрительно дернулись.

— Ммм… женщина, умеющая постоять за себя… Мне это нравится.

— Хочу мороженого! — взвизгнула Холли.

— Да, малышка… сейчас.

Одарив развеселившегося англичанина на прощанье свирепым взглядом, Клэр повернулась к нему спиной и решительно вошла в кафе-мороженое, подталкивая вперед Холли. Как ни странно, ребенок на ее спине все еще крепко спал.

Тяжело дыша, с сильно бьющимся сердцем, Клэр попыталась успокоиться. О Боже. Ее щеки горели от стыда. Как ни возмутительно он себя вел, она первая ему надерзила, назвала самодовольным и не заслуживающим доверия. Очень непохоже на ее обычное поведение.

Но ведь этот человек задел незажившую рану. Он так похож на Найджела. Обаятельный, красивый, самодовольный волокита. Впрочем, это не извиняет ее грубость. Надо бы догнать его и извиниться.

Ну да ладно, переживет! — успокоил Клэр реалистичный внутренний голос. Понадобится не одно резкое замечание, чтобы пробить броню высокомерия и самодовольства этого человека.

А если подумать, он получил по заслугам. Не она навязывала ему знакомство. Это он пытался «клеить» ее.

«Глаза для спальни», придумал тоже! Таких мужиков, как он, сам Бог велел ставить на место.

Клэр испытала новое потрясение, когда несколько минут спустя вышла из кафе и обнаружила, что он слоняется у витрины магазинчика эксклюзивной мужской одежды. Не успела она развернуться и броситься в противоположную сторону, как англичанин уже стоял рядом с ней.

— Вы должны дать мне шанс изменить ваше явно плохое мнение об англичанах… — Его улыбка сделала для этого все… Однако Клэр еще сильнее обозлилась. — Не все англичане — бесчестные распутники и прохвосты, хотя мы иногда и ведем себя так…

На его лице появилось покаянное выражение, хотя в глубине глаз мелькали озорные искорки. Он неисправим!

— Позвольте доказать вам это. Позвольте угостить вас бокалом вина сегодня вечером, когда дети заснут. В отеле. Если не можете… или не хотите покидать помещение. В баре, — поспешно добавил он, подчеркивая, что вовсе не помышляет о спальнях.

Клэр уже готова была извиниться… или, если не поможет, резко отказать, но он вдруг коснулся ее руки.

— Пожалуйста… Сегодня моя последняя ночь в Венеции.

Клэр вздрогнула. Все волоски на ее обнаженной руке встали дыбом, словно у ощетинившейся кошки. Никогда прежде она так остро не реагировала на мужское прикосновение.

Ей бы очень хотелось определить свою реакцию как негодование, отвращение, все что угодно, только не удовольствие.

— Я не смогу, — выдохнула она.

Вспомни Найджела, вспомни, как обаятелен и убедителен он был вначале. Хныканье ребенка прервало ее мысли.

— Я должна возвращаться! Мне нужно кормить малыша. П-прощайте.

— Я тоже возвращаюсь в отель, — добродушно сказал он, явно не принимая ее отказа… или не веря в него.

Взяв Клэр под локоток, он повел ее сквозь толпу, к ее явному неудовольствию. Ее била легкая дрожь.

— Я должен переодеться и захватить портфель, — сообщил он. — Перед дневной лекцией я встречаюсь кое с кем из участников конференции на ленче в «Чиприани».

С чувством, которое надо бы считать огромным удовлетворением и облегчением, Клэр подумала, что видит его в последний раз. Но готова была отхлестать себя по щекам за то, что почувствовала волнение, пронзившее ее тело.

— Пожалуйста. Мне не хотелось бы задерживать вас, — как можно безразличнее сказала она. — Холли не может идти так быстро.

— Я не особенно спешу. — Он укоротил шаг и вопросительно приподнял брови. — Итак… вы сказали, что в конце недели летите в Австралию. Прямо отсюда? Или сначала вернетесь в Лондон?

— Мне нужно вернуться в Лондон, чтобы забрать свои вещи. Я вылечу из Хитроу первым же рейсом, на который достану билет.

Клэр подавила раздраженный вздох. Неужели нет никакого способа отделаться от него? Почему он так назойлив? Она ясно дала понять, что не собирается встречаться с ним сегодня вечером. Зачем тратить время и силы на девушку, которая не скрывает, что он ее не интересует? Он достаточно красив, достаточно сексапилен и, видимо, достаточно богат, чтобы заполучить любую женщину, какую выберет.

Должно быть, все дело в его раздутом самомнении, решила она, презрительно поджав губы. Он не привык получать отказ и намерен давить на нее своим мужским обаянием, пока не победит. А как только ему это удастся, он тут же потеряет к ней интерес и отступит, удовлетворив свое самолюбие.

Глаза Клэр вызывающе вспыхнули. Ну, не жалей сил, приятель. Ты нарвался на девушку со стойким иммунитетом против нахальных обаятельных англичан.

— Хотя бы назовите мне ваше имя.

Ее холодное пренебрежение пошатнулось под возбуждающим взглядом его темных, с солнечными искорками, глаз. Она сглотнула комок в горле. Вряд ли есть опасность в том, что она сообщит ему свое имя. Было бы невежливо не представиться. В конце концов, они живут в одном и том же отеле. И завтра он улетает.

— Клэр. — Она с раздражением услышала предательскую хрипотцу в своем голосе, откашлялась и нахмурилась. — Клэр Мэлоун.

Но она не опустится до того, чтобы поинтересоваться его именем! Однако он поспешил назвать себя:

— Эдам Тэйт… Через несколько дней я тоже лечу в Австралию. Из Лондона.

— Правда? — Ее сердце на секунду упало. — В отпуск?

Вопрос сам собой сорвался с ее губ. Она вовсе не хотела проявлять интерес и в какой-то мере вселять в него надежду.

— С одной стороны, работа, с другой — удовольствие. У меня деловые интересы в Мельбурне. И еще я приглашен на свадьбу. Я, знаете ли, владею овцеводческой фермой на западе штата Виктория, часах в трех езды от Мельбурна. Пригляжу за своей собственностью, пока управляющий будет наслаждаться медовым месяцем.

Клэр охватило какое-то странное гнетущее чувство. Ощущение неизбежности… нависшего над ней рока. Она вздохнула, отчаянно пытаясь избавиться от предчувствий, и услышала его вопрос:

— Где вы живете в Австралии?

— В Мельбурне.

Клэр негодовала. Ее голос был все таким же хриплым, и щеки предательски вспыхнули. Она хотела ответить небрежно, показать, что ей наплевать на то, что их пути пересекаются.

Она ловила на себе его задумчивый взгляд, видела самодовольный блеск в его глазах, почти физически ощущала, как крутятся шестеренки в его мозгу.

И испытывала всепоглощающее стремление сбить с него спесь. Если он воображает, будто Клэр даст ему свой адрес и согласится увидеться с ним в Австралии…

— Мне необходимо срочно вернуться домой, — сухо сказала она. — И когда я вернусь, у меня не будет свободного времени.

— Э… семейные проблемы? Кто-то болен? — отважился спросить он.

— Это моя… — Клэр осеклась и снова нахмурилась. Ее сестре не понравилось бы, что ее личные дела обсуждаются с абсолютно незнакомым человеком. Очень сильно не понравилось бы.

Бедная Салли не хотела говорить о своих семейных делах даже с ней — своей родной сестрой. Месяцами она отрицала, что у нее вообще имеются какие-то проблемы, придумывала всевозможные оправдания безобразному, дикому поведению своего мужа. До тех пор, пока стало совсем невозможно ни прятать, ни терпеть их. Но к тому времени Клэр была уже на другом конце света — работала в Лондоне — и могла помочь сестре только деньгами, урывая от своей зарплаты. Этого хватало лишь на то, чтобы не отключили свет и телефон. Ну и, конечно, моральной поддержкой.

— Вы не возражаете, если мы поговорим о чем-нибудь другом? — «Или вообще не будем разговаривать», — сообщил ему ее ледяной взгляд.

— Конечно, конечно, — тут же ответил он. — Вы будете искать новую работу, когда вернетесь домой? Как вы сказали… работу бухгалтера? Вы не можете вернуться в свою прежнюю фирму?

Клэр вздохнула.

— Нет.

Найджел сделал ее возвращение невозможным. Хоть он и работал в Лондоне, но, так как был одним из партнеров в солидной международной фирме, мог время от времени посещать мельбурнское отделение. Его даже могли бы перевести туда на короткий срок, как ее перевели в Лондон. Но она не продержалась в лондонском отделении запланированных шести месяцев… благодаря Найджелу.

— Я еще не знаю, чем займусь, — довольно резко ответила Клэр.

Ей трудно будет найти работу в какой-нибудь крупной мельбурнской фирме. Особенно если Найджел решит отомстить и пустит слушок о том, что она ненадежна… Он способен на это. Тем более, что считает себя пострадавшей стороной, совершенно забыв о том, что это он был неверен ей.

«Та девушка ничего для меня не значила» — такую он выбрал линию защиты. Впрочем, Клэр было совершенно ясно, что и она, его невеста, ничего для него не значит.

Клэр стало спокойнее, когда перед глазами появился их отель. Никогда еще темно розовые стены и полотняный тент над входом не казались ей столь привлекательными.

— Желаю вам счастливого обратного пути, — небрежно бросила она через плечо, подталкивая Холли в распахнутые перед ней Эдамом Тэйтом стеклянные двери, намеренно не упомянув о его поездке в Мельбурн. Будем надеяться, что он понял намек: она не испытывает ни малейшего желания вновь с ним встречаться.

Этот Тэйт слишком увлечен самим собой. Слишком красив. Слишком сексуален. И, совсем как Найджел, считает себя неотразимым.

Малыш на ее спине уже надрывался во всю мощь своих крохотных легких. Если Эдам Тэйт и ответил что-то, Клэр не расслышала. Она бросилась через вестибюль и побежала вверх по лестнице, не оглядываясь и не дожидаясь лифта.

У нее нет никакого желания, ну абсолютно никакого желания встретить его когда-либо снова.

И в тот же вечер все ее планы пошли прахом.

Уложив Холли и малыша и дождавшись, когда оба крепко уснули, Клэр воспользовалась возможностью выбраться в сад на крыше отеля и подышать свежим вечерним воздухом.

Закат был потрясающим. Изящные шпили и купола Венеции выделялись эффектными черными контурами на фоне кроваво-красного неба… напоминая о словах темноглазого англичанина, Эдама Тэйта: «Любоваться романтическими закатами следует с мужчиной…»

Клэр поежилась. И вдруг пожалела, что поднялась сюда… а в следующее мгновение пожалела, что вообще встретилась с ним… И все же…

За ее спиной послышался шорох. Она вздрогнула. Это он? Не может быть!..

— Клэр! Я так и думал, что найду тебя здесь.

Знакомый голос… но не его голос. Клэр повернулась, ее губы удивленно приоткрылись при виде нескладной располневшей фигуры, все отчетливее видневшейся в сгущающихся сумерках.

Отец Холли, Хьюго Дэн. Ее наниматель. Все еще одетый в вечерний костюм, в котором отправился с женой на прием и ужин во дворце Гритти. Кроме смокинга. Видимо, сбросил его где-то по дороге.

Клэр нервно облизнула губы кончиком языка.

— Мистер Дэн! Вы… вы что-то забыли? Дети спят, — быстро добавила она на тот случай, если он решил, будто она манкирует своими обязанностями.

— Я знаю… Только что заглядывал к ним. — Он неторопливо ириблизился. — Я решил не оставаться на ужин, решил просмотреть кое-какие бумаги к завтрашнему заседанию. Жена с друзьями приедет позже.

У Клэр мурашки побежали по коже. Было ощущение, что он не случайно сообщил ей о жене. Дал знать, что вряд ли их потревожат? Не все мужчины похожи на Найджела, идиотка, — мелькнула у нее мысль. Но Хьюго Дэн так смотрел на нее… От него несло алкогольным перегаром.

— Я, пожалуй, вернусь в свою комнату, — сказала она, задыхаясь. Там он ничего не предпримет: ее комната рядом с детской. И дверь запирается.

— Подожди! Не уходи… — Толстяк схватил ее за руку в тот момент, когда она попыталась прошмыгнуть мимо него. — Не хотел спугнуть тебя, Клэр. Останься и полюбуйся этим прекрасным закатом.

На секунду перед ее мысленным взором мелькнул Эдам Тэйт с искрящимися глазами… насмешливыми глазами. Этот образ задел ее за живое.

— Я… я уже посмотрела! Ра-раньше было гораздо лучше… — Клэр подчеркнуто перевела взгляд на его пальцы, вцепившиеся в ее руку. Почему он не отпускает ее? Она постаралась высвободиться, но он сжимал ее руку все крепче. — Пожалуйста, мистер Дэн, пустите, я хочу уйти.

— Клэр, ты так сексуальна. — (Клэр с тревогой заметила, что его голос стал хриплым.) — Ты не должна искушать мужчину… нельзя быть такой обольстительной.

Клэр задохнулась от возмущения. Так он еще к тому же винит ее в своей презренной слабости? Ну, совсем как Найджел!

«Клэр, я ничего не мог с собой поделать. Такая соблазнительная ведьмочка. Любой мужчина не устоял бы. Это ничего не значило для меня… честно. Секундная глупая слабость, дорогая. Это никогда больше не повторится».

Ну да! До следующего раза. Но следующего раза не будет.

— Пожалуйста, отпустите мою руку, — процедила Клэр сквозь зубы, ее лицо презрительно скривилось. Он не мог не понять, что она абсолютно серьезна.

— Только один поцелуй, Клэр, прелесть моя. — Вонючий перегар ударил ей в ноздри, и она с отвращением затаила дыхание. — Это никому не повредит. Венеция — романтический город, помнишь… и ты здесь совсем одна. Это несправедливо. Я не могу отпустить тебя домой без… хотя бы…

— Нет! Пожалуйста, мистер Дэн…

Клэр испытывала ярость… отвращение, но не страх. Однако в любую минуту кто-нибудь мог появиться на крыше. И он тоже это знает… но ему наплевать. Он боится только свою жену… а та находится на безопасном расстоянии во дворце Гритти.

Невероятно… нелепо… но Клэр вдруг захотела, чтобы появился Эдам Тэйт. Конечно, он не рыцарь ее мечты в блестящих доспехах… На самом деле он слишком опасен для нее, гораздо опаснее ее подвыпившего, испытывающего благоговейный ужас перед женой работодателя… но, по крайней мере Эдам Тэйт мог бы спасти ее от когтей Хьюго Дэна. И пока он разбирался бы с этим жалким пьяницей, она ускользнула бы от них обоих.

— Боже, Клэр, ты прекрасна! Ты просто не-от… неотразима! — Вдруг он резко дернул ее к себе и зажал ее губы своим ртом, заглушив возмущенные протесты.

Клэр боролась, пытаясь высвободиться, но ее руки были прижаты к бокам, губы надежно запечатаны, а толстяк был намного сильнее ее. Она пыталась лягаться, визжать, но тщетно, ее тошнило от его горячих слюнявых губ и сильного запаха алкоголя.

Неуклюжее нападение продолжалось, и Клэр обмякла в его руках, надеясь, что пассивность быстрее, чем борьба, положит конец этим омерзительным поцелуям. Тогда она резко ударит его по ногам и сбежит, оставив трезветь и потихоньку раскаиваться в содеянном.

Вероятно, утром он явится просить у нее прощения, пристыженный и напуганный тем, что она откажется от места… или все расскажет его жене.

— Хьюго!

Этот визгливый вопль сразу же дал результат, которого Клэр не достигла всей своей борьбой. Его руки тут же выпустили ее и вытянулись по швам, голова резко дернулась назад.

— Соня… — Мгновение он в шоке смотрел на жену, затем — словно по мановению волшебной палочки — протрезвел, оттолкнул Клэр и, пошатываясь, повернулся к жене. — Дорогая… Слава Богу, ты пришла! Эта маленькая ведьма набросилась на меня!

Клэр, не веря своим ушам, задохнулась от изумления, но Хьюго продолжал лопотать. Его лицо побагровело, что было заметно даже во мраке.

— Я поднялся сюда… искал ее. Ее не было в номере, и я беспокоился о детях. Я нашел ее здесь… она мечтала, глядя на закат. Ей было одиноко, бедняжке. Скучала по своему парню… а когда увидела меня, то упала прямо в мои объятия… вот так прямо. Я уверен, что она даже не меня целовала… скорее, того своего парня. Мы должны остыть и успокоиться, дорогая… и постараться простить ее. Виновата Венеция. Виноват закат. Виновата магия этого вечера…

— Простить ее? Ты что, спятил? Если я не могу доверять няне своих детей… — Соня развернулась к Клэр и уставилась на нее злобными зелеными глазами. — Ты соберешь свои вещи и уедешь завтра же утром! И мы ничего тебе не заплатим, поняла? Никаких денег, никакого билета в Австралию… ничего, кроме обратного билета в Лондон, и то лишь потому, что он уже у тебя в кармане! Можешь искать другой способ добираться до Австралии… и скатертью дорога!

Сердце Клэр оборвалось. Хьюго заныл:

— Дорогая, ты не можешь! Мы не можем обойтись без нее.

— Я заплачу кому-нибудь из служащих отеля, и до конца недели за детьми присмотрят. Или сиди с ними сам. Она уволена!

— Но… но ты не можешь отослать ее без денег. Мы обещали оплатить ее перелет в Австралию…

— Так ты на ее стороне? — Соня резко повернулась к мужу и пронзила его зеленым взглядом. — Может быть, вовсе не она спровоцировала эту омерзительную сцену? Может быть, это ты набросился на нее!

— Что ты, Соня! Ничего подобного! — чуть не захлебнулся словами Хьюго. — Я… никогда! Слыша его жалкие оправдания, Клэр презрительно усмехнулась, но, ни один из супругов не смотрел на нее. Хьюго был слишком занят спасением собственной шкуры, а Соня — изгнанием «похотливой» няни из их жизни. — Я утром же позвоню в аэропорт и перерегистрирую билет этой девки на первый же лондонский рейс, — шипела Соня. — Не хватало еще лететь в одном самолете с ней. Она полетит завтра. И будь я проклята, если мы заплатим за водное такси до аэропорта. Сядет на морской трамвайчик до вокзала, а до аэропорта доберется поездом, как миленькая. Хьюго нервно кусал губы.

— Дорогая… мы не можем отпустить ее, ничего не заплатив. А как же ее жалованье за те два дня, что она была с нами?..

— Нет! Ни пенни больше. Мы уже давали ей на еду и на детские расходы. Если она поднимет шум, я аннулирую ее билет до Лондона, и она полетит на свои деньги… — Соня скривилась. — Она выкрутится. Я уверена, что она быстренько набросится на другого богатого мужчину.

Клэр хотела испепелить дамочку взглядом, но эффект явно был подпорчен, ибо смеющиеся глаза Эдама Тэйта снова мелькнули перед ее мысленным взором и заставили покраснеть. Он тоже улетает в Лондон завтра. Если Дэны найдут ей место на том же самом самолете, ей придется снова встретиться с ним.

Ну, уж на него-то она точно не «набросится»! И ни на какого другого английского красавчика. Богатого или бедного. Англичанами она сыта по горло… С ними покончено… раз и навсегда!