Вуаль из виноградных лоз

Глава 12

Ахилл

Несколько недель спустя…

Я слышал доносившуюся музыку из поместья, когда отводил Нико и Розу обратно в их стойла. Даже сквозь густые деревья, которые закрывали вид на дом, я мог видеть рождественские огни, сверкающие на фоне вечернего неба. Я мог видеть свет, горевший в каждом окне дома, и мог слышать музыку, играющую изнутри.

Это был первый день декабря, день ежегодного рождественского бала-маскарада в «Белла Колине». Каждый аристократ из Италии прибыл в дом принца на это событие. Традиция, которую Савоны поддерживали больше трехсот лет. Ночь, когда лорды и леди Италии надевали платья времен Ренессанса и венецианские маски, танцевали, выпивали и вспоминали, кем они являются.

Последние четыре дня Кареса не могла ко мне выбраться. Поэтому каждую ночь я дожидался ее в ее постели, с белой розой на подушке.

Последние месяцы прошли для меня как обычно. Мое вино уже было готово к разлитию по бутылкам, но что будет потом… я не знал.

Для Каресы все стало более сложным. Каждый день она обсуждала свадебные планы, посещала обеды и присутствовала на ужинах с Зено… И каждый день она становилась все печальнее и печальнее. Она обнимала меня каждую ночь, занималась любовью так, будто могла потерять меня. И это убивало меня.

Но я должен был закончить с приготовлением вина. И если быть честным, мысль о том, чтобы рассказать ее семье и друзьям, что она выбрала меня вместо принца, пугала меня до смерти. Я не хотел терять эту жизнь, но я не хотел терять и ее.

От этой мысли мне стало дурно.

Так же, как и от мысли о Каресе, находящейся сейчас в поместье в красивом платье, в объятиях принца. Я ничего не хотел больше, чем то, чтобы она была в моих объятиях — она должна была быть в моих объятиях — но я не мог посетить вечеринку подобно этой.

Час спустя, когда я сидел дома и пытался читать, музыка и любопытство взяли надо мной верх. Надев ботинки и рубашку, я взял единственную белую розу, всегда стоящую наготове в вазе, запер коттедж и ступил на тропинку. Мягко кружащийся снег падал мне на лицо, пока я поднимался по холму в сторону особняка.

Когда достиг вершины, я остановился и посмотрел на оживленное поместье. Повсюду висели рождественские гирлянды. Сады были усеяны огнями, освещающими их идеальный ландшафт. Затем мой взгляд упал на то, что, как я знал, было бальным залом. Внутри я увидел танцующих людей в водовороте красного, зеленого и золотых цветах.

Я заставил себя двигаться, желая посмотреть поближе. Я нырнул мимо больших кустов, чтобы избежать внимания охраны, которая была нанята для защиты гостей. Я подошел к большому окну и заглянул внутрь, стараясь оставаться в тени.

И мои глаза расширились. Бальный зал был заполнен цветом. Венецианские маски всех цветов, видов и размеров были на гостях, кружащихся под звуки живого оркестра. Смех перекрывал музыку. Я никогда не видел ничего подобного. Это было так, словно я перенесся обратно во времени. В этот момент королевская семья была более живой… а я был виноделом, смотрящим на жизнь, которая ему не принадлежала.

И тогда я увидел ее.

И его.

Толпа расступилась по сторонам большого зала и зааплодировала, когда пара спустилась по лестнице. Зено был одет в королевский синий костюм и искусную серебряную маску. А Кареса… моя Кареса была одета в темно-красное бальное платье без рукавов, корсет сжимал ее тонкую талию. Ее темные волосы были завиты и заколоты на затылке. На ней были длинные золотые сережки и милая золотая венецианская маска с перьями по бокам. Ее полные губы были ярко красными… она была словно видение.

После этого мой желудок сжался. Потому что это была Кареса, Герцогиня ди Парма. Женщина, которой она была воспитана.

Заиграла музыка, и как самая идеальная пара, она и Зено начали вальсировать, и этот момент был идеальным, так же, как и они. Зрители аплодировали и смеялись в благоговейном восторге перед королевскими особами, которые танцевали и кружились по залу.

В этот момент часть моей души умерла.

Это была фантазия. Все это. Видя Каресу такой, я… я не мог ее опозорить. Потому что это именно то, что я бы сделал. Если она выбрала бы меня вместо Зено, она потеряла бы не только свою семью, но и свой титул, и честь. Кареса смеялась и улыбалась во время танца, и, хотя мое сердце разрывалось, я обнаружил, что тоже слегка улыбаюсь.

Никто никогда не завладеет моим сердцем так, как она. Но это не означало, что наш союз будет правильным для нее.

Мои ноги отступили от окна, и я заставил себя отвести взгляд от женщины, которую любил, в объятиях другого мужчины. Я вяло побрел к лестнице, ведущей на балкон. Я поднимался по каждой ступеньке, зная, что дверь в ее спальню будет открыта. С недавнего времени она всегда оставляла ее открытой для меня, чтобы я мог прийти, если у нее не получиться попасть ко мне.

Я проскользнул внутрь, и как в первую ночь, когда был здесь, я оказался поглощен этой комнатой. Невероятной комнатой, которая подходила Каресе по праву ее рождения. Она была такой же красивой, как и она.

Оглядывая одну половину кровати — ту, где спала она — я пробежался рукой по экземпляру «Симпозиума Платона», который лежал на ее прикроватной тумбочке, а потом по подушке, на которой она спала. Я положил на нее розу и уставился на нежный цветок, лежащий на идеально выглаженной наволочке.

Я не был уверен, как долго просидел не шевелясь, но в конце концов заставил себя двигаться и покинуть ее комнату. В этот раз я не шел к своему дому; я бежал. Бежал, желая почувствовать удары морозного ветра по лицу и холодный воздух, проникающий в легкие. Окружающие виноградники были белыми от падающего снега, а темное небо — безоблачным, звезды сверкали подобно бриллиантам. В этот момент они казались сверкающими, как на бале-маскараде. Такими же недостижимыми. Такими же далекими от моего мира, как мир Каресы.

Я бежал всю дорогу до своего дома, замершая трава и почва хрустели под подошвами моих тяжелых ботинок. Я забежал в дом, нуждаясь в знакомой обстановке, которая меня могла успокоить. Но ничего не изменилось. На протяжении месяцев призрак моего отца бродил по этим комнатам — то, как он сидел у камина, его тихий голос в ночи. Но сейчас, когда я смотрел на огонь, когда вспоминал о своей постели, его заменила Кареса. День за днем она поглощала каждую частичку моей жизни так же верно, как поглощала мою душу.

И это причиняло боль. Это причиняло боль, потому что независимо от планов, которые мы строили, независимо от любви, которую мы разделяли, и потребностей наших сердец, это не могло сработать. Ничто из этого никогда не могло сработать.

Мы были дураками, думая иначе. Любовь лишила нас разума.

И это было больно. Так больно, что я не мог дышать.

Пошатываясь, я вошел в спальню и приземлился на край кровати. Локтями, упираясь в колени пробежал руками по волосам. Когда поднял глаза, мой взгляд упал на прикроватную тумбочку… в которой одно единственное письмо звало меня по имени.

Мне нужен был мой отец. Мне нужно было услышать его голос. Мне нужна была его поддержка… Мне больше не к кому было обратиться. За последний месяц мое чтение значительно улучшилось. И я знал, что смогу это сделать.

Я должен был это сделать.

Мои пальцы дрожали, когда я открыл ящик и достал конверт. Я сделал длинный и глубокий вдох, но мне потребовалось еще четыре вздоха и выдоха, прежде чем, я смог открыть конверт и достать письмо, написанное от руки моего отца.

Волна эмоций захлестнула меня, и я отвел взгляд. Я закрыл глаза и представил лицо своего отца, который улыбался мне, когда пытался научить меня читать и писать. Отца, говорящего мне, что я все смогу, говорящего, что я смогу сделать что угодно, если только постараюсь.

Благодаря этим воспоминаниям мои руки перестали дрожать, и я перевел свой взгляд на страницы. И когда начал читать, я старался гордиться его памятью…

«Мой дорогой сын,

Если ты читаешь это письмо, то знай одно: я любил тебя. Большинство отцов любят своих детей, но ты всегда был особенным для меня. Ты был подарком, которого я никогда не ожидал получить. Но, что стало более значимым — ты превзошел все, о чем я когда-либо мог мечтать.

Наверное, ты задаешься вопросом, зачем я написал тебе это письмо? Возможно, ты в замешательстве от этого жестокого поступка, учитывая трудности, с которыми тебе пришлось столкнуться? Но если ты читаешь это письмо, значит, ты встретил человека, который смог оказать тебе долгожданную помощь. Помощь, которую я давно должен был тебе предоставить, перевернув небо и землю.

Знай, когда твои глаза читают эти строки, меня переполняет гордость. Ты лучший винодел, которого я когда-либо знал, и один из самых лучших людей — с твоим добрым сердцем и душой — но твое чтение всегда сдерживало тебя. Я совершил ошибку, когда перестал отпускать тебя во внешний мир, вместо этого удерживая на нашем винограднике. Я знаю, что даже когда ты читаешь эти строки, то думаешь о том, что повлечет за собой каждый день. Ты человек, который будет жить простой жизнью. И ты со всем справишься, потому что ты всегда это делал. Ты проживаешь свою жизнь таким образом, что тебе нет нужды читать или писать. Ты будешь жить за счет земли или полагаться на Элизу и Себастьяна, как мы всегда делали, поэтому поездки в город будут ограничены, и тебе не придется беспокоиться о том, что незнакомцам ты будешь казаться медлительным или странным.

И я признаю, что сам приложил к этому руку. Не потому, что не хотел лучшего для тебя, я хотел, просто был не в курсе всех твоих трудностей. Так же я защищал тебя, убеждаясь в том, что мы остались одни на винограднике, только я и мой сын.

И на это была веская причина.

Возможно, тебе интересно, что это была за причина? И я доберусь до этого, Ахилл, я обещаю. Но для начала, есть вещи, которых ты не знаешь о своей матери, о своей матери и обо мне. Вещи, которые я скрывал от тебя, чтобы защитить тебя и память твоей матери.

Твоя мать была для меня всем. Абриэлль была главной причиной, по которой я дышал. Она была рассветом, закатом и всем между ними. Мы были родственными душами, потерянными половинками, но не без своих проблем.

Видишь ли, Ахилл, когда я встретил твою маму, мы оба были молоды. В тот момент, когда я увидел ее, время остановилось. Когда я повстречал ее в Орвието, поющую рождественские гимны у ели в канун Рождества, пока снег, кружась, падал на ее красивое лицо, я понял, что обрел дом. Абриэлль посмотрела на меня поверх сборника гимнов, а затем перевела свой взгляд на ель, и я понял, что она тоже нашла свой дом во мне.

Люди любят говорить, что любовь с первого взгляда, это миф, что мгновенная любовь встречается только на страницах фантастических книг. Но это не так. Я пережил это. Твоя мать и я были доказательством этого факта.

Мы поженились двумя месяцами позже, и она переехала в мой дом на виноградник.

Твоя мама была чемпионкой по дрессуре и быстро стала выдающейся наездницей в команде короля Санто по выездке и конкуру.

Она любила свою жизнь, а я любил свою. Прошло совсем немного времени, прежде чем мы захотели завести собственного ребенка. Мы хотели, чтобы ребенок дополнял нашу семью…

Но этому не суждено было случиться. Мы пытались, Ахилл. Годами мы пытались и, несмотря на любовь между нами, тот факт, что у нас не было ребенка, стало чумой. Депрессия, в которую впала твоя мама, привела ее в одиночество и отчаяние. В то место, куда я не мог за ней последовать.

Мы обратились за помощью, чтобы узнать, в чем была проблема. И выводы были однозначными. Проблема была во мне. Я не мог иметь детей, Ахилл. Я, мужчина, который любил твою мать, не мог дать своей родственной душе того, что она больше всего заслуживала.

Я не мог подарить ей тебя.

Я знаю тебя, сынок. Знаю, что, когда ты читаешь это, ты задаешься вопросом, правильно ли ты понял мои слова. Все верно. Я не мог иметь детей, и мое сердце разбивалось каждый раз, когда я беспомощно наблюдал, как твоя мама отдаляется от меня все дальше и дальше, утопая в волнах печали.

Мы сбились с пути. Мы жили вместе, каждую ночь спали рядом друг с другом, но мы не были в порядке, мы не были самими собой. Мы заблудились под проливным дождем… И именно тогда твоя мама отправилась в тур с королем на чемпионат по выездке.

Я не мог покинуть виноградник из-за сбора урожая. А она не хотела оставаться. Поэтому уехала. Она уехала и выиграла каждое соревнование, в котором учувствовала, стала известной в конном сообществе и признанной в любимом виде спорта. Но ее победам, красоте и духу, удалось завоевать расположение не только общества, но и короля. В тот год король Санто едва приезжал домой, вместо этого путешествуя вместе с командой, пока королева оставалась одна вместе с маленьким принцем.

Король Санто не возвращался домой из-за твоей матери, Ахилл. Король начал влюбляться в мою Абриэллу, и мне все еще больно это говорить, но она отвечала ему взаимностью.

Я не виню твою маму, Ахилл. Она была молода, печальна и находилась далеко от дома. И хоть он никогда не владел ее сердцем, так как я, я знал, что она любила его. Когда твоя мама вернулась домой, она все мне рассказала. Она сильно плакала, когда говорила о своей неверности.

Это заняло время, но я простил ее. Я любил ее. Она была моей потерянной половинкой. Я принадлежал ей. И несмотря на трещину в сердце, которую вызвал ее роман, она вернулась обратно ко мне. Ушла боль, и ушла печаль. Я вернул свою Абриэлль. Я решил простить ее. Многие не смогли бы, но это было мое сердце и моя боль, и я выбрал тяжелый путь прощения.

Она выиграла финальный чемпионат, а потом вернулась домой навсегда. Она сказала королю, что между ними все кончено, и я вернул ее.

Затем, месяц спустя, мы обнаружили, что она беременна. Это не было врачебным чудом. Мы оба знали, как это произошло, и это было не моих рук дело. Мы знали, чьего ребенка она носила. Сначала я не мог с эти смириться, сынок. Это был удар кинжалом прямо в сердце. Но когда ты родился, вся эта боль наполнилась величайшим светом. Когда я взял тебя на руки, и ты посмотрел мне в глаза, я знал, что я был твоим отцом. А ты — моим сыном.

А потом моя Абриэлла умерла. Прямо на моих глазах, она умерла со слезами печали. Но не раньше, чем сказала тебе, что любит тебя и что я твой отец. Она знала, что я полюблю тебя. Знала, что ты будешь в безопасности. Она верила, что ее смерть, — причина, по которой нас снова разделяют, — это наказание. Она считала, что смерть и невозможность увидеть, как растет ее сын — это наказание за то, что она сбилась с пути.

Я никогда в это не верил. И не верю до сих пор. Потому что ничто, даже смерть не могла отнять ее у меня. Она осталась со мной благодаря тебе. Ты так сильно на нее похож, сын. Манера поведения, застенчивость, доброта, — все это досталось тебе от матери. Хотя у тебя глаза твоего отца. Его рост и его комплекция. Чем старше ты становился, тем больше я это замечал.

А потом ты подружился с Зено. Вы с братом стали лучшими друзьями, будто вас вместе свела сама судьба. Сын винодела и принц. И ты любил Зено как брата. Мой застенчивый маленький мальчик нашел человека, с которым мог быть самим собой. Ты очень дорожил его дружбой.

Однажды король посетил мой виноградник и увидел вас двоих, играющих в поле. Это было впервые, когда я встретил его, после смерти твоей матери. Один взгляд в мои глаза, и он понял, что я знаю об их романе. Он знал, что у нас есть сын. И когда вы с Зено прибежали на виноградник, я увидел тот момент, когда он понял, что ты был его сыном, а не моим. Ты и Зено стояли рядом друг с другом, с одинаковым цветом волос и глаз. Одного роста, телосложения и с похожими улыбками.

Оба Санто.

Он отвел меня в сторону и потребовал рассказать правду. И мне пришлось это сделать. Это был самый страшный день в моей жизни. Я боялся, что он заберет тебя от меня. Я видел в его глазах, что он все еще любит твою мать, он все еще скорбел по ней. Мы разделяли эту боль. И вот ты — их идеальное сочетание. Частичка Абриэлль, живущая на его земле, с его кровью, текущей в твоих венах.

Король Санто покинул наш дом вместе с Зено. На следующий день Зено вернулся во Флоренцию, а неделю спустя королева уехала в Австрию. И никогда больше не возвращалась.

Потому что король Санто рассказал ей о тебе и о том, что ты был законным наследником. Он сказал своей жене, что хочет публично заявить о тебе. Он хотел, чтобы у Зено был брат. Он… он был счастлив тебе, сын. Он хотел узнать тебя поближе. Хотел любить тебя.

Но его брат Роберто и советники предостерегли его от этого. Его репутация была бы разрушена. Его жена была бы унижена. Я был так зол, когда он выбрал послушать их и отказаться от тебя. Но тогда он решил больше не покидать поместье. Он начал часто навещать тебя. И с каждым разом он все больше и больше влюблялся в тебя. И я мог видеть, что тебе он тоже нравится.

Когда у тебя начались сложности с обучением, я попросил его о помощи. Когда он попытался вмешаться, по школе, которую ты посещал, начали распространяться слухи о том, как вы похожи. После этого он забрал тебя оттуда. И я поверил ему, когда он сказал, что сделал это потому, что хотел лучшего для тебя. Достаточно быстро стало ясно, что он тебя просто прятал. Моего прекрасного мальчика решили держать подальше, в секрете, чтобы интрижка короля не стала достоянием гласности. И мне стыдно, что я это допустил. Теперь я знаю, что уступил твоей просьбе не возвращаться в школу, потому что также хотел защитить твою мать. Но я был неправ. Король любил тебя, но он не мог восстать против мира голубой крови, которым он правил, чтобы принять.

А потом ты стал для него незаменимым, потому что был моим наследником. Повзрослев, ты бы последовал за мной в создании мерло «Белла Колина». И был бы лучше меня. Я верил, что король любил тебя, но он знал, что твое неумение читать и писать, побудит тебя оставаться на винограднике. И я видел, что ты тоже этого хотел. Но я подвел тебя. Мне нравилось, что ты работал рядом; я дорожил каждым днем. Поэтому позволил этому случиться. И буду сожалеть об этом вечно. Иногда я задаюсь вопросом, был ли я таким же эгоистом, как король, держа тебя рядом, чтобы ты навсегда оставался моим сыном?

Я всегда буду твоим отцом, Ахилл. Ты был моим, и я воспитал тебя, как мог, но ты имеешь право знать правду. Пока я был жив, я не мог рассказать тебе обо всем, потому что знал, что ты не был готов. Ты жил в маленьком мире, который мы с королем создали для тебя, и я понимал, что ты не был готов услышать правду, пока не возьмёшь на себя смелость двигаться дальше. Я знал, что однажды мальчик, которого я вырастил, победит своих демонов. Я не был уверен, как и когда, но знал, что это произойдет. И когда этот день настал, я знал, что ты, наконец, готов узнать правду.

Готов принять свое право по рождению.

Ахилл, сынок, ты — Савона. Ты являешься наследным принцем Италии. Ты всегда был лучше меня — добрее и намного талантливее. Ты не просто сын местного винодела, но и носитель голубой крови, которая передавалась королевской семье многие века.

Для меня ты всегда будешь сыном. Но тебе нужно знать правду.

Я люблю тебя.

Твоя мама любила тебя.

Как и король.

Будь великим, сын мой. Будь принцем, которым ты был рожден.

Твой гордый отец».

Прочитав последнее слово, в то время как мое сердце было разорванно в клочья, я понял, что не могу пошевелиться. Поэтому я продолжал сидеть на кровати с трясущимися руками и слезами, скользящими по моим щекам. Потому что все, что я знал, было ложью.

Впервые за эти недели, я желал никогда не встречать Каресу. Потому что она вручила мне дар — читать и писать. Но она так же открыла мне правду, которую я не хотел.

Поэтому я планировал просто посидеть здесь еще немного… и в какой-то момент, когда смог бы набраться смелости, я бы собрался…

…сделать что?

Я понятия не имел.