Второй брак герцогини Файф

Глава 16

Разбудили их, ворвавшись в опочивальню с традиционными кубками горячего вина с медом, чтобы “подкрепить силы молодых”.

Андреас спал на спине, держа в объятиях Лауру, и выглядели они сущими голубками.

Даже недавно вступившая во второй барк гэри Ильма умилилась этой картине.

Приняв из рук братьев тяжелый кубок, Андреас отпил немного за здоровье своей жены и тут же попросил всех уйти и не смущать герцогиню.

Второй свадебный день прошел спокойнее, а там и гости разъехались по первопутку. Началась обычная супружеская жизнь.

Спать приходилось в одной постели – совет ждал-дожидался вести о зачатии наследника, так что разбегаться по спальням не стоило. Впрочем, Андреас Лауру не напрягал – просыпался рано, забирал одежду, с вечера приготовленную слугами, и уходил в смежный кабинет. Там умывался, одевался и отправлялся к “Черным егерям” – с наступлением зимы браконьеры активизировались.

Герцогиня поднималась чуть позже. Приводила себя в порядок и занималась делами замка. Завтракали отдельно, обедали – где придется, но к ужину старались встретиться за столом, чтобы потом вместе уйти в спальню и обсудить дневные заботы.

Что Лаура сразу оценила в Андреасе – он не лез в ее дела. Помогал, если она нуждалась в помощи, сам жаловался на нехватку оружия или провианта для егерей, но не лез. Слушал. Подсказывал или задавал наводящие вопросы. Герцогиня, конечно, опасалась, что супруг возьмется давать ей советы, он ведь воспитан как владетель и многое знает и умеет. Но Андреас, как в свое время Генрих, с радостью занялся егерями и больше ни во что не вникал.

Между тем время шло с невероятной скоростью.

Маришка уже вполне уверенно ходила своими ногами, и сеансы лечения не вызывали приступов боли и слез.

Кармил уехал в то самое горное поместье – наводить порядок и следить за пастухами и охотниками.

Эсташ отыскал замковую библиотеку и выпросил разрешение переписывать книги.

Ее светлость посмотрела на его старания и распорядилась каждый месяц закупать несколько пачек бумаги, пергамент и краски, чтобы новый родственник мог переписывать книги в свое удовольствие. Вообще, в долине был свой печатный станок, и всевозможные книги печатались, но рукописные оставались большой ценностью, так почему бы не пополнить сокровищницу, если при дворе обнаружился такой талант?

Приближалось время праздника перелома зимы.

В эти дни все веселились, радовались, танцевали, пели и пили, играли свадьбы и нередко детей, рожденных через девять месяцев после этого благодатного времени, называли “праздничными”.

Замок Файф по обычаю украсили еловыми ветками, лентами, сбереженными яблоками и ветками рябины. Сварили огромный котел вина с пряностями, накрыли столы всем, что сумели отыскать в погребах, и три дня со столов убирали только объедки да грязную посуду, позволяя всем жителям долины заглянуть в замок “на огонек”.

Герцог и герцогиня зажгли традиционный костер, вручили подарки всем обитателям замка и гостям.

Когда же веселье набрало обороты, Лаура по привычке тихонечко ушла, но, уже свернув в коридор к своим покоям, вспомнила, что оставила на столе под тарелкой тяжелые серьги, которые так оттянули ей уши, что пришлось их незаметно снять.

Возвращаться не хотелось, но фамильными драгоценностями раскидываться глупо. Накинув капюшон, ее светлость серой тенью скользнула к столу и замерла. На ее мужа вешалась нетрезвая гэра, приехавшая в гости! Дальняя родственница кого-то из обитателей замка безо всякого стеснения навалилась на Андреаса пышной грудью и звала герцога в угол, “пока его ледышка не видит”. Все равно “у нормального мужика на эту снежинку не встанет”.

В груди Лауры поднялась тяжелая волна ярости.

Она сделала шаг вперед, собираясь схватить нахалку за волосы и устроить безобразную драку, забыв о своем достоинстве. Но тут в игру вступил Андреас. Он сдернул со стола скатерть, замотал в нее слишком бесстыдную гэру и рявкнул на весь зал:

– Кто сюда притащил эту особу?! Заберите немедля! Не то я ее суну в поилку для свиней! Охладиться!

Тут же к нему с извинениями подскочили какие-то люди и унесли брыкающийся сверток. Андреас отхлебнул глоток из своего кубка и встал, чтобы уйти. Да только наткнулся на жену!

– Лаура! – обрадовался он. – Ты решила остаться и потанцевать?

– Нет, муж мой! – покачала головой герцогиня, заглядывая супругу в глаза. – Я вернулась за тобой. Мне грустно без тебя в постели!

Андреас споткнулся, когда она взяла его за руку и повела за собой. Вслед им летели пожелания веселой ночи и множества наследников, но герцог ничего не слышал. Ему казалось, что это ошибка. Что жена вовсе не зовет его за собой в постель, а просто… устала?

Но Лаура, пережившая за короткие мгновения приступ удушающей ревности, злобы и, наконец, осознания, привела мужа в спальню и сама впервые потянулась к застежкам на его камзоле.

Андреас перехватил ее руки:

– Моя герцогиня, вы уверены? – спросил он, жадно целуя ее пальцы. – Вам нет нужды заставлять себя… Я сдержу свое слово!

– Я просто хочу стать вашей женой, мой герцог, – ответила Лаура, храбро подставляя губы для поцелуя.

Андреас понял и нежно-нежно коснулся их, принимая капитуляцию.

Поначалу их объятия и ласки были трепетными, почти невинными, но как только одежда упала к ногам, в крови плеснул такой огонь, что Андреас застонал, опасаясь своим пылом напугать жену, а она застонала в ответ, прося о большем.