Встреча в Венеции

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Как ни волшебна Венеция, Клэр без тоски смотрела на исчезающий в туманной дали город с палубы несущегося по лагуне водного такси. Венеция — для богачей и любовников, — то есть для тех, кто располагает свободным временем… но все это больше не имеет к Клэр Мэлоун никакого отношения.

До Лондона она летела с неожиданным комфортом. Эдам Тэйт умудрился каким-то образом перевести ее в первый класс, на кресло рядом с собой. Клэр подозревала, что с его уверенными манерами, красотой и, несомненно, деньгами и влиянием для него не существует преград.

Ведь он умудрился уговорить ее работать на себя, не так ли? Соблазнил бесплатным перелетом домой и трехмесячной работой…

Клэр вспомнила Хьюго Дэна, предложившего ей похожую сделку — временную работу и бесплатный проезд домой, — окончившуюся ничем, и ее глаза затуманились.

Не поверю, пока не сяду в самолет, летящий в Австралию.

Из аэропорта к городскому дому Эдама в Мэйфере они доехали на такси, завернув по дороге за вещами, которые Клэр оставила в студенческом общежитии на Эрл-Корт. Она уже сообщила Тэйту, что отказалась от квартиры в Лондоне, и он пригласил ее остановиться в его доме, уверив, что там полно комнат и у нее будет возможность получше узнать его мать и Джейми.

Клэр еще не связала себя обещанием провести там ночь. Или остаться более чем на пять минут. Она сама не совсем понимала, чего боится. Не обнаружит ли она, переступив порог, что его мать и сын — ложь чистейшей воды? Или, может, у него решетки на всех окнах и замки на всех дверях?

Клэр подавила нервный смешок.

Эдам Тэйт повернулся к ней.

— Вы что-то сказали?

Она вздрогнула от звука его голоса. Он придвинулся ближе, слишком близко, его бедро уже касалось ее ноги.

— Нет. — Она чуть отодвинулась. — Я просто… задумалась.

— Вижу. Вы так глубоко задумались, что я не хотел тревожить вас. Вы снова думали о сестре? Или о незнакомом маленьком мальчике, который, как я уже признался, истинное наказание… или о том, что придется следующие несколько месяцев жить на овцеводческой ферме?

Ни за что на свете Клэр не призналась бы, что думала о нем… что ее мысли последние несколько минут витали очень далеко от его сына, ее сестры или того, что ждало ее в Австралии.

— Обо всем понемногу, — солгала она и задала свой вопрос: — Вы с нетерпением ждете встречи с сыном?

— Естественно, — без колебаний ответил он, и все же… его лицу, глазам недоставало нежности, любви, гордости, каких можно было бы ожидать от безумно любящего отца. Он просто ловко скрывает свои чувства… или у него нет глубоких чувств к сыну?

Любопытство заставило Клэр задать следующий вопрос:

— В прошлом году, когда вы покупали ферму и основывали центр в Мельбурне, вы брали с собой сына?

— Нет, он оставался с матерью. Так было лучше. Я переезжал с места на место, а ему было всего полтора года.

В его тоне, в выражении глаз появилась настороженность, предупреждавшая ее не продолжать эту тему.

Но если она собирается заботиться о Джейми, необходимо знать как можно больше и о ребенке, и об его отце, и, особенно, об отношении Эдама к сыну. Клэр облизала губы и задала новый вопрос:

— Сколько было вашему сыну, когда… умерла его мать?

Воцарилась напряженная тишина, затем Тэйт все же ответил, ответил так тихо, что Клэр пришлось напрячь слух, чтобы услышать его:

— Одиннадцать месяцев. Сразу после родов у моей жены диагностировали рак.

Его голос звучал совершенно бесстрастно, никаких чувств, только холод и отчужденность… как до этого в таких выразительных карих глазах.

Клэр поняла, что сочувствие — последнее, чего он ждет от нее.

— Как… как вы и ваша жена справлялись… с новорожденным?

— Пока моя жена лечилась в Лондоне, мать жила вместе с Джейми на ферме в Котсволдсе. Стационарное лечение продолжалось несколько недель и очень ослабило ее… но не помогло. Последние месяцы своей жизни она провела на ферме. В сельской тиши ей было намного лучше, чем в городе.

Тэйт отвернулся к окну. Надеется, что допрос окончен?

Но теперь, когда он открылся ей, пусть даже немного, Клэр не могла остановиться. Как только она согласится работать, из него не выжмешь ни слова.

— Вы были рядом с ней? — неуверенно спросила Клэр.

Его подбородок чуть дернулся — единственный признак волнения.

— Я не отходил от нее… и во время лечения, и после, на ферме. Мой брат занимался нашим бизнесом, пока… пока все не закончилось, — ответил он, не поворачиваясь.

Как же страдал Эдам, долгими месяцами видя перед собой умирающую жену! — подумала Клэр, впервые почувствовав к нему симпатию. И до сих пор страдает, хотя тщательно скрывает это. Там, в Венеции, она ни за что бы не догадалась, какая боль прячется за его самоуверенным и довольно легкомысленным поведением.

— Вероятно, вашей жене было легче оттого, что вы и ее ребенок рядом, — прошептала Клэр.

— Моя жена была слишком слаба, чтобы заботиться о Джейми, — с едва заметным раздражением сказал он. — Наш сын был слишком тяжел для нее и слишком энергичен. Только не думайте, что Джейми не хватало внимания. Он знал, что мы оба любим его… что мы рядом. Он видел нас.

Урывками? Клэр чувствовала, что уже любит незнакомого малыша. Бедный ребенок! Сначала так мало видел мать и отца, затем потерял мать навсегда. А всего несколько месяцев спустя отец улетел в Австралию на много недель, даже месяцев, если учесть, что он основывал компьютерный бизнес в Мельбурне и покупал овцеводческую ферму.

До сих пор Джейми явно не был приоритетом в жизни Эдама Тэйта. Может, Эдам только сейчас начинает осознавать это? И именно по этой причине теперь берет сына с собой в Австралию?

Такси остановилось перед красивым белым зданием с изящными балкончиками с витыми коваными перилами на втором этаже и высокими колоннами по обе стороны элегантного портика. Напротив дома — только улицу перейти — раскинулся ухоженный парк с дубами и ясенями.

— Это ваш городской дом? — изумленно воскликнула Клэр.

— Да.

— Очень мило. — Вряд ли такая оценка могла соответствовать этой красоте, но Клэр сейчас думала о Джейми. По крайней мере, малышу — если он действительно так энергичен, как говорил Эдам, — не пришлось томиться в тесной городской квартирке последнюю неделю.

Три мраморные ступени вели к узкой площадке перед дубовой парадной дверью. Эдам не воспользовался своим ключом, а позвонил, вероятно, чтобы предупредить мать о приезде.

Почти мгновенно дверь распахнулась, и пожилая, очень простая женщина уставилась на вновь прибывших из-за толстых очков в роговой оправе. Она была так непохожа на Эдама… так непохожа на то, что ожидала увидеть Клэр, что девушка непроизвольно прищурилась. Приветствие Эдама прояснило ситуацию.

— Как поживаешь, Бесси? Мама дома? Где Джейми? — С этим потоком вопросов Эдам ввел Клэр в дом.

— Твоя мать наверху с Джейми. Они только что вернулись из парка и ждут вас.

Пока Эдам вносил багаж, Бесси оглядывала Клэр с ног до головы.

Клэр, в свою очередь, разглядывала просторный холл. У элегантных подставок с диковинными комнатными растениями стоял детский пластмассовый велосипедик. Широкая лестница вела на второй этаж, оттуда доносились голоса. Внизу лестницы, как, вероятно, и наверху, была дверь, открыть которую мог только взрослый.

Итак, мать Эдама Тэйта и его маленький сын действительно существуют. То есть Эдам вряд ли теперь окажется сбежавшим каторжником или симпатичным извращенцем, решившим похитить очутившуюся на мели легковерную австралийку.

Клэр криво улыбнулась, и напряжение постепенно стало покидать ее. И мать Эдама уже знает о ее существовании, видимо, он позвонил утром из Венеции.

Эдам опустил на пол чемоданы и сумки, чмокнул Бесси в щеку и повернулся к Клэр.

— Клэр, это Бесси, она живет с нами с тех пор, как мы с Люком ходили в школу. Бесси… Клэр Мэлоун, из Австралии. — (Женщина приветствовала Клэр улыбкой и кивком.) — Мама говорила о нашем приезде?

— Да, конечно. — Голоса наверху стали громче, и Бесси оглянулась. — Они уже спускаются.

Клэр тоже посмотрела на верхний пролет лестницы. Высокая стройная женщина с волнистыми седыми волосами медленно спускалась, крепко держа за ручку смуглого малыша, очень похожего на Эдама. Мальчик сосредоточенно смотрел себе под ноги и пока еще не видел отца.

— Идемте, Клэр… — Эдам подтолкнул ее вперед и открыл дверь у основания лестницы. — Привет, мам. — Он поцеловал мать и протянул руки к Джейми. Малыш широко улыбнулся, показав полный рот зубов, и побежал к отцу. — Ну, как поживает мой маленький приятель? Так тебя будут приветствовать в Австралии, Джейми, — сказал Эдам, подхватывая пухленького малыша на руки.

Клэр с облегчением увидела, что Эдам не испытывает неловкости с сыном, и Джейми явно счастлив видеть отца. До этого она все еще боялась, что они будут вести себя настороженно, как незнакомцы.

— Здравствуйте, мисс Мэлоун. — Мать Эдама сопроводила официальное приветствие быстрым проницательным взглядом карих, как у сына и внука, глаз. — Как прошел полет?

— Очень хорошо, спасибо, миссис Тэйт.

Интересно, как скоро они отбросят светскую любезность и перейдут к практическим вопросам? Маргарет Тэйт, должно быть, сгорает от любопытства. Еще бы! Сын привез в дом незнакомую молодую женщину, которой предстоит следующие три месяца ухаживать за ее оставшимся без матери внуком, причем жить с красавцем вдовцом под одной крышей.

— И, пожалуйста, называйте меня Клэр, — добавила она, надеясь разрядить обстановку.

Маргарет Тэйт лишь склонила голову в знак согласия.

— Джейми, ты собираешься поздороваться с Клэр? — Эдам поднес ребенка к Клэр, и их лица оказались на одном уровне.

Она ожидала, что мальчик будет молча таращиться на нее или, застенчиво уткнется в отцовское плечо, но он одарил ее своей широкой ослепительной улыбкой и протянул ручки.

Клэр замешкалась, опасаясь получить отпор, если попытается взять ребенка.

— Возьмите его. Он привык к новым людям. Вы ему нравитесь, — сказал Эдам, однако тут же испортил приятный эффект своих последних слов: — Ему все нравятся.

Ну и ладно, подумала Клэр, беря малыша у Эдама и ласково заговаривая с ним, но тут же чуть не присела под его тяжестью.

Эдам засмеялся, и Клэр вдруг пришло в голову, что она в первый раз слышит его смех. И это каким-то странным образом подействовало на нее.

— Он весит тонну, не правда ли? Не волнуйтесь. Он не долго усидит на одном месте, через секунду ему захочется побегать, — с довольным видом и, как обычно, уверенно сказал Эдам.

Ну и что тут такого? — отметила про себя Клэр. Почему бы ему не быть самоуверенным? Доволен, что нашел няню, и малыш без возражений пошел к ней.

Не прошло и минуты, как Джейми заерзал на ее руках, стараясь слезть на пол, словно доказывая, что отец действительно хорошо знает сына.

Когда Клэр спустила малыша на красивый дорогой ковер, Эдам сказал:

— Он очень независимый и целеустремленный человечек. Привык жить на ферме, где много места для беготни и игр.

Активный, упрямый, энергичный… это ясно. Но лучше такой ребенок, чем застенчивый тихоня, который в течение трех месяцев день за днем будет цепляться за нее и тосковать по бабушке и привычной английской деревне.

Клэр вдруг поняла, что уже относится к происходящему так, будто приняла предложение Эдама Тэйта… несмотря на предубеждение против англичан вообще и Эдама Тэйта в частности. Придется на время забыть о Найджеле, о Хьюго, забыть о прошлом. Эдам Тэйт предложил ей бесплатный перелет домой и работу. Это чисто деловое соглашение. Конечно же, он не поставит его под угрозу грязными домогательствами, как Хьюго Дэн. И, если она будет вести себя сдержанно, ему даже в голову не придет выходить за рамки деловых отношений… а если забудется, ему придется горько об этом пожалеть.

Клэр с раздражением почувствовала, что теплый румянец подкрадывается к ее щекам. Она раздумывает? Да разве у нее с самого начала были сомнения? Только сумасшедшая отказалась бы от такого предложения!

Покормив и уложив спать Джейми, они сели ужинать. Тэйт уже заказал билеты на самолет, вылетающий в Мельбурн следующим вечером, а Клэр согласилась стать няней Джейми.

— Вы хотели бы позвонить сестре? — предложил Эдам, когда Клэр после ужина, извинившись, собралась уйти в отведенную ей комнату. Маргарет Тэйт уже пожелала им спокойной ночи и ушла к Бесси, отмахнувшись от Клэр, предложившей свою помощь. — Думаю, вы не успели позвонить ей из Венеции.

— Да, конечно, очень хочу. Спасибо. — Клэр благодарно улыбнулась. Он понимал, что она не могла позволить себе сделать это.

— Вы найдете телефон в вашей комнате. Не стесняйтесь, говорите, сколько понадобится. Клэр… — Эдам легко коснулся ее руки, и Клэр с ужасом почувствовала, как все ее тело словно воспламенилось. Она разозлилась на себя и резко отпрянула.

Идиотка, где твоя хваленая холодность и деловитость? Только дай этому наглому англичанину палец, и он отхватит всю руку!

— Благодарю… за то, что согласились, — сказал Тэйт, отдергивая руку, будто только сейчас осознал, что условия изменились: теперь он хозяин, а она подчиненная, и даже невинное прикосновение может быть неправильно истолковано.

Ему ни к чему недоразумения, с облегчением поняла Клэр. Он не захочет выглядеть в ее глазах еще одним Хьюго Дэном, тем более, что у нее есть еще время передумать… Ее же реакция — вполне понятная нервозность, и ничего больше.

— Я… буду хорошо ухаживать за вашим сыном, — пообещала она, подчеркивая, что Джейми — ее главная и единственная обязанность. — Спокойной ночи, Эдам. Я… воспользуюсь вашим предложением и позвоню. Спасибо.

Как Салли ни старалась скрыть свое отчаяние, было ясно, что она вот-вот разрыдается.

— О, Кларо, как чудесно слышать твой голос, — глотая слезы, воскликнула сестра. — Ты… ты еще в Венеции? Венеция и правда так… так романтична, как все говорят?

— Я ездила туда не за романтикой… я была няней у двух детей, — напомнила Клэр несколько резче, чем собиралась. — Как ты, Сэл? Все еще тошнит?

— Я чувствую себя отвратительно, — простонала Салли. — Тошнота прямо сводит меня с ума! И Ральф… Ральф… — Она всхлипнула.

— Он помогает тебе?

Послышались всхлипывания, и Клэр пришлось ждать, пока сестра успокоится. Наконец Салли выдохнула:

— Его… его здесь нет. Мы по… поругались, и он сказал… он сказал, что я злая и безобразная и… что я… придираюсь к нему… и я ему противна!

Салли разрыдалась.

Когда появилась возможность вставить хоть слово, Клэр спросила:

— Салли… с тобой все в порядке?

— Д-да… наверное, — выдавила Салли между всхлипами.

— Ты знаешь, где Ральф сейчас?

Господи, зачем он вообще появился в их жизни?

— В к-казино, я думаю. Пьет и… и играет.

— Он не стоит твоих слез, — пробормотала Клэр. — Салли, послушай. Я вылетаю завтра вечером… я сейчас в Лондоне… и буду дома около полудня послезавтра. Мне предложили работу в западной части Виктории… на овцеводческой ферме… но я договорилась, что сначала приеду к тебе в Мельбурн на три дня.

— Только… только три дня?

Клэр испугалась. Положение, должно быть, сильно ухудшилось. Прошлым маем, всего лишь пять месяцев назад, когда фирма перевела ее в Лондон — как тогда думали, на полгода, — Салли радовалась, что избавляется от нее. Они поссорились из-за Ральфа, и Салли, вскипев, кричала, что она взрослая замужняя женщина и вполне способна управлять своей жизнью без вмешательства или советов старшей сестры и очень хорошо, что некоторое время они поживут подальше друг от друга.

И вот теперь Салли жалуется, что трех дней с сестрой ей мало. Все обстоит еще хуже, чем казалось издалека.

— Ральф… все еще не привык к мысли о ребенке? — рискнула спросить Клэр, мысленно проклиная бесчувственное чудовище, за которого сестра вышла замуж.

— Н-нет. Он… он говорит, что мы не можем позволить себе ребенка… и он вообще не х-хо-чет детей, и… О, Кларо, я так рада, что ты возвращаешься домой! — причитала Салли. — Я… я не знаю, что делать!

— Не смей ничего делать, — в ужасе воскликнула Клэр. — Потерпи, пока я не вернусь. Береги себя. Я помогу тебе.

Найду способ помочь, решительно сказала себе Клэр. Уж физически и морально точно помогу. С финансами будет сложнее. Может, на первое время хватит аванса, обещанного Эдамом Тэйтом.

— Все утрясется, Салли. И Ральф очухается. Если хочешь, я поговорю с ним… — Клэр умолкла, ожидая протестующего вопля, но Салли все рыдала.

— Ой, правда, поговоришь? Меня он больше не желает слушать!

— Все будет хорошо, милая. Только береги себя. Я очень скучаю по тебе. Жди меня. Два дня. Всего два дня. Пока.

— Я люблю тебя, Кларо. До свидания.

Клэр все еще сидела в глубокой задумчивости, хмуро морща лоб, когда стук в дверь заставил ее резко обернуться. Рука взметнулась к горлу. Сердце заколотилось как бешеное.

Эдам? Зачем Эдам Тэйт явился в такой час?

Придав лицу самое грозное и холодное выражение, на какое была способна, Клэр подошла к двери и распахнула ее.

— О… миссис Тэйт!

Мать Эдама держала в руках кружку, над которой вился пар.

— Я подумала, что вы захотите выпить чашку какао на ночь. — Пожилая дама окинула взглядом Клэр, явно одобряя, что девушка одета, а не щеголяет в каком-нибудь прозрачном пеньюаре, и нерешительно спросила: — Позволите мне войти на минутку?

Неужели я действительно выгляжу такой страшной, что она меня боится? — с некоторым удовольствием подумала Клэр и, улыбнувшись, отступила назад, приглашая Маргарет войти.

Во всяком случае, что-то положительное в этом все-таки есть. Маргарет Тэйт убедилась, что будущая няня не допустит появления ее сына в своей спальне.

— Спасибо за какао, миссис Тэйт. — Клэр взяла протянутую чашку. — Присаживайтесь. — Она указала на единственное кресло, розовое, со спинкой в форме раковины, а сама села на кровать, обхватив ладонями теплую кружку.

Интересно, что будет дальше!

— Хорошо, только на минутку, — согласилась Маргарет Тэйт, опустившись на край кресла.

Клэр ждала, не шевелясь, настороженно глядя на гостью. Было ясно, что она пришла не просто поболтать.

Клэр не ошиблась.

— Дорогая… — холодно начала Маргарет Тэйт. — Я понимаю, что щедрое предложение моего сына оказалось для вас неожиданным… после всего лишь одного дня знакомства… и через считанные часы после потери вами работы… няни. Конечно, — поспешно добавила она, увидев, как вспыхнули серые глаза Клэр, — мой сын заверил меня, что вы абсолютно ни в чем не виноваты и что это ваш наниматель… вел себя непозволительно. — Маргарет вопросительно подняла брови.

— Правильно, — подтвердила Клэр с каменным лицом. Кажется, мать Эдама не слишком верит в сказанное ее сыном.

— Надеюсь, что это так, — тихо сказала миссис Тэйт, подтверждая подозрения Клэр.

— У вас есть какие-то сомнения?

— Нет, конечно, нет. Вы меня успокоили. Итак, мой сын предложил вам работать у него. Он просил вас быть и няней, и бухгалтером на неполный рабочий день, пока он будет находиться на ферме в Виктории…

— Да.

— Можете не волноваться. Мой сын никогда не перейдет границы приличий, как это сделал ваш бывший работодатель. Мой сын не флиртует с нянями своего ребенка. Ни с одной из своих подчиненных.

— Я рада это слышать, — не скрывая сарказма, вставила свое слово Клэр, подумав: будем надеяться, что заявление соответствует истине.

— И все-таки… — миссис Тэйт чуть-чуть подалась вперед, — должно быть, предложение бесплатного перелета в Австралию, сделанное красивым неженатым англичанином, кружит голову… пьянит… После смерти любимой жены мой сын снова стал одним из самых завидных лондонских холостяков… — Маргарет Тэйт показала на маленький, покрытый кружевной салфеткой столик.

Клэр проследила взглядом за ее рукой. Она еще раньше заметила эту фотографию в рамке: новобрачные смотрят друг другу в глаза и счастливо улыбаются. Жена Эдама была очень красивой женщиной. Вьющиеся белокурые волосы, нежная улыбка. Изящная английская роза.

Мать Эдама нарочно поставила эту интимную фотографию в ее комнату? Как полезное напоминание о том, что Эдам любил свою жену… и что никто ему ее не заменит.

Клэр отвела взгляд от фотографии.

— Не совсем бесплатный, — спокойно поправила она. — Мне придется отработать его стоимость. Я буду ухаживать за вашим внуком, миссис Тэйт, и во время полета, и пока он будет жить в Австралии.

— Совершенно верно, дорогая. Но вы также будете жить на уединенной ферме практически лишь в обществе моего сына и внука. Клэр, вы понимаете, что для моего сына вы — всего лишь служащая? Временная служащая? Только на те несколько месяцев, что Эдам проведет в Австралии?

Глаза Клэр вспыхнули.

— Прекрасно понимаю. Надеюсь, и ваш сын тоже это понимает.

Маргарет прищурилась, слабые искорки — удивления? — замерцали в глубине ее карих глаз.

— Я уже предупредила вас, дорогая, что на этот счет вы можете не беспокоиться. Мой сын никогда не скомпрометирует няню своего сына… как это сделал ваш предыдущий хозяин. Ни ради легкого флирта… ни с более серьезными намерениями.

— Это обнадеживает, — сказала Клэр все так же холодно. — И чтобы успокоить вас, миссис Тэйт, позвольте кое-что рассказать о себе. Я недавно расторгла помолвку из-за неверности моего жениха. Неверности моего английского жениха. И я не собираюсь увлекаться снова. Тем более англичанином!

Карие глаза не дрогнули. Маргарет одобрительно кивнула.

— Это хорошо, Клэр. Если вы думали, что мой сын может влюбиться в няню Джейми, то знайте — это невозможно. Абсолютно невозможно. Эдам не раз уверял меня, что никогда больше не влюбится, никогда никем не увлечется серьезно. И после смерти моей невестки он не раз доказывал мне это. Женщины не задерживались в его жизни… а бывали весьма незаурядные женщины… любую из них я с радостью приняла бы, как свою невестку и мать Джейми. — Она вздохнула и продолжила: — Но, ни одна из них не могла даже сравниться с Элизой. Не говоря уж о том, чтобы затмить ее… а если это и случалось, то ненадолго. Я думаю, Эдам будет любить Элизу всю свою жизнь и ни одной женщине никогда не удастся занять ее место. Так что, дорогая, постарайтесь не влюбиться в него.

Увидев, что Клэр раскрыла рот, Маргарет подняла руку.

— Клэр, то, что сейчас кажется вам невероятным, может случиться… что бы вы ни думали в данный момент о мужчинах… и англичанах. — Ее взгляд заметно смягчился. — Мой сын очень обаятельный и очень удачливый человек. Головокружительное сочетание в глазах любой молодой женщины. Он будет весьма любезен с вами… как, впрочем, со всеми своими служащими. Возможно, он даже неумышленно вскружит вам голову… даже затронет ваше сердце… как бы оно ни сопротивлялось. Но не забывайте мои слова, дорогая, и остерегайтесь. Он — однолюб. Его способность любить умерла вместе с его женой. Мой сын…

Клэр попыталась прервать поток предупреждений:

— Миссис Тэйт…

— Нет, пожалуйста, позвольте мне закончить. Мой сын любил свою жену всем сердцем, душой и телом. И все оставшиеся чувства — как ни больно мне это видеть — он отдает лишь своему сыну. Он никогда не полюбит вас, Клэр. Никогда не предложит больше, чем уже предложил: работу. Я просто решила, что вам следует это знать.

Клэр поставила кружку на тумбочку и поднялась.

— Вы всегда так откровенны с нянями вашего внука?

Маргарет Тэйт поняла намек и тоже поднялась.

— Возможно, не так, как с вами, дорогая. Но мой сын никогда прежде не привозил молодых незамужних нянь из-за границы. Или скажем так: не подбирал незнакомую женщину в чужой стране и не предлагал ей работу. Пожалуйста, не обижайтесь. Против вас лично я ничего не имею. Особенно теперь, после нашего разговора. Я от души надеюсь, что когда-нибудь вы измените свое мнение о любви. Один неудачный опыт…

— Два, — резко прервала Клэр. — Моя сестра испытала нечто подобное… тоже с англичанином. Увы, она вышла за него замуж и теперь глубоко несчастна.

— Мне очень жаль это слышать. Может, в будущем, Клэр, — тактично предположила миссис Тэйт, и легкая улыбка тронула ее губы, — было бы разумнее для вас избегать англичан. И все же будем надеяться, что в свое время хороший порядочный мужчина из вашей родной страны восстановит вашу веру в мужчин.

— Вы высказали вашу точку зрения, миссис Тэйт. И кто знает, может, время подтвердит вашу правоту. Хотя я в этом сильно сомневаюсь, — сказала Клэр, стараясь изгнать из памяти образы Найджела и его сексуальной партнерши.

Направляясь к двери, миссис Тэйт коснулась кончиками пальцев руки Клэр.

— Клэр, я полагаю, вы будете отличной няней моему внуку. Кажется, у вас есть все качества, которые мой сын и я надеялись найти в претендентках. Разумная, практичная, заслуживающая доверия молодая женщина… умная и нежная, но не слишком мягкосердечная. Вы умеете обращаться с детьми, Клэр. Я следила сегодня за вами и моим внуком.

Клэр постаралась ответить повежливее:

— Благодарю вас, миссис Тэйт.

Итак, как няня она им вполне подходит. А об остальном ее предупредили. Как будто в этом была необходимость, подумала Клэр, слегка скривив губы. Если кто-то и нуждается в предупреждении, миссис Тэйт, так это ваш сын. Его сердце, может, и умерло, но либидо очень даже живо и, между прочим, здорово лягается. Так что будем надеяться, что вы не ошибаетесь, и ваш сын действительно держится от нянек вашего внука на почтительном расстоянии.

— Спокойной ночи, Клэр. — Маргарет Тэйт остановилась у двери. — Думаю, что при других обстоятельствах, дорогая, мы с вами могли бы стать почти друзьями.

При других обстоятельствах… Почти… Клэр натянуто улыбнулась.