Встреча в Венеции

ГЛАВА ПЯТАЯ

Клэр отпрянула и уставилась в его горящие темные глаза.

— Вашей женой? Выйти замуж за вас? Вы серьезно!

— Абсолютно серьезно, Джейми необходима мать, а не вечно сменяющиеся няни. А мне, как я понял, необходима жена.

— Ну, что касается меня, мне не нужен муж. И меньше всего — английский!

При одном воспоминании об англичанах ее лоб покрылся испариной.

Тэйт улыбнулся, его губы язвительно скривились.

— А если бы я сказал, что хочу обосноваться в Австралии и вырастить Джейми в Виктории, это могло бы повлиять на ваше решение?

Клэр недоверчиво замигала, затем собралась с силами и решительно отрезала:

— Нет! Это не имеет никакого значения. Я не собираюсь выходить замуж. Никогда больше я не доверю свое тело и душу ни одному мужчине. Я хочу сосредоточиться на карьере… вернуться в финансовую сферу. Успешная карьера гораздо надежнее и предпочтительней, нежели сомнительная семейная жизнь.

Истратив на эту тираду весь свой запал и накопленный в легких воздух, Клэр умолкла.

— Я не прошу вас доверять мне тело и душу, Клэр. И не прошу бросать вашу финансовую карьеру, — заметил Тэйт до отвращения сухо. — Я прошу вас жить со мной и с Джейми. И как свадебный подарок, — чтобы вы не тревожились о вашей сестре, — я заплачу все ее долги. И помогу вам в ваших заботах о ней.

Клэр почувствовала легкое головокружение и порадовалась, что сидит. Похоже, он все продумал!

Если она откажется, что будет с Салли? Даже если Эдам согласится освободить ее от обязательств… что маловероятно, учитывая уже оплаченный им авиабилет и трехмесячное жалованье авансом, как сможет Клэр, в своем отчаянном финансовом положении, помочь сестре? Чтобы найти приличную работу с хорошей зарплатой, потребуется время, а до тех пор…

Эдам Тэйт, сдержанный и, как обычно, уверенный в себе, сидел, откинувшись на спинку кресла, и терпеливо ждал.

— Я… я не доверяю вам, — выдохнула Клэр. — Я не доверяю ни одному мужчине, не говоря уж о… об англичанах! — Ей было все равно, насколько грубо и оскорбительно звучат ее слова. Это правда! И говорить больше не о чем. Его взгляд не дрогнул.

— Клэр, я знаю, что вы думаете об англичанах. Насколько я понимаю, кто-то — какой-то англичанин — чем-то жестоко обидел вас. И я знаю, что англичанин бросил в беде вашу сестру…

— И зная все это, вы говорите, что я должна доверять вам? Абсолютно незнакомому человеку?

— Клэр, вы можете доверять мне. Как я доверяю вам моего сына, — спокойно сказал Тэйт, не реагируя на ее злобный, недоверчивый взгляд. — Не стану обманывать вас… Не стану притворяться, что влюблен. Я предлагаю реальность, не мечты. Крепкий фундамент, а не красивую сказочку. Однако я никогда умышленно не обижу вас, Клэр. Никогда не скажу одно, а сделаю другое. Я никогда не буду ухаживать за другими женщинами, никогда не изменю вам.

Клэр насмешливо улыбнулась, вспомнив, как клялся в верности Найджел: «Ты для меня единственная женщина, Клэр… сейчас и навсегда».

— Это вы говорите сейчас.

— Даю вам слово, Клэр. А я не разбрасываюсь своим честным словом. Мне кажется, у нас будет счастливый брак. Мы станем партнерами во всем. Предлагаю вам равное, честное партнерство, а не союз, основанный на грезах или безрассудной любви. Бурные чувства интересуют меня не больше, чем вас. Я любил свою жену… любил всей душой, такой любви я никогда больше не испытаю… не захочу испытать. Его глаза стали черными и очень далекими.

— Но я буду заботиться о вас, уважать вас, я разделю с вами мою жизнь, моего сына, Клэр. И… если вы захотите… мою постель.

У нее отвисла челюсть.

— Только через мой труп! — прохрипела она, хотя намеревалась дать ему яростный отпор.

Тэйт склонил голову, как бы не считая это большой проблемой.

— Клэр, вы сами сказали, что покончили с любовью и эмоциями. — Он смотрел ей в глаза, убеждая, но о чем он думал, понять было невозможно. — Если это действительно так, то мы прекрасно подходим друг другу, и я уверен, что наш брак будет удачным. Ни один из нас не ожидает от другого романтической любви или изматывающих эмоциональных обязательств. Просто обязательства. Перед браком. Перед Джейми. Друг перед другом. Я буду вам хорошим мужем, Клэр, и я позабочусь о вашей сестре.

Клэр обмякла в кресле и потупилась. Если послушать его, все так просто. Так логично. Ответ на все ее мольбы. Но может ли она довериться ему? Англичанину?

Клэр подозрительно взглянула на Тэйта из-под густых ресниц.

— И когда вы собираетесь заключить этот брак?

Поймай его на слове… и посмотри, не испугается ли он.

Найджел тоже делал ей предложение, Найджел обещал ей весь мир. Может быть, предложение Эдама Тэйта всего лишь подлая уловка? Приглашение в постель, завуалированное обещанием обручального кольца через несколько недель?

Может, он смеется про себя, прекрасно понимая, что всегда можно найти какой-нибудь предлог, чтобы увильнуть от исполнения обещаний… объявить, например, что ничего из их брака не выйдет… и упорхнуть… улететь в Англию свободным человеком.

Что же он думает на самом деле?

— Клэр, вы все еще не можете заставить себя довериться мне? Здорово же вам досадили англичане! — Эдам встал и навис над ней, но не сделал попытки коснуться. — Мне вы можете доверять, Клэр. Я вас не обманываю. Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Я хочу делить с вами свою жизнь. У вас есть четыре недели, чтобы свыкнуться с этой мыслью… нам придется объявить о свадьбе и найти человека, который нас поженит… но я хочу получить ваше согласие сейчас. Как только вы согласитесь и после того, как я улажу долги вашей сестры, — его глаза сверкнули, — пути назад не будет. Свадьба состоится. Ровно через месяц.

Пути назад не будет… Ровно через месяц… Вдруг все, о чем он говорил, стало пугающе реальным. Клэр нервно вцепилась пальцами в горло, боясь, что вот-вот задохнется.

— Как… откуда вы знаете, что я буду вам хорошей женой? — хрипло спросила она, хватаясь за соломинку. — Вы меня почти не знаете!

— Я знаю, что вы будете Джейми хорошей матерью. Вы любите детей… и вы уже любите Джейми. И он привязался к вам… по-настоящему. Все, чего я прошу лично для меня, — чтобы вы были преданной женой и надежным партнером, пока Джейми нуждается… в нас обоих. Но, как знать, может, мы даже захотим остаться вместе навсегда.

— Вы шутите! — пискнула Клэр. Получилось очень трогательно, почти жалобно. Еще одна неудачная попытка нормально выразить свою решимость… отказаться?

Она понимает, что придется согласиться. Как она может отказаться, когда будущее и даже жизнь Салли висят на волоске? Если она согласится выйти замуж за Эдама Тэйта, все финансовые проблемы Салли будут решены… и все остальные страхи, включая угрозы головорезов… со всем будет покончено. И на ферме Эдама, на свежем деревенском воздухе, Салли получит шанс восстановить здоровье, красоту и, Бог даст, прежний оптимистический взгляд на жизнь.

— Разве похоже, что я шучу? — Эдам вдруг упал перед ней на колени. — Клэр, вы ждете официального предложения? Официальной просьбы вашей руки?

На этот раз он протянул руки, но Клэр оказалась проворнее: вскочила, с приглушенным воплем проскользнула мимо него, остановилась на приличном расстоянии и подбоченилась… скорее, для того, чтобы остановить дрожь рук.

— Это совершенно лишнее. Встаньте! — проговорила она, тяжело дыша. — Если чувства и уверения в любви не входят в ваше предложение, не нужны и бессмысленные формальности.

С печальной улыбкой Эдам поднялся с колен.

— Я не говорил, что не испытываю к вам никаких чувств, Клэр. Я только сказал, что не влюблен в вас. Но остается физическое влечение… я это чувствую. Вы это чувствуете…

Она раскрыла рот, чтобы протестовать, но Эдам поднял руку.

— Клэр, вам не следует бояться домогательств с моей стороны. Я никогда не дотронусь до вас без вашего согласия. Обещаю. — Он пригвоздил ее взглядом. — У нас все получится… если мы оба захотим.

Клэр тяжело сглотнула. Ковер под ногами казался ей зыбучими песками. Она понимала, что выхода нет, но простое и неизбежное «Да» застряло в горле.

— Итак… это равноправный взаимообмен? Брак по расчету? Деловое соглашение?

Клэр пыталась взглядом убедить его отрицать ее предположения. Он не стал ничего отрицать.

— Соглашение, выгодное нам обоим. Соглашение, которое может сработать и сработает. И ваша сестра может оставаться с нами столько, сколько захочет. Или сколько будет необходимо.

И лишь мысль о Салли, лежащей на больничной койке и скорбящей о потерянном ребенке, покончила с ее сомнениями. Бедная Салли… больная… одинокая… все потерявшая из-за бессердечного мужа… в любой момент ее отправят из больницы домой… Куда? К чему?

Придется смириться.

— Если вы действительно не шутите, — выдавила Клэр, — я принимаю ваше предложение. Ради Салли… и ради Джейми, — добавила она, чтобы показать ему: она впутывается в эту авантюру, не желая ничего для себя, не думая о личной выгоде или удовольствии. — При одном непременном условии. Нет, двух условиях…

Темные брови взлетели.

— И каких же?

— Салли не должна знать, что я выхожу за вас замуж из-за ее долгов. Она подумает, что я приношу себя в жертву и…

— Вы именно таким образом расцениваете эту ситуацию, Клэр? Как жертвоприношение?

Она отвела взгляд и покраснела.

— Вы… вы предложили честную сделку. Дом, работа, прекрасный сын… преданный муж, защита. Пусть Салли верит, что я выхожу за вас замуж ради всего этого, а ее долги — капля в океане для такого богатого человека, как вы. — Глаза Клэр решительно сверкнули. — Нет смысла делать вид, будто это брак по любви, не правда ли? Мы же не можем притворяться, что безумно влюблены друг в друга? Я не стану притворяться. Я буду надежной женой вам и любящей матерью Джейми, но… но это все, что я могу обещать.

Эдам согласился после едва заметной паузы.

— Достаточно справедливо. А второе условие?

Клэр покраснела еще сильнее.

— У нас будут отдельные комнаты. По крайней мере, до тех пор… пока мы не узнаем друг друга получше. — Мысль о близости с человеком, которого она не любит… который не любит ее… казалась омерзительной. И особенно, что касается этого человека… Мурашки пробежали по ее коже.

— Понятно.

Он что, насмехается над ней?

— Но у вашей сестры могут возникнуть подозрения… Новобрачные, которые спят в разных комнатах, не спят вместе… или даже не притворяются, что спят вместе. Вы же не хотите, чтобы она догадалась об истинной причине вашего замужества?

Клэр сглотнула.

— Я… — начала она и умолкла, испугавшись хрипа, вырвавшегося из ее груди… и беспомощно всплеснула руками.

Приняв ее неуверенность за согласие, Эдам продолжал:

— Тем не менее, я согласен на отдельные комнаты до дня бракосочетания. Может, смежные комнаты? Пусть Салли думает, что каждую ночь я прокрадываюсь в вашу спальню! — Карие глаза заблестели так же, как тогда, в Венеции, и Клэр затаила дыхание. — Но как только мы поженимся, мы разделим супружескую постель. Или хотя бы комнату.

Клэр вдруг почувствовала, что задыхается. Удушающий ком поднялся к горлу. Откуда такая паника при мысли об общей с ним комнате… постели!

Он ей безразличен, она не испытывает к нему никаких возвышенных чувств, не томится от любви к нему! Так почему же ее так беспокоит это? Если ты ничего не чувствуешь, если понимаешь, что твои чувства не станут мешать тебе, значит, можешь согласиться на что угодно, разве не так?

— Неужели эта перспектива кажется вам столь уж отвратительной, Клэр? — тихо спросил он, придвигаясь на шаг. И улыбнулся своей опасной обаятельнейшей улыбкой.

Клэр заставила себя собраться. Ни за что! Он слишком самоуверен! Точно как Найджел.

Она вскинула голову, холодно посмотрела в его глаза.

Итак, Эдам богат, сексуален, обаятелен и потрясающе красив. У Найджела все это тоже было. И Ральф Бэннистер того же поля ягода — еще один английский обольститель, намного отвратительнее Найджела.

Если Эдам Тэйт вознамерится подойти к ней ближе чем на пушечный выстрел, ему придется сначала заслужить ее доверие и симпатию. Если ему это удастся! Что-то большее… нет! Ничего большего не будет. Он сам так сказал. Физическое влечение, но не эмоциональное… все, чего она может ожидать от этих отношений. И это ее устраивает. По крайней мере, она точно знает, как себя вести.

Впрочем, ему придется подождать, пока она будет готова… если, конечно, она когда-нибудь будет готова. Если же он думает, что сможет прыгнуть в ее постель, как только наденет ей на палец кольцо, то он жестоко ошибается!

Клэр чуть не вылезла вон из кожи, когда Эдам вдруг наклонил голову и легко коснулся губами ее губ. Он отстранился прежде, чем она осознала, что происходит, но жар его прикосновения остался на ее губах, обжигающий и неизгладимый, как клеймо. Это и есть клеймо, сухо напомнила она себе. Он закрепил право собственности. Чувства сюда не входят.

— Считай себя помолвленной, — с манерной медлительностью произнес Эдам. Хотя тон его был непринужденным, лицо, глаза ничего не выражали. — Можешь держать помолвку в тайне, можешь рассказывать о ней — оставляю это на твое усмотрение.

С этими словами он резко повернулся и вышел.

Клэр привезла Салли домой на следующий день и сразу уложила в постель. Страх и отчаяние в глазах сестры разрывали ей сердце.

— От… от Ральфа не было никаких известий? — прошептала Салли. — Он не возвращался?

— Нет. — Клэр еле удержалась, чтобы не добавить: «Избавились, и слава Богу!»

— Что… что, если те ужасные люди вернутся и станут требовать деньги?

— Я скажу им, что мы не знаем, где Ральф. Я не впущу их, — пообещала Клэр. — А если возникнет необходимость, то вызову полицию. Дорогая, мы пробудем здесь всего две ночи. Послезавтра ты поедешь со мной на ферму Эдама. В Янгалу. Там я смогу ухаживать за тобой.

— Я не могу уехать! — прохрипела Салли. — Как же дом? Моя мебель? Банк…

— Эдам сообщит банку, что покупает этот дом. Ему нужно жилье в городе. — Клэр выкладывала новости практически на одном дыхании. — Он просил тебя собрать все, что считаешь необходимым, а мебель и остальное можешь оставить здесь и разобраться позже.

Лицо Салли вытянулось.

— Он хочет купить этот дом? — Она ошарашено молчала с минуту, затем покачала головой и горько вздохнула. — Я… я все равно не могу уехать из Мельбурна. Все те счета…

— Эдам заглянет к нам позже и все тебе объяснит. Он проследит, чтобы все счета были оплачены. Он дает нам… э… заем.

Сейчас нет нужды говорить больше. Сестре пока не обязательно знать о свадьбе. Никому не обязательно знать. У нее впереди еще четыре недели…

— Но… но что, если Ральф вернется и не найдет меня здесь?

Клэр уставилась на сестру, не веря своим ушам.

— Ты действительно думаешь принять его обратно? Человека, который бросил тебя, когда ты больше всего нуждалась в нем? Проиграл все твои деньги и ценности? Не хочет твоего ребенка?

— Он… он передумает. Со временем. — Глаза Салли затуманились слезами. — Он просто не хотел ребенка сейчас… так скоро… он испугался. Когда он услышит, что я… что я потеряла ребенка, я уверена, он вернется. И как только я встану на ноги…

— Дорогая, Ральф никогда не изменится. Он азартный игрок, кровопийца, — жестко сказала Клэр. — Он обобрал тебя до нитки.

— Азартные игры — болезнь. — Салли умоляюще посмотрела на сестру. — Если ему помочь…

— Ты знаешь, Ральф не желает даже признавать, что у него есть проблемы. Даже если он вернется…

— Но я все еще люблю его! — простонала Салли.

— Как ты можешь любить его? Он же совершенно безответственный. Он влез в такие долги и оставил тебя разбираться с ними. А ведь он знал, что ты больна и не можешь работать.

— Некоторые мужчины не выносят болезней, — попыталась защитить его Салли. — И я ужасно выглядела в последнее время. Как только я поправлюсь…

— О, Салли, ты должна трезво взглянуть в лицо фактам. Ральф — ничтожество. — Терпение Клэр лопнуло. Пора рассказать сестре все, что она узнала в Англии. — Ральф лгал тебе во всем. О своем прошлом, о своей семье — даже о своем имени!

Салли смертельно побледнела.

— Ч-что ты имеешь в виду?

— Ральф сказал тебе, что его родители — английские аристократы с титулом и с величественным домом в Беркшире. Он сказал, что они отреклись от него из-за женитьбы на австралийской манекенщице, и он надеется, что они помирятся с ним. Дорогая, у Ральфа нет родителей, не говоря уж о титулованных родителях, и никогда он не унаследует роскошный дом.

— Нет! Ральф говорил правду! Он показывал нам фотографии своего дома, помнишь? Ральф стоит на парадных ступенях, а на переднем плане потрясающий фонтан. А фотографировала его мать — леди Бэннистер, он так сказал.

— Дорогая, матерью Ральфа была повариха Бэннистеров. Фотография была сделана, когда Ральф навещал ее… в отсутствие Бэннистеров. Его мать умерла. Я ездила туда, когда была в Англии, и брала с собой ту фотографию. Я познакомилась с леди Бэннистер, и по фотографии она опознала Ральфа. — Клэр заколебалась. — Она опознала его, как Ральфа Планкета… незаконнорожденного сына их бывшей поварихи Эмили Планкет.

— Планкет? И он не их?.. — Смысл сообщенного сестрой стал доходить до Салли, лицо ее сморщилось. — Ральф лгал мне, — прошептала она. — Нет… теперь это не имеет значения. Ребенка больше нет. Нет внука для его родителей, чтобы… чтобы… — Ее глаза наполнились слезами.

У Клэр защемило сердце. Салли была так уверена, что, когда родится ребенок, родители Ральфа простят сына за брак с никому не известной австралийкой и воссоединятся с ним: ради внука примут его жену в семью. Даже, возможно, помогут сыну встать на ноги…

Но теперь выяснилось, что нет никаких родителей, нет прекрасного дома в Беркшире, нет любящих родственников в Англии.

Салли подняла на сестру печальные, полные слез глаза.

— Почему он не доверился мне? Ни его прошлое, ни семья, ни то, кто его мать, не имели для меня никакого значения. И ты же не можешь винить его за то, что он хотел сменить имя Планкет на Бэннистер. — Слабая улыбка мелькнула на ее губах и пропала. — Но почему он лгал мне? Зачем ему надо было казаться лучше, чем он есть?

— Дорогая, ты должна постараться забыть его. Он никогда не изменится. Такие мужчины, как он, никогда не меняются. А сейчас, пожалуйста, постарайся уснуть. Я начну разбирать твои вещи. Послезавтра мы едем в Янгалу. — Клэр увидела, что Салли открыла рот, и со вздохом добавила: — Мы оставим адрес на почте. Если Ральф вернется и захочет найти тебя, он узнает, где ты находишься.

Клэр всем сердцем надеялась, что Ральф Бэннистер… или Планкет… исчез из их жизни навсегда.

С нее достаточно собственных проблем.