Выбираю тебя

23

Ровно через десять минут Гаррет появляется у меня, держа в руках влажную одежду.

— Вот, ты забыла. — Он вручает одежду мне. — И его тоже можешь забрать. — Он протягивает свой свитер.

Я бросаю влажную одежду на пол и выхватываю у него свитер.

— Но ты говорил, что не отдашь его.

— Я пошутил. Ладно тебе, Джейд. Будто мне не наплевать, что ты заберешь у меня свитер.

— Спасибо. — Я быстро его обнимаю. Похоже, я все никак не могу бросить эту штуку с объятиями. Не могу остановиться.

— Всегда пожалуйста. Итак, где ты хочешь позавтракать? Может, заглянем к Элу? Знаю, мы собираемся туда завтра, но…

— Нет, Эл только по воскресеньям. Иначе это испортит традицию. Давай просто поедим здесь. Необязательно куда-то идти.

— Фу. Ненавижу столовую, особенно ее завтраки. Яйца там как резиновые.

— Там хорошая еда. Просто ты избалованный.

Гаррет замечает лежащее на полу письмо.

— Это оно? То самое письмо?

— Да. — Я поднимаю его и убираю в ящик письменного стола. — Не хочу думать о нем сейчас. Давай просто позавтракаем.

Несмотря на протесты Гаррета, мы завтракаем в столовой. Несколько минут спустя к нам присоединяется Ава, одетая в черные штаны для йоги и розовый топик; ее волосы убраны назад с помощью ободка.

— Что у тебя стряслось вчера вечером? — Она занимает место рядом с Гарретом, делая вид, будто меня не существует, и придвигается к нему до тех пор, пока не оказывается почти вплотную. — Ты ушел с вечеринки и не вернулся.

— У меня были дела поважнее. — Не глядя в ее сторону, Гаррет гоняет вилкой яйца по тарелке. — Какое тебе дело? Ты еще что-то хотела мне рассказать?

Взгляд Авы скользит по мне и замирает. Склонившись к Гаррету она что-то шепчет ему на ухо.

Он тут же отодвигается от нее.

— Ава, мы с тобой закончили.

Поднявшись, она наклоняется так, что практически подсовывает свои фальшивые буфера ему под нос.

— То же самое могу сказать про тебя, Гаррет. Если хочешь, чтобы при твоем отце я держала рот на замке, начинай вести себя как настоящий бойфренд.

— В чем твоя проблема, Ава? — Слова вылетают прежде, чем я успеваю закрыть рот. Наблюдать, как она виснет на Гаррете, выше моих сил. — Какое тебе дело до того, чем мы с Гарретом занимаемся?

Она склоняет голову набок и надувает свои блестящие розовые губки.

— Оох. До маленькой бедной сиротки не доходит. Гаррет, тебе стоит ввести ее в курс дела. Не нужно позволять ей и дальше вести себя так. Печальное зрелище.

Гаррет встает и поворачивается к ней.

— Убирайся. Сейчас же.

Ава улыбается, довольная собой, и уходит.

Я наклоняюсь над столом.

— Откуда она узнала, что у меня нет родителей? От тебя?

— Думаешь, я стал бы ей рассказывать про тебя? Или про нас?

— Тогда откуда она знает?

— Все в курсе. Это не такой уж и большой секрет. Люди в округе живут сплетнями. Они всегда стараются накопать как можно больше информации об окружающих. Не только о тебе. Обо всех.

Я оглядываюсь на столик Авы. Сидя рядом со Сиеррой, она проверяет сообщения на телефоне.

— Она ненавидит меня, да? Сьерра уж точно.

— Просто радуйся, что они оставили тебя в покое. Обычно, если они решают, что человек им не нравится, то превращают его жизнь в ад. Меня тошнит от того, как они обращаются с людьми. Они часто поступали так в школе, но здесь вряд ли на это осмелятся. И уж точно не провернут эту хрень с тобой.

— Хочешь сказать, они что-то замышляют?

— Когда ты здесь появилась, они планировали прикинуться милыми, пригласить тебя на ужин, а потом бросить неизвестно где. В темноте. И это был лишь первый день.

— И они тебе об этом рассказали?

— Сиерра трепалась об этом на вечеринке, на которую я приглашал тебя. Я пригрозил ей, что если они с Авой что-нибудь сделают с тобой, то будут иметь дело со мной.

— Не надо было этого делать, Гаррет. Я и сама могу с ними справиться. Ты мог бы просто сообщить мне, что они замышляют, и я бы с ними разобралась.

— Тебе не справиться с такими вещами одной. Я же говорил тебе. Это игра. Взятки, шантаж — единственное, что сможет их приструнить.

— Ты что, подкупил их?

— Не пришлось. Моя семья практически управляет колледжем. Жертвует кучу денег. Отец и дед входят в состав всех советов и комитетов. У них огромное влияние. — Он бросает взгляд в сторону Сиерры и Авы. — Если я захочу, этих двоих легко исключат отсюда. Ну, может, не Аву. По крайней мере, не сейчас.

— Почему? Что такого она тебе сказала? И почему она хочет, чтобы ты вел себя с ней как настоящий бойфренд?

С другого конца столовой до нас долетает смех Авы. Гаррет поднимает поднос.

— Не могу больше здесь находиться. Пошли.

На обратном пути в мою комнату он молчит.

— Ладно, Гаррет, я знаю, ты что-то скрываешь. В чем дело?

Он садится на стул и, откинувшись на спинку, начинает постукивать карандашом по столу.

— Отец или, скорее всего, Кэтрин, считает, что мне пора завести новую фальшивую подружку. Похоже, Кортни не слишком помогает разводить в прессе фурор вокруг фамилии Кенсингтонов, поэтому ее заменили Авой.

— Почему именно Авой?

— В прошлом году она снималась в каком-то дурацком реалити-шоу, и ее много фотографировали на мероприятиях.

— Когда ты об этом узнал?

— Ава сообщила мне на вечеринке. Я не поверил ей и потому позвонил отцу, но он все подтвердил. Сказал, что это была их с Кэтрин идея, но мне-то прекрасно известно, что все придумала Кэтрин.

— И как отреагировали родители Авы?

— Они целиком и полностью за. Вообще, они хотят, чтобы мы с Авой встречались по-настоящему. По какой-то причине я им нравлюсь. Не имею ни малейшего представления, почему. Я едва с ними знаком.

— Почему ты не рассказал мне вчера?

— Вчера у нас и так было о чем поговорить. — Он замечает на моем лице недоверие. — Клянусь, я хотел рассказать тебе. Просто хотел подождать, пока ты не свяжешься с Фрэнком.

Не знаю, можно ли ему верить.

— Ты еще не рассказал, чего она нашептала тебе в столовой.

— Нам обязательно обсуждать это? Просто забудь и все.

Я стою перед ним, полная решимости получить ответы на все свои вопросы.

— Мне не понравилось, как она шептала тебе на ухо. Что бы она тебе ни сказала — тебя это взбесило. Просто поделись со мной.

Он откладывает карандаш в сторону и складывает руки на груди.

— Ты сама все слышала. Она хочет, чтобы я притворялся ее бойфрендом. В противном случае она снова начнет доносить о нас моему отцу.

— То есть? Она хочет, чтобы ты водил на свидания?

— Э-э. Нет. Для этого у нее есть куча других парней. Они же пусть удовлетворяют и другие ее потребности, потому что я ни за какие коврижки не стану этого делать.

— Стоп. Так она хочет, чтобы ты с ней переспал?

— Это шантаж, Джейд. Ава может добиться секса от кого угодно. Для этого я ей не нужен.

— Подожди. Давай проясним ситуацию. Значит, если ты с ней переспишь, то она не разболтает о нас твоему отцу. Но, если ты все-таки переспишь с ней, то о нас не может быть никакой речи. В такой логике нет никакого смысла.

Он смеется, и напряжение между нами спадает.

— Да, умом она не блещет. Просто ведет себя как сучка, потому что ей не нравится сам факт, что я с тобой.

— Она что, не знает, что мы не встречаемся? Скажи ей, что мы просто друзья.

Слегка улыбнувшись, он рассматривает меня своими потрясающими голубыми глазами.

— Ава заметила, что мы с тобой не просто друзья.

— О чем ты? Мы же не целовались в коридоре или что-то типа того.

Гаррет берет меня за руки.

— Джейд, кроме тебя, весь мир видит, что я без ума от девушки из Айовы, которая постоянно бегает и имеет нездоровое пристрастие к картофельным чипсам.

— А я знакома с этой девушкой? Потому что мне кажется, она классная. Думаю, я могла бы с ней подружиться. — Глупый ответ, но я не ожидала от него таких милых слов и потому занервничала.

— Не знаю, что ты со мной делаешь, но все написано у меня на лице, раз уж все в курсе о моих чувствах к тебе. Не только Ава.

— А на моем лице что-нибудь написано? — Я поворачиваю голову то вправо, то влево.

Он накрывает ладонью мой подбородок, удерживая меня на месте.

— Нет, потому что ты еще не влюбилась в меня. Мне пока не удалось тебя завоевать. Но я работаю над этим. — Он дарит мне быстрый поцелуй.

Гаррет полностью покорил меня, и я отчаянно стараюсь скрыть это. Не знаю, почему. Может, потому что до сих пор не доверяю ему.

Я отстраняюсь и, распахнув шторы, впускаю в комнату свет.

— Когда стартуют эти ваши фальшивые отношения?

Он вздыхает.

— На следующей неделе состоится благотворительный аукцион, на который нам нужно придти. Если что, он проходит днем, и нам придется пробыть там всего лишь час. Нас с Авой сфотографируют, а потом я уйду. Но через пару недель меня наверняка заставят пойти с ней на сбор средств у нас дома.

— Звучит увлекательно, — произношу я с сарказмом.

— Ага, знаю.

Я ложусь на кровать и рассматриваю огоньки. Они не включены и тем не менее поднимают мне настроение, поскольку Гаррет, развешивая их, проделал невероятную работу.

— Она наверняка напоит тебя и воспользуется моментом.

Гаррет ложится со мной рядом и устремляет взгляд в потолок.

— Я больше не напиваюсь. — Он переплетается со мной пальцами. — И единственный человек, который может воспользоваться моментом, сейчас лежит рядом.

Мои губы изгибаются в улыбке, и у меня появляется странное чувство, которое я не могу объяснить. Чувство, к которому я еще не привыкла, но которое стремлюсь испытать снова и снова.

— Джейд? — Он продолжает смотреть вверх.

— Гаррет? — отвечаю я ему в тон.

— Проясню на всякий случай: ты мне нравишься. Очень сильно.

Я улыбаюсь еще шире.

— Ты мне тоже нравишься.

Мы лежим в тишине. Я знаю, надо бы позвонить Фрэнку, но еще я знаю, что это отнимет все то хорошее, что я испытываю сейчас, тогда как мне хочется еще несколько минут этого блаженства.

— Похоже, мы задремали. — Гаррет садится и проверяет часы. Потом толкает меня. — Мы только что проспали целый час.

— Правда? А по ощущениям нет. — Я встаю с кровати. — Надо позвонить Фрэнку. Нельзя больше откладывать.

Гаррет подходит ко мне.

— Хочешь, чтобы я остался, пока ты будешь с ним разговаривать?

— Нет, я должна сделать это в одиночку.

В одиночку. Снова это выражение. Только так я постоянно поступаю.

— Хорошо. Если что, я буду наверху. — Он протягивает ко мне руки. — Но сначала время для практики.

— Фу, опять? — издаю я стон, опустив плечи и притворяясь раздраженной.

Он обнимает себя моими руками.

— Чтобы не разучиться, Джейд. А теперь обними-ка меня покрепче.

Я нервничаю из-за предстоящего разговора с Фрэнком и потому крепко обнимаю Гаррета. Что, если он знал о маме и никогда не говорил мне? Неужели он стал бы скрывать от меня нечто подобное?

Гаррет терпеливо ждет, пока мне надоест обниматься, и спустя несколько минут я его отпускаю.

— Больше практики, — произносит Гаррет, целуя меня в макушку. — Поднимайся ко мне, когда закончишь.

Когда он уходит, я закрываю дверь и достаю письмо из ящика письменного стола. Сажусь за стол и набираю Фрэнка.

— Алло? — Его голос кажется усталым.

— Привет, Фрэнк. Это Джейд.

— Привет. Разве у тебя нет планов на вечер? — Фрэнк громко кашляет в трубку.

— Нет, у меня нет планов. Ты не заболел?

— Да, проснулся с простудой с утра. Видимо, перенапрягся.

— Ты куда-то уходил вчера? Я звонила, но ты не брал трубку.

— Девушка Райана настояла на том, чтобы я сходил с ними в кино. Мне не хотелось портить им свидание, но она продолжала настаивать. Хлоя очень приятная девушка. Очень внимательная. Надеюсь, у них все будет хорошо.

— Ого, ты не был в кино сто лет.

— Да, знаю. Хлоя права. Надо почаще куда-нибудь выбираться. Вчера я хорошо провел время. А ты чем-нибудь занималась прошлым вечером со своими друзьями?

— Хм, да. — Чисто формально, Гаррет — друг, так что это не ложь.

— И чем же?

— Просто гуляли.

— Ты и Харпер? Я думал, по пятницам она ходит на вечеринки.

Разговор начинает немного раздражать меня. Хотелось бы поскорей с ним покончить. Либо он знает историю моей матери, либо нет. Я принимаюсь бродить по комнате, но короткий телефонный шнур ограничивает движения, поэтому я останавливаюсь и накручиваю его на палец.

— Харпер была на вечеринке, поэтому я гуляла с Гарретом.

Пауза.

— Что ж, надеюсь, ты хорошо провела время. — Фрэнк явно все еще недолюбливает Гаррета из-за того, что тот какое-то время игнорировал меня. Он не в восторге от того, что я снова впустила Гаррета в свою жизнь.

— Фрэнк, мне нужно спросить тебя кое о чем. — Я так нервничаю. Что бессмысленно. Это всего лишь Фрэнк. Он мне почти как отец.

— Давай. О чем ты хочешь меня спросить?

— Я… хм… я открыла тот конверт, что ты мне прислал. С письмом от мамы.

— Да? — Он снова отстраняется от трубки и откашливается. — И о чем оно было?

— Ну, далеко не о ее мечтах и надеждах на мой счет. В нем было странного. Не знаю, стоит ли верить тому, что там написано. — Я беру в руки письмо со знакомым почерком. Один лишь его вид заставляет меня содрогнуться. — Мама написала, что во времена учебы в колледже, когда она работала в политической кампании, на нее напал мужчина. Она написала, что он… хм… он ее изнасиловал. Вот почему я звоню.

Я слышу какой-то непонятный звук, похожий на падение телефонной трубки.

— Фрэнк? Ты тут?

Вновь появляются помехи, а потом он снова подает голос.

— Что еще было в письме? — Его голос кажется сердитым.

— Она написала, что мужчина бросил ее почти в предсмертном состоянии на обочине, и что, когда она очнулась в больнице, ее словам никто не поверил. Даже полиция. И врачи. Никто. А потом стали поступать телефонные звонки с угрозами.

Фрэнк молчит. Слышно только его тяжелое дыхание.

— Она написала, что этот кто-то намеренно подстроил взрыв в доме ее родителей. Но насколько я помню, ты говорил, что они погибли при пожаре. Разве не так?

Его дыхание учащается, из-за чего он вновь закашливается.

— Фрэнк, ты меня слышишь?

— Да. — Он прочищает горло.

— Так что скажешь? — Он не отвечает, и в животе у меня все завязывается узлом. — Почему ты молчишь?

Тишина продолжается. Я гадаю, не упал ли он в обморок, но затем до меня вновь доносится его тяжелое дыхание.

— Фрэнк, ты все это знал?

Очередная долгая неловкая пауза, после чего он наконец-таки отзывается:

— Да, Джейд. Я обо всем знал.

— Что? — Спиной к стене я оседаю на пол, продолжая сжимать письмо.

— В то время мы с твоей мамой дружили.

— Я знаю, что вы были друзьями, но в письме говорится, что больше она никому не рассказывала. Ну, она сообщила полиции и врачам, но ей никто не поверил. — Я бегло перечитываю письмо. — Она пишет, что единственными людьми, с которыми она поделилась, были ее родители, психолог и… — я нахожу абзац и читаю его еще раз — …и журналисту в газете. — Меня пронзает догадка. — Этим журналистом был ты?

— Прежде всего я был ее другом, Джейд. Потому она мне и рассказала. Но, да, я был журналистом. Работал в газете, освещал выборы. Твоя мать надеялась, что я смогу убедить редактора напечатать ее историю и тем самым заставить того типа признаться. Но у меня ничего не вышло. Не было доказательств. За все прошедшие годы я никому и никогда не рассказывал историю твоей матери.

— Но все, кто знал, или хранили молчание, или были… — Я переворачиваю письмо.

— Убиты. — Его голос холоден. Это даже не похоже на Фрэнка.

В телефоне стоит тишина. Я с трудом обретаю голос.

— Значит, мои бабушка с дедушкой… это был не несчастный случаей?

— Нет. Тот человек знал, что они не станут молчать. К тому же их гибель была предупреждением для твоей мамы, чтобы она держала рот на замке.

— Почему он просто не убил ее? Не понимаю.

— Я тоже. Никогда этого не понимал. К счастью, он не узнал, что она обо всем рассказала мне. Иначе сейчас я бы наверняка с тобой не разговаривал.

— Фрэнк, ты меня пугаешь. Что случилось в действительности? И почему ты никогда не рассказывал мне правду? — Теперь у меня дрожат руки, и письмо падает на пол.

— Я не предполагал, что твоя мать станет втягивать тебя во все это. Если б я знал, что в том письме, то никогда бы… — Он замолкает.

— Никогда бы что? Не отдал его мне? — Я поднимаюсь на ноги. Во мне вновь бурлит гнев. — Почему ты скрывал это от меня?

— Все в прошлом, Джейд. И пусть там оно и остается. — В его тоне звучит решимость и почему-то угроза.

— Да что с тобой? Почему ты себя так ведешь? Объясни, что произошло. Моя мать была сумасшедшей, значит половина написанного наверняка неправда, верно?

— Там все правда. И твоя мать была в здравом уме, когда писала тебе письмо. Тогда она еще не начала выпивать. Она была такой же адекватной, как ты и я.