Выбираю тебя

11

— Сын, садись, пожалуйста, — произносит мистер Кенсингтон. — Мы как раз собирались приступать к ужину.

Избегая смотреть в мою сторону, Гаррет садится прямо напротив. Он одет в костюм с галстуком и гладко выбрит.

Я пытаюсь вести себя подобающе, пока мозг лихорадочно переваривает информацию. Гаррет Кенсингтон? Из тех Кенсингтонов, которые оплачивают мою учебу в колледже? Которые в курсе о моем прошлом, которое я надеялась скрыть от Гаррета и всех остальных в Мурхерсте?

— Джейд, это мой сын, Гаррет, — произносит мистер Кенсингтон. — Он тоже первокурсник в Мурхерсте. Гаррет, это Джейд.

— Привет, Гаррет, — говорю я, пристально на него глядя.

— Привет. — Мельком взглянув на меня, Гаррет упирается взглядом в стол.

Его отец откашливается.

— Можно быть и поприветливей, Гаррет. Наверняка вам предстоит часто видеться в колледже. Мы надеемся, ты познакомишь Джейд с кем-нибудь. Поможешь ей освоиться.

Он уже помог мне освоиться. Притворяясь моим другом. Пытаясь стать кем-то большим. Зачем ему это? Неужели он шпионил за мной для своих родителей? Хотел убедиться, что их деньги потрачены не зря? Удостовериться, что я не наркоманка, как моя мать? Они бы не захотели тратить свои драгоценные деньги на подобного человека.

— Вы уже знакомы? — спрашивает миссис Кенсингтон. — Вы пробыли в кампусе уже несколько дней. Полагаю, вы могли наткнуться друг на друга.

Гаррет не поднимает головы, но его взгляд приподнимается, встречаясь с моим.

— Нет, мы не знакомы.

Своим тоном он просит меня подыграть своей легенде. Не знаю, стоит ли. Я понятия не имею, почему ему вздумалось скрыть факт нашего знакомства. Мне кажется, его родители обрадовались бы. Наверное, он просто патологический лжец. Он врет своим родителям и врал мне с самого первого дня нашего знакомства. А я-то начала доверять этому парню! Невероятно.

Можно было и догадаться. Такой парень ни за что не заинтересуется кем-то вроде меня, но все же я позволила себе верить в лучшее. Черт, а он умеет врать. Я и правда поверила, что он хочет дружить со мной. Что он, приглашая меня поужинать и бегая вместе со мной, просто был милым. Но все это время им руководил скрытый мотив.

Чем больше я думаю об этом, тем сильнее во мне разгорается злость. Моя левая нога начинает нервно притоптывать под столом. Когда я злюсь, мне нужно что-то сделать, чтобы избавиться от этого чувства. Но сейчас я застряла здесь на этом неудобном стуле и с невозможностью двигаться на протяжении следующих двух часов.

Мистер Кенсингтон заводит беседу со своей женой. Я его даже не слушаю, и Гаррет, похоже, тоже. Чувствую, как его нога касается моей под столом. Он не убирает ее и пристально смотрит на меня, вынуждая прекратить беспрерывный стук. Моя нога замирает, и я прячу ее под стул.

Горничные заносят еду. Во время ужина отец Гаррета расспрашивает его о расписании занятий, а тот односложно ему отвечает. Потом его отец начинает спрашивать меня о школе, о моем детстве в Де-Мойне и о впечатлениях от Коннектикута. С этими темами я с легкостью справляюсь, так что ужин проходит не так плохо, как я боялась сначала. На самом деле, если б не неожиданное появление Гаррета, я бы хорошо провела время.

В половину десятого мы заканчиваем десерт, и в столовую заходит шофер.

— Вы готовы, чтобы я отвез ее домой, сэр?

Мистер Кенсингтон поднимается из-за стола.

— Да. Мы обещали, что она будет дома к десяти.

Все тоже встают.

— Я чрезвычайно рад был познакомиться с тобой, Джейд. — Мистер Кенсингтон пожимает мне руку. Его жена делает то же самое. — Сообщи нам, если тебе что-то понадобится. Гаррет может дать тебе мой номер.

Гаррет молча встает.

— Благодарю. И спасибо за ужин. — Я подхожу к шоферу.

— Я могу ее отвезти, — произносит Гаррет.

Я замираю в надежде, что родители скажут ему не беспокоиться.

— Замечательная идея, — отвечает его отец. — Так вы получше узнаете друг друга. Я даже как-то и не подумал об этом. Спасибо за предложение, Гаррет.

— Без проблем. Сюда, Джейд. — Не глядя на меня, он проходит мимо, и мне волей-неволей приходится плестись за ним к машине. Я сажусь внутрь и, захлопнув дверцу, отворачиваюсь от него.

Не говоря ни слова, Гаррет трогается с места. Минут пятнадцать мы едем в полной тишине, затем он съезжает с дороги на смотровую площадку с видом на живописную местность. В темноте ничего не видно, поэтому на площадке никого нет. Не знаю, что тут красивого при дневном свете. Просто кучка деревьев и все.

— Джейд, мне так жаль по поводу всего, что только что произошло. Мне так жаль, что я не сказал тебе. И мне жаль, что…

— Отвези меня домой, Гаррет. Я сейчас очень стараюсь, чтобы не взорваться, и мне бы очень хотелось, чтобы ты просто отвез меня домой.

— Позволь мне объяснить.

— Я не хочу выслушивать твои оправдания. Ты солгал мне. И не надо говорить, будто недосказанность не считается ложью. Потому что это и ЕСТЬ ложь. Это ложь по умолчанию и считается враньем. — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Я не понимаю. Ты шпионил за мной для них? Это они тебя попросили, или ты вызвался сам?

— Я не следил за тобой. Мне просто хотелось узнать тебя.

— Зачем? Чтобы переспать со мной? Ты подумал, что я легкодоступная, раз сирота из плохой семьи? Жасмин права. Ты реально придурок. Все, дальше я пойду пешком.

Я вылезаю из машины, не имея ни малейшего представления о том, где я. Так темно, хоть глаз выколи, но я упрямо продолжаю шагать вперед. Я так зла на него и не знаю, что делать с накопившейся негативной энергией. Можно было бы закричать, но этого явно не хватит, и потому я пытаюсь избавиться от этой энергии через прогулку в неудобных туфлях.

— Джейд, вернись. — Он бежит за мной. — Здесь лучше не ходить в одиночку. Это опасно.

— Моя безопасность тебя не касается. А теперь отвали от меня нахрен.

Я продолжаю идти. Он остается позади, но я слышу его голос:

— Здесь куча всяких диких животных. Койоты, еноты, лисы. Ночью они все очень активны.

Черт! Я ненавижу диких животных. Даже мышей боюсь. Если наткнуться на енота или койота, меня точно хватит сердечный приступ.

Я слышу в кустах вдоль дороги какой-то шорох. Скорее всего, это ерунда, но после рассказа Гаррета о бешеных енотах, меня до смерти пугает малейший шум. Я разворачиваюсь и быстро возвращаюсь к машине. Гаррет ждет внутри.

— Поехали, — говорю я, захлопывая дверцу.

Он тянется ко мне, чтобы пристегнуть ремнем безопасности, и перед тем, как защелкнуть его, нарочно замирает на миг.

— Клянусь тебе, Джейд. Я не следил за тобой и не пытался с тобой переспать, или что там за коварный план ты нарисовала у себя в голове. Я просто хотел узнать тебя ближе. Конец истории.

Я смотрю ему в глаза. Черт, он кажется таким искренним, и я почти верю ему. Может, потому что мне хочется ему верить. Мне хочется, чтобы все, что между нами возникло, развивалось и дальше. Я не хочу, чтобы все закончилось. Но это должно случиться, потому что он обманул меня.

— Почему ты не рассказал мне? — Я выхватываю у него ремень и защелкиваю его.

Он откидывается на спинку сиденья.

— Я стыжусь своей семьи, ясно?

— Ты стыдишься быть частью одной из богатейших семей в Америке? О, да, какое тяжкое бремя.

— Если у людей есть деньги, это еще не значит, что они счастливы или ладят друг с другом. Мы с отцом почти не общаемся и ссоримся, когда это все-таки происходит. И я ненавижу свою мачеху. И это взаимное чувство.

— Прекрасно. Значит, ты не уживаешься со своей семьей. И я знать не хочу, какое отношение все это имеет ко мне.

— Все сложно. Быть одним из Кенсингтонов означает ответственность. И последствия. — Он вздыхает. — И правила. Много правил. Бессмысленных правил.

— Понятия не имею, о чем ты. Да мне и все равно. Теперь мы можем ехать?

— Нет, потому что я пытаюсь объяснить тебе, но ты не слушаешь.

— О чем ты? Ты ничего не объяснил! Почему ты соврал о том, кто ты на самом деле? Почему притворился за ужином, будто не знаешь меня? Ты ничего из этого не объяснил, Гаррет!

— Я же сказал, в моей семье все сложно. Я не хотел втягивать тебя в это.

— Я уже и так втянута. Они платят за мой колледж. Почему ты так взбесился из-за моего знакомства с твоей семьей?

На секунду он затихает, а я гадаю, не пытается ли он выдумать очередную ложь.

— Как ты думаешь, каким образом мои родители зарабатывают деньги, чтобы содержать этот дом? И другие дома, которыми они владеют? У нас шесть особняков, Джейд. Еще есть есть частный самолет. И яхта. И, по меньшей мере, десяток дорогих машин. А может больше. Я потерял счет.

— Не знаю. У твоего отца крупная химическая компания. Компании делают много денег.

— Здесь намного больше, чем это. С помощью одной компании так не разбогатеть. По крайней мере, с такой, как у нас. — Его рука напряженно сжимает руль, пока он смотрит прямо перед собой в темноту. — Они занимаются и другими вещами. И эти вещи выливаются в секреты, которые они должны хранить и защищать. Все запутано. И иногда это опасно. Вот почему я хотел держать тебя в стороне от всего этого. Вот почему я притворился, что не знаком с тобой.

— Бессмыслица какая-то. Твои родители только что сказали тебе познакомиться со мной поближе. И я бы все равно рано или поздно узнала твою фамилию. Это был лишь вопрос времени.

— Да, но мне хотелось узнать тебя до того, как это случится. Я знал, что ты станешь относиться ко мне по-другому, когда узнаешь, что я Кенсингтон. И был прав. Посмотри на свою реакцию.

— Не надо выворачивать все наизнанку! Я веду себя так только потому, что ты мне соврал! Если бы ты был искренен со мной, мне было бы наплевать на твою фамилию.

Он качает головой.

— Ага, конечно. Ты бы сразу начала меня сторониться.

— Ну, думаю, теперь мы этого уже не узнаем, потому что ты лишил меня такой возможности. Ты просто предположил финал, а потом взял на себя смелость сделать вывод, будто таким образом защищаешь меня от своих страшных богатых родителей. У-у-у, я так их боюсь. Их деньги могут прийти ночью и напасть на меня. И это лучшее оправдание, которое ты способен придумать, Гаррет? Ты такой же, как все остальные испорченные богатые детишки. Тебя поймали на лжи, а теперь ты ждешь, что тебе все простят. Но папочка не купит для тебя прощение.

Гаррет медленно кивает и смотрит вниз, затем заводит машину и возвращается на дорогу. Больше он не произносит ни слова. Не знаю, злится он или обиделся. Кажется, ему больно, но я отказываюсь признавать свою вину. Его отстойное объяснение привело мои мысли в еще больший хаос. Когда мы возвращаемся в кампус, Гаррет не делает и попытки проводить меня в комнату. Он просто уходит к себе на второй этаж.

Уже поздно, но сна у меня ни в одном глазу. Мне нужно выплеснуть гнев, который терроризировал меня весь вечер. Я зла на Гаррета, но еще больше злюсь на себя за то, что дала слабину и доверилась ему. За то, что позволила себе испытать к нему недопустимые чувства.

Переодевшись, я принимаюсь бегать по дорожкам около кампуса. Каждая из них где-то с полмили. Я бегаю до тех пор, пока у меня не начинают отваливаться ноги.

После долгого душа я пытаюсь заснуть, но сну мешают мысли о Гаррете. Я продолжаю вспоминать, как он выглядел, когда пытался все объяснить. Он почти паниковал, он будто отчаялся заставить меня себе поверить. Может, он и не врал. Может, его родители действительно имеют страшные секреты, с которыми он не хочет иметь ничего общего. И если так, то это лишний повод держаться от него подальше — даже если мне хочется совершенно другого.