Второй брак герцогини Файф

Глава 2

В гостевых покоях замка Файф суетились слуги. Вносили дорожные сундуки, носили ведра с водой, подносы с перекусом и баночки с мазями. После долгой скачки гости отчаянно нуждались в горячих ваннах, чистом белье и лечении.

Самые большие покои из двух комнат отвели наследнику. Ему первому принесли лохань с горячей водой, блюдо с холодной говядиной, кувшин эля и пирог.

Пока наследник отмокал в лохани, его слуги приготовили чистую одежду и бритвенный прибор. Сундуки с подарками ее светлости уже стояли вдоль стен в спальне, на них сидели его младшие братья, обсуждая встречу, замок Файф и зачем они вообще поехали в такую даль.

– Герцогиня не вышла навстречу, – буркнул младший, Эсташ.

Он был еще совсем молодым – всего шестнадцать. При этом весьма миловидным юношей с талантом к музыке, чтению и рисованию. Андреас знал об увлечении брата и сам привозил ему то лютню от известного мастера, то стопку хорошей бумаги или редкие минералы для красок.

– Она разумная дама, – ответил Андреас, – признайся, с дороги мы выглядим весьма потрепанно, а пахнем еще хуже!

– Замок очень большой и красивый, – сказал средний брат, Кармил, очень похожий на старшего, только рыжий, – слуги очень расторопные, и всюду чисто.

– Да, судя по всему, ее светлость отличная хозяйка, – задумчиво сказал старший, намыливая волосы мылом, которое подали вместе с корытом. Оно пахло анисом и лимоном. Приятный аромат дорогого цитруса маскировал истинное назначение этого бруска – избавлять людей от насекомых.

Мужчина оценил ненавязчивую заботу и осторожность обитателей замка. Встречающие их стражники держали на сворках собак, в узкий дворик целились лучники, когда начальник стражи замка объявлял им правила – оружие завязать, драки не затевать, замковую прислугу не обижать. Нарушители волей герцогини Файф навсегда покинут территорию герцогства без права на возвращение.

Люди наследника не спорили – эти правила существовали во многих замках, так что спокойно убрали оружие в сундуки, а на родовые кинжалы и мечи повесили кожаные “бирки перемирия”. Воина с таким знаком на оружии никто не вызовет на дуэль и не обвинит в том, что он отказался – уважение к хозяину дома много значило в этих суровых местах.

Еду подали быстро и много. Все хорошо приготовленное, но чувствовалось, что взято с ледника и приготовлено так, что предложенный обед можно сунуть в дорожную суму. А значит, в этом доме рассчитывают запас продуктов на гостей и путешественников. Впрочем, то, что он слышал о герцогстве Файф, говорило в пользу герцогини. Твердыня принимала пострадавших после обвалов и селей, отсюда круглый год выезжали на дежурство егеря, охраняющие перевалы.

Смыв пену, Андреас бросил взгляд на братьев. Их пришлось взять с собой. В родном доме небезопасно. Он и Маришку бы взял, но дочь пришлось оставить в доме целителя. Старенький лекарь сказал, что лежать ей в повязках еще недели две, а то и три, прежде чем нарастет новая кожа, и можно будет осторожно вставать, не боясь получить новые раны.

Скрипнула дверь – вошел личный слуга наследника, добавил в лохань кувшин кипятка и невозмутимо взялся за бритву.

– Что удалось узнать от слуг? – спросил Андреас, заметив краем глаза, что младшие отвлеклись на еду.

– Все обитатели замка очень сочувствуют ее светлости, – склонившись к подбородку господина, отвечает камердинер, – любовь между герцогиней и ее мужем замечали все. У них… – тут старый слуга понизил голос, – была одна спальня на двоих! Сейчас ее светлость приказала закрыть те покои и вернулась в девическую спальню. Дамы недовольны, там мало места, но гэри настаивает.

Андреас нахмурился.

Он свою жену полюбить не успел. Брак устроил отец. Хрупкую девочку с шелковистыми светлыми волосами привезли в Рюнген весной вместе со стадом молочных коров, парой породистых кобыл-трехлеток и сундуками приданого.

Сыграли свадьбу, он провел в ее постели несколько ночей и уехал охранять дороги маркграфства. Вернулся к осенней распутице и обнаружил за столом вместо жены колобок на ножках. Отец его был доволен – невестка сразу понесла и, судя по размеру живота, собиралась подарить маркграфству наследника, но…

Эльза умерла родами, вытолкнув на свет крошечную, красную от натуги дочь. Такую маленькую, что повитуха сунула дитя в меховую рукавицу, заявив, что ее нужно греть, как мокрого цыпленка, а то не выживет.

Возиться с такой крохой никто не хотел, но повитуха попалась упертая – сунула рукавицу Андреасу за пазуху и прибегала каждый час с рожком козьего молока, чтобы покормить малютку и сменить тряпицу между ног.

Первые сутки тряпица оставалась почти сухой и чистой, и добрая женщина твердила молитвы, растирая крохотное краснокожее существо маслом, вливая по капле молоко, а потом… Под радостные крики повитухи Андреас морщился и боролся с желанием выбросить рукавицу в окно, чтобы избавиться от запаха того, чем наполнился самодельный подгузник.

– Ваша гэри будет жить, гэр! – обрадовалась старушенция, купая Маришку в большой глиняной миске.

Наследник только хмыкнул и закрыл глаза. Ему хотелось спать, но нужно было идти к отцу, вносить в семейную книгу имя дочери, а после хоронить ее мать.

Андреас справился, но жен больше не брал, как ни уговаривал его отец. Тогда маркграф Рюнгена женился сам, и в замке настали новые времена.

Поначалу наследник не заметил разницы – как мотался по дорогам, так и продолжил, заезжая в замок отчитаться, отмыться, поесть пирогов, поспать в кровати, и снова уносился на дорогу. Однако пришла осенняя распутица, и ему пришлось вернуться в Рюнген больше чем на месяц.

Слуги вели себя иначе. Новая хозяйка выделяла “любимчиков” и жестоко порола тех, кто ей не угодил. Братья сникли и похудели. Оказывается, увлечения младшего назвали “глупостями”, отобрали дорогие краски и бумагу и усадили Эсташа с дамами – подавать платки, держать клубки и приносить при необходимости нюхательные соли.

Кармила отец готовил в экономы. Средний вел замковые книги, делал закупки, составлял амбарные списки и выдавал жалование солдатам. Когтистые лапки новой гэри Рюнген дотянулись и до него. Мачеха виртуозно ссорила Кармила с отцом, убеждая его в бесполезности трат. Угодивший в медовую ловушку маркграф уступал жене и отмахивался от сыновей.

Андреас поскандалил с отцом, велел мачехе вернуть младшему бумагу, краски и возможность переписывать книги. Выбил жалование своим людям, и тогда… Тогда эта стерва принялась травить Маришку. Вернее, Эльзу Марианну Дебору Рюнген.

Наследник не мог сидеть в замке – уехал по первопутку, а когда вернулся к зимнепразднику, застал дочь в слезах. Снова устроил скандал, забрал простенькие украшения, оставшиеся Маришке от Эльзы, и… на следующий день его дочь облили кипятком!

Впав в ледяное бешенство, Андреас увез малютку в дом лекаря – сына той самой повитухи, и попросил присмотреть за ребенком. Затем был долгий и тяжелый разговор с отцом. Маркграф Рюнген уперся, отрицая вину жены, и тогда Андреас затребовал материнскую долю наследства, забрал братьев, присягнувших ему лично воинов и уехал искать счастья для себя и своих близких.

Оценив замок Файф, он решил, что попытает тут счастья.

Пусть герцогом не станет – всегда можно наняться воином в егерский отряд, купить домик рядом, поселить там братьев и дочь… Пусть Эсташ переписывает книги и бренчит на лютне. Кармил может предложить свои услуги герцогине – он хороший управляющий – или поискать счастья в других крупных владениях. Андреас даст ему время.

И даже если они никогда не вернутся в родной Рюнген… он будет заниматься тем, что умеет, к чему привык, а Маришка и Эсташ будут надежно прикрыты его спиной.

Придя к такому выводу, Андреас энергично смыл пену и начал одеваться. Следует проявить вежливость и познакомиться с герцогиней Файф за ужином, а он чуть не уснул в лохани, погрузившись в свои размышления.