Вуаль из виноградных лоз

Эпилог

Ахилл

Поместье «Белла Коллина»

Три года спустя…

— Сантино, подойди сюда, carino, — сказал я, смеясь, когда мой двухлетний сын отпустил руку матери и побежал вниз по длинному ряду виноградных лоз.

Когда он, спотыкаясь, пробирался ко мне по неровной земле, его лицо сияло, а ветер разносил его заразительный смех. И я не мог не почувствовать себя благословенным.

Сантино оказался в моих объятиях, и я прижал его к груди. Я поднялся с ним на руках и поцеловал его пухлую щечку, затем взял его руку и провел ею по полной грозди винограда, нагретой солнцем.

— Он уже созрел, carino?

Маленькие пальчики Сантино пробежались по кожице винограда.

— Ну?

— Да! — закричал он.

Я защекотал его животик, и он разразился смехом.

— Очень хорошо! — я похвалил его и закружил, от чего он засмеялся еще сильнее.

Я посмотрел на Каресу, которая наблюдала за нами, стоя в конце ряда, в ее глазах сияло счастье. Ее руки обхватывали округлившийся живот, пока ее длинные волосы развивались от теплого ветра.

На этот раз это была малышка. И я не мог дождаться с ней встречи.

— Может, нам сбегать к твоей маме? — спросил я Сантино, и он захлопал в ладоши.

Я пустился легкой трусцой, пока мы не достигли Каресы.

— Мама! — закричал Сантино и протянул к ней свои ручки.

Она подняла его на мгновение, а затем снова опустила на землю. Затем Кареса указала в сторону коттеджа.

— Посмотри, кто пришел с тобой повидаться!

Мы повернули свои головы одновременно с Сантино. Недалеко от деревьев стоял Зено, как всегда одетый в костюм и галстук. Он махнул рукой и присел на корточки.

— Сантино! Твой любимый дядя пришел тебя навестить!

— Дядя Зено! — закричал Сантино и с максимальной скоростью, на которую были способны его маленькие ножки, пересек поле и оказался в его руках.

Я засмеялся, когда брат поставил его на землю и начал гоняться за ним по траве.

— Им так хорошо вместе, — ласково произнесла Кареса.

Я кивнул и повернулся лицом к своей жене. Затем заключил ее лицо в свои ладони и притянул для поцелуя. Когда отстранился, я прижался своим лбом ко лбу Каресы.

— Я люблю тебя навечно.

— Я тоже люблю тебя, навечно, — прошептала она в ответ, затем провела рукой по моей обнаженной груди. — Люблю это время года, потому, что могу каждый день наблюдать тебя в таком виде, пока ты собираешь урожай.

— Тогда я всегда буду с нетерпением ждать октября, — сказал я, снова целуя свою жену.

Я обнял ее за плечи, и мы направились в сторону Зено и Сантино. Когда брат увидел нас, то подхватил Сантино на руки, затем поцеловал Каресу в щеку и обнялся со мной.

— Ты останешься на ужин? — спросил я.

— Конечно, — ответил он.

Мы направились к дому. С тех пор как я обрел титул принца и часть бизнеса «Савона Вайнс», мы с Каресой остались жить в поместье «Белла Коллина». Главный дом принадлежал нам, но большую часть времени мы оставались здесь, на винограднике. Особенно во время сбора урожая. Этот коттедж был нашим настоящим домом.

Зено проводил большую часть времени в палаццо Савона во Флоренции, но часто нас навещал. Мы вместе занимались процветанием нашего бизнеса. На данный момент дела у «Савона Вайнс» шли лучше, чем когда-либо при нашем отце, покойном короле. И Зено слушал меня, так же, как и я его. Он доверял моим суждениям о винах, которые стоит производить и о виноградниках, которые мы должны прибрести. Я гордился Зено. Прошли его загульные дни, и вместо этого он полностью погрузился в бизнес, по-настоящему добиваясь в нем успеха.

И он снова стал моим лучшим другом.

Он стал моим братом.

Мы сели на террасе, наблюдая, как лошади паслись в загоне.

— Итак, — начал я, когда Кареса ушла в дом за едой. — Как продажи «Неро д'Авола»?

— Выше крыши, — ответил Зено с ухмылкой. — Ты снова оказался прав, брат. Это вино пользуется успехом.

В первый год, когда я вступил на борт, я убедил кампанию приобрести вино своей тети Ноэллии. В одиночку они уже добились максимума, но с нашей поддержкой еще больше взлетели.

— А что на любовном фронте? — спросила Кареса, выходя из дома с блюдом домашнего чоппино⁷⁰, моим любимым.

Зено засмеялся.

Кареса посадила Сантино в детский стульчик и присела сама.

— Я женат на своей работе, герцогиня. Ты это знаешь.

Ее рука легла на его руку.

— Я горжусь тобой, Зено, но тебе тоже нужна любовь.

Он пожал плечами.

— Однажды. Может быть. Но сейчас, — он удовлетворенно вздохнул, — я счастлив. Впервые за очень долгое время.

Мы съели наш ужин и смеялись до позднего вечера. Мы с братом обсудили дела, и когда энергия Сантино иссякла, Зено ушел, пообещав завтра вернуться.

Он хотел помочь мне со сбором урожая. Так же как делал это в прошлом году.

Вместе.

Когда мы вошли в дом, Кареса направилась укладывать Сантино спать. Но как только дверь за нами закрылась, я забрал нашего сына из ее рук.

— Я сам уложу его. А ты подожди меня у камина.

На лице Каресы появилось самое красивое, любящее выражение, и она направилась к большим подушкам, которые были разложены перед тлеющими углями.

Сантино зевнул. Я поцеловал его в щеку и направился в спальню. Я переодел его в пижаму и положил в кровать. Я не успел сесть, как он переполз по кровати к стопке книг и принес мне одну почитать. Посмотрев на название, я игриво закатил глаза.

— Опять?

Сантино засмеялся и устроился под своим одеялом. Я лег рядом и открыл книгу на первой странице. И, так же, как и всегда, я сфокусировался на словах и позволил им обрести смысл в моей голове. А потом я начал читать. Сантино положил голову на подушку рядом со мной, а руки обвил вокруг моей талии. Он смеялся, когда я время от времени изображал звуки животных, и, когда он перестал смеяться, я увидел, что мой маленький мальчик заснул.

Сердце растаяло от его слегка приоткрытых пухлых губ и растрепанных темных волос, я соскользнул с кровати и поцеловал его макушку, прошептав:

— Я люблю тебя навечно.

Я убрал книгу на место, зная, что однажды прочитаю ему Толкина точно так же, как мой отец читал мне.

Я закрыл дверь в комнату и направился к своей жене. Кареса лежала перед камином, ее взгляд потерялся в языках пламени. Она улыбнулась.

— Он уснул?

— Почти сразу. Мы даже не прочитали четверть книги, — сказал я и сел рядом с ней.

Кареса придвинулась, опираясь своей спиной на мою грудь. Когда она откинулась назад, я облокотился на большую подушку.

Секундой позже в моих руках оказалась книга «Симпозиум» Платона. Я перевел взгляд на жену, Кареса смотрела на меня в ответ, ее длинные ресницы целовали щеки, когда она моргала.

— Почитай мне.

Мое сердце взорвалось в груди от количества любви в ее глазах. Любви, которая, казалось, только усиливалась день ото дня, как бы это не казалось невозможным.

— Всегда, — сказал я, открывая книгу на нашей любимой части, которую читал для нее каждую ночь.

Кареса прижалась к моей груди, и я положил свою руку ей на живот. А потом начал читать. При свете камина, в нашем доме, с нашим сыном в постели и нашей дочерью, слушающей нас, я говорил о блуждающих потерянных душах, которые встречают свои недостающие половинки и лишаются чувств от любви. И когда я взглянул вниз на свою прекрасную жену, мою вторую половину, с ее рукой, прижатой к моей, я заговорил о принадлежности друг другу, зная, что Платон писал о таких парах, как наша.

Потому что с того момента, как я увидел ее и позволил себе влюбиться, моя душа признала ее своей. И… нам бы никогда не хотелось разлучаться друг с другом…

…даже на мгновение.