Я попал в ЛитРПГ-4. Рейд мертвецов

Глава 14. В тылу врага

— Если честно — я едва держусь, — отчетливо произнес, вынув руку из бадьи. — Не знаю, на сколько меня хватит. Два дня, три, а потом? Потом никаких гарантий. К тому же, сейчас с нами обходятся гуманно...

Демоница усмехнулась.

— ...по местным меркам. Но вы сами видели арсенал снаружи. И ладно будут просто пытать, а если...

— Понятно, — проворчал Буран. — И к чему ты клонишь?

— К тому, что мы не имеем морального права допустить даже крохотную вероятность выдать поборников. И дело не в том, что все они — живые люди. Анвиль — стратегическая точка. Чем дольше враг ее держит, тем он сильнее. В итоге погибнут не десятки, а сотни соратников. Поэтому предлагаю... — сглотнул, набираясь сил, и оглядел притихших друзей, — самоубиться.

— Да ты с ума сошел?! — воскликнула Рен.

— А что еще делать?! — вскочил и заорал в ответ. — А если тебя таки пустят по кругу? Думаешь, этих чертей кто-то остановит? Рано или поздно пытки на сцене приедятся, и за нас возьмутся всерьез! Лучше уж уйти с честью, чем с позором!

— Артур прав, — мечник вздохнул. — Жаль, ножа не дали — сделал бы харакири. Пусть, суки, подавятся. Ни кайфа им, ни убежища.

— Ну почему же? — суккуба выпустила когти и поднесла к лицу, любуясь, как после маникюра. — Ножи есть — аж десять штук. Не совсем то, о чем ты мечтаешь, но тоже вариант.

— Еще есть бадья, — кивнул на емкость. — Если не хотите сами — вера, там, не позволяет — я помогу. А потом Хира убьет меня.

Рената захныкала и по привычке спрятала лицо в ладонях.

— Ладно, — воин поправил халат — точнее, лохмотья, в которые превратилась одежда. — Я первый. Многое могу перетерпеть, но только не то, как убивают друзей. Начнем.

— Сем... — простонала волшебница. — Не надо... Пожалуйста.

— Прости, — товарищ глубоко вдохнул. — Выбора нет.

Замок скрежетнул, дверь со скрипом отворилась, и в карцер ворвался дуболом с опухшей, будто поросшей грибком рожей, а следом, встопорщив щупальца, с несвойственной облику прытью скакнул жрец. Буран крутанулся на пятках и с размаху саданул на треть опорожненной лоханью по затылку беса — да так, что тот пронесся через помещение и с глухим лязгом врезался в стену.

Пока охранник барахтался и пытался встать, демоница схватила попятившегося лекаря за отростки и потянула на себя. Я рубанул задохлика по ногам, и тот упал прямо на протянутые когти-кинжалы, вошедшие под ребра на всю длину. Тощий выпучил черные зенки и замычал, но бестия, осознавая опасность, оттолкнула гада и замахала руками, как взбесившаяся кошка — лапами. Морда, горло, грудь — все превратилось в кровавое месиво, а когда враг рухнул к ногам суккубы, та же участь постигла и лысый череп. Два удара копытом, мерзкий хруст — и минус один.

Все это время мы с Семеном не зевали, а занимались вторым часовым. Буран поднял оброненную булаву, я вооружился обломками корыта — острыми, как колья, и вогнал первый в щель забрала, а второй — под шлем. Напарник воспользовался трофеем как молотком, и четырьмя точными ударами вколотил занозы-переростки в зловонную плоть. И хотя противник захрипел и перестал дергаться, «самурай» бил и бил, пока не расплющил топфхельм в тонкую пластину, в прорези и дыры которой полезла густая буро-серая кашица.

— Ключ есть! — снял с пояса металлический штырь с замысловатыми бороздками на всю длину, весящий не меньше полкило. — Теперь оружие.

— Есть, — Хира взяла под козырек. — Я буду твоими глазами. Но многое из того, что увидишь, тебе не понравится. Готов?

— Готов, — неуверенно кивнул. — Будь осторожна.

Бестия послала воздушный поцелуй (могла бы и обычный) и выскочила за дверь. Контур нарушен, больше прислужницу ничто не сдерживало, поэтому первым делом подруга занялась маскировкой — приняла демонический облик и переоделась в платье — причем такое, о каком я и подумать не мог. Адский базальт неплохо отражал, поэтому видел девушку в полный рост. И хотя ожидал костюм охотницы или что-нибудь для BDSM-вечеринки, выбор пал на шелковый корсаж с кружевной оторочкой и юбку, почти полностью открывающую левую ногу, а правую прячущую целиком.

Плечи окутало полупрозрачное, точно сотканное из вуали болеро, а шею на всю длину обвила шелковая лента, клином подступив к декольте и сделав еще больший акцент на высокой манящей груди. Такая же полоса эфемерной ткани, только шире и длиннее, кушаком легла на оголенную талию и свернулась пышным бантом на пояснице. Более неподходящего характеру демоницы наряда и представить сложно, и тем не менее, Хира явно выбирала одежду не наобум и тщательно следила за тем, как сидит каждый предмет.

Для пущего эффекта спутница «отрастила» густые космы до лопаток и перекрасила из красного в угольно-черный. Веки же, наоборот, густо обвела светло-рыжим на египетский манер, проведя жирные полосы аж до висков. Лицо тоже изменила — «нарастила» щеки, заострила скулы, приплюснула нос, а радужки из алых стали янтарными. Осмотрела себя в зеркальной глади, недовольно скривилась и создала из воздуха пушистый веер. И в таком «камуфляже» миновала пустующий пыточный плац и углубилась в проход меж рядами жилых домов.

Слепленный стена к стене одноэтажный массив пропустила сразу — здесь обитали рядовые бойцы. Но и двухъярусных «усадеб» офицеров насчиталось три десятка — как среди этого каменного великолепия отыскать логово рыцаря? Табличек с именами, увы, не повесили, а фасадами кубические постройки не отличались. Пришлось рискнуть и отправиться в трапезную, где в середине дня накидывалась пойлом ночная смена перед тем, как отправиться спать.

Но не успела девушка шагнуть за порог, как дежурящий у распахнутых ворот стражник шлепнул ее по заднице и приобнял за шею.

— Куда путь держишь, красавица? За проход мзда — один отсос, — и загоготал, раззявив облезлую лошадиную пасть, полную гнилых клыков.

Меня так затрясло от злобы, что ментальная связь исказилась и пошла помехами. А ведь это только начало — кто знает, на какие ухищрения придется пойти рогатой шпионке, чтобы раздобыть необходимое для побега оружие? Терпеть не могу бондиану, а еще больше — фильмы о женщинах-разведчицах, которым ради добычи ценных данных приходилось соблазнять и ложиться под всяких чиновников и политиканов.

— Солнце мое, — судя по тону, суккуба осклабилась. — Меня вызвали обслужить Клешню — говорят, он нынче в фаворе, целую пачку «языков» взял. Так что если хочешь мзды — иди у него попроси. Может, он тебе и отсосет.

Сальный блеск в зенках кобылорылого сменился неподдельным страхом. Часовой отпрянул и вытянулся по струнке, а руку, которой оценил упругость хириной задницы, почему-то спрятал за спину.

— Извини, — несмотря на ужасающий внешний вид, черт мялся и мямлил как подросток — не исключено, что им и являлся, ведь незрелый одурманенный гормонами ум крайне падок на искушения и пороки. — Не знал. Так ты кукубина?

— Конкубина! — бестия гневно замахала веером. — А что, не видно?

— Да я это... только обычных суккуб видел. Проходи, пожалуйста. Клешне — привет.

— А не знаешь, где его дом? Мне велели сделать выдающемуся командиру выдающийся сюрприз.

— А, понял, — игрок ощерился и сощурился, как отруганный пес — наверное, так на мерзкой роже отражалось смущение. — Пятый от ворот.

— Спасибо, — игриво проворковала демоница и чмокнула выродка в щеку.

«А это обязательно?», — не сдержался я.

«Не учи куртизанку соитию», — проворчали в ответ. — «Мне виднее, что и как делать. А ты смотри и наслаждайся».

Пройдя по указанному адресу, Хира тронула дверь — заперто, кто бы сомневался. Оглядевшись, убедилась, что никто не пасет, и открыла прямо на стене пентакль — в разы более узкий, чем обычная звезда. Быстрым шагом юркнула в черную пустоту, но тут же с тихим шипением отшатнулась и потерла лоб.

«Что там?»

«Контур, мать его! Только изнутри. Вот же трусливое чмо — не удивлюсь, если еще и ловушек в хате понаставил».

«И как теперь быть?».

«За кого ты меня принимаешь?», — рассердилась подруга. — «Думаешь, нет плана „Б“? У меня и „Ю“ найдется, если прижмет. И тарахти пореже, не засоряй канал — и так все фонит из-за повышенного магического фона».

Шпионка вернулась в общую залу, перед тем пообщавшись с оробевшим дозорным. Тот сказал, что видел Клешню совсем недавно, но где рыцарь теперь — не знает. Хира поблагодарила услужливого черта, а когда он подставил щеку, надменно прошла мимо. Народа в трапезной на первый взгляд поубавилось, но лишь потому, что добрая половина нажралась так, что заползла спать под столики.

Более трезвые соратники буквально обмазались освободившимися шлюхами, тиская и прижимая хихикающих неписей. Сидящий с краю толстопузый упырь, которому досталось меньше всего девушек, схватил прошедшую рядом демоницу и силой усадил на колено. Вздувшийся, как у утопленника, живот при том заколыхался, и сквозь полупрозрачную кожу проступили ребристые переплетения кишок.

— Ну ты вырядилась, — мохнатая лапища размером с тарелку без прелюдий и разговоров сжала груди, а вторая скользнула по бедру к трусикам.

Однако бестия так сжала колени, что наглец взвыл и попытался высвободить конечность, но пальцы застряли как в тисках, и, судя по хрусту, сравнение недалеко от истины.

— Клешню не видел? — прислужница склонилась к залитому серой уху с обкусанным кончиком.

— Видел, — жирдяй перестал дергаться и понизил хриплый голос до шепота. — Ушел наверх минут двадцать назад. Вроде на ковер вызвали. Наверное, скоро вернется.

Одно лишь упоминание вожака Троицы вселяло в приспешников такой ужас, что те и не думали что-то уточнять и верили лазутчице на слово. Жаль только страх и уважение приходили постфактум, и до того ничто не мешало выродкам хватать гуляющую меж рядов подругу за все выпирающие места. Глядя на все это, я сжимал кулаки до хруста, а зубы — до привкуса эмали, и если бы не заслонивший выход Буран, наверняка наломал бы дров. Наблюдая за тянущимися со всех сторон лапами, щупальцами и клешнями, успокаивал себя мыслью, что уже скоро отломаю гребаные отростки и затолкаю хозяевам в зады.

— Эй, милашка! — проревел колдун с крокодильим рылом, обрамленным косматой черной бородой. — Все бродишь-бродишь, вертишь попкой. Присядь, передохни!

— Отвали, — огрызнулись Хира, которую подобное «внимание» порядком заколебало.

— Слышь, ты че, попутала?

Пьяная ленивость вмиг сменилась звериной яростью. Темный встал, нависнув над девушкой как шкаф, и схватил за горло чешуйчатыми пальцами.

— Ты как базаришь, шкура?

Я вздрогнул, решив, что хвостатого штирлица раскрыли, но ублюдок просто включил блатной жаргон. Суккуба болталась над полом, царапалась и хрипела — все тщетно. Зрение померкло — то ли из-за моего бешенства снова пошли помехи, то ли подруга задыхалась и теряла сознание, а может — и жизнь. Наплевав на последствия, рванул к двери, но врезался в Семена. Несмотря на сильный удар, мечник даже не шелохнулся: не человек — скала. Драться с ним врукопашную — занятие совершенно бессмысленное, и все же попытался оттолкнуть товарища и воззвать к гласу разума.

— Хиру схватили! Дай пройти!

— В смысле, схватили? — парень не сдвинулся с места, лишь скрестил руки на груди. — Раскусили?

— Нет! За горло схватили!

— Тогда ждем.

— Чего?! Пока ее придушат?!

— Ты сам придумал этот план. И понимал все риски. Мы ничего не сделаем толпе чертей. У нас даже оружия нет, да и с ним — хана.

— Млять... — отошел и переключился на почти затихшую демоницу. — Беги оттуда! Телепортируйся! Это приказ!

«Нет».

— Да! Арграхира!

Чуть не добавил «я призываю тебя», но в сложившейся ситуации это прозвучало бы слишком комично.

«Не бойся — я привыкшая, справлюсь. И не такое терпела. Но если... если связь оборвется — уносите ноги. Как угодно, куда угодно. После... смерти маскировка спадет. Они... поднимут тревогу».

Взгляд затуманился по краям, и белая пелена с каждой секундой приближалась к центру, стремительно темнея. Зубастая рожа исказилась, пошла мыльными пятнами, а фон за ней превратился в едва различимые силуэты. Хмельные выкрики и звон посуды стихли, пульс замедлился, Хира вовсе перестала дышать и моргала все реже и реже, каждый раз с огромным трудом приподнимая дрожащие веки.

«Нет... нет... нет...», — шептал как молитву, боясь пошевелиться и пропустить последние слова.

«Артур», — раздалось в глубине сознания, у самой кромки небытия. — «Я люблю тебя...».

— Эй! — громом гаркнул знакомый голос.

Крокодил отшвырнул бестию и поднял руки, точно его застукали на месте преступления.

— Ты че суккуб переводишь?! — Клешня добавил что-то еще, но возглас утонул в оглушительном вдохе и последовавшим за ним кашле — шпионка потихоньку приходила в себя.

— Прости! — приспешник попятился и опрокинул стол толстой жопой. — Она первая начала!

— Да мне по херу! Трахать, пороть, но не убивать! — рыцарь подошел и от души саданул негодяю по лбу. — Они тебе бесконечные, что ли? Каждая бестия — собственность Владыки и часть его войска! Пошел на ворота, козел! Еще раз тут увижу — все зубы вырву!

Гад убежал без оглядки, придерживая штаны, а вожак навис над Хирой и протянул здоровую руку. Девушка встала, потирая шею, и низко поклонилась, но не удержалась на ослабевших ногах и плюхнулась в объятия спасителю. Клешня придержал ее и помог сесть на стул, после чего устроился напротив.

— Ты новенькая, да?

Демоница кивнула, трепеща ресницами, с намеком, что пока не может разговаривать.

— Любопытный у тебя наряд. Никогда такого не видел.

— Я — конкубина из Дворца Наслаждений, — не знаю, как ей удалось сделать настолько высокий и милый голосок, не идущий ни в какое сравнение с привычным грубым прокуренным говором. — Прибыла по особому распоряжению Владыки для вашего удовольствия.

— Хм... — Клешня откинулся на спинку. — Слышал, одна странно одетая суккуба ищет меня в трапезной. Так вот, оказывается, в чем дело.

Хира виновато склонила голову и сложила ладони на коленях.

— Вы взяли важных пленников. Владыка это отметил.

— Хм... — в тоне выродка сквозило недоверие. — Интересно... А не слишком ли ты робкая для конкубины?

— Мы — штучный товар, господин.

Меня чуть не стошнило от подобного обращения. Но ничего не попишешь — красному воробью придется отыгрывать роль до конца, иначе задумка сорвется, а о втором шанса не побег не стоило и мечтать. Когда обман раскроют, нас или закуют в цепи с головы до ног, или убьют на месте. Может, пощадят Ренату, но только для дальнейших допросов. И даже думать не хочется, что ждет волшебницу.

— Конкубина — не дешевая кабацкая шлюха, а истинная мастерица, воспитанная и обученная для единственного мужчины. И только наедине с ним она проявляет свой талант.

— И чему вас учат? — Клешня закинул ногу на ногу. — Вдруг мои вкусы весьма специфичны?

— Всему, — томно выдохнула Хира. — За сотню лет легко постигнуть любую науку. Просто скажите, какой я должна быть? Нежной? Дикой? Властной?

— Покорной, — окованное копыто нетерпеливо качнулось.

— А может наоборот? — демоница села на собеседника так, как садятся на стул грудью к спинке. Забрало оказалось в фаланге от лица и, казалось, я почувствовал изрыгаемые непроглядной тьмой миазмы разложения и серы. — Непослушной, дерзкой и противной? А ты меня накажешь?

— Я наказываю жестко, — Клешня судорожно сглотнул — от вожделения язык присох к небу. — Не надейся, что все ограничится наручниками и легкой поркой.

— Так чего ты ждешь? Давай, показывай свою комнату удовольствий.

Рыцарь резко встал (и, похоже, не он один), и от былого спокойствия командира, уверенного в своих силе и статусе, не осталось и следа. Приспешник превратился в подростка, которому впервые в жизни предложили приехать в гости, пока родители на даче. Сжав полуголую попу суккубы, зашагал в жилой сектор, не замечая ничего вокруг и пару раз столкнув на пол осоловевших пьянчуг.

Тут бы стоило попросить оборвать контакт, но разворачивающееся действо настолько ошеломило, что не мог ни о чем думать — стоял как вкопанный и с замершим сердцем ждал, что же будет дальше. По какому сценарию развернутся события? На что пойдет подруга ради общей цели? И как потом жить и строить отношения с осознанием произошедшего? И лишь когда парочка подошла к двери, нашел в себе волю произнести:

«Может, пора оборвать связь?».

«А как ты узнаешь, что меня разоблачили и пора линять?».

И не поспоришь. Клешня достал ключ и потянулся к замку, но от волнения долго не мог попасть в скважину. Хира не преминула это прокомментировать в свойственной манере.

«Надеюсь, в другие отверстия он целится точнее».

В затылке закололо от приступа гнева. С размаху саданул кулаком по стене, но не почувствовал боли. Прямо сейчас моя женщина собиралась добровольно переспать с тварью, пытавшейся купить ее у Легата за цент. И пусть в тот раз сделка сорвалась, нет никаких гарантий, что Клешня больше не обращался с подобным предложением и, в конце концов, не сторговался. А что если рыжий брал демоницу только на задания, а в остальное время заставлял прислуживать в трапезной?

Лично видел, как там обращались с ботами, и единственная мысль, что Хире приказывали заниматься подобным, сотрясала тело сильнее, чем молнии Трикс. Да даже если подруга просто ходила по залу голышом и разносила пойло, это уже весомый повод не оставить от гребаной Крепости камня на камне. Говорят, не задавай вопросы, на которые не хочешь получить ответы. Я не хочу. Но однажды узнаю все и каждому воздам по делам его.

Хозяин в кои-то веки справился с дверью и вежливым жестом пригласил гостью войти. Вместо пыточных машин взору открылись массивное кресло у камина в углу, застеленная медвежьими шкурами железная кровать с пружинами и раскладной стол рядом. На стене у постели вместо кнутов, цепей и прочих игрушек висели полки с книгами — старинными фолиантами в окованных медью кожаных переплетах. Напротив — стойки с разномастным оружием — мечами, молотами, копьями. Все экземпляры объединяли отполированная до блеска сталь, украшения из золота и серебра, кристаллы и алмазы в эфесах. Никакой угрюмой черноты, ржавчины и зазубрин, что намекало на добытые со светляков трофеи.

В подтверждение догадки, Клешня достал из инвентаря катану Бурана (видели бы вы, как двухметровый клинок вылезает из сумки объемом меньше пакета-майки) и бережно положил на подставку. С любовью провел по матовому обуху и уложил в слот повыше посох Ренаты — судя по вялой реакции, колдовской дрын интересовал рыцаря меньше всего. А вот мою «выкидуху» долго крутил перед забралом, несколько раз попробовав, как раскладывается пушка а-ля «три в одном».

— Редкая штука. Повезло ушлепку. И с суккубой тоже. Выдрал бы ее, как козу.

— Любишь историю? — Хира без спроса взяла книгу и раскрыла на середине. К немалому удивлению, увидел красиво выведенные слова на русском языке. Текст обрамлял рисунки и чертежи пыточных инструментов и описывал их способы применения.

— Тебе кто-то разрешал это трогать? — проворчал однорогий.

— Ой... — бестия швырнула талмуд под ноги. — Я такая неловкая...

— Не торопись.

Клешня не повелся на уловку и не кинулся на гостью как голодный пес. Вместо этого коснулся защелки на затылке, ослабил крепление и снял шлем. Какую только рожу не представлял, но даже самые смелые ожидания пошли прахом. На меня смотрел парень лет двадцати пяти с умным — можно сказать, интеллигентным — лицом, обрамленным жиденькими седыми локонами. Адские метаморфозы почти не затронули несмелый анфас книжного червя, не знакомого с тяжелой работой и тяготами жизни. Лишь там, где торчал обшарпанный бычий рог, на лбу серели щупальца костяных наростов и шишек, да и кожа отличалась неестественной «вампирской» бледностью и кругами под впалыми глазами. Если все это убрать и водрузить на тонкий нос очки, получится прилежный студент какого-нибудь истфака.

— С пытками я познакомился в детстве, — ублюдок положил шлем на стол и поднял книгу. — Прочитал статью в газете, где подозреваемого замучили до смерти в отделе полиции. Сколько мне тогда было? Лет семь? Как оказалось, этого достаточно, чтобы кардинально изменить жизнь впечатлительного ребенка с неокрепшей психикой. Сначала эта история показалась мне жутко несправедливой, возмутительной. Как так можно-то? Как можно издеваться над живым человеком, мы же все знаем, что такое боль. А как же закон? А почему об этом все пишут, но никто ничего не делает? С возрастом розовые очки побледнели, и на смену возмущению пришел вопрос — так поступают только у нас? Как оказалось, нет. Я все больше погружался в эту тему — тайком покупал книжки, искал статьи в интернете, смотрел записи. В итоге история пыток стала хобби. Потом — научной деятельностью. А затем... затем чем-то большим. Навязчивой идеей? Манией? Фетишем? Кто знает, я кандидат исторических наук, а не психиатр.

Клешня вернул том на полку и подошел к демонице вплотную.

— Много позже перешел от теории к практике. Нет, никого сам не пытал — просто реконструировал инструменты и устройства. И собрал у себя дома целую выставку полностью рабочих агрегатов, но все не отваживался их испытать. Знала бы ты, как хотелось. Ночами не спал, а когда под утро отключался, видел во снах все то, что пересмотрел на километрах архивных пленок из немецких концлагерей, горячих точек и секретных тюрем. Только в роли палача был я, а вместо допрашиваемых — девчонки, с которыми учился и работал. Которых любил, желал, но так и не сумел добиться. Что может быть хуже подавленной мечты? Но вот я оказался в Ириноре. И собрал такую коллекцию, что Легат в гробу кусает локти. Эх, славный был парень. Это я подсадил его на свое увлечение, хоть и далеко не сразу сошелся характером. Но потом носились по всему миру, по кусочкам искали и собирали машины, как два долбанных танкиста-моделиста. Знаешь, я любил рыжика... как брата. Единомышленника. Соратника. А ты, гребаная шкура, свела его в могилу!

И прежде чем я успел рот открыть, клешня сомкнулась на шее прислужницы.